Патронус

      — Ох, Джордж…       Гермиона с трудом протиснулась через заваленную хламом прихожую в не более чистую гостиную крохотной квартирки Джорджа Уизли. Хозяин дома посмотрел на неё пьяными глазами и криво улыбнулся:       — Прости, Герм, у меня немного не прибрано.       Этот нелепый сарказм уколол сердце, как игла. Он вызывал воспоминания о неистощимом чувстве юмора рыжих близнецов, от которого ничего не осталось.       Нет больше Фреда, нет «Всевозможных волшебных вредилок», нет прежнего Джорджа. После смерти одного из близнецов второй представлял собой пустую оболочку, из которой вынули душу.       Джордж нетвёрдой походкой добрался до продавленного кресла и рухнул в него. На нём была несвежая рубашка и джинсы в пятнах. Всегда такой активный и притягательный парень сейчас напоминал маргинала из лондонского метро.       — Джордж, — Гермиона слегка коснулась его трясущейся ладони, — но так ведь нельзя…       — А как можно? — парень сразу напрягся и сжал кулаки. — Думаешь, я хотел вот этого?       Он развёл руки в стороны, и Гермиона тяжело сглотнула, рассматривая обстановку. Тут и там валялись старые товары из магазина близнецов, в основном поломанные, потёртый диван был завален старыми газетами и одеждой, а на журнальном столике и прямо на полу стояли батареи пустых бутылок из-под огневиски.       — Но ведь у тебя осталась семья! У тебя есть братья и сестра, есть родители, которые сходят с ума от невозможности помочь тебе.       — Да, семья… — плечи Джорджа поникли. — Но у нас с Фредом не было никого ближе друг друга. Чарли и Билл всегда были сами по себе, всегда мечтали скорей вырваться из гнезда. Перси… — Джордж с отвращением поморщился. — Этот самовлюблённый выскочка вечно задирал нос и доставал нас своими правилами. Рон не понимал нас, а потом, естественно, у него появились вы с Гарри и другие ребята со школы. Джинни — девчонка, да ещё и самая младшая. Да, у нас были друзья, но наша связь… Мы словно читали мысли друг друга, заканчивали друг за другом предложения, стремились к одному и тому же. Когда затевали магазин, мы могли рассчитывать только друг на друга.       Голос Джорджа задрожал. Гермиона, сдерживая слёзы, опустилась перед ним на колени. От парня исходил устойчивый запах алкоголя, но девушка старалась его не замечать. Она снова прикоснулась к его рукам, но на этот раз крепко сжала их.       — Я не могу, Гермиона! — с надрывом воскликнул Джордж. — В каждом человеке из нашей семьи я вижу отражение Фреда! Каждая встреча с ними как ножом по сердцу…       По его щекам потекли слёзы. Гермиона растерянно села на подлокотник кресла и обняла Джорджа, прижимая рыжую голову к своему плечу, а он обнял её за талию. Теперь она знала, почему тот отказывается от встреч с родными. Поэтому именно она отправилась к нему.       Больше года прошло после Битвы за Хогвартс. За это время они с Гарри устроились в Министерство: Гермиона — в Отдел регулирования и контроля за магическими существами, а Поттер — в Аврорат. Рон получил приглашение в команду по квиддичу «Пушки Педдл», которые стали очень популярны после того, как младший Уизли упомянул в одном интервью, что болеет за них. Команда начала активную рекламу, привлекла несколько сильных игроков, пригласила в состав Героя войны и больше не была аутсайдером турнирных таблиц. Разъезды Рона по играм, тяжёлое восстановление памяти родителей Гермионы, её напряжённая работа в Министерстве — всё это свело на нет их зарождавшиеся отношения. Теперь они были, как и прежде, просто друзьями, которые обязательно встречались, когда выдавалась свободная минута и оба они были в Лондоне, а после дружеских объятий расходились по домам.       Хотя они были не просто друзьями, они были лучшими друзьями. Семья Уизли стала родной для Гермионы, и, конечно, она не могла не переживать за судьбу Джорджа.       Сразу после Битвы он попал в Больницу Святого Мунго, где ему попытались помочь. Но в колдомедицине психологическая помощь не очень развита. Зелья подавляли эмоции на время, но не решали проблему. К тому же сразу после сражения требовалось скорее помочь тем, кто находился на грани жизни и смерти, кто сильно пострадал, кто стал инвалидом. Так что Джорджа довольно быстро отправили домой. За него беспокоились, и семья решила, что лучше ему пожить в Норе. Но там всё напоминало о брате. Как и в их лондонской квартире, как и в их магазине. Джордж сбежал из Норы и снял новую квартиру, а магазин продал. Новый владелец, кстати, не смог вести дела так же успешно, и скоро бизнес пошёл с молотка. Джорджа судьба магазина, кажется, больше не волновала. Что говорить, его и собственная жизнь больше не интересовала.       Анджелина Джонсон, с которой он встречался в школе, старалась вытащить его из депрессии. Но Джордж стал много пить, заглушая мысли о брате и ночные кошмары. Он стал агрессивен, прогонял Анджелину. Иногда он был в таком состоянии, что не понимал происходящего, не узнавал никого. В какой-то момент девушка испугалась и сдалась. Её никто не осудил, она и правда сделала всё, что могла, а находиться рядом с Джорджем после Битвы не мог почти никто.       Сейчас Гермиона решилась на встречу с ним из-за состояния миссис Уизли. Женщина так переживала за сына, что похудела и не могла ничем заниматься. Сердце Гермионы обливалось кровью при виде Молли, которая растерянно мыла посуду, забыв про волшебную палочку, у которой пригорала еда, у которой почти всегда были покрасневшие от слёз глаза.       — Джордж, — Гермиона ласково провела ладонью по его заросшей рыжей щетиной щеке, — знаю, тебе это говорили тысячу раз, но подумай о своей маме. Миссис Уизли с ума сходит в тревоге за тебя.       — Да, Гермиона, мне это постоянно твердят, и, когда я не думаю о Фреде, то думаю о маме. Только мысли о ней удерживают меня от того, чтобы… что-то с собой сделать.       У Гермионы перехватило дыхание. Насколько же ужасно состояние Джорджа, что он задумывался о самоубийстве.       Парень взял со стола бутылку огневиски и отхлебнул прямо из горла:       — Я не могу… уйти, потому что это окончательно доконает маму, и жить, как будто ничего не случилось, не могу. Я оказался ужасным слабаком, Гермиона. Слизняком без раковины, — грустно усмехнулся Джордж, вспоминая шутку после операции «Семь Поттеров».       — Это нормально для твоей ситуации! — воскликнула Гермиона. — В магическом мире почти не занимаются психологией. Я, кстати, сейчас продвигаю идею, чтобы участникам Войны оказывалась психологическая помощь. Посттравматический синдром и депрессия — это логичная реакция мозга на пережитые нами события.       — Но многие потеряли близких и продолжают жить! — воскликнул Джордж, махнув рукой и расплескав огневиски. — А я — слабак!       — Те, кто продолжает жить, принимают помощь от близких, а ты отгородился от мира. Конечно, тебе тяжело.       — Я не могу, — Джордж крепко сжал голову ладонями. — Знаешь, у нас в дуэте Фред был заводилой. Он, как паровоз, тянул нас вперёд, задавал темп. Он начинал идею, а я раскручивал её. Теперь я словно потерял часть себя.       — Конечно, ведь близнецы всегда связаны между собой.       — Знаешь, я ведь теперь даже Патронуса вызвать не могу.       Ещё один удар под дых. Какая же темнота поселилась в душе Джорджа, если он теперь не может вызвать Патронуса. Гермиона обеими ладонями обхватила его лицо и повернула к себе, заставляя смотреть ей в глаза:       — Джордж, прошу тебя, продолжай бороться! Твоя мама уже потеряла одного сына, не заставляй её страдать снова.       Джордж с трудом сфокусировался и посмотрел ей в глаза. И что-то в его взгляде заставило Гермиону вздрогнуть, словно сквозь неё прошёл ток. Столько боли было в его глазах, что сердце девушки пропустило удар. Ему нужна была поддержка близких, но он отталкивал родных, потому что они были напоминаем о брате. Замкнутый круг!       — Я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Знаю, все считают меня занудой и зазнайкой, но зато я не остановлюсь ни перед какими преградами.       — Да-да, наша гриффиндорская звёздочка, — без насмешки сказал Джордж, касаясь её лица и отводя от него спутанные волосы. — Я знаю, что ты самая умная ведьма нашего поколения. Знаю, сколько раз ты спасала моего братца. Но для всех нас есть что-то, чего мы не сможем сделать никогда, как ни крути.       — Мои родители — врачи. Они, правда, стоматологи, но у них много знакомых врачей других специальностей. И точно есть тот, кто сможет помочь тебе. Джордж, попробуй хотя бы. Ради семьи, ради мамы. Ради меня…       Она не понимала, почему так сказала. Почему он должен стараться ради неё — подруги и бывшей девушки своего младшего брата, с которой он общался постольку-поскольку? Удивительно, что он вообще пустил её к себе в квартиру. Джордж прогонял и более близких людей. Хотя, может, в этом и было её преимущество. Раньше они не общались тесно, Гермиона не была так сильно связана с его прошлым. И это позволяло им строить общение заново.       — Ладно, — неожиданно кивнул Джордж. — Не могу же я обидеть Героиню войны.       — Для начала тебе надо выспаться. Завтра я поговорю с родителями, и найдём тебе врача.       Гермиона едва заметно махнула палочкой, и Джордж протрезвел.       — Ну вот, — почти прорычал он. — Теперь-то я как раз и не смогу выспаться.       — Зелье не помогает?       — На пару часов, потом снова снятся кошмары, только вот проснуться никак не выходит. Мне страшно спать. Представляешь, в прошлый раз порвал простынь, но не проснулся, — криво усмехнулся Джордж.       — Тебе надо отказаться от алкоголя, от него будет только хуже. Давай вот что попробуем: ты выпьешь зелье, поспишь, сколько получится, а если тебе опять будут сниться кошмары, я тебя разбужу.       — Не будешь же ты сидеть надо мной всю ночь.       — Буду, если нужно, — Гермиона сжала его ладонь.       — Не нужно, — Джордж постарался высвободиться, но девушка крепко держала его. — Ты не обязана со мной нянчиться.       — Не обязана, но я хочу тебе помочь.       — Бедная Гермиона, вечно ты хочешь всех спасти. Но я, видимо, похож на этих треклятых домовиков, которым и свобода не нужна.       Да, её инициатива освобождения домовиков не была поддержана самими эльфами, но она понемногу улучшала их положение, борясь с произволом хозяев.       — В любом случае, я взяла отпуск, так что мне не надо работать. На ближайший месяц ты — мой главный и единственный проект. А если ты помнишь, я никогда не проваливала задания.       — А как же прорицания? — хитро улыбнулся Джордж. — Слышал, ты так и не смогла «покинуть пределы разума».       Гермиона дала ему лёгкий подзатыльник:       — Да, очень уж не хотелось сойти с ума на пару с Трелони. И не переводи тему. Я остаюсь здесь и точка.       — Здесь грязно и…       — Вот и наведём порядок, но позже. А сейчас — спать.       По пути в комнату Гермиона освежила Джорджа очищающим заклинанием, отложив водные процедуры до завтрашнего дня. Спальня выглядела ничуть не лучше гостиной. На кровати даже не было покрывала, только скомканный клетчатый плед, едва прикрывающий криво починенную простынь.       Джордж принял зелье и завалился спать прямо в одежде. То ли не хотел переодеваться при Гермионе, то ли ему было плевать. Скорее, второй вариант. Гермиона укрыла его пледом и присела на край кровати.       — Может, мне уйти в гостиную, пока не заснёшь?       — Нет, — он слегка сжал её ладонь. — Побудь здесь, если не сложно.       — Мне не сложно, — она сжала его руку в ответ. — Засыпай.       Скоро Джордж действительно заснул, его дыхание стало ровным и глубоким. Гермиона высвободила свою руку из его ладони и пошла в гостиную. Наскоро убрав мусор и почистив все поверхности заклинанием, она села в кресло и тяжело вздохнула. Кого угодно она могла представить в таком состоянии, но только не Джорджа Уизли.       Почти не отличимые друг от друга, близнецы были живительным огоньком Гриффиндора. Сколько непостижимых затей роилось в их головах! Какое эпичное представление они устроили перед тем, как покинуть Хогвартс! Казалось, они не умеют грустить. Даже когда Джордж потерял ухо, они восприняли это с юмором. Ничто не могло их сломить, если они были вместе. А вот поодиночке…       Словно сиамские близнецы: когда умер один, и другой стал погибать, не в силах жить дальше. Ведь вся их жизнь была на двоих. Потеря брата для Джорджа равнялась потере половины сердца. Гермионе было страшно представить, как тяжело будет вернуть его к жизни. Только на словах она была уверена в помощи психотерапевта. Ему ведь нельзя будет рассказать о магической войне. Придётся врать, что один из близнецов погиб на каком-нибудь спецзадании вооружённых сил, что братья воевали где-то по контракту. А вдруг Джордж проболтается? Гермионе не хотелось в очередной раз нарушать закон и стирать память ни в чём не повинному врачу. Так что она не знала, как ей следует поступить.       Гермиона потёрла виски, отгоняя подступающую боль, и услышала глухой стон. Сломя голову она бросилась в спальню. Джордж метался на кровати, сжимая в кулаках плед. Парень вспотел, глухо стонал и морщился, словно от боли. Гермиона подскочила к нему и схватила за плечи. Ни крики, ни пощёчины не помогли разбудить его. Тогда Гермиона крикнула «Агуаменти» и облила его водой из палочки.       Джордж резко открыл глаза и захрипел, словно ему не хватало воздуха. Он схватил Гермиону за руки и потянул на себя. Девушка не успела понять, как оказалась лежащей на кровати. Ничего не соображающий Джордж смотрел на неё безумными глазами. Он навис над ней, придавливая к матрасу, его пальцы больно сжимали запястья.       — Джордж! Приди в себя! — отчаянно вопила Гермиона. — Это же я!       Джордж дёрнулся, словно его ударило током, и замер. Они оба тяжело дышали и, не моргая, смотрели друг другу в глаза.       — Мерлин… Прости, Гермиона, — наконец пробормотал Джордж и отпустил её руки.       Затем он слез с неё и упал рядом на кровать. Джордж уткнулся в подушку, пряча лицо. Гермиона лежала, боясь пошевелиться. Сердце билось так сильно, словно после пробежки. Где-то через минуту она решилась сесть и прикоснуться к Джорджу. Но едва дрожащая ладонь легла на его плечо, он прорычал:       — Не трогай меня! Уходи!       — Я не уйду. Я буду рядом…       — Ты — дура? Не понимаешь, что я могу навредить тебе? — закричал Джордж, вскакивая на постели.       Его лицо покраснело, и он едва сдерживал слёзы.       — Ты не причинил мне вред, только немного напугал.       — Знаешь о чём я думал? Что на меня напали! Что я должен убить того, кто на меня напал. Просто повезло, что…       Гермиона ласково провела ладонью по его щеке:       — Я облила тебя водой, не надо было так резко. В следующий раз буду будить аккуратнее.       — Не будет никакого следующего раза. Уходи, — Джордж отпрянул от её ладони и снова лёг на кровать, зарываясь лицом в тонкую подушку.       Но Гермиона не сдвинулась с места. Она сидела и гладила его по плечам, слушая, как он тяжело дышит, сдерживая слёзы. В конце концов Гермиона легла, прижимаясь к спине Джорджа. Он напрягся, а она почувствовала, что краснеет. Не стоило так делать, но ей вдруг захотелось…       Захотелось быть настолько рядом, насколько это возможно. Делиться своим теплом и забирать его горе. Джордж отчаянно нуждался в ком-то, но никак не мог принять помощь. Гермионе хотелось подарить кому-то заботу, но она не требовалась никому из её близких.       Гермиона прижалась виском к шее Джорджа и прошептала:       — Нет, я не уйду. Это была моя ошибка. А я привыкла их исправлять. Засыпай, в следующий раз я разбужу тебя по-другому.       — Не надо, — Джордж погладил её ладонь на своём плече. — Чего ради тебе рисковать ради меня?       — Просто хочу помочь. Я не могу тебя оставить.       — Если ты будешь здесь, я не буду спать.       — Ладно, не спи.       Джордж поднялся с кровати и ушёл в гостиную. Гермиона поплелась за ним.       — Ты уже всё убрала? — ошарашенно спросил Джордж.       — Да.       — А где огневиски?       — В канализации.       — Ладно, — Джордж до хруста сжал кулаки. — Пойду в круглосуточный магазин.       — Нет, — Гермиона встала у него на пути. — Я тебя не отпущу.       — Гермиона, не лезь на рожон!       — А то что? Будешь со мной драться?       Взгляд Джорджа, в котором разгоралась ярость, потух. Он сел на подлокотник кресла и потёр лоб. Гермиона подошла к нему и обняла:       — Ты не хочешь причинять мне вреда. Я это знаю, поэтому и не боюсь за себя. Уж извини, но ты и рядом не стоял с теми опасностями, что мы пережили во время охоты за крестражами. Один дракон в Гринготтсе чего стоил, — усмехнулась она. — Так что с тобой-то я справлюсь.       Джордж вцепился в неё, как утопающий в соломинку:       — Прости, Гермиона, прости…       — Ничего, мы справимся. А сейчас попробуй ещё поспать.       Джордж замотал головой:       — Нет, я не хочу.       Гермиона обхватила его лицо ладонями и подняла, заставляя посмотреть ей в глаза:       — Постарайся.       Джордж не захотел возвращаться в спальню. Он лёг на диван, скрючившись в неудобной позе. Видимо, надеялся не заснуть. Но вскоре сон всё-таки сморил его. А Гермиона сидела рядом на полу, не сводя с него взгляда.