***
на следующий день джизас остаётся в общежитии. — ты на пары не собираешься? — флегматично спрашивает джудас. джизас неловко смеётся и говорит что-то про недоделанный проект и что надо выбирать, чем жертвовать. джудас хмурится и молчит. прошлая ночь не кажется ошибкой, он не прокручивает её в голове — он знает, что его не слышали. и рад этому. самого джудаса нет в универе уже неделю, и на самом деле, он не уверен, что кто-то это заметил. ему кажется, преподаватели автоматически продолжают ставить галочки напротив его фамилии, а однокурсники не вспоминают, что когда-то среди них был человек с таким именем. — а ты? — улыбается джизас. слишком солнечно для этого дня. джудас кривит губы, неловко переводя тему. они учатся на разных факультетах, и на самом деле им вообще не о чем говорить. они слишком разные. как в той шутке: джизас родился в декабре, а джудас — к сожалению. вот и приходится сосуществовать. но джудас не жалуется. почти. на самом деле он просто бессовестно ноет самому себе в твиттере, где на него никто не подписан, и на этом все. (и иногда греется о чужое тепло, если совсем невыносимо) но кажется, с этим уже покончено. джудас просто слишком устал от всего этого. дни и ночи сливаются в одну серую череду, и ничего не помогает — ни напоминание о бесконечных дедлайнах, ни обещание декана отчислить за прогулы, ни разочарование в глазах родителей. джудас устал. хочется просто закрыть глаза и никогда не просыпаться. хочется забыть обо всем. хочется раствориться в этой серой жизни, и больше никогда не собираться в единое целое. он снова ложится на кровать и закрывает глаза. слышит, как джизас шуршит сумкой от ноутбука, расстегивает ее, ставит ноутбук на стол, убирает сумку. слышит, как тот поднимает крышку и начинает что-то печатать. на улице поют птицы а солнце светит прямо в глаза. чертова весна. он ненавидит это время года, оно ненавидит его в ответ — у них даже все взаимно. он слышит тихий вопрос: — ты будешь против, если я включу лоуфай? — и сначала даже не понимает, что обращаются к нему. тишина подсказывает, что джизас ждет ответа. джудас поворачивает голову и открывает глаза. тот повторяет свой вопрос, ловя его взгляд. и поясняет: — я просто не могу найти свои проводные наушники, а беспроводные сюда не подключаются. джудас пожимает плечами. и не в таких условиях засыпал, ему уже как-то все равно. он разворачивает голову обратно к потолку. рассматривает трещины. мысли в голове вязкие и душные [душащие], словно туман, ползут по проторенной дороге одна за другой. он не думает ни о чем конкретном и обо всем одновременно. из чужого ноутбука слышатся успокаивающие биты. пару минут спустя джудас думает, что, может быть, в этом что-то есть. плавная музыка странно заполняет комнату, чужие пальцы осторожно стучат по клавишам, и спать хочется еще сильнее. джудас надеется что не проснется, понимая, насколько на самом деле это несбыточно. он закрывает глаза. заснуть, конечно же, не удается.***
— я не знаю, хотел ли ты, чтобы я это слышал вчера. — в какой-то момент начинает джизас, вдохнув побольше воздуха. джудас теряет счет времени и связь с реальностью. возможно, ему это снится. — может, это был крик в пустоту... и наверное, это должно быть моим выбором — ответить тебе или промолчать, но... я выбираю сделать как ты. не знаю, спишь ли ты на самом деле. не знаю, на что надеюсь. джудасу снятся яркие пятна на черном фоне. он привык к этому. — но это кажется мне важным. не хочу, чтобы ты себя убивал. не знаю, говорили ли об этом раньше, но это кажется мне важным. — в закадровом голосе слышится смешок. — повторяюсь. но мне нужно, чтобы ты это знал. мы, конечно, мало общаемся, и пересекаемся редко, но мне как будто есть дело... и знаешь, я не хочу менять соседа в конце года. — он замолкает. розово-зеленое пятно успевает перекраситься в желтый и уменьшиться до еле заметной точки. — черт. фигню сказал. я просто... извини, не умею говорить. но я не хочу твоей смерти. не знаю, что с этим делать... ты, наверное, и сам знаешь, что с таким к психотерапевтам и психиатрам. может, уже не раз у них был. вряд ли тебе вообще нужны советы. просто... не знаю, как еще помочь. может, с дз? или с билетами? не отвечай сейчас, просто... знай об этом, хорошо? я не хочу чтобы тебе было плохо. честно, я боюсь за тебя. стук по клавиатуре продолжается. биты не перестают звучать. закадровый голос замолкает. джудасу все еще снятся цветные пятна. кажется, ему все же удается заснуть.***
на следующий день джудас снова остается в постели. грязные волосы лезут в глаза и ощущаются отвратительной сальной массой на коже головы, но он ничего не может сделать с ними. или ему просто не хочется. он убирает их со лба и натягивает на голову одеяло. — доброе утро. его накрывает чувством дежавю. он отворачивается к стенке, показывая, что не хочет говорить. надеется, что его поймут без слов. чудо скорее происходит, чем нет. — я открою окно, хорошо? — пауза. никаких звуков не раздается. — если ты против, но не можешь говорить, маякни, как можешь, пожалуйста. — он чувствует чужой выжидающий взгляд, и не шевелится. ему все равно. из окна веет свежим ветерком. одной из вещей, которые он не ненавидит в весне. поток воздуха проходится по небольшой комнате, расправляет привычные складки на постельном белье и создает новые, переворачивает страницу в тетради соседа и играючи треплет какие-то его листы — джудас слышит шелест и тихое "блин!". голову он так и не поворачивает. джизус собирает свои бумаги и снова садится за ноутбук — может, разбирается с тем самым проектом, может, пишет какое-то эссе или заканчивает чью-то контрольную по современному языку — мало ли, чем занимаются эти примерные студенты. джудасу его не понять, да он особо и не пытается. снова закрывает глаза. отчего-то хочется лечь на пол. матрас кажется слишком мягким, подушка слишком неудобной. ему противно от самого себя. противно от того, что он не может сдвинуться на эти несчастные полметра, хотя бы проползти, противно от джизуса, который какого-то хрена второй день пропускает учебу — как будто делать ему нечего, только заниматься своими делами. противно от весны, которая снова уничтожает его. противно от ветра, который все еще сквозит по комнате. противно от университета, от декана, от родителей. противно от этого ощущения. оно на вкус как послевкусие плохого кофе, и джудас ненавидит это. он сжимает глаза сильнее, пытаясь прогнать все мысли. голову снова заполняет приятный туман.***
он открывает глаза из-за трели телефона. в комнате почти холодно. солнце уже не греет спину, только мажет по ней закатными лучами. по клавишам никто не бьет. мелодия повторяется, и джудас осознает две вещи. во-первых, кажется, музыка надрывается уже давно. во-вторых, кажется, это его телефон. он собирает себя в руки. наверняка это родители. — да? — джу? — слышит он тихий вдох матери. сложно понять по голосу, разочарована она или просто расстроена. а может быть — все одновременно. — ты долго не брал трубку. ты в порядке? он вдыхает. отводит телефон чуть дальше от уха, — и чуть не роняет его на подушку. растягивает уголки губ в улыбке, будто та поможет найти крупицы бодрости. пытается привести себя в очень шаткое подобие порядка, и слишком радостно говорит: — да, все хорошо! — и проклинает себя за этот тон. но мать пропускает его мимо ушей — или и правда не слышит. впрочем, она никогда не звонит просто так. — я бы не была в этом так уверена. — в голосе появляются холодные ноты, и джудас пытается понять, что именно пошло не так. кроме очевидного всего, конечно же. — мы видели твои баллы, джудас. теперь все понятно. он молчит. он столько времени пытался все скрыть, даже не баллы — свое состояние, но... ему уже все равно. изнутри жжет какой-то детской обидой, и он не хочет чувствовать эти эмоции. — когда ты возьмешься за ум? — спрашивает мама. в ее голосе слышатся слезы. — ты же умный мальчик, знаешь, что так нельзя. тебя же могут исключить... и что тогда? он молчит. — ответь хоть что-нибудь. ему, наверное, стоит сказать что-то пафосное, вроде "вот видишь, мы с тобой до сих пор друг друга не понимаем", но у него нет на это сил. ни на это, ни на споры и попытки что-то доказать. в голове мысль только об одном. он правда смертельно устал. он отключается, оставляя маму наедине с ее слезами, и, чувствуя себя худшим сыном на свете, выключает звук. зачем-то кладет телефон рядом и переворачивается на спину. почему он выбросил тот желтый канцелярский ножик. почему. почему. — хэй, — тихо произносит теплый голос. джудас понимает что он какого-то хрена не один. — все в порядке? он терпеть не может этот вопрос. телефон снова вибрирует, разрезая тишину. джудас даже не хочет смотреть, кто это. он сам знает, кто. трубку вешают спустя пять повторов. — я могу что-то сделать? — снова осторожно спрашивают его. он качает головой. наверное, ему надо остаться одному. и все же поискать чертов нож. но сил нет ни на что, — этот односторонний диалог выматывает его слишком сильно. — скажу на всякий случай. если что, ты всегда можешь поговорить со мной. джудас только думает: "я уже". и закрывает глаза, считая диалог оконченным.