oh, you got my heartbeat runnin' away... / О, ты заставляешь моё сердце биться быстрее...

Кара хорошо контролирует свои способности. У неë было достаточно времени, чтобы научиться, например, удерживаться от того, чтобы случайно не испепелить какого-нибудь подонка, который имеет наглость засвистеть в еë адрес на улице, когда она на пятнадцать минут опаздывает на работу, и кофе мисс Грант проливается ей на руку. Ей хорошо удаëтся выполнять ежедневные задачи в более медленном, более человеческом темпе, пусть даже время от времени она всё же пользуется преимуществами пустого офиса, чтобы быстро напечатать статью, которую забыла закончить накануне вечером. Она хорошо фильтрует огромное количество шума, который улавливает еë суперслух, и овладеть этой способностью было труднее всего сразу после реального полета — научиться глушить автомобильные сигнализации, ревущие из двух штатов, сотни разных разговоров по всему городу, объединяющихся в бессвязный, искажëнный гул; даже муравьи, марширующие под еë ногами, издавали настолько громкие звуки, что в первые несколько недель после прибытия в дом Дэнверсов у неë болели уши. Но со временем Кара и с этим справилась — по крайней мере, она так думала. Потому что они встречаются уже почти десять месяцев, пережили все «первые моменты» в любых зарождающихся отношениях — от первого поцелуя и первой ссоры до первого раза, когда Кара придерживала волосы Лены, пока ту рвало в унитаз после несвежих суши, и всë же… Каждый раз, когда Лена входит в дверь, Кара до сих пор ни черта не слышит, кроме собственного оглушительного сердцебиения в ушах. — Извини, что опоздала, сегодняшний день был сущим кошмаром, — вздыхает Лена, закрывая дверь квартиры одной ногой в туфле на каблуке и с тяжëлым стуком бесцеремонно роняя портфель на кухонный остров квартиры Кары. Она сбрасывает пиджак, открывает холодильник, достаëт банку содовой — она старается сократить потребление виски — и занимается приготовлением стакана со льдом, чтобы вылить в него содержимое. — Кому-то удалось взломать защиту L-Corp, и, в отличие от нормальных, цивилизованных хакеров, которые пытались бы найти доступ к нашим счетам, этот человек решил, что его время и усилия значительно лучше потратить на создание анимации моего брата в полностью обнажëнном виде, танцующего на каждом экране L-Corp, каждые пять минут. Весь. День. Напролёт. — Лена издаëт тихий звук отчаяния, когда шипящая газировка начинает переливаться на столешницу, и поспешно хватает кухонное полотенце, чтобы вытереть беспорядок. — Потребовалась целая вечность, чтобы найти источник — мне пришлось отменить все мои встречи и перенести демонстрацию нового имиджевого индуктора с нашими акционерами из Метрополиса, что было просто восхитительно, потому что нам уже дважды приходилось менять даты, и они, вероятно, думают, что я настолько некомпетентна в работе, что они могут просто решить вообще уйти, а я не могу позволить себе потерять их поддержку, поэтому мне придëтся… дорогая, почему ты так на меня смотришь? Кара живëт на этой планете много лет — она приспособилась к жëлтому солнцу и силам, которые оно ей даëт, она знает, как настроиться, когда ей нужно, и как отключиться, когда требуется. Это обеспечивает безопасность еë близких и сохраняет Кару в здравом уме — тонкий баланс, который необходимо поддерживать, чтобы защищать планету и по-прежнему жить полноценной жизнью, которая у неë была вне плаща и герба. Кара хорошо контролирует свои способности — или, по крайней мере, так было раньше. Теперь она чувствует себя так, словно ей снова двенадцать лет — новичком на этой странной планете с еë подавляющим хаосом, а в маленьком инопланетном теле Кары нет ни грамма натренированной концентрации. — У меня что-то на лице? — Лена смеëтся, застенчиво касаясь обеими руками щëк. — На зубах? — Она строит такую несправедливо милую рожицу, что боевые барабаны в ушах Кары бьют ещë быстрее, крещендо, которое, как она уверена, закончится тем, что она оглохнет, если не возьмëт это под контроль. — Ты на самом деле этого не слышишь? — выпаливает Кара. По-видимому, слишком громко, потому что Лена заметно вздрагивает и проливает ещë немного своего напитка, на этот раз на пол. Она чертыхается и, бросив влажное полотенце на пол, использует свою обутую в дорогую обувь ногу в качестве импровизированной швабры. — Не слышу что? — спрашивает Лена. — Моего… — Кара обрывает себя, внезапно смутившись и поворачивая голову, чтобы скрыть своë лицо от Лены. — Я не хочу говорить… Лена снимает туфли и несëт свой стакан в гостиную со слишком большим изяществом для того, кто провëл последние десять часов, сражаясь с киберугрозой. Она опускается на диван напротив Кары и игриво тычет в неë босой ногой. — Ну, теперь я должна знать. Мое любопытство было задето. Кроме того, — она понижает голос, пока практически не начинает мурлыкать, — ты приобрела такой прекрасный оттенок красного, что это заставляет меня думать, что ответ мне понравится. Непробиваемую кожу Кары охватывает жар, в этот момент она осознаëт, что краснеет с ног до головы, и она не уверена, от чего это больше — от смущения или от почти невыносимого желания прижать Лену к себе и поцелуем стереть ухмылку с еë самодовольного лица. Кара влюблена не в первый раз. По крайней мере, она думает, что в тот раз была любовь. Годы спустя это всë ещë заставляет еë задуматься, пытаясь разобраться, — но с Леной вопросов нет. Она любит Лену во всех смыслах этого слова с такой силой, о которой она и не подозревала, что такое возможно. Это самое реальное, что она когда-либо испытывала. Какими бы ни были еë переживания в прошлом, эти отношения и все чувства, которые они в ней вызывают, — новая территория для Кары, и она не совсем уверена, правильно ли она поступает в половине случаев. Она не хочет, чтобы Лена думала, что она странная, отсталая или просто… плохо разбирается в этом. — Карааа… — тихо пропевает Лена, еë улыбка становится шире, а Кара с каждой мучительной секундой становится всë более и более багровой. Наконец Кара стонет и закрывает лицо руками. — Не смейся. — Я бы никогда не стала. Кара выглядывает сквозь пальцы, чувствуя себя глупо и застенчиво. — Я не думала, что до сих пор буду чувствовать себя так. — Как так? — Как… вот это вот! — Кара показывает на свою грудь, ударяя по ней крепко сжатым кулаком. — Я думала, что все те чувства, которые ты испытываешь, когда начинаешь отношения — бабочки в животе, нервы, волнение — через некоторое время пройдут. Типа, не совсем исчезнут, но станут не такими… интенсивными. Я имею в виду, мы уже вместе почти год, а я до сих пор… Я до сих пор такая… Лена наклоняет голову набок и прищуривается, но на еë лице появляется улыбка, в которой есть и нежность, и полное замешательство. — А ты до сих пор… — подталкивает Лена. Кара вздыхает. — Когда я только попала на Землю, мне потребовалось много времени, чтобы взять под контроль свой суперслух. Всë вокруг было таким громким, и я не знала, как отфильтровать что-либо из этого. В конце концов я освоилась с этим, но иногда… иногда моë сердце колотится так сильно, когда я смотрю на тебя, что я буквально не слышу ничего вокруг, даже если это ты говоришь. Я понятия не имею, что ты сказала, когда только вошла. Ни единого слова. — Кара снова прячет лицо. — Я чувствую себя такой глупой. Кара чувствует, как смещается диван, скорее инстинктивно, чем реально замечая, что Лена подходит и опускается на колени на полу перед ней. Руки Лены прохладны, когда они берут запястья Кары, отводя ладони от раскрасневшегося лица. Еë глаза — блестящие зелëные озера, наполненные только нежностью. Она берëт одну из рук Кары и осторожно кладет себе на грудь. На Лене сегодня платье с глубоким вырезом — это выгодно, потому что так Кара лучше чувствует сердцебиение Лены. Под еë прикосновением оно неистово колотится. Кара в тревоге практически вскакивает на ноги. — Боже мой, ты в порядке? Тебе нужно в больницу? Лена утыкается лбом в колени Кары и издаëт искренний, тëплый, но раздражëнный смешок. Еë голос приглушëн тканью джинсов Кары. — Нет, ты чудесная, глупенькая женщина. — Она поднимает голову, обхватывает обеими руками лицо Кары и встречается с еë растерянным взглядом. — Это продолжается уже несколько лет. — Как… это вроде заболевания? Лена прикусывает губу, возможно, чтобы удержаться от того, чтобы назвать Кару чем-то большим, чем просто «глупенькой», пусть даже в самом любящем смысле. — Это вроде как с того дня, как я познакомилась с тобой, Кара, — тихо говорит она. Наступает тишина, которая, кажется, растягивается на минуты, прежде чем смущëнное лицо Кары расплывается в медленной улыбке. — О… — отвечает она. — Ну, теперь я не чувствую себя такой глупой. — Ты и не должна, — говорит Лена. Она мягко раздвигает колени Кары и протискивается между ними, с улыбкой обхватывая еë лицо ладонями. — Потому что если ты глупая, то и я глупая. А у меня три докторских степени, так что я на самом деле не хотела бы считать себя глупой. Кара усмехается и поворачивает голову, чтобы поцеловать ладонь Лены. — Не глупая, — шепчет она. — Однако мне придëтся заново научиться блокировать собственное сердцебиение, потому что мне очень нравится слышать то, что ты говоришь. Лена наклоняется и целует еë: медленно, нежно, вкладывая в это столько любви, сколько может, прежде чем ей приходится отстраниться, чтобы глотнуть воздуха. Она заправляет светлую прядь за ухо Кары и проводит кончиками пальцев по еë шее, чувствуя огонь под кожей. — Всё нормально, — бормочет она. — Вместо этого просто сосредоточься на моëм.