Isn't it lovely?

режим сбивается окончательно. его то клонит в сон, и не помогают ни кофе, ни энергетики, то он никак не может заснуть и только смотрит в белый потолок общежития. маленькая комната четыре на четыре метра становится роднее, чем стены университета. он изучает ее почти досконально. странно. он так надеялся, что больше никогда не вернется в это состояние. он почти полчаса безрезультатно пялится в экран ноутбука. надо дописать чертову курсовую, ответить на письмо научнице и попросить немного увеличить срок сдачи. он обязательно справится, он же справлялся в прошлом семестре, почему сейчас что-то снова идет не так? он с громким хлопком закрывает крышку ноутбука, погружая его в сон. тянется за лежащими на столе сигаретами и подходит к окну, открывая его нараспашку. — ты в порядке? — в полном. — внутри собирается чёрное и противное, скручивается вихрем и перерастает в бурю. джудас врет — отчаянно сжимает руки в кулаки и поджигает третью — четвертую? сигарету за вечер. — я тебе не верю, — безапелляционно заявляет джизас. джудас не хочет отвечать. их отношения приходят в относительное подобие нормы — и ему не хочется все портить. снова. и что ему говорить? "прости, я снова каждый вечер думаю о том, как бы убить себя"? "извини, но, возможно, скоро тебе придётся искать себе нового соседа"? "пожалуйста, не расстраивайся, если одним вечером найдёшь моё тело в петле"? нет. лучше соврать. — все хорошо, джиз. не волнуйся. он скашивает взгляд и видит по чужим глазам — джизас не может не волноваться. только смотрит на него внимательно, — и по-кошачьи тычется лбом в плечо. — мы только нашлись. мне страшно снова потерять тебя. джудас гладит его по острым лопаткам. — я буду в порядке. обещаю. джизас еле заметно вздрагивает. джудасу больше нечего сказать. *** обещания не сбываются. сбываются пророчества, мечты, цели — но не обещания. джудас знает заранее — он не справится. но он честно старается. в этой битве с самим собой ему есть что терять. только весна набирает силу, будто выпивая его до последней капли — и долги в универе снова копятся, люди снова перестают с ним общаться (или он с ними?), а взгляд джизаса становится все беспокойнее. джудасу все ещё нечего сказать. его пожирает тревожность, разлитая по венам вместе с кофе и энергетиками. он пытается с ней бороться — селит дым в лёгких, проветривает комнату до состояния вечной зимы — и закрывает окно, когда джизас начинает кутаться в свитер. ему правда даже жаль. — мне кажется, было бы очень глупо умереть весной, — как-то шепчет джудас. на улице медленно наступает ночь и последние лучи солнца окрашивают небо в пронзительно-синий цвет. — все вокруг тебя оживает, цветёт, а ты ложишься в гроб, так и не дотянув до лета. — а осенью? — джизас почему-то оказывается рядом. тоже смотрит куда-то в небо, следя глазами за большим облаком. — не думал об этом. наверное, это логично. а потом выпадает снег, заметает — тебя, землю, — и успокаивает всех плачущих родных. — он криво усмехается. — если они плачут, конечно. — вряд ли кто-то будет плакать по нему. только, наверное, джизас. джизаса правда жаль — он смотрит на него потерянно, словно щенок, и пытается что-то понять. спрашивает все таким же шепотом: — ты же не умрёшь? — и джудас думает, что не имел никакого права так его привязывать. он хмыкает, переводя все в шутку: — до осени ещё далеко. тогда и подумаю. — джудас. — джизас. он тушит окурок об отлив и закрывает окно. говорить дальше почти-страшно — говорить дальше не хочется. он все равно вряд ли скажет что-то полезное. лучше промолчать. *** он перестаёт ходить в универ. джизас подозрительно косится на него — но никак не комментирует. джудасу хочется сыграть на опережение. где-то на ноутбуке лежит недописанная курсовая, где-то на ноутбуке три неотвеченных письма от научницы о пересдаче — но ему все равно. ему уже на многое все равно. он скроллит ленту в твиттере, не отлипая от телефона. иногда спит. иногда — снова, — пытается выбраться из кровати чтобы сделать хоть что-то. получается с трудом. он, кажется, смертельно устал за эту весну. — ты как? — спрашивает джизас. джудас пытается притвориться, что он спит. но он не спит — и они оба это знают. отвечать не хочется. не хочется говорить — даже с джизасом, который понимает все и без слов, — наверное, особенно с джизасом. но джизас понимает все и без слов — и поэтому подходит ближе. садится у кровати и вплетает пальцы в сальные волосы. джудас думает: не мерзко? а потом: как больному. от себя тошнит. — знаешь, я бы так хотел тебя спасти, — шепчет джизас. знаешь, я бы так хотел исчезнуть, — вторит ему джудас. чтобы тебе не пришлось никого спасать. или чтобы пришлось — но кого-то более благодарного, чем я. просто более достойного, более стоящего. он закрывает глаза. джизас читает что-то по его лицу — мягко касается лба, разглаживая несуществующие морщинки. продолжает: — я не знал ни одного человека, который был бы недостоин спасения. джудас пытается сдержать горькую улыбку. теперь знает. и зачем-то делает вид, что не понимает. — я тебя покусаю, если ты скажешь хоть слово про себя. это угроза. получается как-то криво хмыкнуть. джудас не знает, что сказать. джизас все также гладит его по голове, пропуская волосы между пальцев. на пару секунд кажется, что может, все будет хорошо — глаза у джизаса голубые, он смотрит с каким-то невозможным волнением и участием, — но от собственных мыслей снова тошнит. небо закрывает серыми тучами. над городом начинается дождь. джудас думает, что, может, умереть весной — не так уж и глупо, как он думал. может, умереть в дождь уже станет каким-то манифестом. может, если он умрет в дождь, хоть кто-то сможет его оплакать? — я все еще тут, ты знаешь это? — джизас беспокойно заглядывает ему в глаза. джудас заставляет себя кивнуть. джизас еще тут — и может, это единственная причина, по которой джудас тоже. — и я очень хочу, чтобы ты был в порядке. силы не появляются чудом — но джудас очень старается — и перехватывает его ладонь в свою, целует длинные пальцы. — это просто такой период. — и внезапно верит своим словам. — я буду в порядке, джиз. джизас только хмурится сильнее. джудасу страшно однажды увидеть разочарование в его глазах. *** это больно почти физически — снова чувствовать себя пустышкой. бесполезным. снова быть неспособным ни на что, кроме сна, дыхания и мыслей, разрушающих до самого основания. внутри джудаса все тот же вихрь — он кружит с огромной силой, разбирая его по кирпичику, смешивая все в один большой шторм — и джудас уже не уверен, что может понять, кто есть кто. ему просто невыносимо больно. или: ему просто невыносимо жаль, что он существует. ему везет — в этот раз он хотя бы боится. пусть не за себя — за джизаса, который явно расстроится, если с джудасом хоть что-то случится. просто... так ни капли не проще. на самом деле, так куда сложнее. за окном снова начинается дождь — и в комнате становится на несколько градусов холоднее. джудасу нравится слушать мерный стук капель по стеклу, слышать гром где-то вдалеке. он закрывает глаза. *** как-то к ним заходит мэри — джудас внезапно обнаруживает, что откуда-то помнит имена всех джизасовых друзей. это кажется немного странным — хотя, наверное, знать имена друзей человека, который тебе нравится, вполне нормально. "нравится" — тихо повторяет джудас, словно примеривая эту мысль на себя. присматривается к ней. почему-то тем вечером это слово стоит особенно остро. "нравится". он не понимает своих эмоций, не может подобрать нужное описание. наверное, он просто принимает это чувство как есть — как данность, как аксиому, как снег зимой и солнце летом, как зеленую траву и голубое небо. просто: джудасу нравится джизас, — словно так и должно быть. — хватит врать ему, — шипит мэри, выдергивая его из мыслей, стоит джизасу выйти из комнаты. — что? — хватит ему врать. он, вообще-то, волнуется. джудасу кажется, что ему только что дали пощечину. он вздрагивает. где-то внутри закипает бессильная ярость — на нее, на себя, на джизаса. и куда сильнее — чертова боль. вихрь набирает скорость. мешает все в черное и мерзкое, такое же, как его мысли, как его чувства, как... джудас, наверное, просто ничего не достоин. особенно — хоть кого-то — любить. почему-то от одного осознания становится больно. он пытается справиться с голосом — и произносит холодное: — хорошо. я прекращу, — мысленно обрывая эту нить первым.