Не суди так строго, снег.

«Поздно никогда не станет рано, но рано в любой момент может стать поздно». — Ты с ума сошел? Видимо, это прозвучало в никуда. Ник даже не ответил, ему было плевать на то, что я что-то говорила. Он подошел так близко, что я чувствовала его дыхание. Огромный ком в горле мешал мне дышать. Я чувствовала, как ужас накатывает откуда-то изнутри, но старалась держать себя в руках изо всех сил. Он дотронулся до моего лица кончиками пальцев и немного поднял голову, взглянув в мои глаза так, будто бы он что-то искал, но никак не мог этого найти. Свободной рукой он провел по моей талии, попутно приподнимая новую кофту. Этот жест оставил на моем теле кучу эмоций, я даже слегка приоткрыла рот. — Я, кажется, сказал… раздевайся, – он прошипел это с такой ненавистью, что страх охватил меня целиком. Я даже не понимала, что я такого сделала, чтобы так меня ненавидеть. Ник дернул край моих лосин вниз, но моя рука его задержала. Я не хотела, не сейчас. Я не готова. — Ник, пожалуйста. Но он не отреагировал. Со всей силы он дернул лосины вниз и те слезли с мох ног. Я попыталась отойти как можно дальше, но комната была ужасно маленькая: почти половину занимала большая двуспальная кровать. А остальную половину — тумбочка и шкаф. В попытке отбиться от Ника, я упала на кровать и запуталась в простыне. Руки лихорадочно искали путь к спасению. Но Ник на это никак не реагировал. Он подошел к кровати и скинул с меня простынь. А потом сам начал снимать с себя футболку, а следом и черные джинсы. Так он остался в одних трусах. Смущенная этим зрелищем, я закрыла глаза, в попытке не смотреть на обнаженного и пьяного Николаса. Быстро встав с кровати, я направилась к двери. Дернув за ручку, я поняла, что она закрыта. Слезы начали бежать по щекам, и их невозможно было остановить. А Ник все это время смотрел на меня. И его взгляд был ужасен. Как будто он наемный убийца, а я — жертва, которую он вот-вот прикончит.Таким Ника я видела впервые и это пугало меня с каждой секундой всё больше и больше. В спешке он подбежал ко мне и начал молниеносно целовать лицо, а потом перешел на шею. Я всячески пыталась его оттолкнуть, но силы покидали меня. Я только чувствовала, что мое возбуждение постепенно нарастает. Слезы текли по щекам, но ему было плевать. Он, наверное, с самого начала хотел этого, просто виду не подавал. Его руки блуждали по-моему разгоряченному телу, которое осталось в одних трусиках и бюстгальтере. Оно дрожало от прикосновений Ника. Но я все еще не могла привыкнуть, мне было больно от его прикосновений, хотя они и вводили меня в восторг. Повалив меня на кровать, он начал целовать ключицы, проводить языком по ним. — Мне неприятно! – пискнула я, когда Ник укусил меня за сосок. — А мне, думаешь, приятно? Я давно хотел этого, теперь получу! Плевать, что я в таком состоянии. Мне тоже больно, так что почувствуй и мою боль, — он слегка приподнялся на локтях и заглянул мне в глаза. Одной рукой он мял мою правую грудь, а второй держал меня за руку, чтобы я его не ударила. Своими губами он обследовал все мое тело, и это было невыносимой пыткой, которая, казалось, длилась вечно. Меня переполняли тысячи эмоций: ненависть, любовь, стыд, страх и возбуждение. Его руки скользнули под меня, и я почувствовала, как мой лифчик спал с тела. Из-за стыда я попыталась прикрыть свою грудь, но Ник не дал мне этого сделать; он схватил мои руки и начал снова целовать тело, переходя с груди на пупок. Его лицо было прямо возле промежности, и у меня началась паника. Только я собралась встать с кровати, Ник толкнул меня обратно, и я сильно ударилась головой. Слезы опять хлынули из глаз, и я плотно сжала губы. Я почувствовала, как мои трусики плавно съехали вниз. Я снова увидела его лицо. Голубые глаза следили за моей реакцией. Пристально и настойчиво. Я мысленно молила всех богов, чтобы Николас этого не делал, но его уже невозможно было остановить. Его тело было прекрасно, но я не хотела даже об этом думать, я даже старалась не смотреть на него. Особенно не хотела опускать свой взгляд ниже пояса. Я почувствовала твердую плоть на своем бедре. И с новой силой начала бить «братца» в накаченную грудь, но это не причинило ему вреда. Он взял обе мои ладони в одну руку и завел их за мою голову. Я брыкалась, пыталась освободить свои руки, но не могла. Он был намного сильнее. Его свободная рука блуждала где-то внизу. Я не могла увидеть, что он делает, потому что его губы жадно впивались в мою шею. Я чувствовала его достоинство. Он прижал его к входу заветной пещерки. Я замерла… Резкий толчок, и я перестала дышать. Громкий крик прошелся по всей комнате, после чего Николас заткнул мой рот поцелуем и протолкнул свой язык мне в рот. Сначала он давал мне привыкнуть. Но потом он начал двигаться очень быстро. Боль нарастала, и мое тело становилось ватным. Я пыталась отвлечь себя, даже всю спину Нику расцарапала. Но боль не утихала. Она нарастала с каждым толчком. Боль была больше не физическая, а душевная. Мне было ужасно обидно. Особенно тогда, когда Ник нашептывал комплименты мне на ухо. Последние толчки были самыми болезненными. Нику было очень хорошо, ведь улыбка с его лица не сползала еще минут пять после кульминации. Мое самоуважение было разбито. Оно умерло в тот момент, когда я поверила Нику. Он меня обманул. Я даже была не в силах понять, почему он так поступил со мной? Развернувшись спиной к Нику, я начала плакать в подушку. Между ног все ужасно болело, даже шевелиться было больно. Большая мужская рука легла мне на талию, но я вздрогнула и отстранилась. — Не прикасайся ко мне! Я поднялась и, под изучающим взглядом брата, начала натягивать на себя вещи. Они валялись в разных уголках комнаты. — Аида, я… — Не смей, — прошептала я, в то же время глотая свои же слезы. — Не называй меня по имени. Меня для тебя нет. И тебя для меня тоже. Одевшись, я остановилась возле двери, а Ник все так же смотрел на меня. Его глаза были полны сожаления. Но было уже поздно. Ничего нельзя исправить. — Надеюсь, моя боль сравнима с твоей. – Это были последние слова. Я мельком взглянула на него и ужаснулась: на его лице были слезы. Быстро тряхнув головой, я открыла дверь. Я вышла в коридор и беспомощно опустилась на пол. И в то же время в комнате послышалось, как что-то разбилось, а потом прозвучал глухой удар. Не знаю как, но я вышла из этого проклятого дома. На улице шел снег. А я была одета по-летнему. Маленькие снежинки падали мне на лицо, а слезы все так же пытались заглушить боль внизу живота. Почему-то именно снег мне показался таким родным. Будто я была похожа на него. Ведь все эти маленькие снежинки живут всего ничего. Одно теплое прикосновение и они умирают. Я упала на колени и начала смотреть на небо, судорожно хватая ртом воздух. Но чья-то теплая рука легла мне на плечи, а потом я увидела серые глаза. Далее наступила темнота.