Было весело

      Этот день выдался дождливым. Капли медленно стекали по стеклянным окнам. Небо весь день хмурилось, обиженно пряталось за чёрными тучами, что скрывали весь яркий свет. Было темно, не смотря на почти девять утра. Прогноз погоды не говорил точно когда заходится всё это. С каждой секундой, всё чаще и чаще громыхали раскаты грома, сверкала яркая вспышка молнии, похожая на большую вену или артерию. — Ты точно в состоянии идти туда? — из раза в раз тихо с опаской спрашивает Руслан, крепко держа Колю за руку. — Ты же понимаешь, что у тебя нет выбора идти или нет. — мычит в ответ Сибиряков в надежде, что на скором мероприятии таблетки всё-таки подействуют станет немного лучше. Он чуть заметно улыбается, сложно рассмотреть в темноте кабинета — Всё будет хорошо.       Но на душе всё равно было как-то неспокойно. Нельзя же так себя калечить ради одного грёбанного мероприятия. Особенно с пониманием Руслана, что вся жизнь у Коли ещё впереди. Он не хотел, чтоб тот мучался. — Ладно я пойду, а то опоздаю. — он встаёт с подоконника и собрался уже идти, как чувствует, что его дёргают за руку. — Да погоди ты секунду. — Коля поворачивается и сталкивается с уже знакомыми яркими зелёными глазами. Почему-то именно сейчас они кажутся такими тёплыми, приятными.       Он чувствует, как его тянут к себе, парень не видит смысла сопротивляться, не смотря на то что может опоздать. На душе так спокойно или же это из-за банальных таблеток смягчающих мигрень, а может от ещё какой-то хрени. Кажется мир затихает вокруг, даже гроза всё тише и тише слышна за окном. Руслан сильнее сжимает руку и целует его. Плевать на всё это окружение, во всяком случае они же не на публике сосутся. Да и этот поцелуй был короткий и без всякой инициативы, чисто чтоб было. Хотя что-то особенное всё же есть в этом. — Всё. Теперь можешь валить на своё мероприятие, как его там звать. — спустя пару секунд проговаривает Руслан и по-доброму усмехается. Неосознанно Коля губами улыбается в ответ, но потом разворачивается и уходит со словами «Если что, я приду скоро». Гроза уже почти стихла, но дождь только сильнее и чаще стучит по окнам.       Коридоры в этот день были людны, что даже яблоку негде упасть. Еле проберешься до нужного места, где тебе сразу вручают серебристую ленту выпускника ради мероприятия, где люди будут вспоминать то, какие вы были несколько лет назад и о неизбежности взросления, когда детство совсем забывается, совсем скоро оно канет в Ле́ту.       Вокруг полно разного цвета и формы шариков. Некоторые шарики собраны в виде цветочков на стенах или просто висят у потолка, у них чуть болтаются еле заметные длинные тонкие белые ленточки. Сплошная иллюзия какого хорошего праздника. Но Коля знает, что лучше уже не будет. Не в этой жизни точно.       Вокруг всё такое шумное и кажется совсем чужим, непонятным. Но вскоре всё стихает, как только начинает играть музыка. Всё только начинается. ***       Коля и подумать не мог, что на весь этот цирк ушло почти четыре часа. Вот оно и «приду скоро», но на телефоне не было ни единого пропущенного. За окном даже дождь закончился и просто было чуть серовато, как обычно бывает после него. На крышах появились небольшие «озёра» — возможно опять будут лужи в школе.       Но подходя к кабинету снова накатывала какая-то тревога и страх. Хотя и пугаться нечего не надо было, ничто же не должно случиться. Почему-то в этот раз привычный скрип открывающейся двери кажется слишком громким и более противным.       Но в кабинете никого не было. В прямом смысле никого, что очень озадачило парня. Он и не думал, что Руслан решит уйти без него, так как в последнее время они уходили вместе. И примерно в этот момент размышлений Коля чувствует как его резко хватают сзади за плечо. Мда, услышать внезапное и очень громкое «блять» от порядочного отличника с красным аттестатом коридоры школы вовсе не ожидали. Он оборачивается и видит сзади Енисейского. Значит последний всё же подождал его. — Ну что? Отмучался на том последнем звонке? — Там было достаточно шумно. Непривычно. — Да и похуй, всё равно скоро каникулы. — А экзамены? — Я их на хую вертел.       Сибирякова пробирает до смеха от подобных фраз. Возможно они и сказаны чисто ради смеха, но настоящий и правильный ответ этот вопрос знает только Руслан. Но это и не важно почему-то. Рядом с Енисейским, ему чаще хотелось улыбаться и смеяться по всякой фигне и вообще жизнь становилась краше, яблоки — слаще, трава — зеленее, а геи — голубее. Он приобнимает Руслана, что уже закрыл дверь. — Слушай, может погуляем по улице сегодня? — В такую грязь? Руслан, если ты истосковался по родне из свинарни, то скажи, и я тебя с радостью отведу к ним повидаться. — в ответ Коля получает достаточно сильный пинок под мягкое место и затыкается — подколы не по его части. — Боже, даже пошутить раз в сто лет не дают.       Руслан забирается на подоконник и открывает окно. В лицо дует приятный теплый и влажный от недавнего дождя ветер. За окном уже засмотренный до дыр пейзаж, но это не мешало ему быть таким приятным и словно успокаивающим. Где-то вдали видны отделяющиеся силуэты детей, что спешат домой, да и не только детей, взрослых тоже было достаточно много. Кажется, что в школе остались двое. — Обожаю смотреть отсюда как другие уходят. — мимолётно бросает Енисейский, продолжая стоять на коленях, описаясь на стену рукой. — В этом есть что-то особенное? — спрашивает Коля стоя рядом, но чуть подальше. Он не видел ничего особенно интересного во всем этом, хотя встречи в этом кабинете уже похожи на какие-то небольшие и приятные традиции. — Да так, из детства. Здесь почему-то мне никогда не было одиноко. Да и приятно было видеть, как других детей забирали их родители. Хоть и достаточно завидно. — Кажется не всех младшеклассников забирают родители. — Ну как знаешь. ***

Нечто из недр забытого прошлого.

— Так-с. Теперь-то можно и в каникулы, ну летом, поехать по лесу. — мужчина треплет за волосы радостного мальчишку. — Идём уже, капуша, а то мать волноваться будет.       Тогда тоже была яркая поздняя весна, в окна уже стучало веснушчатое солнечное лето, обдавая мир лёгкой жарой. Небо было ясным, ярко-голубым, изредка пролетали высокие пушистые и похожие на подушки облака и, с громкими криками, большие для детского глаза чайки. — Пап, а мама не будет злиться? — вопрос кажется таким по-ребячески невинным. Он поворачивается назад и смотрит своими зелёными глазками прямо на отца. — А за что ей злиться? У неё есть самый прекрасный сын на свете. — мужчина кажется совсем-совсем счастливым. А может это всё иллюзия в глазах ребёнка, что вовсе не замечает усталости на лице взрослого. Мальчик берет за руку своего отца и радостно бежит к знакомым одинаковым домам, пробегая мимо дворов и зданий. И откуда в таком маленьком и худеньком юном теле столько энергии. Её наверняка бы хватило для поддержания электричества в огромном многоэтажном «человечнике».       Здания в этом районе совсем не отличаются друг от друга, легко заплутаешь если не смотришь на таблички с номерами. Удивительно, как же взрослые находят нужный дом не смотря на них и вообще не замечая ничего вокруг. Это, наверное, останется навсегда огромной загадкой для детского, ещё не познавшего мир ума. — Эй, погоди. Давай я тебе покажу одно замечательное и красивое место. *** — Давай пойдем уже. — выдыхает почти весь воздух из лёгких Руслан, продолжая смотреть в окно чуть ли не высовываясь из него. Солнце к этому времени уже вышло из-за облачной завесы. — Ну идём. Смотри не грохнись, герой хренов. — по его голосу Коля чувствует, что что-то не так, но не решается лезть «не в своё дело». Он берёт Енисейского за руку и еле заметно намекает, чтоб тот слез с подоконника.       Они выходят из этого кабинета. И дверь опять подозрительно громко скрипит, что заставляет Колю невольно чуть зажмуриться. Он получает не понимающий взгляд от Руслана, но тот ничего не говорит. Кругом казалось только стало светлее, хотя это может быть из-за света, отраженного в множестве небольших неровных лужицах на полу. Здесь так же пахло, как и на улице, правда без примеси какой-то лёгкой летней горечи.       Вода была кругом, словно сейчас всё превратится в одно огромное озеро или на крайний случай болото. Было трудно дойти до первого этажа и не промочить при этом ноги. Хотя это и не удалось у обоих парней.       Удивительно, но на улице было меньше воды. Но это и не так важно — всё равно земля мокрая. Всё кругом сияло и искрилось, словно в каждом сантиметре спряталось маленькое карманное солнце. От лёгкого и достаточно тихого ветра всё ещё создавалась иллюзия, что дождь не закончился, особенно когда идёшь под деревьями и на тебя что-то вечно капает. Но это не рушило хорошее настроение, что создавала частично созданная природой картина.       В округе уже не было ни души, но это и не сильно важно. Пусть весь мир идёт к чертям собачьим, потому что он и так важен. Не в этой жизни точно. От отсутствия людей вокруг всё казалось таким свободным и беззаботным. Так вот как оно, чувствовать временную свободу. — У тебя нет на сегодня планов? — Да нет, наверное. — Вот и отлично. — Руслан крепко хватает Колю за руку и бежит, по крайней мере старается. Даже не смотря на его лицо, Сибиряков чувствует всем телом ту приятную и согревающую улыбку.       Вокруг одни серые дома сменяются другими. Всё кажется таким однотипным, не считая изредка мелькающих зданий небольших магазинов у крохотных окраинных улочек. Кажется, что совсем скоро и ноги просто отвалиться от всего тела. — Ты куда так гонишь? — Скоро увидишь.       Мда, интригант хренов. Но всё же интересно узнать чего так хотел показать Руслан, что он аж так загорелся. Коля готов был поклясться, что его красные волосы показались на время язычками разгорающегося пламени. А может это всё кажется из-за мокрых солнечных отблесков.       Пришлось достаточно долго идти, ну в случае парней бежать. Показался небольшой окраинный пригородный лес. Высились огромные, но тонкие и будто хрупкие сосны с, на первый взгляд, пушистыми головами. Приятно пахло хвоей и землёй после дождя. А где-то в вышине, на лазурном небе, сияло яркое солнце, пуская вниз свои прямые жёлтые лучи. Казалось, что ничего особенного и примечательно здесь и не было. Но что-то было в этом месте такое. Такое интересное и завораживающее. — Фух. Мы на месте. — выдыхает запыхавшийся Руслан. Всё же чувство после бега такое отвратительное, дышать тяжело, кошмар. — Это пожалуй надо зарисовать. — Парень достаёт блокнот и карандаш. Но увы, все листы уже изрисованы или исписаны вдоль и поперёк. — Надо тебе будет купить ещё какой-то блокнот. — не задумываясь проговаривает Енисейский, пытаясь сфотографировать этот вид. И потом, получив несколько снимков продолжает. — Если хочешь, я могу тебе скинуть фотографии, и ты с них срисуешь. — Я могу и сам себе купить блокнот. — неуверенно проговорил Сибиряков, отводя глаза в сторону. — Смотри сюда. — этот тон голоса Коля узнает из сотни, когда красноволосый очень счастлив. Хотя это даже описать трудно.       Он поворачивается к нему. Руслан что-то начинает энергично говорить, изредка посмеиваясь Коля понимает, что он снимает сейчас происходящее «чисто чтоб было, да и вообще ты просто не понимаешь, поймёшь когда вырастешь».       Парни яро обсуждают что-то, пока на фоне в объективе телефона перебегает множество различных картин пейзажа. Изредка в камере мелькали их смеющиеся и радостные лица. Почему же всё сейчас кажется таким хорошим и будто всё так и будет. Да и вообще большинство видеозаписей и фотографий от Руслана были почему-то наполненны немым счастьем. — Да не летал Гагарин на Луну, сам придумал что-ли? — сквозь смех говорил Коля. Какой же абсурдной была та брошенная зря фраза. Смех Сибирякова был таким приятным и заразительным, что его подхватывает и Енисейский тихо смеясь куда-то вбок, чтоб не было сильно слышно и матерясь, что ноги сильно промокли из-за мокрой травы. И запись закачивается на этой моменте.       Появляется небольшая неловкая пауза, они поворачиваются друг к другу и переглядываются. Руслан чуть приподнимается и быстро целует Колю. Пожалуй этот жест был уже совсем привычным, выученным наизусть. И каждый чёртов раз это заставляет улыбаться и посмеиваться в кулак. Но улыбка быстро спадает с лица и лицо совсем серьёзное, чуть испуганное. — Может нам стоит перестать весь этот пиздец? — бормочет Руслан и отводит глаза в сторону, надеясь, что у них ничего не видно. — Всё равно ты будешь скоро один и смысл тебе общаться и привыкать ко мне? — А как же ты? — спрашивает Коля, ему хотелось опять обнять покрепче его. Даже с пониманием, что совсем скоро и Руслан умрёт. С каждым днём он всё бледнее и бледнее, будто вот-вот и превратится в призрака. С каждым днём он всё сильнее гаснет и потухает, как тлеющий огонь. — Да плевать. Всё равно как-то. Тебе же жить, не мне. — в этой ситуации фраза звучит иначе, чем обычно. Он поднимает глаза и смотрит куда в пустоту. И почему только сейчас Сибиряков замечает эти яркие, почти чёрные синяки под глазами и запекшуюся кровь у уголков губ. Но глаза… они всё ещё искрились от привычного зелёного племени, хотя оно уже и не так грело, как раньше, а скорее хотело внушить мнимое спокойствие, «всё хорошо».       Коля чувствует это. Чувство безысходности и отчаяния, оно распространяется по всему телу с противной ноющей болью. Парень приобнимает Енисейского, аккуратно поглаживая его спину. — Коль. — М? — Я люблю тебя. — А я как тебя люблю.       Сибиряков чувствует, как к нему прижимаются, словно боятся чего-то. Руслан дрожит, но не от холода. Он крепче обнимает его, будто вот-вот и растворится в воздухе. Будто скоро всё исчезнет. А ведь и правда, рано или поздно всё это закончится, закончатся все страдания и мучения. А может только начнутся. — Всё и будет хорошо. Я рядом. Тише, всё будет хорошо. ***       Так не хотелось разрывать эти объятия и уходить с этого места. Да и вообще почему нельзя просто растянуть любое мгновение до максимума? Хотелось бы добиться реальной, истинной вечности, пересматривая воспоминания из памяти о стёртом, почти забытом прошлом с выцветшими и обожжёнными у уголков моментами и фрагментами из жизни. Именно таким был этот последний звонок. Он был по-настоящему последним и он больше никогда не зазвенит снова в их ребячьих душах.