Не суди так строго, снег.

      «Я действительно не понимаю, что у него на уме, — думала я, чувствуя подле себя братца. На нем были надеты: черная кожаная куртка, темно-синие джинсы и белая рубашка. Это все, как нельзя лучше, подчеркивало его безупречный стиль. Он несколько раз окидывал меня взглядом, пока мы шли до машины".       «Ненавижу состояние, когда одна часть тебя говорит, что нужно бежать, что это вовсе не мое место, а другая — тормозит всеми возможными способами и совсем не собирается уходить», — я продолжала размышлять про себя. Казалось, что Ник тоже о чем-то размышляет. Он все это время молчал и не пытался заговорить первым. «Вот так сейчас и у меня. Мне ужасно хочется знать, что на уме у Николаса, но я боюсь! Боюсь, что он не такой хороший…возможно… даже плохой. Я боюсь, что он причинит мне вред!»       Мы уже прошли половину парковки. Я чувствовала на себе жгучие, полные зависти, взгляды девушек из параллельного класса. Сейчас мне хотелось быть рядом с Ником, мне хотелось показать, что я имею отношение к его нервозности.       Ник галантно открыл дверцу автомобиля, тем самым намекая на мою быструю реакцию. Я молниеносно юркнула на переднее сидение и сжала в руках сумочку. Половину пути мы просидели в тишине, и это меня жутко раздражало. Он украдкой посматривал в мою сторону, но я делала вид, что не замечаю этого. Хотя, мне было приятно, что он задерживает взгляд больше чем на долю секунды, сказать ему об это я не могла. Иногда наши взгляды встречались, отчего было ужасно неловко.       Собравшись с мыслями, я все-таки решила заговорить первой: — Ник, мне кажется, что ты собирался мне кое-что рассказать? Или мне показалось? — спросила я, закатив глаза. Ник посмотрел на меня и улыбнулся. — Спрашивай, я отвечу на все твои вопросы. — Большая пауза после этих слов снова перешла в тишину. Вскоре Николас продолжил: — Мне вот интересно, почему ты не спросишь своего отца? У него, что, совсем не хватает на тебя времени? Или он вовсе не тот, кем хочет казаться?       Вдруг машина наполнилась смехом Ника. Я немного опешила от такой быстрой смены настроения, и не поняла, почему он начал смеяться. Но звук его смеха подействовал на меня немного не так, как мне хотелось, и я тоже начала смеяться. — Нет, он — хороший человек… просто, я не хочу портить с ним отношения. Мне кажется, ему эта история не по душе.       Руки Ника обхватили руль с некой силой, а мышцы на его лице начали дергаться. Напуганная его реакцией, я сильнее сжала свою сумку и, пересилив себя, с жалостью в глазах, посмотрела на Ника. — Я что-то не то сказала? — прошептала я. — Нужно оставить этот разговор. Я боюсь, что не смогу больше себя контролировать.       «Какая отличная идея! Жажда жизни у меня еще есть, да и планы на будущее распрекрасные, так что, наверное, соглашусь с Ником», — пронеслось в голове, и меня вдруг осенило:       «Господи, а куда мы едем?» — Ник, а куда мы едим? — я еле сдерживала ощутимую дрожь в коленях. — В кафе. Там ведь более приятная обстановка… Но если ты против… — Я не против, — быстро отчеканила я.       Ник ухмыльнулся и слегка расслабился, что было заметно по его лицу. Я отвернулась к окну. На улице было холодно. Я не представляла, почему Ник так легко оделся в такую погоду. Я же, наоборот, куталась в просторный шарф и наблюдала, как падают еле заметные снежинки.       «Может, предложить Нику прогуляться по заснеженному парку?» — подумала я, но тут же отказалась от этой идеи — Ник бы ни за что на свете на это не согласился.       Я очнулась только тогда, когда Ник вытащил ключ зажигания. Он вышел из автомобиля и так же галантно открыл мне дверь. Я с улыбкой вышла из машины. Посмотрев на Ника, я не заметила ни одной эмоции на его лице. От его взгляда веяло холодом. — Спасибо, сэр, — я попыталась разрядить обстановку, поблагодарив его за то, что он пропустил меня вглубь маленького помещения. Но Ник был как никогда серьезен.       Обстановка в кафе была очень милой. Стены были выкрашены в зеленый цвет. Я почувствовала, что мне определенно нравятся эти стены и столики, которые окружали нас.       Ник прошел вглубь помещения, которое называлось "Завтрак", и сел за столик около окна. Я последовала его примеру и села напротив. Как только я опустилась на сидение, Николас протянул мне меню. Я со смущением подняла руку и слегка улыбнулась. Сам Ник быстро перевел взгляд на строчки в меню. — Что ты будешь? — сузив свои небесные глаза, спросил Ник. — Я приехала сюда, чтобы поговорить с тобой! — я немного повысила голос.       «Черт, что за бред? Я просто хочу с ним поговорить. Было бы легче обсудить все в каком-нибудь парке!» — Ну, подкрепиться ведь надо, — начал возражать братец.       «Наверное, это будет весело. Видимо, включил синдром заботливого родственника», — я чуть не прыснула от смеха. Ответить я ничего не успела, так как молоденькая официантка с огромной грудью вальяжно подошла к нашему столику. Я ужасно смутилась, ведь ее грудь была, наверное, в пять раз больше моей. — Вы будете делать заказ? — спросила блондинка и нагнулась, тем самым показывая свои буфера. Ник от этой живописной картины пришел в восторг, а я, наоборот, фыркнув, отвернулась к окну. — Конечно, сладенькая, — приторным голосом ответил Ник. Услышав эти слова, я подавилась слюной и начала сильно кашлять. — Все хорошо, сестричка, тебе плохо? — любезно осведомился Ник. Это звучало ужасно смешно: он назвал меня сестричкой не просто так. — Все прекрасно! — сделав самодовольное лицо и посмотрев на Ника, который так и пялился на грудь девушки, я вымолвила: — Мне зеленый чай и заварное пирожное.       Записав заказ в своем блокноте, девушка благодарно улыбнулась.       «А она миленькая», — пронеслось в голове. — Что-то еще? — обратилась она к Нику. — Мне то же самое, — он улыбнулся и посмотрел на меня. Официантка ушла, оставив нас наедине. — Шарлота — отличная девушка... — Так ты её знаешь? — чуть не закричала я. — Конечно.       Некоторое время мы сидели в тишине: каждый думал о своем и тихо попивал чай. Разговор не клеился. Я собрала последние силы и поняла, что другого шанса у меня не будет. — Расскажи мне, ты обещал… — начала я.       Он ведь правда обещал, а сам даже и не пытается заговорить со мной. Ник поднял глаза и посмотрел на меня. Вдруг у меня что-то поднялось в душе. Я увидела его грустный задумчивый взгляд и мне стало его жаль. Ведь это его история… Получается, что я лезу в его жизнь.       Николас взял мою руку и начал поглаживать её большим пальцем. От этого прикосновения у меня по спине побежали мурашки. Этот жест показался мне вполне дружеским. — Мне кажется, что историю наших родителей ты сама прекрасно знаешь, так ведь? Он, наверное, что-то ждал от меня, но я просто кивнула, и он продолжил: — Твой отец оказался нехорошим человеком. Он предлагал деньги на аборт, предлагал деньги за мою смерть, а теперь живет припеваючи. Знаешь, в младенчестве у меня были осложнения. Сердце и почки почти не выдерживали, а донора найти не могли. Отец твой отказался, а спас меня мужчина с улицы, можно так сказать. Я бы простил все, правда, Джексон. Но он меня чуть не убил два раза, как можно простить этого человека? Он ужасен! Нет, я не хочу, чтобы ты его ненавидела, может, он, конечно, исправился, ведь, по словам матери, он даже к нам приходил и говорил, что я его точная копия, но я ведь знаю, что я на него вообще не похож, а ты вот похожа.       Я думала, что в ту минуту слезы заструятся по моим щекам, и Ник увидит слабость, которую я так тщательно пытаюсь скрыть, но вовремя пересилила себя. Ник смотрел на меня, не отрываясь, и мне стало не по себе от его слов. — Мой отец не мог так поступить с тобой, — прошептала я, еле шевеля губами. — Я ведь не знал… Правда не знал, что я живу с ненастоящим отцом. Мне рассказали только тогда, когда мне исполнилось тринадцать лет. Это был удар по моей детской психике. Я месяц ни с кем не разговаривал. Но потом пришлось. Мой отчим холодел с каждым годом все больше и больше, а при рождении брата вообще перестал со мной контактировать. Зачем я тебе это все рассказываю? Ты не поймешь моих чувств. Думаешь, хорошо быть грязнокровкой? Когда понимаешь, что ты чужой? Чужой для всех! Ты… ты должна меня понять… Слезы застыли на глазах Ника. Я растерянно смотрела на него и понимала, что жалость заполняет мою душу.       «Ты не грязнокровка… нет….» — Ник, успокойся, пожалуйста, — я поднялась и, подойдя к нему, взяла его руку. — Ты ошибаешься, поверь. Пойдем, нужно выйти на свежий воздух.       Мы оказались на улице. Я не смела нарушить тишину, да и он не хотел ничего говорить. Его руки покоились у меня на талии, а голова лежала на моем плече. Наши взгляды были направлены в никуда, и это выглядело странно со стороны. — Мне, правда, легче, когда ты рядом. — Мурашки в очередной раз пробежали по моей спине. — Меня тянет к тебе, но я не дурак. Правда, Джексон, я понимаю. Ты, возможно, моя сестра и... Черт, как же тяжело… ты мне ужасно нравишься, но я не могу… то есть, я могу… но ты нет. И я понимаю это.       Мне тоже было понятно, о чем он говорит. Его прикосновения будоражили меня и приводили в восторг. Я смеялась над его шутками, наблюдала за ним тогда, когда он этого не замечал. Мне хотелось быть с ним рядом, но я не посмела озвучить свои мысли. — Давай... просто будем друзьями, — предложила я. — Меня тоже тянет, Ник. Я не могу объяснить тебе всего, ситуация вышла из-под контроля.       Его руки еще сильнее сжали мою талию, а губы притронулись к щеке. Я готова была растаять от нежностей, но не имела права поддаваться. — Отвези меня домой, прошу.       Всю дорогу домой в машине стояла тишина. Только я иногда шмыгала носом, видимо немного простудилась. Ник все время смотрел на дорогу, не проронив ни единого лишнего звука, а я просто смотрела на него, наблюдая, как он ведет.       Я уже давно почувствовала, что он мне нравится. Но соглашаться с этой мыслью себе не позволяла. Когда машина остановилась, я выскочила и пулей понеслась в сторону подъезда. — Аида, мы обязательно будем танцевать вальс на выпускном! — с улыбкой закричал Ник. Видимо, его настроение поднялось. А я… Я чувствовала только раздражение. Я злилась на себя. — Конечно, Николас, — зашептала я и скрылась в темноте дома.