Прости меня, я до сих пор в пути И мир погиб, и мир в огне Я видел сон — Перемотка
Демон улыбался. Демон смеялся. Его лицо было сокрыто за маской, однако Се Лянь знал, буквально нутром чувствовал, Безликий Бай сейчас веселится. Чужие губы растянуты. А внутри фейерверком искрится смех. И этот факт разжигал огонь внутри уже самого принца лишь сильнее, щедро бросая поленья. Да и просто, кажется, юноша успел достаточно хорошо узнать этого демона. Понять. И, наверное, даже чуть срастись с ним душами, чтобы буквально ощущать перемены настроения. Те, будто бы мечи, резали его кожу, рассекали до крови. — Хочешь наслать на этих людей новую волну поветрия ликов? — Сяньлэ нахмурился, сжал ветку в пальцах крепче и приготовился атаковать. Бросить себя вперед, чтобы защитить людей. Те сейчас были на его территории, в его, черт возьми, храме! И только через его труп их настигнет подобная кара. Лишь с его позволения кто-то еще сможет пройти туда. Однако Се Лянь ошибся. Потому что вместо подтверждения Безликий Бай лишь рассмеялся, посылая тем самым дрожь по телу принца. Внизу живота юноши появился отвратительный и колючий комок, а в легких - шипы, мешающие даже вдох сделать, настолько отвратительным, режущим уши, казался разнесшийся по округе звук. От него хотелось бежать. Хотелось зажмуриться покрепче. А потом, как в далеком детстве, забраться под одеяло, словно это могло помочь спастись от монстров, прячущихся ночью под кроватью. Однако монстр Се Ляня сейчас был рядом, от него нельзя было убежать — На людей? — Демон цокнул языком, раздосадованный чужими умственными способностями. Он подпер лицо рукой и, Сяньлэ мог поклясться, улыбнулся еще шире. Внутренности юноши из раза в раз пронзало желание сдернуть с чужого лица эту чертову маску Скорби и Радости. Снять ту к чертям, чтобы наконец-то взглянуть на лицо этого демона. Заглянуть в его глаза и… увидеть хоть что-нибудь. Хотя бы один жалкий намек на душу и, возможно, раскаяние. Признак того, что когда-то тот все же был человеком. — Сяньлэ, — Безликий Бай растягивал это имя, прокатывал его на языке, будто бы самую вкусную на свете конфету, и смотрел. Он впивался взглядом в юношескую фигуру, скользил по той, пожирая. Откусывая кусочек за кусочком, чтобы потом создать нечто идеальное. Собственными руками превратить такого прекрасного принца в себе подобного, показав тем самым ему, насколько прогнил мир вокруг. Что он не заслуживает ничего, кроме гибели. Что люди - существа отвратительные, ничтожные, готовые предать в момент, когда ты наоборот нуждаешься в них сильнее всего. Предательства - сама их суть. — Ты - единственная моя цель. И Се Лянь не понимает. Он все продолжал просто смотреть, твердя себе, что каждое слово этого демона - ложь, бред и самая обычная провокация, сказанная лишь для того, чтобы вывести из равновесия. Чужой рот - самая обычная выгребная яма, на которую даже внимания обращать не стоит. Не стоит слушать. Нужно просто закрыть уши. Нужно просто сесть. И. Зажать уши руками. Зажмуриться. Чтобы не видеть. Чтобы не слышать.Не знать.
Не быть тем, кого предают. Не быть тем, кого бросают. И тем, кто не справляется, сколько бы не пытался. Чтобы стать лучшей версией себя. Достойной. Хотя бы в этом забытие. Потому что Се Лянь устал. —Я хочу, чтобы ты перешел на мою сторону, Сяньлэ, — шепчет Безликий Бай, протягивая руку. В его словах - искренность. Она плещется, готовая через край перелиться. Он делает полшага вперед, готовый вовсе объятия раскрыть, чтобы показать, что рядом с ним будет безопасно. Он - дом, тихая гавань и спасение. Он - тот, кто поймет и будет рядом. Он поможет. Потому что сам знает, каково это. Какой горечью ощущается на языке предательство. Как больно бьет промеж ребер ощущение собственного бессилия. Каково это в одночасье терять все, к чему ты так долго шел. Каково терять всех. И наблюдать за разрушением всех замков, построенных как в реальности, так и в голове. Се Лянь отшатнулся. Он чувствовал, как сердце в груди вдруг начало биться быстрее, потому что тело, чертово тело, вдруг захотело сделать шаг навстречу. Он захотел подойти, коснуться чужой руки и согласиться, ведь нутро вдруг пронзило ощущение безопасности. Того, что его действительно могут принять и, самое главное, понять. Даже не так. Что его уже понимают и видят. Каждый изъян. Каждый рубец на сердце. —Чего ты… чего ты вообще добиваешься? — голос не слушался. Слова эти прозвучали слишком хрипло, откровенно жалко и слабо. Спесь была сбита, на броне - мерзкие трещины, однако Сяньлэ все равно стоит. Он выставляет вперед жалкую палку, словно та действительно была оружием. Он впивается в нее пальцами, молясь не сломать, и сосредоточивает взгляд на особенно-ярком призрачном огоньке. Огоньке, что дарил иллюзорное ощущение тепла. Чувства, будто тот был здесь ради него, ради жалкого наследного принца. Вопрос этот, казалось, был задан в пустоту. Безликий Бай слышал его уже бесчисленное количество раз, ответ его был и всегда будет неизменным. А самое главное - честным. — Сяньлэ. — демон чуть склоняет голову, а затем пожимает плечами. Безоружный. Обманчиво слабый и открытый. Только сделай рывок, воткни палку острым концом в чужую шею и все, все закончится. — Я ведь уже говорил. Я хочу, чтобы ты перешел на мою сторону. — Он мягко ведет рукой в сторону, раскрывая объятия, зазывая, крича беззвучное «доверься мне», «сделай шаг навстречу». — Ты - маленький нефрит. Прекрасный и в той же степени необработанный. Все твои предыдущие учителя - ничто. Пыль под ногами, неспособная ни научить, ни хоть немного раскрыть твой потенциал. Я же… — Безликий Бай делает сначала паузу, затем - шаг навстречу. Все такой же открытый, действующий медленно и постепенно, будто бы в попытке подойти и погладить уличного котенка. За маской - нежная и ободряющая улыбка, до боли натягивающая обезображенную кожу. —Наоборот уже успешно учу тебя, помогаю избавиться от заблуждений, вбитых в твою прелестную и такую светлую голову. — Ты! — Наследный принц злобно прищуривается. — Хватит смеяться надо мной! — выплевывает он, пока пальцы его свободной руки мелко дрожат. Юноше нужно было заткнуть демона. Засунуть ему в глотку эту чертову палку, чтобы он больше ни слова сказать не мог. И Сяньлэ делает первый рывок, первый выпад, отчего в небо поднимается столб пыли и листьев, а вместе с ними - чужой смех, разносящийся по горе. Живой, сладкозвучный, кажется, будто бы даже искренний. Будто бы Безликому Баю весело. Будто бы он, чтоб его черти драли, получает от всего этого удовольствие, пока сам Се Лянь кое-как умудряется заставлять себя дышать. Пока он чувствует, как быстро-быстро бьется в груди сердце, болезненно ударяясь о ребра, а каждый вдох противно застревает где-то в горле. — Научил? — новый удар. — Меня? — и еще один. Резкий, рваный и полный невысказанной обиды, чувств. Се Лянь оборачивается вслед за отпрыгнувшим в сторону демоном. Чужой шаг, а затем его собственный, новый взмах палкой, освещаемой светом призрачного огонька. Но сейчас тот дрожал, становясь то сильнее, то наоборот слабее, будто бы тот в эту самую секунду дрался вместе с ним, с наследным принцем, и за все того же наследного принца переживал. — Тебя. — подтверждает демон, резко переходя в наступление. Он оказывается рядом в мгновение ока, отчего юноша давится воздухом, понимая, насколько же Безликий Бай быстрый. Насколько же он сильный, потому что в этот самый момент чужая аура была подавляющей, практически пригвождающей к земле. Однако вместо удара наследный принц чувствует прикосновение, как чужая рука мягко, обманчиво нежно скользит по его собственной, по запястью, а затем уже по ткани одежд к локтю. И Се Лянь буквально кожей чувствовал мозоли от меча, грубые подушечки пальцев от многовековых тренировок. Призрачный огонек резко начинает гореть сильнее, буквально взрываясь этим ослепительным светом, он выводит из оцепенения ровно в тот момент, когда Безликий Бай поправляет его стойку, и, черт возьми, вновь Сяньлэ буквально всеми фибрами души ощущает чужую усмешку. — Во-первых… — Наследный Принц, вздрогнув всем телом, делает новый выпад, желая ударить это создание палкой по его особо наглым рукам. Однако это, как и все попытки до этого, у него не получается, ведь Белое Бедствие одним плавным движением, будто бы поток воды, уходит в сторону, оказываясь у Се Ляня за спиной. Он ведет рукой по чужой пояснице, чуть подталкивая, играясь, насмехаясь. Показывая, насколько юноша сейчас ничтожен перед ним. — Я научил тебя тому, что существует бесчисленное множество вещей, против которых ты бессилен. — Еще один легкий и незаметный маневр, маска Скорби и Радости оказывается прямо перед лицом принца. — Во-вторых… что люди недостойны того, чтобы ты им помогал. Они лишь хотят переложить на тебя ответственность за все их беды, не желая ничего делать. Ты ошибешься - тебя будут обвинять. Они забудут обо всем, о каждом добром деле, стоит тебе хотя бы раз оступиться. — Заткнись! — взревел принц, а в следующий же миг услышал треск и опустил взгляд. Палка была разломана, щепки валялись у ног на земле, а Безликий Бай теперь стоял на расстоянии одного жалкого шага. Он просто стоял и смотрел, с опущенными руками, безоружный и абсолютно спокойный. — До сих пор думаешь, что я вру? — демон склонил голову, протягивая руку. Большую, сильную, покрытую шрамами различной длины, формы и глубины. Сяньлэ хотел отшатнуться, ударить по ней, однако по итогу лишь сцепил покрепче зубы, до боли, будто с желанием превратить те в крошево. Он просто стоял, чувствуя, насколько бесполезный. Жалкий. Ничтожный. Не способный нанести даже один-единственный удар. И вместе с тем чувствовал страх от собственного же бессилия, собственной бесполезности, что льдом внутренности сковывала. Сейчас наследный принц был похож на крохотный камешек, напротив которого была огромная гора. И горой этой было Белое Бедствие. Она заставляла все внутри наследного принца обрушиваться, не оставляя после себя ничего, сдувая ветром даже небольшие горочки пыли. Се Лянь не отвечает. Он молчит, понимая, что способен подписать себе приговор, вырыть могилу одним-единственным словом. — Ох, мой милый Сяньлэ, — кажется, практически любовно шепчет демон, отчего желудок наследного принца скручивается от резкого спазма. Он ощущает чужую руку на своей щеке, не понимая, когда его собственная маска была отброшена в сторону, как большой палец скользит по голой коже, освещаемый лихорадочным сиянием призрачного огонька. — Мой наивный принц, — продолжает он, однако в следующую же секунду этот тон меняется. Он напитывается стальной жесткостью, даже жестокостью, и Безликий Бай оказывается за спиной, его рука - на шее, не позволяя теперь уже действительно двинуться. — Я покажу тебе, как сильно ты ошибаешься, мой драгоценный маленький принц. Из горла Се Ляня вырвался короткий крик, а перед глазами застыла белоснежная пелена. Сердце, как бедная птица в клетке, начало осоловело биться о ребра, свои железные прутья, желая вырваться на свободу. Оно безмолвно скулило от страха там, а вместе с ним так же корчилась в агонии и душа, не понимающая, что делать и как поступить. Как спастись. И избежать очередной боли, от которой наследный принц уже устал. Как же он…Устал.
*** Се Лянь пытался докричаться до людей. Однако его голос был слаб, он тонул среди тех, чужих, целого моря других, более громких и сильных. Среди злых. Расстроенных. Находящихся на грани отчаянья. Обезумевших. Наследный принц смотрел и приходил в ужас, ведь люди постепенно теряли рассудок. Женщины хватались за руки своих мужей, мужчины - за женщин, за стариков и дряхлых старух. А дети, не понимая, не способные уловить сути происходящего, но видя реакцию взрослых, рыдали лишь сильнее. От страха за себя, свою жизнь и жизни членов своей семьи, ведь в воздухе ото всюду искрилось известное всем слово. Смерть. «Мы так можем умереть!» Выкрикивали со всех сторон, всплескивая руками и срывая голос. — Успокойтесь! — кричал в ответ наследный принц, чувствуя, как горло начинает неприятно саднить. Он пытался дергать руками, ногами, всем своим чертовым телом, однако оно не двигалось ни на миг. — Прошу вас! Мы обязательно найдем решение! — откровенно врал Сяньлэ, слыша в ответ у самого уха лишь тихие смешки. А затем шепот: — Правда думаешь, что это может помочь? — спрашивал Безликий Бай с неподдельным интересом. Будто бы действительно учитель у ученика, которому ранее дал очень сложную задачку. — Взгляни на них… — мозолистые пальцы заскользили по взмокшей от нервов коже, демон провел большим по щеке, стер дорожку пота, а затем обхватил подбородок наследного принца, направляя его лицо прямо на толпу. Заставляя смотреть на уже начавшее зарождаться насилие. Мужчины хватали плачущих женщин за руки, встряхивали их, словно те были просто-напросто тряпичными куклами, и кричали. Кричали-кричали-кричали, желая, чтобы те замолчали. Они делали это, не обращая внимания на детей, что цеплялись за чужие одежды в глупой попытке своих матерей защитить. — Им все равно на своих жен, своих же собственных отпрысков. Их… — демон на миг замолчал, позволяя Се Ляню насладиться этой сценой. — Волнует лишь собственное благополучие. Сяньлэ дернулся, будто бы его самого ударили. Он резким движением шеи выдернул собственное лицо из чужой жесткой хватки и, не обращая внимания на слова Безликого Бая, закричал вновь, обращаясь практически в пустоту: — Прошу вас, прекратите ругаться! — выкрикнул он, пока в голове звучало чужое «их волнует лишь собственное благополучие». — Только так мы сможем найти решение! «А ты уверен, что ИМ это решение нужно?» — слишком знакомый голос, проникший уже в мысли. Он заскрежетал, зашептал тихо-тихо, объединяясь с лихорадочным биением сердца в груди. Со стремительной образовывающейся в той же самой груди пустотой. Потому что слова сейчас не имели совершенно никакого веса, все, что выкрикнул принц, просто утонуло в гаме. Казалось, о нем забыли. Он стал обычной декорацией, на которую лишь изредка тут кидали взгляд. Ненужный. И абсолютно бесполезный. В очередной чертов раз. Се Лянь мог просто наблюдать, не имея абсолютно никакой возможности двигать чем-то, кроме головы. — Как кого убить? — наследный принц крупно вздрогнул. Белое Бедствие вдруг заговорило во весь голос, так и оставаясь стоять позади. — Вы ведь уже знаете, да? — демон чуть понизил голос, практически до шепота, однако каждое слово было слышно, ведь, стоило ему только рот открыть, настала идеальная тишина. Та самая, к которой все это время пытался призвать наследный принц. Та самая, которой добиться у него не получилось. Люди молчали. Они склоняли друг к другу головы, шептали неразборчиво, и с каждой секундой Сяньлэ не понимал все больше. На кого намекает демон? Он все же хочет устроить здесь бойню? Нет. Нетнетнетнетнет. Се Лянь не может этого позволить. Он не может просто смотреть на то, как страдают невинные люди. Он… он должен помочь, должен что-то сделать. Он должен… Юноша громко сглатывает, открывает рот, разлепляя пересохшие губы и, понимая, насколько слабым сейчас будет его собственный голос, произносит: — Ты хочешь… — начинает он, желая выкрикнуть дальше «заставить их убивать друг друга!», показав тем самым, насколько демон в белых одеждах отвратителен. Помочь хотя бы так! Вдруг эта фраза станет той, что заставит людей осознать всю неправильность происходящего сейчас? Покажет, что происходящее в данный момент насилие - не выход? Однако Безликий Бай, наследный принц был уверен в этом, лишь ухмыльнулся. Он совсем тихо хмыкнул, реагируя на эти жалкие потуги. На очередную глупейшую попытку возвать к чему-то чистому и светлому в насквозь прогнивших людских сердцах. Тем ведь действительно было абсолютно все равно на всех, кроме себя самих. Они уже смотрели друг на друга, как на самые обычные куски мяса. Они уже тихо, аккуратно прикидывали, чем здесь можно убить. Вот тем валяющимся рядом камнем? Или веткой? Может быть, просто руками задушить? Демон видел, буквально по лицам мужчин читал это «женские шеи такие хрупкие, нужно лишь немного сжать, чтобы…». Люди рассчитывали, куда ударить. В висок? По затылку? Где сжать. Как разместить пальцы на чужой шее? И как сделать так, чтобы жертва не могла сопротивляться? Белое Бедствие, перебивая наследного принца, произнесло, будто бы рассказывая очень важный секрет: — У вас ведь есть наследный принц Сяньлэ, — зашептал он, и Се Лянь вновь вздрогнул всем телом, чувствуя, как желудок сжал спазм, тошнота подступила к горлу от этих слов. Убить… его? — Он - Божество. — обманчиво теплые пальцы выводили круги на щеках юноши, будто бы успокаивая, однако хватка Безликого Бая была жесткой. Он заставлял смотреть на толпу людей, видеть, как лихорадочно сменяются эмоции на их лицах. — Вы должны понимать, что это означает. Он… Вторая рука демона скользнула по шее наследного принца, вызывая неконтролируемую дрожь. Отвращения. Се Лянь чувствовал, как она опускается все ниже, секунды же растягивались, превращаясь сначала в минуты, затем - часы, и юноша не мог избежать этих прикосновений. Они, казалось, выжигались на его коже. Отвратительно клеймили. И вдруг демон сжал ворот одеяний наследного принца, затем - одно резкое движение, после которого послышался слишком громкий в наступившей тишине треск разрывающейся ткани. Грудь Се Ляня обжег холодный воздух. Казалось, в этот миг все замерли. Все перестали дышать. Застыли. А вместе с ними и призрачный огонек, все это время летавший рядом. Однако на этом рука Безликого Бая не останавливается. Она скользит по идеально-ровной коже, молочно-бледной, без шрамов, ожогов или хотя бы даже мелких порезов. Прекрасной. Незапятнанной никем и ничем. Он раздвигает порванную ткань, затем - рвет дальше, и все, что может сделать здесь Се Лянь - зажмуриться. Сжать как можно крепче зубы, чувствуя, как тошнота мерзко обжигает горло. Беспомощный. Не имеющий ни малейшего понятия о том, как это прекратить. С каждой секундой перед людскими взорами предстает все больше и больше. С каждой секундой наследный принц чувствует, как падет в эту непонятную яму все глубже. Как становится грязным. Недостойным. Призрачный огонек же мельтешит перед телом Сяньлэ. Он пытается то прикрыть, закрыть, чтобы посторонние не видели, однако совершенно не понимает, что тем самым лишь лучше его освещает. Выставляет буквально на обозрение, заставляя сиять потусторонним светом, сильнее отделяя Се Ляня от людей, забивших помещение. Делая его Богом. Безликий Бай сорвал с чужих плеч последний кусок ткани. Ошметок упал куда-то на землю. — Он… — вновь повторил демон, и в следующий миг послышался звон, заставляющий наследного принца резко распахнуть глаза. Он в ужасе обводил взглядом толпу, не видя на лицах людей ни одной эмоции, которую можно было бы хотя бы отдалено принять за жалость. Отвращение к происходящему. Сяньлэ превратился в самый обычный кусок мяса. И даже не успел понять, когда его внутренности уже в буквальном смысле обдало холодом. Когда резко что-то изменилось, лица людей вокруг будто бы стали жестче, сосредоточились на его теле еще откровеннее. — Не может умереть, — закончило Белое Бедствие, а в следующий миг Се Лянь понял. Почувствовал. Что произошло. И из его горла вместе с кровью вырвался крик, пока меч входил все глубже. Безликий Бай действовал медленно, клинок постепенно входил в тело наследного принца, пока то била дрожь. Он устраивал целое шоу, двигая рукой, загоняя лезвие до рукояти, и наблюдая за тем, как на лицах собравшихся начал отступать страх. Как там появилось облегчение. Им ведь всего лишь нужно «убить» бога, да? Да и тот не умрет на самом деле. Люди зашептались. — Он точно не умрет? — Мы можем… можем это сделать? — Но ему ведь больно! — послышал женский голос с другой стороны, а затем - пощечина. Грозный мужской следом: — Дура, заткнись! — зашипел он. — Откуда ты знаешь, чувствуют ли боги боль? — на последних словах становясь все громче. Безликий Бай рассмеялся. Безликий Бай улыбался, одним резким движением выдергивая из тела наследного принца меч. Он откинул тот в сторону, отчего клинок со звоном упал на землю, прокатившись затем еще несколько метров, чтобы быть практически перед ногами «зрителей». — А ведь действительно! — воскликнул он, крайне позабавленный такими словами. — Вы уверены, что они чувствуют боль? — спросило Бедствие, склоняя голову. Никто не решился ему ответить, а наследный принц закашлял, сплевывая кровь. — Ты… ты… — зашептал Сяньлэ, не понимая, что вообще можно сказать в такой ситуации. Как образумить людей? Что сделать, чтобы… спасти уже свою жизнь? Юноша не понимал. Попросту не мог понять, чем заслужил это. Что сделал не так. Он ведь всегда был на стороне народа, всегда хотел служить ему, помогать, делая жизнь лучше. Так разве… разве… разве можно поступать вот так?… За что? Безликий Бай же заговорил дальше. — Наследный принц ведь всегда хотел помогать другим. Так разве это не отличная возможность? — спросил он, обращаясь уже к людям. Он заскользил по ним взглядом, заставляя сжаться как мужчин, так и женщин с детьми, стариков. Все боялись непонятное существо в маске. Никто не хотел тому ничего говорить, а уж спорить - тем более. — Боль для Богов - ничто, — уже громче проговорил он, заставляя Сяньлэ вскинуть голову, открыть рот, но демон и слова вставить не давал, жестко проходясь рукой по спине, он надавил пальцами на открытую рану, отчего все, на что оказался способен Се Лянь, - очередной крик, стон боли. — Это - актерская игра. Это вы можете заболеть. Можете умереть. Богам подобное не страшно. В толпе вновь зашумели. — Правда не чувствует? — Эти крики - актерская игра? — Он ведь хотел спасать людей, так разве… разве эта мнимая смерть от наших рук не будет считать тем самым спасением?! Се Лянь вновь открыл рот, однако в следующий же миг закрыл его обратно, не зная, что говорить. Он ведь действительно хотел помогать людям. И он правда бог, который не может так просто умереть. Однако боль ведь наследный принц чувствует! Ему больно! Прямо сейчас ужасно больно! Это чувство буквально разрывает его насквозь! Настолько, что ему самому вот так кричать хочется. Почему же… почему же другие люди не видят его страданий? — Я слышал, что государство Сяньлэ пало именно из-за принца! — вдруг выкрикнул кто-то в толпе. — Да-да! — поддакнули с другой стороны. — Я тоже это слышал! — Получается, принц виновен в гибели целого государства? — пауза. — Его народа? Но… Се Лянь ведь не был виноват. Он наоборот делал все возможное, чтобы ему помочь! Переносил дожди, сражался на передовой, совершенно не спал, потому что каждая минута была на вес золота. Наследный принц путался в собственных мыслях, а его тело сейчас было похоже на самый обычный мешок и в то же время на один большой обнаженный нерв. Хотя какой уж там мешок. На нечто бесформенное, не имеющее ни голоса, ни мнения, которому слова тут вовсе не давали. Затыкали. Говорить не позволяли. — Если так… если так… — зашептали люди, а наследный принц лишь горько усмехнулся. Если так… то что? Что тогда? Что, черт возьми, будет дальше? — Что потом… — едва слышно проговорил Сяньлэ, но никто не обратил на эти слова внимания. Совершенно никто, кроме Безликого Бая. — Как что? — произнес демон, склонившись к уху юноши. — Разве ты не видишь? — он нежно провел рукой по волосам Се Ляня, а у наследного принца не было сил даже на то, чтобы дернуться, как-то этого жеста избежать. Поэтому он просто… просто продолжал быть, чувствуя себя пустым местом. Клейменным. Грязным. Ничтожным. — Они уже ищут себе оправдания. Думают, что бы такое сказать, чтобы их действия предстали в лучшем свете. Они хотят оправдать «убийство», боясь запятнать и так погрязшую в абсолютном дерьме душу. Но ты же и таких хочешь спасти, да, мой милый принц? — демон практически любовно заправил черную прядь за аккуратное ухо. — Но подумай… кто же тогда спасет тебя самого? И Се Лянь задумался. Се Лянь зацепился за эту мысль, стараясь понять, кому еще в этом мире может быть дорога его жизнь. Однако на ум не пришло ни одного имени. Он понимал, что не нужен здесь абсолютно никому. И лишь маленький призрачный огонек все продолжал и продолжал кружить перед ним, терся о плечи, связанные руки, словно пытаясь те развязать. Отчего Сяньлэ не удержался, опустил взгляд, и не смог сдержать слабой, изможденной улыбки. — Все хорошо, — шепчет он, отчего чужое сияние резко становится сильнее, а потом вновь затихает, будто бы крича «не говори так!». Но юноша лишь продолжает губы растягивать. — Скоро все закончится, все… Однако договорить Се Лянь не успел. Он отвлекся, заговорился, решив сосредоточиться не на слишком жестокой реальности, а на маленьком призрачном огоньке, который, казалось, совсем чуть-чуть, но все же переживал о нем сейчас. Юноша собственноручно толкнул себя в спину, позволив упасть в эту иллюзию и потерять связь с реальностью. Однако возвращение обратно всегда жестоко и беспощадно. Болезненно. Для наследного принца - в прямом смысле. Он захлебнулся кровью, захлебнулся криком, способный лишь опустить взгляд вниз, чтобы увидеть, что его тело вновь проткнуто мечом, чужие дрожащие руки. Клинок даже не вошел в него полностью. Затем - медленно поднять глаза обратно, скользнуть ими по лицу того, кто это сделал. Перед взором - зареванный и бледный юноша, со следами поветрия ликов на щеках. Его губы беззвучно двигаются, они искусаны буквально до крови. — Простите… простите… — шептал он, продолжая судорожно сжимать рукоять, не в силах ни загнать лезвие дальше, ни наоборот. А Се Лянь даже ответить ничего не мог. Он вновь лишь улыбнулся, понимая, что им все равно. Людям на него. Абсолютно. Все равно. Безликий Бай был… прав. — Да что ты медлишь?! — взревел подошедший. — Ты мужик или нет?! — продолжил он, а затем, сжав рукоять поверх чужих рук, загнал меч в тело наследного принца уже до конца. С губ Сяньлэ сорвался крик. Он почувствовал, как горячая кровь струится по коже, пропитывая штаны и те лохмотья, что еще висели на теле. Секунда. И клинок рывком достают из тела, чтобы затем - загнать вновь. Новый крик, новый стон боли и откинутая назад голова. — Подождите!… — мольба, выкрикнутая в небеса. — Ты ведь убил свой народ, да? — зашептались люди вокруг. — Это - твое искупление. — Разве можешь ты быть богом после того, что сотворил с собственным государством? — Как ты вообще ходить по земле еще можешь? — Ты должен заплатить за это! — Да! — новый горячий выкрик. — Он должен искупить вину! Принц не мог найти слов, чтобы как-то ответить на это. Он судорожно скользил взглядом по толпе. Один. Пять. Десять. Двадцать пять… Тридцать… И с каждым новым ему становилось все хуже. Даже если он разрешит. Даже если позволит каждому пронзить себя мечом, то… то что тогда от него останется? И останется ли вообще? — Тебе страшно? — Безликий Бай приблизился вновь к чужому уху, отчего призрачный огонек, все не перестающий летать рядом, засиял будто бы в недовольстве. — Теперь ты понимаешь, кто такие люди? Что представляют из себя те, кого ты так отчаянно желал спасти? Сяньлэ вновь опустил взгляд вниз. Посмотрел на клинок, все еще торчащий из тела, и на тех двоих, что этот самый меч в него воткнули. Они отступили назад, рассматривали свое собственное тело и, не обнаружив дальнейшего распространения болезни, убежали как можно дальше от окровавленного принца. — Прошу… — зашептал Се Лянь. — Хватит… Однако его не слушали. Люди, увидев, что этот способ работает, принялись говорить еще громче. — Все! Вставайте в очередь! Торопитесь! — кричали они, неразбериха становилась все сильнее. Каждый хотел быть первым. Каждый хотел как можно скорее избавиться от страшной болезни. Каждый хотел жить. Се Лянь хотел отползти, хотел закрыться руками, забиться в угол или же вовсе убежать. Но не мог. И люди это чувствовали, видели. Поэтому продолжили наступать, загоняя Се Ляня в угол. — Спасите… — прошептал он ровно пред тем, как следующий человек сначала вырвал из его груди меч, затем - загнал обратно, заставляя закричать в полный голос. Глаза наследного принца распахнулись, он судорожно закашлял кровью, отчего та попала и на подошедших людей. Те недовольно загалдели, а призрачный огонек летал рядом, не в силах помочь. Он судорожно сиял, облетая лезвие меча, кровоточащую рану, будто бы пытаясь ту закрыть. Будто бы крича. «Прошу, бейте меня!» И Се Ляню даже смеяться хотелось от таких глупых мыслей. Разве может… призрачный огонек пытаться защитить его? Это казалось бредом. Каждый новый удар вырывал новые и новые выкрики, наследный принц то жмурился, то наоборот открывал глаза. Ему хотелось метаться из стороны в сторону, выламывать руки. Ему хотелось попросту свернуть себе шею. — Помо… — Меч вырывают из тела Сяньлэ. Секунда. И тот опять в нем. — гите… А фраза, оборванная в середине, к концу вовсе исчезает. — Вы делаете неправильно! — закричал кто-то со стороны, и тело юноши пронзила очередная волна боли, затем - треск ткани. — Держите его! Засуньте это ему в рот, чтобы он кричать не мог! — командовал какой-то мужчина. Се Лянь вновь распахнул глаза. Его губы зашевелились. — Нет, прошу вас! — судорожно зашептал он, прилагая все силы, чтобы двинуться. Чтобы отползти в сторону. Наследный принц в ужасе смотрел на приближающегося человека, в его руках - некогда белоснежная ткань нижних штанов, сейчас же та была насквозь пропитана кровью. — Умоляю, хва… Однако договорить ему в очередной раз не дали. Лицо наследного принца грубо обхватили, Се Лянь изо всех сил сжал челюсти, но людям было плевать. Абсолютно плевать на эти жалкие попытки еще более жалкого бога как-то спастись. Как то защитить себя. Его терзали, разрывая в клочья, будто бы звери. В его руки впивались ногтями, его ноги раздвигали, содрав перед этим одежду. Его тело было храмом. И этот храм решили тоже разрушить. — Просто зажмите ему нос! — послышался уже новый мужской голос. Его сразу же послушались. И в тот же миг по щекам наследного принца покатились в слезы, потому что долго он не продержится. Сяньлэ старался, он сжимал зубы, однако чертовы легкие… они были предателями. Уже через пару минут те начали огнем гореть, а сдерживаемые крики совершенно не помогали, ведь люди даже не думали останавливаться. Они не прерывались ни на миг, войдя уже в какой-то азарт. И Се Лянь на миг открыл рот, чтобы в следующий там оказались окровавленные тряпки. «Спасите» потонуло в них же. «Я хочу умереть» следом. И «мне так больно». Сяньлэ поворачивал голову, желая отыскать Безликого Бая. Желая сказать, что тот был прав. Люди - звери. Им плевать на всех, кроме себя. Наследный принц правда это понял. Он готов взмолиться, готов на колени встать, лишь бы… — Лишь бы они остановились? — прошептал знакомый голос совсем рядом. Сяньлэ всхлипнул. У него, кажется, не осталось сил ни на что. — Мой маленький принц… — продолжило шептать Бедствие, а затем коснулось обессиленной руки юноши. — Теперь ты понимаешь, что я был прав? Я ведь желал тебе только добра. Хотел помочь. Но ты сам отказался. Сам начал спорить со мной и отворачиваться. И видишь, к чему тебя это привело? Видишь, чего ты добился? — Безликий Бай сжал руку наследного принца в своей, не обращая совершенно внимания на людей, которые ни на миг не отвлеклись от своего занятия. Спасите-спасите-спасите. Единственное, о чем вообще мог думать наследный принц. Боль затмила его разум. Чужие прикосновения слились в одно. Он не понимал, где его касаются. Как его касаются. Лишь осознавал тот факт, что его тело сейчас - ничто. Одежда разорвана на куски, не осталось, кажется, совершенно ничего, ведь людям нужно было больше кожи. Они хотели попробовать воткнуть меч в разные места. Им, кажется, было… интересно? Ведь когда еще представится такая возможность! — Мой бедный принц… — демон поднес чужую руку к своему лицу и, чуть приподняв маску, поцеловал бледное запястье. — Запомни. Лишь я один только всегда буду на твоей стороне. Лишь я один ценю тебя. Принимаю. Понимаю. — из горла Се Ляня уже даже криков не вырывалось, остались одни лишь обессиленные хрипы. Он сосредоточился на чужом голосе. Таком мягком, тихом и успокаивающем. — И буду защищать. Попроси. Меня. От нового удара Сяньлэ практически задохнулся воздухом. Он откинул голову, отчего шейные позвонки едва не хрустнули и, встретившись взглядом с демоном, согласно прикрыл глаза. «Пожалуйста, спаси меня». «Пожалуйста, останови это». «Умоляю, я больше не хочу чувствовать эту боль». Буквально взмолился мысленно наследный принц за секунду до того, как его сознание погрузилось в темноту. И Безликий Бай довольно кивнул, медленно вставая, одним этим заставляя людей в ужасе отшатнуться от тела Се Ляня.