Взрывной мальчик

Pow Саша       Как и ожидал - ничего нового тут не оказалось. Те же шахты, что и в эпоху зомби апокалипсиса, разве что вместо зловонных трупаков входы в пещеру окружают военные, а где-то подальше слышится ор титанов. Жаль, что не оргия: я б поржал, а вот Ханджи б запищала от удовольствия и побежала делить с ними ложе, да ещё б и Леви увлекла за собой. Леви... Как он там? Я соскучился. Прошло три дня и не известно сколько ещё таких дней осталось. Точно ли ты навестишь меня? А если ты уже забыл своего клоуна и начал жить как раньше? М-да, порой мне лучше не думать, как и большинству людей (заметьте, людей, а не женщин, гребаные сексисты) с повышенной тревожностью (а таковая возникает как триггер, стоит только попасть сюда).       Помогает отвлечься от мыслей тяжкая работа киркой и лопатами, а также наблюдение за другими бедолагами-штрафниками. Хоть я тут и не долго, но успел раздобыть инфу на каждого, природа, как ни странно, не положила болт на ошибку природы в виде меня, а даровало помимо красоты человечий магнетизм, это я могу объяснить тем, что меня тянет к разным кадрам и фруктам, ведь в стенах пещеры нормальным не остался никто. Одни штрафники угрюмы как тысяча ворчливых гномов, другие любят потрындеть сами с собой, третьи сохранили связность речи и с радостью ищут новый объект, который тут же превращается в игрушку, в переносном смысле этого слова, ведь загружают мозг похлеще любителей вести длинные дневниковые записи. *** "       Дни текут, а я всё ещё не могу найти способ незаметно уйти из корпуса. Эрвин бдит, усилил охрану, а меня насильно закрыл в госпитале. Не могу выйти. Впервые не в силах взломать замок. Не пойму что происходит. Совсем. Ханджи не видно и не слышно. Кажется, её спровадили куда подальше отсюда, чтобы помочь не смогла. Попал так попал. Орал дуриком, бился в дверь, пытался пробудить Аккерсилу, но ничего не вышло. Предполагаю, тут меня пичкают какой-то гадостью, ведь вроде бы уже здоров, а продолжают капать день ото дня без объяснений. От капельницы хочу спать, появился дикий аппетит, еда будто нарочно кажется очень вкусной, будто и туда что-то подмешивают. Что же задумал Смит? Что за опыты ставит на мне? Почему является ночью, привязывает к кровати и опаляет кожу поцелуями и розгами? Я терплю, судорожно думаю, но и это не помогает. В голове одна каша, всё мутнеет, шум в ушах, иногда даже забываю своё имя.       Вот даже сейчас лежу на койке, пошевелиться не в силах, глаза слипаются, хочется спать. В вене катетер, в крови холод, словно сама смерть проникает под кожу. Саш, как ты там? Жив? Чёрт, я не знаю как помочь нам, не знаю ничего.. "       Тихо скрипнула дверь, прогнулись половицы. Эрвин вошёл в палату, за окном смерклось. Леви спал беспокойным сном, на груди покоилась книжка в дорогом переплёте. Та самая книга, что хранила в себе мысли капитана. Эрвин бегло пролистнул страницы, чувства маленького мужчины теперь принадлежали ему в материальном плане, только вот аккуратные буквы всё ещё очерчивали имя, которое хотелось забыть. Саша,Саня, Александр, шут, клоун, двойник Фарлана... и это лишь немногие имена, указанные в дневнике, но принадлежащие одному человеку — инопланетному гостю. Пальцы сжали дневник, листы помялись, захрустели, ещё чуть-чуть и безвозвратно испортятся, однако Эрвин решает сохранить книгу. Дневник захлопнулся и скрылся в поясной сумке. — Скоро твой кошмар закончится и ты забудешь все эти мерзкие имена. Не будет ни Фарлана, ни Александра. Это я тебе гарантирую, Леви. ***       Опять грязь, морда да руки чумазые, одежда пропиталась терпким потом, дыхание сбивается. Работа кипит, и я вместе с ней, близ меня пыхтят Антуан и Рейз — мужчины среднего возраста, отправленные в шахты за взятки (на самом деле они попросту стали неугодны, да и сошки мелкие в мире взяточничества, но это неважно). Они здесь уж полгода, и просвета не видно совсем. Поговаривают, никто из штрафников так и не вышел на волю. Даже те, у кого был маленький срок, ведь по странному стечению обстоятельств люди не доживали до освобождения: то обвал, то голод, то просто пропадали. Странно всё это, мужикам страшно, а тем, кто давно себя похоронил — похуй. Только вот мне не всё равно, никогда не любил скользких дорожек, а эта явно пропитана нечистотами и дурно пахнет. Тут Леви был бы со мной солидарен, ведь он куда больше меня ненавидит грязь. Ох, Леви.... Ещё два дня прошло, а от тебя ни единой весточки. Где ты? Что с тобой? Вдруг в беду попал, аль титан мерзкий навредил? Сука, как же сводишь меня с ума! Арррр!       Ударяю киркой чуть сильнее и с грохотом рушится стена, образуя небольшую дыру. Позади меня раздался свист. — Саня, ну ты даёшь! Тут, конечно, нужна сила, но если продолжишь в том же духе, всех нас похоронишь, — проговорил Антуан. — Да, чувак, осторожнее. Тут опасная зона, — поддакнул Рейз. — Пардон.       Рейз с Антуаном синхронно закатили глаза. — Опять говорит на своём языке. Я усмехнулся. — Таков вот я, болтаю невпопад, и с вожделением вспоминаю песни группы "Ленинград".       На это мужики лишь покрутили пальцем у виска и обозвав "странным типом" продолжили работать. Я же горько смеялся с видом обезумевшего человека. Перед глазами всплывали призраки тех, кого я потерял, по кому скучал всем сердцем и кого хочу сохранить. Братик, Маша, Ди, ребята из отряда и... Леви.