♡✿.｡*❤️Икорочка❤️*｡.✿♡
@dilucragnvindr Доброе утро, Аякс)@tartagalicious доброе утро, мой люлюлюк
@dilucragnvindr Я тебя тоже люблю@tartagalicious ))))) сладость
Дальше Люк переходит на английский, и пусть Аякс понимает примерно половину, вторую он не согласен пропускать мимо себя. Своих европейских котят очень хочется понимать полностью, но языки — это не совсем про Аякса. В целом, они давались ему не так тяжело, только вот столько усидчивости для вдумчивого их изучения у него не было. Поэтому Аякс уверенно тыкает на автоперевод. @dilucragnvindr Как вчера посидели? Как спалось? Ты написал, что Кэйя с тобой@tartagalicious агаа, он немножко перепил… пришлось утащить его к себе, чтобы его бабулька не ругала, хаха все хорошо, гуляю с йоной, котокэйя еще спит… вроде приду покормлю его!
@dilucragnvindr Моя умница Все хорошо вчера прошло?@tartagalicious а ты о чем? ну мы не ругались, типо… все было очень даже хорошо мы много говорили и вообще как бы… ну ты понимаешь а что такое?.. что случилось?
@dilucragnvindr Нет, ничего не случилось. Все хорошо, Аякс Я просто переживаю за вас с Кэйей@tartagalicious не переживай мы больше не ссоримся!!! почти
@dilucragnvindr Конечно, Аякс. Но я надеюсь, если что-то случится, ты напишешь мне, чтобы я смог помочь Но сейчас не о плохом, да? Как Йона?@tartagalicious хорошо, ди-ди. это даже немного смущает хаха… кэйона замечательно! прыгает по площадке для собак, как попрыгунчик у нее даже больше энергии, чем у меня, представляешь?
@dilucragnvindr Даже представить не могу) Но, наверное, так и есть У тебя есть на сегодня какие-то планы? Я буду свободен к середине дня, у вас это ближе к вечеру. Я по вам уже очень соскучился «Но мы говорили вчера», — довольно мурчит в мыслях Аякса собственный голос. Дилюк был таким же жадным ко вниманию, как и он: ему было важно ежедневное общение, все эти сопливые штучки-стикеры, сердечки, боже, да он же просто невероятный романтик! Аякс обещает Дилюку обязательно созвониться втроем, мечтательно улыбаясь, а после бежит к Йоне с совочком и пакетиком — цель на прогулку как нельзя кстати выполнена. До дома они почти бегут. Йона обожает прогулки, но только пока ей есть, чем заняться. А за полчаса на улице она уже успевает побывать в каждом уголке горки для собак и на всех остальных каруселях и сооружениях. Действительно, очень гиперактивная девочка. Но Аяксу с ней совсем не сложно. Может, потому что у него тоже море энергии, как у самого настоящего щенка. Забавное, конечно, сравнение. Во дворе Аякс здоровается со знакомыми бабушками, которые каждое утро по непонятному ему обычаю выезжают в магазины затариваться продуктами, а после залетает в подъезд, подхватывая Йону на руки в лифте, чтобы ничего вдруг не случилось. За несмышленышами нужен глаз да глаз. Аякс знает на собственном опыте. Кэйона как всегда рвется забежать в квартиру первой, сколько бы Аякс не ругал ее за грязные лапы по чистому полу. Он придерживает ее подле себя, тихо журя, и закрывает дверь. Вокруг все также тихо, и Аякс успевает подумать, что это очень хороший расклад событий: разбудить Кэйю готовым завтраком и кофе в постель. Но Йона так рвется на кухню, что становится очевидно совсем другое. — Доброе утро, котенок, — улыбается Аякс, когда Кэйя отрывается от телефона и оборачивается на него с немного взволнованным лицом. — Доброе, Аякс, — негромко выдыхает он, откладывая телефон на кухонный стол и нервно сплетая пальцы рук. — Сейчас я помою Йоне лапы и прибегу готовить завтрак, ладушки-оладушки? — почти пропевает Аякс, придерживая за шлейку пятнистую несносность, которая так и рвется подбежать к Кэйе. Почему-то в затылке отдает странным чувством, будто что-то не так. Но Кэйя лишь кивает, зеркаля улыбку уголками губ, и Аякс уносится в ванну с Йоной на руках. Там же переодевается в тонкие домашние штаны, стягивает футболку и носки, надевая резиновые тапочки, чтобы не утонуть. Собака на это смешно тяфкает и разбрызгивает воду повсюду, и по Аяксу в том числе. Это больше умиляет, чем злит. Аякс уже привык к этому импровизированному душу. Поэтому после того, как полностью вытирает Йону, отпуская ее развлекаться на свободу, он вытирает большим полотенцем и себя. Кэйя все так же сидит за столом, только теперь с мягкой улыбкой поглаживает пятнистые ушки и уклоняется от шершавого розового языка. Аяксу до безумия хочется сесть на пол рядом и тоже подставиться под смуглые ладони. Но вместо этого он проходит на кухню, снимая с крючка фартук и завязывая его на себе. — Итак! Я готов принимать заказы! — торжественно начинает Аякс, взмахивая кухонной лопаткой. — Хочешь оладушек, любовь моя? Очень приятная картина — смотреть, как Кэйя смущается. Непонятно, правда, из-за такой заботы к себе или отсутствия футболки под фартуком Аякса. Картинка, в целом, должна быть действительно неплохая. Кэйя чуть улыбается, отводит взгляд сторону, а после тихо смеется: — Не нужно так сильно напрягаться, наверное… Я сейчас лучше домой, там поем… Это как-то внезапно… и очень расстраивает. Аякс ведь снова себе понапридумывал, как они целый день будут вместе просто нежиться, любиться и наслаждаться компанией друг друга. Разве это пустяковое желание настолько сложно осуществить в реальности? — Но ты же уже проснулся, — бормочет Аякс, опуская глаза, — и уже голодный наверняка, ну? Я тебе сейчас кофе самый вкусный на свете сварю, сделаю покушать, а потом уже… не знаю, поедешь… — Аякс… — Ну останься, пожалуйста, — почти умоляет он, — мне ведь не сложно, мне наоборот хочется тебя порадовать. Я нормально готовлю, не отравлю, ты же знаешь. Видно, как Кэйя сомневается, и от этого становится снова тревожно. Аякс стал каким-то… запуганным. С этими постоянными ссорами. Сам от этого злится, но что он может сделать? Только пытаться быть еще осторожнее, чем прежде… — Хорошо, — вздыхает Кэйя, и внутри что-то болезненно разжимается, — но давай без оладий. Не старайся слишком сильно, это всего лишь завтрак, Аякс. Давай… что-нибудь вроде омлета? Если можно, — и пожимает плечами. «Любовь моя, я бы тебе звезду с неба достал, куда там твои несчастные оладьи?» — воет в голове голос, но Аякс только вздыхает и чешет лопаткой щеку с задумчивым лицом. — Точно? Мне несложно, — все равно тянет он. — Да… Если что, я могу помочь с чем-нибудь, — неуверенно отводит взгляд Кэйя. — Ну уж нет, мой васильковый котенок, — недовольно отрезает Аякс, — будешь наслаждаться моим гостеприимством! Сидеть и ждать завтрак, кофе и меня… за столом! Жаль, конечно, что не в постели, но и так хорошо. Главное, что Кэйя остается. Аякс решает постараться: если уж не над оладушками с яблоком внутри, какие Кэйе готовила его бабулька-арендодательница, то над самым лучшим в жизни Кэйи омлетом. Он даже достает все свои самые вкусные специи, когда замешивает яйца с небольшим количеством молока, а после добавляет божественные колбаски, какие только может найти в холодильнике. Помидорки черри пополам, немного сладкого перчика маленькими кусочками, несколько тщательно вымытых листьев шпината… — Я же говорил, не старайся слишком сильно, — вздыхает Кэйя, смотря на то, как Аякс суетится за широкой столешницей. — Глупости говоришь, — смеется Аякс, закидывая в рот помидорку, — как вообще можно не стараться, если делаешь что-то для любимого? Самому хочется скукожиться от сахара на языке, который появляется от таких сопливых признаний, но на самом деле… На самом деле не хочется, на самом деле это чистая правда. Поэтому, когда Аякс отворачивается и принимается потихоньку добавлять к колбаскам, помидоркам и перчику яично-молочную смесь, он очень боится того, что Кэйя на это что-нибудь ответит. Что-то вроде «это такая глупость, Аякс, просто забей». Непонятно, почему Кэйя считал себя глупостью, ради которой и стараться было глупо. Наверное, те самые прошлые отношения, о которых он не хотел говорить. Но все поправимо, не так ли? Аякс уверен, что рано или поздно Кэйя просто привыкнет к заботе и не будет противиться. Он ведь заслуживает и ее, и любви, и вообще всего на свете! Аякс уверен. Кэйя, кстати, ничего ему так и не отвечает. Аякс продолжает махинации на кухонной плите, а после достает тарелки, начиная делить омлет на сковороде на две порции. Больших усилий стоит сохранить его воздушный вид целым, но у него получается. А после у него выходит и выложить поверх омлета на тарелке Кэйи сердечко из свежих черри и перчика, потому что свежие овощи полезнее термически обработанных! По крайней мере, так всегда говорила мама. — Аякс, — вздыхает Кэйя, смотря на красное овощное пятно в своей тарелке, — ну что ты… глупый. — Ничего я не глупый, — бурчит он на это, уже включая кофемашину, а через пару минут садится к Кэйе, двигая к нему кружку кофе и сахарницу. — Я просто тебя люблю, понял? Слишком романтичное сегодня настроение. Аякс даже сам смущается. — Понял, — Кэйя вздыхает и, кажется, смущается тоже. Но не отвечает ничего, кроме: — спасибо за завтрак, Аякс. Очень вкусно. Вдруг глушит тишина. Слов любви в ответ так и не звучит. Это безумно расстраивает, вся романтика в мгновение остывает. Может быть, Аякс бы и сказал что-то: начал разбавлять ненавистное молчание каким-то глупостями, шутками, историями. Но не будет ли это выглядеть жалко? Безумно хочется вернуть атмосферу, которая вчера прогрела его до самого сердца, но Кэйя молчит. Как давно он вообще первым заговаривал? И заговаривал ли вообще? Аякс не обижается, нет, просто ест свой омлет и немного думает о грустном. Такое бывает, когда он остается в тишине один на один с мыслями, которые иногда возвращаются. Омлет как-то слишком быстро заканчивается, и Аякс едва слышно вздыхает, решая, что ситуацию могут спасти свежие ягоды. Но пока он встает, доходит до холодильника и начинает проворачивать махинации с клубникой, сзади вдруг слышится какая-то возня: стул с тихим скрипом проезжается по полу. — Василек? — оборачивается он. Кэйя в спешке чуть не давится очередным глотком кофе, но им же запивает неудавшийся приступ кашля: — Прости, ха-ха, подумал просто, что мне уже пора, — тут же неловко смеется Кэйя, отходя от стола, — бабуля меня наверняка потеряла, еще дела, проект там, так что… — Кэй, ну суббота же, — взмаливается Аякс, слишком сильно сжимая в ладони одну ягоду, но не настолько, чтобы раздавить, — почему бы разочек не посвятить выходной отдыху? И мне. — У тебя же нет срочных долгов, пар в воскресенье, котят-инвалидов на дорогах, беременных бабушек на деревьях, хах? Очевидно, Кэйе неловко после вчерашнего, поэтому он не хочет слишком долго задерживаться, но при чем тут Аякс? Он же с самыми добрыми намерениями. С ними же хватает Кэйю за ладонь и смотрит в его глаз преданно и почти отчаянно. В голове так и вертится, крутится жалкое «ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», но с губ сорваться не спешит. — М-м, — Кэйя изламывает брови безумно трогательно и сжимает губы в тонкую полосу, — не знаю… Вчера… — Да ладно, ерунда, правда, Кэй, — тут же начинает Аякс, уже перехватывая обе его ладони и мягко сжимая, ловя взгляд. — Я идиот, надо было выбрать бар получше. Забудь все, что было в туалете и после, угу? Почему-то у Кэйи в глазе проскальзывает тень какого-то животного ужаса. Не надо было напоминать? Господи, блять, ну как можно лажать на каждом шагу? Аякс прикусывает себя за щеку чуть не до крови, а Кэйя пару раз порывается что-то сказать, но только на третий тихо выдыхает: — О чем ты конкретно? Мысли в голове останавливаются. Аякс приподнимает бровь и молча смотрит на вдруг смущенного Кэйю, старательно отводящего взгляд. Неужели в этот раз из-за алкоголя он забыл, что происходило? Или из-за страха? А стоит ли тогда вообще напоминать? Голова от этих вопросов стремительно нагревается и вскипает с характерным свистом. — Эм… а что ты помнишь? Судя по поведению и новому взгляду на него, кажется, что Кэйя помнит все, но специально делает вид, будто что-то забыл. Это странно. Аякс не понимает причин, но идет навстречу: — Мы были в баре, пили и разговаривали… — А потом я ушел в туалет, — словно сознается в преступлении Кэйя, прикрывая глаза. — Да, и тебя долго не было… — Ко мне пристал какой-то мудак. — И я пришел за тобой… — И избил его, — констатирует Кэйя, на что Аякс кивает, внимательно следя за его странной реакцией. — А потом? — Ты вырубился, и я отвез тебя сюда… — И все? — как-то неуверенно спрашивает Кэйя и заглядывает в глаза так, будто точно знает и ждет подвоха. — Да… — внезапно как-то тяжело сглатывает Аякс, но понимает, что лучше признаться сразу, и все-таки продолжает, — ну, и… я раздел тебя тут… и переодел… и спал с тобой в обнимку… и потом я просто не удержался… Не злись, пожалуйста… Кэйя на этих словах вдруг словно бледнеет. И даже у Аякса сердце пугается и начинает скакать, как ненормальное. Ну, надо было так влипнуть. И когда Кэйя вообще успел заметить? Но сейчас он только также удивленно и взволнованно продолжает смотреть на Аякса и одними губами произносит это убивающее «что». И Аякс, словно напакостивший ребенок, жмурится и почти выкрикивает: — Прости за этот огромный засос на шее! Он сам! Правда! Прости! Я помогу зарисовать, если нужно! Кэйя сначала хмурится, потом медленно моргает, затем касается шеи как раз в нужном месте, после поднимает на Аякса взгляд, снова хмурится и тихо выдыхает: — Ты дурак? — Да, признаю, я не очень умный, но прошу! Не уходи из-за этого, ради всего святого и не святого! Я постараюсь поумнеть, честно, — клянется Аякс, складывая руки в молитвенном жесте. — Прошу-прошу-прошу. Что угодно сделаю. Только останься, ну-у-у, Кэйя… — Ох, боже, — прерывает его поток мольбы Кэйя, прикладывая ладони к своему лицу и тяжело выдыхая. — Ладно, Аякс, ладно. Ты чем-то конкретным хочешь заняться? Есть иде… Аякс не дает ему договорить — тут же звонко чмокает в лоб, посмеивается с удивления и ужаса во взгляде Кэйи, а потом хитро подмигивает ему. В эту маленькую победу не верится, хотя и сдаваться Аякс не планировал. И все-таки внутри все внезапно разрывается от какой-то щенячьей радости. Йона точно пошла в него или он в нее. Питомцы часто похожи на хозяев? Но сам Аякс готов носиться по комнате и тяфкать, прямо как Кэйона сейчас. — Конечно, есть много вариантов, — поигрывает бровями он. — Без домогательств среди бела дня. — Хорошо, — честно обещает Аякс, — у меня шторы блэкаут. Кэйя снова хмурится, точно не понимает, что ему сейчас вообще сказали. А может и правда не понимает. Аякс смеется и предлагает посмотреть фильм. У него был целый список фильмов на одном сайте, которые он обязательно хотел увидеть. Хотя, скорее всего, большинство из них Кэйе даже по обложке не понравятся. Аякс на пару секунд задумывается: а что Кэйя вообще любит из кино? После неуверенного согласия Аякс быстро убирает посуду, ягоды оставляет в тарелке, останутся десертом к обеду, заправляет кровать и оборудует спальню в домашний кинотеатр. С краю покрывала размещается ноутбук, рядом с ним большая миска с попкорном, бутылка газировки, неподалеку мягкий теплый плед. Он взбивает подушки, зашторивает окна, Йона все носится под ногами. Приходится бросить ей любимую игрушку в зал, чтобы отвлечь. А после Аякс выбегает обратно на кухню, чтобы схватить Кэйю за ладонь — на руки он не дался — и потащить в спальню, закрывая за ними дверь. — Мы могли бы сесть в зале на диван… — Это совершенно не та атмосфера, давай, ложись, — мурлыкает Аякс, натягивая на себя домашнюю футболку, и почти роняет Кэйю на кровать. Сам Кэйя все еще не кажется очень впечатленным этой затеей, только приподнимается на локтях и со вздохом отползает к спинке кровати, окончательно сдаваясь и капитулируя. Аякс заползает следом и не может удержаться от того, чтобы не нависнуть над Кэйей сверху. Тот чуть ежится и хмурится, маленький кролик в ловушке лиса. И Аякс игриво облизывается, разглядывая льдисто-голубую радужку, даже в полутьме комнаты слишком красивую и затягивающую. Очень хочется рассмотреть ее во всех деталях, запомнить синеватые узоры и светло-рыжие вкрапления. Но через пару долгих секунд Кэйя опускает взгляд. — Не снимешь повязку? — негромко спрашивает Аякс, касаясь пальцами ее краев на смуглой щеке. — Я сделаю яркость у фильма поменьше. — Мне больше комфортно в ней, — вздыхает Кэйя, но от ладони на своей щеке не отстраняется. — Так было и до метро… — О чем ты? Аякс наклоняет голову чуть в бок, разглядывая Кэйю перед собой. Безумно очаровательного, в его большой футболке и пижамных штанах — интересно, тогда из-за стола он убежал бы прямо в них, если бы была возможность? Немного грустная улыбка сама собой лезет на губы. Аякс отстраняется и ложится на подушку слева, стараясь остаться на комфортном расстоянии вытянутой руки. Кайя пару долгих мгновений смотрит куда-то в потолок, прежде чем тоже повернуться на бок к нему лицом. Очень не хватает свеч и каких-нибудь благовоний, чтобы атмосфера вокруг стала более романтичной. Хотя для самого Аякса она примерно такая и есть, по крайней мере, по степени волнения. Потому что даже лежать рядом и смотреть друг другу в глаза оказывается слишком… непривычно. Они в отношениях несколько месяцев, и только последнюю неделю они бывают так сильно близки друг к другу, во всех планах. — Мне не нравилась никогда его радужка, она совсем другая, — вздыхает Кэйя, касаясь пальцами правой щеки, — частичная гетерохромия. В детстве часто носил похожую повязку, когда отец не видел, подростком начал использовать цветные линзы. Только не романтизируй это, на самом деле… это больше странно, чем симпатично… — Какого он цвета? — осторожно спрашивает Аякс, понимая, что Кэйя вряд ли позволит ему увидеть это чудо сейчас. — Ну… не знаю… Он как бы голубой, но большую его часть занимает карее пятно… — Вау… Вырывается из Аякса это как-то само собой. И Кэйя тут же переводит на него удивленный взгляд, затихает и приподнимает брови, а после мягко смеется: "Заромантизировал уже, понятно". Очаровательный. И необыкновенный даже в этом. Наверняка и радужка в правом глазу у него самая красивая на свете. Но Аякс скажет ему об этом позже, когда будет дозволено посмотреть. На самом деле это удивительно. Аякс ни за что бы не подумал, что изначально у Кэйи были разные глаза. Если бы сейчас не узнал и увидел только после операции, то наверняка бы заверещал и подрался с глупыми врачами, будто бы где-то напортачившими. Наверняка это пятнышко такого же золотисто-рыжего цвета, как маленькие вкрапления в его левом глазу. Увидеть этот голубо-карий глазик хочется очень сильно. Но Аякс сдерживает свой буйный интерес, возвращаясь к изначальному плану. Найти хороший фильм даже в собственном списке оказывается тяжелой задачей. Аякс отбирает три самых кассовых и дает их на выбор Кэйе, тот окидывает их каким-то ленивым взглядом и тыкает пальцем в самый первый. Аякс почти уверен, что делает он это на рандоме и даже не всматривается в обложки и названия. Но спорить или разбираться не хочется. Он просто нажимает плей, выводя фильм на полный экран и приваливается обратно к подушкам, притягивая поближе к ним газировку с попкорном. Эпичная заставка киностудии приятно заполняет тишину между ними. Аякс честно пытается сконцентрироваться на попкорне и фильме, но взгляд все равно то и дело убегает к Кэйе. Свет от экрана красиво падает на его лицо, и оказывается гораздо увлекательнее наблюдать за эмоциями на нем, чем за событиями в этом триллере. Кэйя не замечает взглядов на себе достаточно долго, кажется, что действительно следит за динамичным началом картины, длинными пальцами потягивает попкорн из большой миски и очаровательно хмурится, когда резвые пули попадают в кого-то из персонажей. Аякс не хочет выглядеть странно или пугающе, поэтому отворачивается к экрану и пытается контролировать это безумно сильное желание смотреть именно на Кэйю. Глупое сердце в груди бьется как-то совсем неправильно, слишком взволнованно. Но они просто смотрят фильм, ничего больше. — Ой, прости, — на автомате шепчет Аякс, стоит позже им коснуться друг друга пальцами в уже опустевшей миске. — Все хорошо, — так же скомкано отвечает Кэйя и смотрит точно в глаза. — Я… хочешь лечь ближе? Звучит совершенно неуверенно. И Аякс чувствует, как удивленно вытягивается его лицо, но не позволяет себе долго думать — зная Кэйю, любой шанс нужно тут же хватать обеими руками и не отпускать. Аякс кивает, быстро убирает все лишнее на тумбочку и подползает ближе. Кэйя уже полусидит, опираясь спиной на подушку у спинки кровати, поджимает губы и показывает Аяксу на свое плечо, разводя руки как бы для объятий. Как же хочется завилять хвостом. Как жаль, что у Аякса его нет. Но он скорее ложится на предложенное место и прикрывает глаза. Первое время Кэйя никак не двигается, только кладет руку на плечо Аякса, чуть приобнимая. Но после еще нескольких эпичных сцен на экране — дыхание Кэйи пару раз замирает — его рука перемещается выше, в рыжие волосы. Аккуратно зарывается в них, гладит и массирует. Возможно, потому что Кэйя оказывается настолько увлечен событиями фильма, что и сам не понимает, что делает. И, о, Господи, как же Аякс благодарен этому глупому триллеру. Он прикрывает глаза и просто наслаждается этой малой лаской к себе. Постепенно сюжет смещается к чему-то совершенно иному, главный герой наконец спасает свою девушку, и на первый план выходят уже какие-то романтические проблемы. Даже при этом Кэйя продолжает периодически замирать и наблюдать за происходящим даже слишком внимательно, и все равно после продолжать мягко касаться пальцами кожи головы. Аякс поражается в это время совершенно другому: он все больше убеждается в своей зависимости от простой тактильности и ласки. Вот бы оставить Кэйю у себя в кровати навсегда. — Он изменил ей, — вздыхает и тихо произносит Кэйя убежденным и опечаленным голосом. Кажется, будто это Аякс попал в настоящую драму, а не главный герой. Он тут же распахивает глаза, бегает ими по экрану пытаясь понять, о чем вообще идет речь. Доходит далеко не сразу. Но когда та самая девушка забирает из рук главного героя розы и начинает ими же его избивать, все становится на места. Аякс чувствует, как Кэйя под ним от этой картины словно напрягается. Он осторожно находит свободную руку Кэйи своей и сплетает их пальцы. — Видимо, да… — Не понимаю этого, точнее… — шепчет тихо Кэйя, прерываясь на пару долгих мгновений. — Почему этого так много в кино, в жизни? Будто измены — это нормально?.. — Ну, не знаю, — пытается ответить на первый вопрос Аякс, но его внезапно прерывает встревоженный Кэйя: — Для тебя это нормально? Аякс не до конца понимает, почему этот вопрос вдруг переводят на него. Простой интерес о мировоззрении? Аякс прекрасно знал, что для большинства парней измена толком ничего не значит. Якобы обычная потребность организма, инстинкты и тому прочее. Но ведь не для всех. А как думал о нем Кэйя? — А ты считаешь, я на такое способен? — хмурится Аякс, поджимая губы. — Не знаю. Вот как. Внутренний ребенок хочет обидеться или разозлиться. Разве Аякс давал хоть один повод? К чему вообще этот странный разговор? Пальцы Кэйи больше не гладят его по волосам, чувствуется только, как теперь он напрягается всем телом. И это отрезвляет. Просто Кэйя, у которого вечно хаос из плохих мыслей в голове. Хочется узнать, что сделало его настолько тревожным. Почему ему так сложно доверять и хоть немного верить в лучшее. Но не сейчас. Когда-нибудь потом они точно смогут поговорить обо всем этом. Фильм уже не разбавляет тишину между ними. Кэйя, очевидно, сомневается, не может решиться и все-таки после вздыхает и пытается освободить свою ладонь от чужих пальцев. Но Аякс не дает: сжимает его руку сильнее и обхватывает второй, прижимая к своей груди. Не убегай, мы все можем обсудить. — Не думаю, что я способен, — мягко выдыхает Аякс, поглаживая смуглые пальцы, стараясь успокоить и не позволить так сильно переживать о чем-то в своем присутствии. — Хотя лучше сказать: думаю, я точно не способен. Типо… Ну, я всегда пытался быть, как мой отец. Всему у него учился. Ну, знаешь, плавать, кататься на велике, рыбачить, чинить розетки, ха-ха… Он воспитывал меня, пытался научить меня быть мужчиной. Звучит, возможно, глупо и смешно… Но это не про то, что нужно быть сильным или уметь вкручивать лампочки. Это про то, что нужно отвечать за свои поступки, нужно быть честным и справедливым, поступать по совести. И если… женщина… точнее твоя пара… если она любит тебя, делает все для тебя, разве можно ее предать? Свою семью нужно любить и защищать. Отец никогда не изменял моей маме, я знаю. Они счастливо живут вместе, даже если иногда немного ссорятся. Она поехала за ним на службу через всю Россию, подарила ему пятерых сыновей и одну дочку. Они помогают друг другу, заботятся. Что еще можно хотеть? Зачем нужен кто-то еще? Зачем все это портить?.. Кэйя слушает внимательно, а после угукает и долго молчит. Хочется спросить и про его позицию в этой теме. Но Аякс и так прекрасно ее понимает, поэтому только вздыхает и молчит. Задумывается под новые звуки выстрелов из фильма, а поэтому вздрагивает от неожиданности, когда вновь чувствует пальцы в своих волосах. — Проверку прошел? — смеется Аякс, чуть поворачивая голову на Кэйю, тот сразу же закатывает глаз, при этом выглядя донельзя смущенным. — Дурак, — шепчет он, после надавливая пальцами на рыжие волосы так, чтобы повернуть Аякса обратно к экрану ноутбука. Улыбка сама собой лезет на губы. Значит, прошел. Аякс тихо смеется себе под нос и решает больше не смущать Кэйю, действительно пытаясь сосредоточиться на фильме, а еще на сердцебиении под ухом. Таком еле слышном и умиротворяющем. Откуда-то вдруг накатывает сонливость. Нежные прикосновения к голове сильно помогают в этом деле. Аякс зевает и поворачивается на бок, теперь кладя голову точно Кэйе на грудь, прижимаясь к его боку и обнимая. — Неинтересный фильм? — Нет… просто хочу полежать вот так, — осторожно отвечает Аякс, прижимаясь чуть теснее. — Можно? — Да, — выдыхает Кэйя настолько глубоким голосом, что по спине пробегают мурашки. Ух. Ладно. Значит Кэйя умеет говорить и вот таким голосом. В голову сразу лезут совершенно пошлые мысли. А если бы он таким голосом командовал? О, Боже, да, Аякс бы тут же встал перед ним на колени. Да как угодно бы встал, сел, упал. А если попросить его сказать еще что-нибудь? Нет, не поймет, испугается, решит, что Аякс совсем идиот. Надо было просто включить диктофон. Черт возьми, почему он не додумался раньше… — А как… тебе пришло в голову встречаться втроем? — вдруг перебивает Кэйя поток зацензуренных мыслей в голове. Аякс чуть замирает, опять не понимая, каким образом тема меняется так кардинально. Кэйя просто хочет узнать его получше, или во всем виноват этот максимально странный фильм? Какая-то любовная трагикомедия с примесью триллера и катастрофы. Что-то напоминает. — Ты бы мог выбрать кого-то одного, как всегда и делают, — тем временем продолжает Кэйя тихим голосом, поглаживая его по голове. — Или… не смог решить?.. — Нет. Не поэтому, — перебивает Аякс, чуть хмурясь и обнимая крепче. — Вы оба с самого начала казались мне… не знаю, как описать… Оба сразу зацепили меня. И мне показалось, что и друг друга тоже. Иногда такое сразу видно, понимаешь? Кэйя неуверенно дергает плечом и молчит. Может, именно так в метро все чувствовал только Аякс. Многие вещи он всегда воспринимал совсем иначе. И пока все старались выжить и думали лишь об этом, сам Аякс помнит, как думал об этих двоих. Просто не мог перестать. Ни тогда, ни сейчас. Зацепили — еще слишком мягко сказано. Скорее уж, накрепко припаяли к себе с первого взгляда. — Я не мог представить, что больше не увижу вас, — продолжает Аякс, прикусывая себя за щеку, он не хотел откровенничать настолько, но уже начал. — Я пообещал себе, что точно вытащу вас. Что если выберусь и сам, то точно не позволю нам просто разойтись и забыть обо всем, как о кошмарном сне. — Мне до сих пор все это снится, — горько хмыкает Кэйя, и Аякс крепче обнимает его, вновь сплетая пальцы с его правой рукой. — Это ужасно, — соглашается Аякс, поглаживая чужую ладонь. — Но я бы… правда, пережил это снова, если это цена за встречу с вами… — Не говори так… — Нет, Кэйя, правда, — тут же на локтях приподнимается Аякс, заглядывая в голубую радужку и пытаясь выглядеть и говорить настолько искренне, насколько возможно. — Когда вы сидели у той канализационной шахты на бордюре, такие мокрые, израненные, но живые и смеющиеся, я впервые ощутил, знаешь, что я тоже счастлив как-то… совсем, прям точно по-настоящему. Что я просто безумно уже люблю вас двоих и… Кэйя прикладывает ладонь к губам Аякса и мешает договорить. Смотрит так очаровательно, словно испуганный котенок. И Аякс не может понять, чем вызвана такая реакция. Он ошеломлен? Смущен? Или не может поверить? Это так сложно для него? Мыслей в голове слишком много. Аякс осторожно убирает руку со своих губ, чуть сжимает в своих пальцах и покрывает поцелуями. Кэйя вновь тушуется, но руки не отнимает. Просто смотрит и, кажется, задерживает дыхание. Аякс продолжает, целует снова и снова, доходя до запястья, а после до локтя, пока Кэйя не вздрагивает, все-таки чуть отползая. — Без приставаний, да? — совсем неловко смеется он, потупив взгляд. — Прости, — тут же выдыхает Аякс, поникая головой. Опять забылся. Может, ему действительно нельзя доверять, раз даже такие глупые обещания он нарушает, не замечая. Но в то же время… он же не приставал, а просто пытался выразить свою любовь еще хоть как-нибудь. Видимо, не самым лучшим способом в данной ситуации. Но через пару долгих секунд на макушку вновь ложится теплая ладонь и мягко поглаживает. Аякс быстро поднимает взгляд на Кэйю, встречаясь с ним глазами и ловя нежную улыбку. Ох. Действительно, ох. — Ничего страшного, — улыбается Кэйя уголком губ и утягивает Аякса за руки обратно на свою грудь, теперь обнимая его сам. — Прости за эти тупые вопросы. — Они не тупые, совершенно не тупые… — Хорошо-хорошо… — Я тебе никогда не изменю и правда-правда люблю тебя, — уверенно произносит Аякс, прижимаясь еще теснее и сжимая Кэйю в своих руках. Обхватывает руками и ногами, обвивает точно змея. Не пустит, не отпустит, поклянется, любыми способами это докажет. Внутри даже загорается какой-то огонь — сделает ради этого, что угодно. Аякс так поглощается этими мыслями, что далеко не сразу замечает, как Кэйя вновь затихает. Не двигается, молчит и совсем еле слышно дышит. Аякс вновь приподнимается на руках, смотря на чужое лицо. Губы сжаты в тонкую линию, а глаз зажмурен. Будто от боли или от тяжелых мыслей. Приходится привстать и сесть рядом, аккуратно касаясь плеча. — Кэй, все хорошо?.. — Да, — тут же выдыхает он, касаясь ладонью лица, — просто после вчерашнего болит голова. — И ты до сих пор молчал? — хмурится Аякс. — Хочешь обезбол? — Нет, — тихо выдыхает Кэйя, продолжая прятаться за своей рукой. Аякс сам весь сжимается. Ужасно хочется вновь его обнять, погладить, поцеловать, утешить. И он почти тянется, но осекает себя. Нельзя. Дилюк говорил быть осторожным, мягким, аккуратным. Спрашивать прежде, чем что-то делать. На самом деле этот совет очень хорошо помогал. Аякс сам замечал, как проще с ним избегать множества неприятных последствий. Но так тяжело постоянно контролировать порывы внутри себя. Особенно прямо сейчас. Кэйя лежит прямо перед ним, грустит, загоняется о чем-то в своих мыслях, страдает от болей в голове. Разве может немного ласки сделать ему хуже? Хотя в случае Кэйи может быть все, что угодно. Аякс сжимает кулаки, борясь с безумно сильным желанием отнять его руку от лица и расцеловать прямо сейчас. Сначала нужно получить на это разрешение. И Аякс осторожно начинает: — Можно… — Я хочу чай, — перебивает его Кэйя, пока за ладонью все еще не видно его лица. — Если можно, пожалуйста. Аякс тихо вздыхает, тоже отводя взгляд. Одна его часть, очень упертая, хочет продолжить несмотря ни на что. Но другая, внезапно мягкая, тут же капитулирует. Повторяя это бесящее «чуть позже». Хорошо. Чуть значит чуть. Поэтому Аякс угукает, поднимается на ноги и протягивает ладонь Кэйе. Он заварит ему самый вкусный, невероятный и расслабляющий чай в его жизни. Если понадобится, плеснет туда коньяку. Да, отчаянные времена требуют отчаянных решений. Но… может быть, боязливый васильковый котенок сам пойдет к нему навстречу. Главное — не спешить. Но терпения в Аяксе оказывается не настолько много. Потому что стоит ему поставить чайник, а Кэйе сесть на все тот же стул, тормоза срывает, и Аякс подходит к Кэйе, решительно хватая его за руку: — Можно мне узнать, где… я могу целовать тебя, и это не будет считаться приставанием? Кэйя в секунду тушуется: выглядит одновременно испуганным и смущенным, неловко улыбается и отводит взгляд сначала в одну сторону, потом в другую. И так привычно касается пальцами щеки, как делает всегда, стоит хоть немного смутить его. — Это довольно странный вопрос… Сам не знает, ясно. — Хорошо. Тогда давай проверим. В плане, мне правда важно понимать, где тебе нравится, когда я тебя касаюсь. Где тебе комфортно. Где приятно. И где мне можно тебя трогать. — Ты можешь трогать меня, — вновь как-то неуверенно продолжает Кэйя и выглядит еще больше запутавшимся. — Ты понимаешь, о чем я, — хмурится Аякс, больно кусая внутреннюю сторону щеки, но Кэйя выглядит так, будто даже и не догадывается. Как будто все, что происходит, для него совершенно нормально. И ошпариваться от касаний своего парня, как от капель кипятка — тоже нормально. — Хорошо… хорошо, ладно. Давай, к примеру… просто проверим. — «Проверим»? — не понимает Кэйя. — Как? В мыслях лихорадочными стайками рыб плывут идеи, мысли и образы: просто притянуть к себе и поцеловать? Начать с малого? Схватить и не отпускать, да? — Знаешь, есть детская игра… По поиску пути вслепую. Наш случай, да? Поиграем в «горячо-холодно», — тихо произносит Аякс и опускается перед Кэйей на колени, неловко блуждая взглядом по полу. — Говори «холодно», когда тебе неприятны касания в этом месте от меня, «тепло», когда приятно хоть немного, и «горячо», когда… — Я понял, — быстро на выдохе перебивает Кэйя, снова смущенно опуская взгляд. — Хорошо. Давай… попробуем. Аякс улыбается, чувствуя, как в груди от этого согласия что-то довольно переворачивается. Может быть, начинать с ног не самое лучшее решение, но поцелуями хочется пройтись по всему телу Кэйи. Расцеловать каждый сантиметр и не пропустить ни одного места, не отмеченного губами. Слишком сильно хочется. Аякс чуть борется с собой и начинает с тонких лодыжек. Проводит по ним пальцами через легкие спальные штаны, приподнимает одну ногу Кэйи и осторожно целует через ткань — для начала сойдет. Осторожно и не спеша. — Холодно? — смущенно и неуверенно шепчет Кэйя, прислоняя ладонь к губам и неотрывно следя за Аяксом в своих ногах. На самом деле по нему не скажешь, что это «холодно»: на щеках и ушах уже проступает еле заметный румянец, невозможно не заметить все его общее волнение. Но Аякс кивает, ведет рукой до колена, следует до него поцелуями, поднимает на Кэйю глаза снизу вверх, не отнимая губ от колена. — Холодно. Аякс покорно прикрывает глаза и ползет руками к бедрам, оглаживает их, чуть сжимает пальцами, приподнимается, чтобы поцеловать их тоже. Кэйя весь подбирается, дышит чуть тяжелее, но взгляд не отводит, следит за каждым движением неотрывно. А стоит Аяксу дойти поцелуями до середины бедер, весь чуть не вздрагивает: — Холодно, лед, очень холодно, — тараторит он, не зная куда деть руки, но Аякса ими не отталкивает. Точно не «лед», но как бы то ни было, Аякс вновь угукает и отстраняется. «На все есть причины», — говорил Дилюк. «Важно соблюдать границы, слышать все просьбы», — напоминает себе Аякс тут же. Он обещал Дилюку держать себя в руках. Даже если взбудораженный и покрасневший Кэйя выглядит настолько привлекательно, что в районе собственного живота начинает опасно припекать, томительно разгораясь. Аякс тяжело сглатывает и осторожно берет Кэйю за руку, поглаживая его ладонь пальцами и ловя взгляд. Кэйя смотрит чуть из-под бровей, сжимая губы в тонкую линию, пока румянец на его щеках становится все заметнее. Аякс мягко улыбается уголками губ. — Тепло. Аякс улыбается еще шире, довольно щурясь и прислоняя смуглую ладонь к своим губам. Приходится наклониться в подобии поклона, и это ощущается как-то по-своему очаровательно. — Целую ладонь своего василькового принца, — объясняет он свою глупую влюбленную улыбку. Кэйя дует губы и ловко изворачивает ладонь, чтобы ущипнуть Аякса за нос. Так странно, что обстановка между ними вновь становится расслабленной и приятной. Из крайности в крайность, снова и снова. Аякс уже почти привык, ему это даже почти нравится. Теплое осеннее солнце красиво падает на лицо Кэйи, неспешно плывя к горизонту, и Аякс совсем немного засматривается, продолжая их игру лишь после этой небольшой паузы. Смотреть на Кэйю приятнее, чем на солнце, и греет куда сильнее. Он оставляет поцелуи на костяшках смуглых пальцев — черт возьми, насколько же они длинные и красивые — скользит губами к запястью и медленно поднимается к локтю. — Тепло… Аякс от этого шепота выдыхает и замечает, как тут же по чужой коже разбегаются мурашки. Кэйя настолько чувствительный, да? Это будоражит еще сильнее. Он заканчивает с предплечьями, доходя до рукава футболки, и отстраняется, облизываясь. Кэйя дышит с приоткрытыми губами и будто ждет, что Аякс сделает дальше. Но у того глаза разбегаются, и руки не знают, за что схватиться. Доходит до помешательства, хочется прижаться всем телом и исцеловать до припухших губ и мутного взгляда. В итоге Аякс приближается еще немного и надавливает ладонью Кэйе на грудь, заставляя чуть опрокинуться назад. Удивительно, но Кэйя ощущается мягким пластилином под руками, послушно отклоняется назад и смотрит из-под приоткрытых век. И Аякс целует его под ключицей, потом ниже у груди и движется вниз к солнечному сплетению. Кэйя жмурится, поджимает губы и молчит, кажется, не может решиться, что именно сказать. Ему слишком очевидно нравится, но в то же время, кажется, это чересчур для него. Одной рукой он цепляется за стол, сжимая его до побелевших пальцев. — Аякс… — Тепло? — Аякс… Не надо… — Кэйя… тепло? Наверное, Аякс спрашивает это каким-то не таким голосом, потому что Кэйя тут же распахивает глаз и смотрит на него слишком внимательно, неотрывно, пока Аякс оставляет еще несколько поцелуев на уровне ребер. Кэйя тяжело выдыхает, а после неожиданно вновь вплетается пальцами в рыжие волосы, снова массируя, сжимая и чуть оттягивая. По телу тут же проносится возбужденная дрожь, а в паху становится горячее. Аякс тяжело сглатывает и поднимает взгляд, встречаясь им с Кэйей. Голубая радужка тонет в черноте зрачка, так жадно следящим за Аяксом. Рука продолжает сжимать его волосы, надавливать. И в голове Аякса остаются лишь мысли о том, как Кэйя мог бы надавливать так на его голову, если бы он спустился еще ниже, спустил штаны и взял в рот его член. Во рту от этой фантазии появляется слишком много слюны, а сил сдерживаться в нем самом наоборот очень мало. Хочется потрогать, ощутить на языке вес горячей головки, облизать его всего, вжиматься тесно и приятно. Аякс опирается руками на стул и действительно начинает спускаться поцелуями по животу ниже, но рука в волосах резко сжимается и не больно вздергивает его обратно вверх. Они снова смотрят друг на друга, задержав дыхание. — Хо… холодно, Аякс. — Обманщик, — также тяжело выдыхает Аякс и тут же ловит игривую усмешку от Кэйи. Блять. Разве можно быть настолько вызывающим? Аякс усмехается тоже и поднимается еще выше, хоть совсем немного его и ведет. Приближается к Кэйе максимально, соприкасаясь с ним носами, а после оставляя по несколько поцелуев на его красных щеках. Горячих щеках. Кэйя хорошо врал, но не всегда. Особенно так очевидно. Будто абсолютно спутал «горячо» и «холодно». То, как Кэйя мило щурится от поцелуев на своем лице, нужно возвести в какой-то особый вид высокого искусства, и все же внутри Аякса что-то требует не останавливаться лишь на этом. И он обходит Кэйю, вставая за его спиной и кладя руки на его плечи. Футболка ему чуть великовата, и Аякс позволяет себе немного стянуть ее, оголяя смуглое плечо. Кэйя тут же еле заметно вздрагивает и оборачивается через него, но сам облизывает губы и не говорит ничего против. А Аяксу больше и не нужно. Он наклоняется, проводит по сгибу плеча носом, после губами, а затем и горячим языком, медленно, размашисто, оставляя за собой мокрый след. Кэйя реагирует тут же: тихо стонет, откидывает голову назад и вцепляется в руки Аякса на своих плечах. А от новых поцелуев на своей шее дышит еще громче и чаще, тихо постанывая. Аякс уже давно заметил, что именно здесь была его самая чувствительная зона: — Тепло? — Аякс… чайник свистит… — Похуй на чайник, — шепчет Аякс около покрасневшего уха, проводя языком и по нему. — Скажи мне, тепло? Кэйя в его руках полностью дрожит, стонет от новых ласк и выглядит настолько соблазнительно, что сам Аякс горит так сильно, будто именно он и олицетворяет злополучное «горячо». Прикусывает кожу на плече, а сам руками перемещается на тонкую талию, сжимает, сминает пальцами. В ушах пищит громко, громче свистка чайника, громче любых приличных мыслей. — Чайник… Аякс… Это только подначивает продолжать. Аякс выдыхает в самое ухо Кэйи, а после спускается укусами от его уха обратно к плечу, втягивает в рот нежную кожу, понимая, что раскрасит ее в новые красно-фиолетовые следы, которые Кэйе точно придется прятать за высокими воротниками. Но почему-то Аяксу казалось, что это Кэйе безумно нравилось, а самого Аякса всегда заводило только сильнее. Жаром по всему телу от новых стонов, от руки в своих волосах. Как же сильно Аякс его хочет. До звезд перед глазами, до оглушающей тишины в ушах, до сердца, которое больше совершенно его не слушается. Это уже точно не влюбленность. Это что-то за гранью, дальше, в самом обрыве, из которого и не выбраться. Не зависимость, но умопомрачающее вожделение. На всех уровнях. Кэйю хочется сожрать без остатка. Сделать своим. Наконец заполучить его себе. И Аякс не может остановиться, сжимая его за талию, оставляя все новые и новые метки на длинной шее. Маленькое доказательство, маленькое личное успокоение, сладкое внутреннее удовлетворение пьянящим вкусом на языке. — Аякс, — долетает до него взволнованный голос Кэйи, заставляющий вдохнуть и чуть отстраниться. Чайник все еще свистит, чуть не разрывая барабанные перепонки бешеной громкостью. Плывущим взглядом сложно разглядеть смесь эмоций на лице Кэйи, но какое-то предчувствие заставляет все внутри внезапно похолодеть. Аякс прослеживает взгляд Кэйи и тоже поднимает глаза в том направлении, хотя лучше бы он этого не делал. Дед стоит у порога на кухню, замерев так же, как и они. Кажется, даже не моргает в этот момент. И Аякс ощущает, как Кэйя начинает мелко дрожать. Сложно представить, какая волна ужаса окатывает его, если самого Аякса она накрывает почти с головой. Сердце действительно трепыхается в груди подбитой птицей, но Аякс чуть сжимает руки на плечах Кэйи, пытаясь этим движением хоть немного успокоить. А после в шаг доходит до плиты, выключая газ под злополучным чайником. В секунду их накрывает абсолютная тишина. Никто так и не сдвигается с места. А неверящие глаза деда оказываются прикованы именно к Аяксу. И это, наверное, хорошо. — Мы поговорим, но сначала Кэйя уйдет, — быстро выдыхает Аякс, сжимая кулаки и из всех сил стараясь не пасовать. — Хорошо? Дед молчит еще некоторое время, словно пытается разглядеть какую-то шутку в синих глазах, но не находит ее. И переводит взгляд на Кэйю, внимательно разглядывая его полностью. Аяксу это не нравится, хочется закрыть его за собой, только это может послужить лишь большей провокацией. Кэйя под внимательным взглядом ежится, быстро поправляет футболку на плече и потерянно обнимает себя за предплечье. Черт возьми. — Хорошо, — наконец выдыхает дед, явно сдерживая себя. — Пять минут. От этого тона волосы на затылке встают дыбом — Аякс не слышал его уже много лет. Перед глазами тут же всплывают картинки перекошенного злостью рта, жилистых рук и увесистого ремня в руках. Выдержать его удары, не проронив ни звука, чаще всего было слишком тяжело. До трясущихся ног и рук, до слезной пелены перед глазами. Но Аякс молчал и терпел: каждый раз наказание было заслуженным. Но разве сейчас тоже? Но как раз сейчас времени на философию точно нет. Аякс прикусывает щеку до крови и хватает Кэйю за запястье, утаскивая в спальню. Йона тоже перепугано носится под ногами, Аякс чуть не спотыкается об нее, запихивает вместе с ними в спальню и сразу же закрывает дверь. Кэйя выглядит все еще потерянным, но сам быстро опоминается и бежит к тумбочке, где видел свои джинсы. А Аякс несется к шкафу: нужной рубашки не видно среди сотни его шмоток, от нервов трясутся руки, и все плывет перед глазами, приходится выкидывать все лишнее прямо на пол, лишь бы не мешалось. Когда он все-таки находит рубашку, Кэйя оказывается уже полностью собран, исключая ее. Финальный штрих, и полностью одетый, растрепанный Кэйя стоит перед ним и также тяжело дышит, смотря прямо в глаза. Они замирают друг напротив друга на пару долгих секунд. Кэйя все еще красный, все еще испуганный, но теперь совсем по-другому. Ситуация ужасная. Что-то глупое и детское в Аяксе кричит: ты окончательно напугал его, он больше никогда не пойдет к тебе на встречу. И в этот момент даже непонятно, что из всего происходящего пугает Аякса больше. Кажется, все сразу. И настолько сильно, что сердце вспоминает о том, что нужно биться, только через раз. Кэйя сам подходит еще ближе, цепляясь за руки Аякса, и храбрым взглядом заглядывая ему в глаза: — Аякс, я могу… может… давай я скажу… — Нет, — пресекает он эти мысли в синеволосой голове и сплетает их пальцы, тем самым пытаясь хоть немного успокоить и себя самого. — Все в порядке. Я со всем разберусь сам. Кэйя изламывает брови, выглядит таким отчаянным и взволнованным, сжимает пальцы Аякса своими и не может отвести взгляд, будто случится что-то ужасное, стоит ему действительно уйти и не помочь хоть как-нибудь. Но помогать тут не с чем. Просто Аякс идиот. И именно ему расплачиваться за свою глупость. Кэйю это не должно коснуться никак и ни за что. Время поджимает, и Аякс позволяет себе наклониться и оставить быстрый поцелуй на смуглой щеке, а после тут же потащить Кэйю в коридор, помогая скорее найти его кроссовки. Быстро прощаться в дверях оказывается также страшно для них обоих. Но Аякс вновь повторяет одними губами «все в порядке», на что Кэйя неуверенно, но кивает, а после убегает вниз быстрее, чем захлопывается дверь. Возвращаться на кухню — словно идти на эшафот. Дрожат все поджилки и кости в теле. Аякс сильнее сжимает зубы и пытается быть увереннее, перешагивая кухонный порог. Дед все также стоит на месте, даже не присев. Стоит и снова смотрит, прожигая своими глазами, оставляя в теле горящие дыры от каждого взгляда. Они молчат пару долгих минут, в течении которых сердце в груди бьется все медленнее, вот-вот грозясь остановиться на совсем. — Кэйя, — вертит на кончике языка дед, после морщась, словно от кислого лимонного сока. — Тот самый, который выбрался с тобой из метро. Почему-то Аякс не решается ответить хоть что-нибудь. Какой-то детский страх позволяет только слушать и ждать, чем все это кончится. — Я не знаю, что сказать, — вздыхает дед, сжимая спинку стула около себя пальцами и жмурясь. — Мне даже не верится. Я не понимаю. Я дал тебе все: воспитание, любовь, заботу, а ты отплатил мне этим?! Ты вечно вляпываешься во все самые дерьмовые истории. Но это? Воздуха в легких слишком мало. Аякс сжимает кулаки и тяжело вдыхает через нос. Он выдержит. Выслушает все, примет эту позицию. Не смирится, но может чуть позже сможет это обсудить снова, переубедить. Потом. Постепенно. Но прямо сейчас дед загорается яростью еще больше. Аякс жмурится, слушая его слова, и со всей силы сжимает один из камушков на браслете, который подарил ему Кэйя. Все будет хорошо. — Это просто отвратительно. Ты каждый раз умудряешься поразить меня больше прежнего. Своей безнравственностью! Своими проклятыми извращениями! Просто позор для семьи! Для меня! Да если бы я знал, то ни за что не забрал тебя, оставил в кадетской школе! Может, что-то путное бы выросло, — рычит дед, лицо его краснеет от злости и жара, он стягивает с шеи тонкий шарф и в запале откидывает его куда-то в сторону. — Ужасно. Грязно, гадко. Просто омерзительно. Ты больше не мой внук. Ты отродье, которое я не желаю видеть под своей крышей. Убирайся сейчас же. Аякса будто обдает ушатом ледяной воды. Он неверяще моргает, пока тело вовсе не слушается: — Что? — Что слышал! Убирайся! — Дед, ты… — с нервным смехом начинает Аякс, но его снова перебивает этот оглушающий крик. — Пошел вон! Сдвинуться с места выходит не сразу. От удушающего шока отрезвляет Кэйона, забившаяся в его ноги и тихо скулящая от страха. Аякс прерывисто вдыхает и скорее хватает ее на руки, прижимая к своей груди. Вылетает в коридор, накидывает кофту, в которой выходил гулять утром, оглядывается по сторонам, осекается, теряется, Йона перепугано тявкает на его руках. Аякс боится точно так же, если не больше. Из квартиры он выбегает настолько быстро, что только чудом не врезается в двери лифта. Сердце в груди колотится как бешеное, через каждый удар болезненно сжимается и оставляет неприятное пустое чувство в животе. Понять, что он все еще в реальности, помогает вес щенка на руках. Кэйона скулит и плачет, и Аяксу кажется, что это он — он на самом деле издает эти звуки. Тревога сковывает, но останавливаться нельзя, поэтому несколько секунд ожидания лифта приводят Аякса только в неизбежный тупик — к мыслям о том, где и когда он проебался. В ушах все еще звенит, а нажать кнопку в лифте не получается с первой попытки — пальцы отчего-то слабые и дико трясутся. Аякс хмыкает, смотря на себя в зеркало, и видит там откуда-то красные глаза, с пятном на груди домашнюю футболку и старую кофту на молнии с капюшоном. Как давно он вообще выходил из дома в настолько плачевном виде? Наверное, вообще не выходил. Он и сейчас не выходит — выбегает, в голове звук домофона вдруг скрипит-дрожит-звенит до боли в висках. Осенью бы ботинки носить, думает Аякс, когда холод вдруг ошпаривает его порывом ветра по асфальту. Но солнце еще не село — слишком рановато, еще часа три, до холодов есть время. Аякс шагает в опасной близости с лужей и только потом глупым и неосмысленным взглядом смотрит на свои ноги. В домашних резиновых тапочках. Отстраненно хочется похвалить себя за выбор — махровые бы уже промокли. А куда бежать в мокрых тапках? Хочется даже усмехнуться сквозь слезы: а куда ему бежать в резиновых? Движения резкие, лужи под ногами неглубокие, но Аякс все равно проваливается в одну из них, матерится громко, а после падает на лавочку на детской площадке во дворе, прямо напротив подъезда Мерки по глупой детской привычке. Наверное, все решаемо. Наверное, стоит радоваться мелочам. К примеру, неплохо, что сейчас нет дождя, да и днем не было. Он сидит на сухой лавке, промокла только одна нога. Все ведь хорошо, да? — Место, девочка, место, — бормочет он Кэйоне, которая взбудоражено виляет хвостом — еще слишком рано для прогулки. Аякс не успел взять даже поводок. Приходится успокаивать щенка, держа руками изо всех сил. Аякс садится на лавочку с ногами, обнимая Кэйону и не позволяя ей вырваться, когда мимо пробегает очередной дворовый кот. И долго раздумывает перед тем, как потянуться к телефону. Сообщений от Кэйи нет. «Испугался, наверное», — догадывается Аякс, листая переписку и какое-то неоднозначно колющее в груди «был в сети недавно». Больше никаких сообщений нет. Зато есть десять пропущенных от деда в обед. А вот и ответ на вопрос, где же Аякс все-таки проебался. Во рту тут же настолько горчит, что хочется зажмуриться и надеяться на то, что это просто очередной неудачный кошмар, и сейчас он проснется от звонка матери с утра. Погуляет с Кэйоной, а потом сделает Кэйе завтрак, обязательно с ним поговорит, а после обязательно проверит мобильный, а не оставит его в кофте после прогулки. Перезвонит деду. И всего этого не случится, просто не произойдет, не сбудется, как все глупые кошмары. Внутри нет ни злости, ни грусти — внезапно абсолютно пусто. Аякс пробует вдохнуть прохладный воздух, чтобы заполнить грудь хоть чем-то и расслышать собственное сердцебиение, но даже оно замирает, когда он слышит звук уведомления, стремительно роняя взгляд на телефон.♡✿.｡*❤️Икорочка❤️*｡.✿♡
@dilucragnvindr Я освободился. Как вы? Я могу позвонить?@tartagalicious
все хорошо. нет, прости, кэйя ушел
@dilucragnvindr Ушел? У вас что-то произошло? Аякс?@tartagalicious у нас все хорошо
и вообще все хорошо, люк
@dilucragnvindr Почему Кэйя не отвечает? Я переживаю очень сильно Ты не можешь говорить? Кажется, он слишком долго буравит телефон бездумным взглядом.@tartagalicious
извини
не знаю может еще едет домой
@dilucragnvindr Вы поссорились?..@tartagalicious нет просто ему надо было уйти
@dilucragnvindr Почему? Я хочу помочь Аякс… Не игнорируй меня, пожалуйста Аякс смотрит на бегущие пузырьки сообщений, которые появляются снова и снова, а после выключает телефон, прикрывая глаза и перехватывая Йону поудобнее. Что ему сказать? Эй, Люк, меня с Кэйей застукал дедушка-гомофоб, и теперь я бездомный сижу в одних резиновых тапках и с собакой на улице. Звучало жалко даже в мыслях, а еще до безобразия отвратительно. Аякс сжимает челюсти до боли, нервно впиваясь зубами во внутреннюю сторону щек, а после пытается повторить упражнение «короткий вдох, долгий выдох», чтобы успокоиться. Ожидаемо не получается. Безумно хочется курить. Всегда, когда паршиво, рука по подростковой привычке тянется сначала к сигаретам. Просто совершить этот небольшой ритуал самоуспокоения, перекурить ситуацию, несколько раз затянуться до приятного помутнения в голове, а после наконец выдохнуть весь дым из легких и пойти дышать чистым воздухом, решая проблемы. Аякс хлопает свободной рукой по карманам, слышит звон ключей от дома, которого у него теперь нет, горько усмехается, а после вытягивает древнюю электронку, не надеясь даже на один затяг. Надежды и не оправдываются — заряд давно кончился. Почему Аякс таскает ее в кармане, хороший, конечно, вопрос. Кажется, именно с ней он учил Кэйю затягиваться на одном из свиданий, а потом получил по голове за ядреный вкус ментола. Телефон снова звенит уведомлениями, и Аякс включает беззвучный. Ему нечего сказать, да и некому. Хочется смеяться с абсурдности ситуации — дед никогда бы с ним так не поступил. Дедушка с самого детства был на его стороне, всегда защищал и баловал. Разве он мог вот так отвернуться из-за… да разве есть из-за чего? Противный ком в горле не сглатывается. Он даже не понимает, сколько сидит вот так — неподвижно, обнимая собаку. Все тело давно затекло до ощутимой боли, но двигаться все равно не хочется. Аякс бездумно смотрит на то, как зажигаются фонари, а после удивленно провожает некоторых знакомых соседей, которые возвращаются с работы. В мыслях слабо мелькает, что надо бы позаботиться о том, как пережить эту ночь, все-таки ответить Люку и что-нибудь придумать, но сил совершенно нет. Тем более на такие активные и отчаянные порывы. Становится ощутимо холоднее, и Аякс ежится, обнимая себя свободной рукой. Сентябрьские вечера непредсказуемые — моргнешь, пойдет дождь и затопит тебя всего. Было бы не так плохо. В целом, наверное, хуже ничего быть не может — Аякса тяжелой дедовской рукой опустили куда-то… очень глубоко. — Аякс? Что он там говорил про «хуже быть не может»? Может. Жалобный голос Артемия режет уши. Он не должен говорить таким голосом вообще никогда, тем более из-за Аякса, тем более этим отвратительным вечером. — Он что, накурился? — а вот это уже голос Мерки. Аякс хмурится, поднимая на них взгляд: — Нет, — хрипло выдыхает Аякс. — Ты почему, — Тема рассматривает его слишком внимательно, выглядя с каждой секундой все более растерянным, — в домашнем и в тапочках?.. — Долгая история, — нет, дело двух секунд, но какое-то врожденное упрямство заставляет врать, чтобы спровадить друзей, — все нормально. И это тоже ложь. Кажется, парни это отлично понимают, вздыхая и присаживаясь на лавочку по разные стороны от Аякса. О, нет, он прекрасно знает этот прием. Проходили и не раз. Сейчас будет серьезный доверительный разговор, избежать который вряд ли получится. Ну, из-за Мерки и его рук-базук точно. В детстве они часто всей компанией любили вот так окружать на скамейке «пострадавшего», выпытывать у него подробности произошедшего, стараться разговорить, а потом обязательно помочь глупыми детскими советами. Что-то вроде «ой, да забей, двойка, пятерка, я вообще только до двенадцати считать умею» или «ну, продул в карты, че губы дуть». Вряд ли такая тактика сейчас чем-то поможет. Вроде в детстве никого из них из дома не выгоняли. Выгонялись из дома они сами. Пожарить сосиски за гаражами майскими вечерами. И почему уровень и серьезность проблем так внезапно выросли? — Рассказывай, — не просит, а требует Мерка, толкая его в плечо. Тема на фоне гладит притихшую Йону, а после вытаскивает ее из крепких объятий Аякса. Она совсем не против. Артемий занимает все ее внимание — хвост быстро виляет из стороны в сторону. Хорошо быть щенком, почухали пузико — тяфкнул — почесали за ушком — облизал чье-то лицо. А у самого Аякса нет сил даже повернуть голову и последить за активностью своей собаки, не то что рассказать о произошедшем полчаса назад. Или уже час? Сколько он сидел на этой скамейке? — Аякс, — настаивает Меркурий и выглядит грозно из-за складки между бровей. — Ты гулял с Йоной, и что-то случилось? — голос у Темы мягкий, приятный. А еще очень взволнованный. Аякс отвечает только из-за шкрябающего ребра чувства вины. — Опять Кэйя? — Нет. — Что «нет»? — терпеливо, но с чувством продолжает нагнетать Меркурий. Становится тошно. — На оба вопроса нет, — рявкает Аякс, но тут же осекается, слыша скулеж испугавшейся собаки. Блядство. Видно, как Мерка тут же хочет что-то сказать, но его окликает Артемий, вынуждая замолчать. Они выглядят встревоженно и напряженно, и это раздражает больше всего. Они же постоянно из-за него переживают. Кто бы мог подумать, что их дружба станет настолько… крепкой. Такой близкой. Второй семьей. Когда первую он теряет. Это снова рвет болью грудную клетку. Хочется закричать. Все как-то исправить. Но это просто не в его силах. Он абсолютно беспомощен прямо сейчас. Глухой стон разочарования сам вырывается из него. И Аякс срывается. — Дед меня выгнал, — цедит он сквозь зубы, пока только от этих слов нехило бросает в дрожь. Мысли не дают успокоиться, но, чуть помолчав, Аякс вновь добавляет: — Все нормально. Внутри будто сама душа неприятно скручивается. Ложь, ложь и снова ложь. Он врал и деду. Он врет всем и всегда, даже не замечая этого. А сам себя убеждает в своей честности и чести. Смешно. И тошно. Особенно от того, что после его слов затихает даже Кэйона, уже перестав прыгать на Артемия и счастливо скулить. Абсолютно глупая ситуация. И этот разговор. Бессмысленный и бесполезный. Как и сам Аякс. Не оправдывающий ничьих ожиданий. Даже своих. — Ну, — начинает Меркурий, подумав. — Это вообще не нормально! — почти что писком продолжает за него Тема. — Ты взорвал квартиру? Йона съела ковер из Индии? Ты заснул в ванне и разъебал евроремонт ваших соседей? — Да он выгнал его без вещей вечером, прямо на ночь! Уже семь вечера. Какая разница, что Аякс сделал, это вообще дико… Бесчеловечно… — Днем, — поправляет Аякс, опуская голову, — я просто тут… сижу. И оказывается, что уже много часов. Это, в целом, объясняет, почему вокруг стало так темно. И почему его нашли ребята. Видимо, Тема встречал Мерку после работы. Милые голубки. Может, Аякс и вовсе помешал их недо-свиданию? Дерьмо. — Аякс, — шепчет Тема сбоку, поглаживая его по плечу с неуместным сочувствием, — все-таки что стряслось, а? — Ничего, — тут же отвечает Аякс, но уже через пару секунд сдается и выдыхает, — дед спалил меня с Кэйей. — Тебе что, пятнадцать? Какого черта, — негодует Меркурий. — И в смысле «спалил»? Вы же даже до поцелуев с трудом доходите. Что ты снова натворил, Аякс… — Мне очень жаль, — вздыхает Артемий, перебивая миллион вопросов Мерки и приобнимая Аякса, — не бойся, он у тебя отходчивый. Все будет хорошо, вы поговорите, он поймет и простит, как всегда, м? Да, как же. В голове только и звучит набатом «грязно», «мерзко», «гадко». Где-то кровоточит «отродье», и шумит в ушах «ты мне не внук». После такого вообще мирятся? Прощают? А готов ли простить сам Аякс? Сердце болезненно сжимается. — Угу, — мычит Аякс, прикрывая глаза. — Не знаю, что делать сейчас. — Для начала, перестать ныть, — припечатывает Мерка, — давай, все, надо найти тебе хотя бы обувь нормальную… — И место, где поспать… Звучит неплохо. Аякс тихо смеется и хмыкает на это, а после переводит взгляд на фонарь, размышляя о том, что можно было бы заночевать прямо на этой лавочке. Бездомные же так и живут, да? Пора привыкать. — Ладно, — выдыхает Мерка сквозь зубы, почесывая затылок. — Бери собаку. Не знаю, что мы скажем бабушке, но придется нам спать на одном диване. Артемий тут же вскидывается, и его очевидная ревность даже смешит: — Давай я тебе скину на отель, Аякс? И смотрит оленьими глазами. Похож на Йону, когда та выпрашивает добавки вкусняшек. Аяксу даже хочется погладить его по голове и заверить чем-то вроде «да не отберу я твоего боксера кучерявого, я вообще по немцам, а твой и по-английски-то не шпрехает», но эти два спасателя не унимаются: — Ты можешь забрать свои вещи? Нет? Похуй, плевать, мы идем к бабушке, сегодня на ужин запеканка, — чеканит Мерка твердым голосом и хватает Аякса за широкий рукав кофты, подтягивая на ноги. — Могу, — бормочет он в ответ, шатаясь от того, что затекшие ноги тут же сводит, — но не буду. И к бабушке не надо. Я сам что-нибудь придумаю… — Не могу разобрать его лепет. Темочка, он сказал, что может забрать вещи? Ну-ка, давай тогда, тащи свой зад в квартиру. — Я же сказал, что не буду, — если понадобится, Аякс даже встанет в позу. Только вот на его принципы и планы Мерке совершенно все равно. Он дергает за рукав сильнее, а потом смиряет строгим взглядом. Аякс бы сказал, что почти родительским, и от этого становится еще более противно от себя. Но другу все равно, он продолжает терпеливо дожидаться другого ответа, правильного, не отказа. — В квартире нет ничего «моего», — ворчит Аякс, закатывая глаза. Все, что там есть, купил дед. — Плевать. Зато там есть твои вещи, а еще все необходимое для твоей собаки. Хотя бы поводок и корм. На себя тебе похуй — ладно, этим займусь я, но о Кэйоне, будь добр, позаботься сам, — рычит Мерка, но тут же успокаивается, стоит Теме уложить ладонь на его плечо. — Пойдем. Артемий все еще выглядит испуганным и потерянным даже больше, чем Аякс. И как он умудрился вырасти таким мягким и добросердечным в их-то компании? И как сам Аякс стал таким… не выдерживающим чужие переживания, тем более вызванные именно им. — Только не плачь, принцесса, — вздыхает Аякс, осматривая ютящегося рядом Артемия, пока тот грустно кивает и поудобнее подхватывает Йону на руки. Возвращаться в квартиру все еще иррационально страшно. Аякс даже не знал, что в его словаре есть слово «иррационально», но сейчас он ощущает его в полной мере. Внутри все стучит и клокочет с каждым новым шагом, особенно когда они доходят до подъезда и заходят в лифт. Мерка, словно на самый крайний случай, аккуратно его придерживает, а иногда тянет на себя, помогая удержать равновесие. Все тело непроизвольно шатается, ноги становятся ватными, а движения слишком сложными. Аякс знает, что деда в квартире нет — после внезапного рейда припаркованный у подъезда автомобиль к вечеру испарился. Но стискивающее глотку напряжение так и не отпускает. — Давай, — командует Мерка, пихая Аякса в спину, когда он все же поворачивает ключ в замочной скважине. — Мы рядом, — уверяет Тема. Даже Кэйона, чувствуя общее настроение, что-то тихонько тяфкает. Аякс собирает все силы в кулак и распахивает дверь. Внутри все оказывается таким же, как и днем. Нет никакого погрома, надписи «худший внук» на стене — все вообще выглядит максимально обычно. Будто Аяксу все это приснилось, привиделось в пьяном бреду. Ну, правда, не мог же он на самом деле так знатно проебаться. Но Мерка позади прочищает горло и снова пихает Аякса в спину. Ладно, не сон. Кошмар наяву, пожалуй. В шкафу почти сразу же находится его старый походный рюкзак, в него как раз и летит куча шмоток из этого шкафа. Некоторые Аякс подбирает с пола, те, которые раскидывал в поисках рубашки Кэйи. Но даже так на вешалках остается еще на несколько показов мод, и он спешит запихать все вещи обратно. Аякс роется в коробках со старой техникой и из принципа забирает оттуда старые проводные наушники, на которые накопил сам. Зарядку от телефона, детские часы с Человеком-Пауком, лет пятнадцать назад подаренные старшим братом, утюг… да какой утюг? Доску то он с собой не утащит. Берет ручной отпариватель, провод к нему, вешалку. Черт возьми, да какой рюкзак, ему нужен хотя бы тягач с огромным прицепом. — Давай только не на час, — раздается из коридора голос Мерки, — бабуля нас уже потеряла. Он же с Темой наверняка шел пить чай с пирожками. Счастливые такие. Чаевничать, пирожки есть. От бабули, которая их любит, по утрам всякое им печет… — Да не торопи меня! — срывающимся голосом требует Аякс. Аякс тратит десять минут на то, чтобы помыть всю посуду, которую запачкал утром, пытаясь соорудить шедевр кулинарии. Потом с грустным лицом смотрит на размякшие ягоды, что оставил размораживаться на обед. Из глаз долой — из сердца вон, Аякс выкидывает их в мусорку, завязывает пакет и гордо вручает Мерке. — Твои вещи? — хмыкает друг. — Ага. Приданое. Кэйона напоминает о себе тяфканьем, и ноги сами несут Аякса к полке с собачьими консервами и вкусняшками. Корм и две самые любимые игрушки Йоны он запихивает в пакет не глядя, потом моет миски и складывает туда же, через секунду с задумчивыми взглядом сидит перед лежанкой и около пяти безуспешных минут пытается ее сложить, чтобы она поместилась хоть как-нибудь. Не получается. Ладно, значит… значит Кэйона будет спать как-то с ним. Поиск ключей — самое утомительное занятие. Ключи от машины Аякс рыщет по всей квартире, перепрыгивая через Йону, которая рада вернуться домой. С трудом и дрожащим сердцем находит их и оставляет на столе вместе с ноутбуком и всеми картами, к которым привязаны счета, что открыл для него дед. Думает еще немного. Кидает на стол и ключи от квартиры, потому что возвращаться не планирует. Немного с грустью Аякс смотрит на ключи от мотоцикла — жалеет, что слишком мало катался, пока была возможность. — Блять, — шепчет он, когда в голову ударяет резкая мысль о том, что еще «своего» он забыл в этой квартире. Мерка на фоне командным голосом подгоняет, но Аякс не слушает, влетает в спальню к комоду и вытаскивает из полки коробочку с экшн-камерой, которую подарил ему Дилюк. Ее он точно не может не забрать — осторожно впихивает к другой малочисленной технике. Да уж, о хороших стримах теперь тоже придется забыть. «Вот и все добро, нажитое за десять лет», — думает Аякс, смотря на свой пухлый походный рюкзак и пакет собачьей утвари. Ладно, не все. Возможно, даже не одна десятая. Но это дело чести. Хотя какая теперь честь? Аякс забирает с собой и зубную щетку. На кой она деду? И пасту. И зубную нить. Он смотрит еще на гель для полоскания, бессульфатный шампунь, премиум-бальзам, гель для бритья, пенку для умывания, тонер, крем, но… — Я же, блять, просил! «Аякс, не на час»! — рычит Мерка. А что, правда час? Аякс скорее ловит свое игривое пятнистое чудо, наряжая ее в шлейку с поводком. Да, девочка. Дорога нас ждет дальняя. И тернистая... — Я все, — вздыхает он, выползая в коридор. Пакет отвратительно тяжеленный, но корма там как раз, чтобы на двоих, потому что все карты Аякс оставил, а больше денег у него и нет… — Молодец, — кивает Тема с улыбкой, отрываясь от телефона. Опять в свой тг-канал строчит все об их личной жизни, ясно. — Готов? — Как пионер, — тянет блеклую улыбку Аякс, а после хохочет на недовольное цоканье языком от товарища Меркурия. Артемий чуть слышно хихикает с этого, пряча взгляд от строгого Мерки, а после бежит с Кэйоной к лифту, что-то рассказывая о новом коте-шеф-поваре в своей кото-игре на телефоне, чтобы разбавить тишину. Мерка до умопомрачения смешно слушает каждое его слово с внимательной бдительностью и с готовностью кивает на веселое: «Милый же? Милый?». Аякс даже немного дергает губами, когда они выходят из подъезда под серьезное «очень милый» Мерки, который смотрит не на кота, а на Тему. Аж тошно от них. Как он выдержит с ними целый вечер? Они проходят дом Аякса и уже идут в сторону старенькой пятиэтажки, проходят первый подъезд из четырех, и… в голове что-то со скрипом щелкает. Аякс останавливается, раздумывая и разжевывая мысль, которая пришла ему в голову, пока его снова не тормошит за плечо Мерка: — Чего встал? Депрессия? Инфаркт? Пойдем к бабушке, у нее таблетница… У Мерки очень хорошая бабушка — в мыльной памяти всплывают картинки того, как она кормила его вкусным супом, когда Мерка звал поиграть у него дома. Разве Аякс может заставить ее переживать? А то она как Мерка — боевая, еще и деду Аякса позвонит, ругаться начнет, защищать его, а потом вообще конец света настанет… — Я тут подумал, — тянет он, оглядывая проезд со шлагбаумом, который ведет к дому еще одного их друга, — я, наверное, переночую у Вити. — Хорошо, — тут же улыбается Тема, подходя поближе, — отпишись только, что дошел, жив, и он тебя не скурил, да? Хотя бы завтра. — Ладно, — вздыхает Аякс, смотря на то, как Артемий трогательно прощается с Йоной, — завтра напишу. Завтра вечером-ночью, примерно… Может, завтра-завтра вечером, это, кажется, называется "послезавтра". На этом и прощаются. Мерка даже пожимает ему руку и говорит, что все наладится, а после они расходятся в разные стороны. Аякс уже отходит на приличное расстояние, когда слышит их приглушенный диалог: — То есть мы зря ждали его час? — вздыхает и ворчит уставшим голосом Мерка. — Не зря. Он наш друг. — Он наш долбаеб, Тем. Носятся с ним, как с маленьким — сами виноваты. Аякс хмыкает, подгоняет Кэйону и спешит к нужному дому, несколько минут всеми правдами и неправдами вспоминая сначала подъезд Вити — с этим у Аякса всегда тяжело, пусть он и бывает тут чуть ли не каждый месяц. Потом караулит какого-нибудь соседа, потому что не помнит, точнее никогда и не пытался запомнить код от домофона, а после… начинается самое сложное. Влезть в небольшой лифт со всей этой охапкой вещей и собакой. Дальше добраться до квартиры выходит как-то на автомате, голова занята совсем другими мыслями. Йона стоит у ноги и преданными глазами смотрит сверху вниз. Смотрит, смотрит, пока Аякс решается. Каким неуверенным он стал за один этот вечер. Ключ в ладони уже становится мокрым. Но варианта получше у Аякса все равно нет. Так что ладно. Простите за вторжение. Дверь открывается с первого же оборота. Аякс пропускает внутрь Кэйону, потом заходит сам. Скидывает на тумбочку рюкзак, на коврик пакет и кроссовки, отстегивает Кэйону и как-то совсем обессиленно проходит дальше, вглубь квартиры. Йона радостно и заинтересованно виляет хвостом и сама срывается с места, изучать новую территорию. Милый щенок — Аякс устало улыбается. — Че за хуйня, блять?.. — слышится откуда-то из спальни. — Не блять, а Кэйона, — ворчит Аякс, закатывая глаза и останавливаясь на пороге в комнату. Витя переводит на него удивленный взгляд, хмурится, а потом корчит тошнотворную рожу. Как обычно сидел в наушниках за компом и даже не услышал, что кто-то вломился к нему в квартиру. Конечно, Дота или взлом Пентагона важнее всех мирских дел вместе взятых. — Теперь, ебать, понятно, куда делась вторая связка ключей, — цокает Витя и отворачивается обратно к монитору. — Еще год назад. — А не надо было на новоселье нажираться в стельку, я изъял их в благих целях, — в ответ фыркает Аякс, проходит в спальню и сразу идет к шкафу в дальнем углу комнаты. Правда, сначала чуть не наступает на робот-пылесос, который настойчиво пытается помыть за Йоной паркет. — В каких-каких? Нахуй ты приперся? Посрался со своим made in Germany? — Да как вы заебали, — стонет Аякс и между стопок вещей нащупывает нужный пакетик. — Нет. Со мной будешь? Витя переводит на него уставший взгляд, приподнимая одну бровь. Аякс всматривается в его глаза, почти сразу же замечая, что они и так красные. А на столе, будто в подтверждение мыслей, он замечает и кубинскую трубку, которую Витя любил особо трепетной любовью. «С ней работается лучше», — жал он всегда плечами. Да, конечно, дело в трубке, а не в том, что этот недо-хиппи туда запихивает. Но в итоге Витя кивает и даже ставит комп в спящий режим. Встает с кресла и потягивается, подхватывая со стола свой верный атрибут, и даже предлагает его Аяксу. Но он сжимает губы в тонкую полоску и убежденно отказывается: все эти понты не для него. Как после школы собирались за гаражами с парой сигарет, бутылкой из-под газировки и припрятанным в кармане брюк гашишем, так он и продолжит. Ну, теперь не в гаражах, а на диване Виктора Сергеевича. — Где моя бутылка? — В нижней полке, — фыркает Витя, уже присасываясь к своей трубке, — где в прошлый раз и оставил. Аякс лезет в указанное место и действительно находит пропажу. Обычно он кладет ее в стеллаж, в какую-то огромную белую вазу, там ее совсем не видно. Но в прошлый раз он так знатно напился и накурился, как раз после ссоры с Кэйей, что, кажется, уже забил на все и в итоге спрятал в первое попавшееся место. Обычно так заваливается к Вите он не часто. Чаще всего, когда происходит какая-то лютая херня. И даже ссоры с Кэйей не так сильно убивают его, уничтожая желанием окончательно забыться. Но сейчас другого выхода будто и вовсе нет. Хоть как-то расслабиться. Хоть немного выкинуть все произошедшее из головы. Диван мягко проминается под Аяксом, когда он садится рядом с другом. Все действия получаются как-то машинально. Пакетик шуршит под пальцами, тлеет сигарета, палец зажимает выжженную в пластике дырку, бутылка наполняется дымом. Все белее и белее. Этим видом даже как-то расслабляя и гипнотизируя. Еще немного подождав, он откручивает крышку и вдыхает все за один раз. Задерживает в легких, пару долгих секунд не дыша и будто вовсе не существуя. И выдыхает. Витя сидит рядом молча, только пускает колечки дыма в воздух, закинув голову на спинку дивана, как Синяя Гусеница из «Алисы в стране чудес». И это хорошо. Это всегда хорошо, потому что ему можно ничего не объяснять, он не будет этого требовать, просто примет, как есть. Будто понимает на каком-то другом уровне. Аяксу это больше всего и нужно. Прямо сейчас забыться и не думать о произошедшем. Жаль, что отгородиться от мира совсем не выйдет.💜♡*｡.✧•Кэйня•✧.｡*♡💜
@kaeyalberich Аякс, как ты? Мм… мне кажется, я не должен был уходить. И как-то все это… Сильно тебя отчитали?..@tartagalicious правильно что ушел не переживай
@kaeyalberich И все же как ты?@tartagalicious нормально
@kaeyalberich То есть ничего страшного? Он нормально это воспринял?@tartagalicious ну нет… я какое-то время поживу у вити и не знаю… потом решу, что делать
@kaeyalberich Блять Бляяять боже блять прости Аякс@tartagalicious хэй-хэй василеееек ты чего ты вообще ни при чем все нормально, выкручусь
@kaeyalberich Мне очень жаль Аякс очень@tartagalicious *стикер целующего котенка* я тебя люблю не плачь, котенок зато на следующего железного коня заработаю сам ххпахах
@kaeyalberich Дурак ты… *стикер обнимающихся котят* Я… всегда тут, если что, хорошо?@tartagalicious ахах хорошо)) я тоже
Кэйона вдруг подбегает к ноге и бросает к ней одну из своих игрушек. Уже разворошила свой пакет в прихожей? Аякс хмыкает, подбирая игрушку и давая щенку вцепиться в нее зубами. Он тянет ее туда-сюда, тихо смеется себе под нос, пока Йона игриво рычит. И наконец Аякс чувствует, что все затянувшиеся узлы под ребрами распускаются, и кажется, что даже дышать становится легче. Хотя в этом легком дыму вокруг дивана это даже забавно, да и во всей сложившейся ситуации тоже. — Расслабительный диван, — смеется Аякс, откидываясь на спинку обратно. — Ну, хоть не слабительный, — прыскает в ответ Витя. Они смеются с этой абсолютно тупой шутки слишком долго. Крыша окончательно едет — победа. Аякс вдыхает из своей чудо-бутылки второй раз, и вскоре в голове все приятно затихает. Точнее не все. Слышно, как Витя привычно переходит на беседы о высоком. Что-то о развитии, познании себя, сдерживании низменных порывов, каком-то новом опыте и, блять, Аякс вообще не успевает и слушать, и понимать его одновременно. Трава всегда действует на них по-разному. Пока Аякс знатно тормозит и тупит в стены, у Вити будто открывается третий глаз, бесконечный двигатель, шестое чувство и «облачное сознание». Аякс знать не знает, что этот кодер вообще под этим подразумевает, но кажется что-то вроде шерлоковских «чертог». В любом случае Аякс перестает пытаться слушать уже на третьей минуте. Под эти философские беседы только засыпать. Но еще одно безумно важное дело…♡✿.｡*❤️Икорочка❤️*｡.✿♡
@tartagalicious люк привет прости, что проигнорил… и не лучший вечер, но все нормально, не переживай, я тебе завтра все расскажу. люблю тебя очень… но сейчас я просто хочу отдохнуть
@dilucragnvindr Не извиняйся. Спасибо, что написал. Я тоже тебя люблю и буду рядом уже через три дня@tartagalicious воуу целых три дня я успею заработать на новую квартиру
@dilucragnvindr Что? Зачем новая квартира?@tartagalicious я шучу, икорочка я шчуу))
на квартиру не успею, тольк на сарай