Легкое прикосновение.

Маленький А-Хуань проснулся и первым делом выглянул в окно. Он всегда с самого раннего возраста с особым трепетом ждал этого рассветного часа, как чего-то чудесного и неповторимого. Вот и сейчас. Выглянул с замиранием сердца и восхищенно застыл. Он каждое утро любовался горным пейзажем. В любую погоду. Так как в любых погодных условиях была своя неповторимая красота и очарование. Ничто не могло сравниться по красоте с тем потрясающим сказочным видом, открывающимся из окна спальни. Плывущие облака окутывали седые горные вершины, словно нежно обнимая их пушистыми лапами. Золотые солнечные лучи, пробиваясь сквозь толщу пушистых облаков, освещали утреннюю дымку, смешиваясь с серо- синими красками раннего утра, и окрашивая нежным золотисто-сиреневым цветом небо. Солнце, поднимаясь выше и выше, добавляло еще красок и вот уже небо и облака выкрасились в лилово-розовые тона. Солнце светило все ярче. И вот уже небо и облака стали золотисто-розовыми, освещая горные вершины нежным розовым светом. Смотреть на это можно было бесконечно. Они жили высоко в горах, в самом прекрасном и умиротворенном месте. Местность, где была расположена резиденция ордена называлась Облачные глубины. (1) (1)Облачные Глубины (云深 不知 处, Yúnshēn Bùzhīchù) — это резиденция ордена Гусу Лань, расположенная на отдалённой горе за пределами города Гусу. Название места происходит из строчки поэта Цзя Дао «В гостях у отсутствующего отшельника»: 松下 问 童子 ， 言 师 采药 去, 只 在 此 山 中 ， 云深 不知 处 — (Когда я спросил вашего ученика под сосной, он ответил: «Мой учитель пошел за травами». Но как я могу сказать, в какую сторону? Склон горы, сквозь все эти облака? Китайское название фактически переводится как «Где-то неизвестное глубоко в облаках». Замерев и трепетно наблюдая за сменой красок зарождающегося рассвета, стараясь сохранить эту красоту в своем сердце, А-Хуань не замечал, что прошло много времени. Солнечный свет на восходе придаёт необычайную окраску облакам, теперь они светятся словно изнутри нежно розововым цветом. С каждой минутой тепло исходящее от солнечных лучиков становиться сильнее, и напоминает ласковые руки мамы. Из состояния любования его выводил стук отодвигаемой ширмы. Приходил адепт, из тех, что приглядывали за детьми, он помогал ребенку привести себя в порядок и расчесать волосы, чтобы уложить в аккуратную прическу. А-Хуань с трудом отводил взгляд от великолепной картины. Он мечтал воплотить этот пейзаж на бумаге. Но у него не было красок. Очень жаль! Давно надо было вставать, приводить себя в порядок и идти на тренировку. А-Хуань со вздохом необычайного сожаления отрывался от созерцания великолепия красочной картины за окном. Он вставал и позволял себя умыть, расчесать, одеть платье, повязать пояс, разгладить складочки на одежде, чтобы выглядеть аккуратно и благопристойно. Небрежность в одежде не допускалась ни в коем случае. Адептов Гусу Лань с самого раннего детства приучали к строгому распорядку и аккуратности. А так же постепенно приучали практически с рождения к тяжелым физическим нагрузкам. С самого раннего детства все адепты ордена вставали в пять утра и ложились в девять вечера. Весь день был заполнен учебой. Даже у совсем маленьких детей. Сначала тренировки, потом музицирование, потом их учили читать, потом давали задание прочитать сначала небольшие тексты, потом все больше и больше. Перерывы были только на завтрак, обед и ужин. Было немного свободного времени. Между полдником и ужином. И то рекомендовалось читать, или смотреть как тренируются старшие ученики. В те дни, когда не было занятий в классах, дети тренировались в фехтовании на деревянных мечах или стреляли из детских луков. Для них это была игра, но эти игры давали необходимые навыки ведения боя. Когда становились старше, их начинали учить каллиграфии. Тексты для чтения становились все длиннее. К ним добавлялись страницы текстов для переписывания. В основном это были правила Гусу Лань, которых было около трех тысяч. Потом уже шли обычные дисциплины, как и в любой школе. Математика, геометрия, физика, химия, алхимия, внутренняя алхимия организма, история, география. И еще много чего. Параллельно их обучали фехтованию, стрельбе из лука, верховой езде, практическим занятиям с артефактами, обучали техникам ордена Гусу Лань. А когда исполнялось тринадцать лет, учеников брали на первую ночную охоту, чтобы они получали практические знания. Маленький Лань Хуань никогда не знал другой жизни. Поэтому он считал, что место, где он родился, самое лучшее место в мире. Здесь самые благородные и честные люди, умные, сильные и отважные. Здесь самые лучшие на свете правила. С их помощью можно жить, учиться и совершенствоваться. Хотя не всегда многое было ему понятно. Но это была его жизнь. Жил он с двумя взрослыми адептами и еще с двумя такими же маленькими мальчиками. Сколько он себя помнил, он всегда жил с ними. Взрослые адепты помогали детям обслуживать себя, учили мелким премудростям быта. Когда они были совсем маленькими, их кормили с ложечки, учили ходить и говорить. Но учить ходить и говорить, а так же кормить с ложечки А-Хуаня дядя регулярно приходил делать это все сам лично. И делал это очень ответственно. Все адепты носили белые одежды и лобные ленты, длинные концы которых развевались сзади. Дядя обьяснял, что лента должна всегда напоминать адепту Гусу Лань о сдержанности. Маленький Лань Хуань привык носить ее с самого рождения и она не вызывала у него ощущения дискомфорта. Даже наоборот ему казалось это красивым. Он очень любил все красивое. Все адепты ордена Гусу Лань были видными и статными мужчинами. Маленький А-Хуань часто любовался, когда отряд старших учеников ровным строем выходил, чтобы отправиться на ночную охоту. Все были как на подбор. Высокие, сройные, с правильными чертами лица, аккуратно зачесаными волосами. В белых летящих одеждах с легко и изящно развевающимися сзади лобными лентами. Очень красиво. Но среди всех этих красавцев самым красивым человеком была его мама. Это была единственная женщина жившая на территории Облачных глубин. Ее домик располагался в самой глубине. Перед домиком росли синие цветы. А-Хуань виделся со своей мамой один день в месяц. Все остальные дни он отчаянно скучал. Отца он видел и того реже. Дядя приводил его к Цинхэн Цзюню, тот справлялся о его учебе, спрашивал об успеваемости. Гладил мальчика по голове, говорил, что вся надежда на А-Хуаня, потому он должен хорошо учиться. После окончания визита отец вздыхал, провожал их до дверей и снова садился лицом к стене в позе для медитации. А-Хуань спрашивал у дяди: —Дядя, почему папа говорит, что на меня вся надежда? —Потому что когда ты вырастешь, тебе нужно будет стать главой ордена. А это очень большая ответственность. Теперь тебе нужно думать не только о себе. Тебе нужно думать о людях. —А о чем я должен думать? —Об их благополучии и безопасности. Чтобы они учились, чтобы не нуждались ни в чем. А для этого надо достаточно учебных классов, еды, воды, одежды, оружия. Чтобы у каждого была своя комната. Чтобы каждый получал достойное жалованье. Вот о чем ты должен думать. А-Хуань кивал, хотя он был настолько мал, что не все было ему понятно. Каждый день дядя водил А-Хуаня на холодный источник и помогал ему закаляться. Сначала он заводил его немного в воду, чтобы только намочить стопы. Когда ноги мальчика привыкли к холодной воде, он стал заводить его подальше. —Ой, холодная, —говорил малыш. Дядя отвечал: —Ничего, зато холодная вода помогает совершенствовать тело и дух. Дядя постоянно брал его с собой после уроков, чтобы показать ему Облачные глубины, вместе постоять у стены послушания, где дядя зачитывал ему некоторые правила. А-Хуань еще не умел читать, но на память уже помнил несколько десятков правил. Дядя брал его на тренировочное поле, где мальчик наблюдал, как ученики фехтуют или стреляют из лука. Он любил смотреть на то, как тренируются старшие ученики в фехтовании. Их движения напоминали красивый танец. Развевающиеся лобные ленты и белые одежды придавали особую эстетику поединку. Стиль фехтования ордена Гусу Лань был очень быстрым и изящным. Однажды дядя, как всегда, отвел его на тренировочное поле. Малыш сидел у края поля, наблюдая за поединками, как перед ним села яркая бабочка. Мальчик, боясь дышать, протянул маленькую ладошку. Бабочка, абсолютно не испугалась, а спокойно села на детскую ладошку и поползла вверх по пальчику. Дойдя до кончика польца, она остановилась и стала умывать лапками усики и перламутровые глазки. А-Хуань с восторгом наблюдал за бабочкой. Она сидела, то раскрывая, то закрывая яркие крылышки. Мальчик рассмотрел весь узор до мельчайшей точечки. Ему так захотелось нарисовать ее. Но, к сожалению, не было красок. А дядя считал занятие рисованием пустым баловством. А-Хуань тихонько вздохнул, боясь, что спугнет прелестное создание. Но… Тут дядя глянул на него и увидел, что племянник отвлекся. Тогда Лань Цижэнь просто прогнал бабочку и забранился: —А-Хуань, куда ты смотришь? Ты должен наблюдать за боем и потихоньку учиться приемам. —Дядя, прости, больше не повторится, —печально сказал ребенок, с сожалением провожая взглядом улетающую бабочку. Дядя вздохнул и покачал головой: —А-Хуань, запомни, ты не должен отвлекаться. Тебе нужно учиться сосредоточиваться на поединке. Тем более во время боя очень опасно отвлекаться. Это может стоить жизни. А-Хуань подумал: «Но я же пока еще не сражаюсь. Какой прок мне это сейчас говорить?» Но не стал перечить дяде. Иначе какой пример он будет подавать другим младшим ученикам? Хотя он и был очень мал еще, но вполне понимал, что на нем уже лежит ответсвенность, как на сыне главы ордена, будущем наследнике. Так что ни в коем случае нельзя расслабляться. Лань Цижэнь был очень занят делами клана, так как его старший брат и по совместительству отец А-Хуаня, сидел большую часть времени в уединенной медитации. На него очень рано свалилась еще обязанность воспитывать млемянника. Куда девать А-Хуаня? А куда его девать? Такой вопрос стоять не должен. А-Хуань был еще очень мал. Таким детям особенно нужно внимание. Родители не могли воспитывать мальчика, так как совет старейшин лишил их родительских прав и разрешил видеться с ним только раз в месяц. Вполне естественно, что вся ответственность за воспитание свалилась на плечи Лань Цижэня, которому на момент рождения А-Хуаня исполнилось всего восемнадцать лет. Ему тогда самому пришлось оставить учебу в монастыре и вернуться домой, чтобы взять на себя часть обязанностей главы клана, а, так же воспитывать племянника и заниматься преподаванием. Маленькому ребенку просто необходимо было уделять много времени. Так как именно в раннем возрасте закладываются фундаментальные основы воспитания. Потому дядя повсюду водил его с собой. Водил и все время разговаривал с ним. Обьяснял, что хорошо, а что плохо, рассказывал историю ордена Гусу Лань. Самому же Лань Цижэню говорили, что племянника можно оставить на адептов, присматривающих за детьми. Это были воспитатели с большим опытом. А так же очень хорошие няньки. Они неплохо справлялись со своими обязанностями. Воспитание в ордене Гусу Лань отличалось тем, что няньки тоже были все мужчинами. Так что в их послужном списке было много блестящих воинов, благодаря чисто мужскому воспитанию Но Лань Цижэнь считал, что должен самолично вырастить и воспитать детей своего брата. Это его святая обязанность. А кто еще? Ближе родственников у них не было больше. Однажды маленький А-Хуань, дождавшись встречи с мамой, радостно шел за руку с дядей до маминого домика, обратил внимание на то, что дядя заметно нервничает. Его волнение невольно передалось ребенку. Мальчик непроизвольно напрягся.