But just remember when you think you're free
The crack inside you fucking heart is me
— Вот так, — Том поправил значок старосты на груди Поттера, отошел и скептически оглядел дело своих рук. Гарри определенно выглядел куда лучше, чем полтора часа назад, когда вошел в его купе — весь лохматый, с кое-как застегнутыми пуговицами, грязными ботинками. Сейчас же — идеально сидящая форма и приглаженные волосы. Разве что эта бледность и отсутствующий взгляд… Том поморщился — какого черта? — Эй, — он легонько шлепнул своего нового парня по щеке, на мгновение возвращая ей румянец. — Не спи. Нам еще обход купе делать. Всего полчаса до Хогвартса. Поттер посмотрел исподлобья, ничего не ответив. Том нежно взял его лицо в руки, большими пальцами разводя уголки губ в стороны, растягивая рот Гарри в жутком подобии улыбки. — Милый, — ласково, но и без следа теплоты сказал Том. — Сейчас я досчитаю до десяти, мы выйдем из этого купе, и ты будешь улыбаться во все тридцать два, выглядеть довольным и исполнять свои обязанности старосты Гриффиндора со всем возможным рвением и энтузиазмом. Когда мы вернемся в Хогвартс, ты будешь вести себя как ни в чем не бывало — и ждать, когда я сам с тобой свяжусь. Если я узнаю, что ты хоть кому-то… хотя бы стенам обмолвился о том, что здесь произошло… — его глаза угрожающе сузились. — Что тогда, Поттер? Гарри посмотрел на небрежно брошенную на сиденье колдокамеру в окружении фотографий. На каждой из них был он, запечатленный в самые ужасные моменты своей и так не особо балующей подарками жизни. Том отследил его взгляд и снисходительно ущипнул за щеку: — Правильно, все узнают, что ты — грязный педик, мой хороший. И не только в Хогвартсе — я пошлю фотографии и в приют, чтобы на каникулах тебя ждала веселая встречка, по сравнению с которой — сегодняшнее тебе покажется просто милым пустяком. Ты это понимаешь? Ну же, дорогуша, хотя бы кивни, чтобы я был уверен, что не вытрахал тебе все мозги. Дождавшись вымученного кивка, Том поощрительно улыбнулся — он знал, что его очаровательная улыбка способна на многое. Улыбнуться декану, смущенно выдвигая кандидатуру ничем не примечательного Поттера на пост гриффиндорского старосты. Улыбнуться Гарри, приглашая ничего не подозревающего юношу в свое купе. Успокоить и приободрить сломанную собственной жестокостью и разгулявшейся фантазией жертву, дать ей надежду, что скоро все закончится и забудется как страшный сон. — Все будет хорошо, ты справишься, — прошептал Том, подталкивая Гарри к выходу из купе. — Ты — молодец. «У меня на тебя чертовски интересные планы, Гарри Поттер», — эту мысль он предпочел оставить при себе. Вечером, завесив балдахином кровать в факультетской спальне, он с удовольствием рассматривал сделанные фото — припухшие губы двигаются на члене (да будут благословенны колдографии!), его рука откидывает упавшую на ярко-зеленые глаза мокрую от пота и слез челку, открывая наивно-одурманенный взгляд… Следующий кадр — Гарри лежит перед ним на купейном диванчике, широко раскинув ноги, ласкает себя — как жаль, что снимок не в состоянии передать те сладкие стоны, которые он издавал. А вот — его мальчик с открытым ртом и высунутым языком, на который брызгает сперма, заставляя его зажмуриться от неожиданности… Моменты, запечатленные в вечности. Их было бы больше, но у Гарри оказался удивительный иммунитет к Империусу — достаточно быстро стал сопротивляться, даже угрожать — хорошо, что Том заблаговременно забрал у него палочку и вручил обратно только после обстоятельного разговора об их совместном будущем. Поттеру удалось взять себя в руки и весь вечер вести себя как ни в чем ни бывало. Почти — внимательно следящий за ним Том заметил только легкую натянутость улыбки, да подрагивающие кончики пальцев. Он умный мальчик, к тому же гриффиндорец, так что никому не расскажет их маленький секрет. Том не ошибся в своем выборе. Том никогда ни в чем не ошибается.***
Гарри никогда не забудет щелчок, с которым закрылась дверь купе за его спиной, в которое он, сияющий от гордости, вошел вслед за Томом. — Посторонись, — дружелюбно сказал староста школы, — я хочу наложить Заглушающие. — Зачем? — засмеялся Гарри. — У нас будет настолько конфиденциальный разговор? — Ты даже не представляешь — насколько, — ухмыльнулся Том. Он, поколдовав с дверью, сел на диванчик и кивнул ему, взглядом показывая на место напротив. — Садись, не стесняйся. Гарри послушно плюхнулся на потертое сиденье. Некоторое время они молчали — Реддл молча разглядывал его, поигрывая палочкой в кончиках изящных длинных пальцев, а Гарри не смел прервать тишину, глубоко смущенный таким пристальным вниманием. В прошлом году он был для блистательного Тома Реддла не больше, чем мелкой букашкой, имени не вспомнишь, а теперь — они сидят в одном купе, как это… — Я сам рекомендовал твою кандидатуру Диппету, — наконец, сказал Том. — Вместо почившего Кристофера Пикса, имею в виду. Гарри, хоть его кровать и стояла всего через одну от Пикса, понятия не имел, что на самом деле произошло с жизнерадостным пятикурсником, старостой факультета и всеобщим любимчиком. Кристофер становился все бледней и апатичней, пока, наконец, Диппет не сплавил его в Мунго от греха подальше, где он вскоре и скончался. Гриффиндор гудел, подозревая отравление, но Попечительскому совету не очень-то и хотелось, как думал Гарри, разбираться со смертью маглорожденного (особенно после случившегося с Миртл), поэтому в качестве официальной причины объявили врожденные проблемы с сердцем. — Р-рекомендовал? — переспросил он. — Видишь ли, — улыбнулся Реддл. — То, что я стану новым старостой школы, стало ясно еще в прошлом году, и мое мнение по поводу кандидатур в старосты факультетов, разумеется, учитывалось. Тем более, я смог весьма убедительно обосновать свой выбор. Ты меня впечатлил. — В-впечатлил? — Гарри покраснел, осознав, что ведет себя как заикающийся попугай. — Я имею в виду, прости… но я думал, что ты и о существовании-то моем до этого дня не знал. Ты же… — Что я? — с любопытством спросил староста. — Ну… Мордред, ты и сам знаешь! У тебя в Зале Наград собственный стенд скоро будет! — Не преувеличивай, Гарри, — очаровательно рассмеялся Реддл. — Разумеется, я не знаком абсолютно со всеми в Хогвартсе, но ты… такой интересный, — он поднял руку, предвосхищая возможные возражения. — Я знаю, что ты предпочитаешь держаться в стороне, но уверен, что у тебя большой потенциал, искорка. — Как ты меня назвал? — Искорка. Намекаю на маленькую молнию у тебя на лбу, — Том заговорщически ухмыльнулся, и Гарри смущенно пригладил челку, скрывающую шрам. — Любопытная метка. Откуда она? Тебя нашли уже с ней, верно? — Понятия не имею, — буркнул Гарри в ответ. Ему удивительным образом стало неуютно от того, каким темным и пронизывающим стал обращенный на него взгляд Тома, каким чуть хрипловатым стал его голос. — Так что мне нужно знать об обязанностях старосты? С письмом пришла памятка, вроде я и так все понял — дежурства, все дела. — Поттер, — удивился Реддл. — Когда я позвал тебя обсудить твои обязанности, я вовсе не имел в виду твою должность старосты. Скорее, твои обязанности передо мной. Скажи мне, ты девственник? — Боюсь, я не совсем понимаю… — Это простой вопрос, — мягко укорил его староста. — Я знаю, что у тебя не было отношений ни с кем в Хогвартсе, но не уверен насчет приюта. Девочки, мальчики? В целом, не столь важно, ты все равно мне подходишь, но хотелось бы знать, что ты уже умеешь. — Ясно, — раздраженно сказал Гарри, вставая. — Это какой-то глупый розыгрыш? Проверка? При всем уважении, я не играю в эти игры, Реддл. — У нас нет на это времени, — вздохнул слизеринец, бросая взгляд на наручные часы. — Чуть больше двух часов до Хогвартса. Как бы мне тебе подоходчивее объяснить… — задумчиво наклонил он голову. — Империо. Гарри не успел даже помыслить о том, чтобы выхватить палочку. Он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Охватившее его бездумное счастье выбило из головы все до единой мысли, он с трудом понимал, что говорит ему Реддл. Что-то хорошее и правильное, ведь он знал одно — если делать все, что хочет этот человек, то будет еще лучше, еще приятнее. — Иди ко мне, искорка, — ласково сказал Том, хлопая себя по коленям, и похвалил Гарри, когда тот послушно выполнил приказ, усаживаясь к нему лицом. — Умница. Ну так что, Поттер, кто-нибудь уже успел надкусить мою конфетку? Гарри с трудом сообразил, о чем спрашивает староста, но, спустя пару секунд, уверенно помотал головой. — Вот и славно, — Реддл аккуратно высвободил его из мантии. — Ты такой легкий, так изящно сложен… Хочется всего тебя как следует рассмотреть, но это лучше делать в более удобной обстановке и располагая куда большим запасом времени, верно? А пока — просто немного попробую тебя в деле. Притянув лицо Гарри к своему, он жадно впился в его губы, целуя уверенно и жестко, по-собственнически сминая губы и беспардонно проникая языком в чужой рот. Сквозь марево заклятия, в голове Гарри проскочила смутная мысль о неправильности происходящего, он нерешительно уперся ладонями в грудь Тома, но тот и не подумал разорвать поцелуй. — Ты такой красивый, — восхищенно сказал Реддл, отрываясь, наконец, от его губ. — Скрываешь свои изумрудные глазки за этими очками и дурацкой челкой, — он снял громоздкую оправу с лица Гарри и аккуратно отложил в сторону. Тот так расфокусированно и беспомощно посмотрел на него, что Том рассмеялся. — Я верну их назад, милый, но пока они тебе совсем не нужны. И это тоже лучше изъять, — он выудил волшебную палочку из кармана брюк Гарри и неодобрительно покачал головой. — Так и до беды недалеко. Нужно приучить тебя носить ее в кобуре. Согласен? Гарри кивнул, желая всеми способами заслужить одобрение этого прекрасного, замечательного Тома Реддла, который точно знает, что для него лучше. Почему жизнь раньше казалась такой сложной? Ведь ему нужно было только делать то, что говорит Том, во всем его слушаться. Или нет? Робкий протест подавил новый, уверенный приказ, сопровождаемый напористым давлением на плечи: — Опустись на колени. Вот так, между моих ног. Когда он послушался, Реддл прихватил его за волосы и ткнул лицом в свой пах. Гарри понятия не имел, что ему делать дальше и лишь немного потерся щекой о выпирающий сквозь грубую ткань брюк бугорок. Слизеринец рассмеялся: — Ты как котенок. Я предвидел, что возникнут проблемы с твоей… добровольностью, поэтому прихватил кое-что, — он потянулся к кожаному портфелю, лежащему на маленьком откидном столике, и достал оттуда смутно знакомый Гарри предмет. — Это колдокамера — заколдованный фотоаппарат, искорка. Я хочу сделать несколько снимков с тобой, на память. Как ты на это смотришь? Гарри пришел в совершеннейший восторг — какая же чудесная идея! У него останутся воспоминания о том, как они здорово провели время с таким умным, таким красивым Томом! Почему он раньше не замечал, насколько Реддл прекрасен? Из горла вырвался неопределенный всхлип, от избытка чувств руки сами обхватили колени старосты, а щека еще глубже вжалась в его пах. Реддл мягко отстранил его и завозился, чиркая молнией на ширинке. Через некоторое время перед лицом Гарри оказался внушительного размера член, точно больше его собственного и тех, что он видел у других парней в общей приютской душевой. — Возьми его в рот, котенок, — ласково сказал Том. — Видел когда-нибудь, как это делается? В голове Гарри замелькали забытые образы — Терри Росс на коленях перед Малькольмом Дингером, ритмично двигает головой, Малькольм стонет… Их половина приюта видела тогда, Терри потом прохода не давали. Пару раз избили до кровавых соплей, но он ни писка не издал, а когда Малькольм подошел и плюнул ему в лицо, обозвав педиком и членососом — расплакался как девка. — Этим только педики занимаются, — уверенно заявил он Реддлу. — Как грубо, — удивился староста. — А ты разве педик? — Нет! — И я тоже нет. Так с чего ты взял, что кто-то из нас станет педиком, если ты мне пососешь? Гарри всерьез задумался. Мужеложество — страшный грех, но можно ли считать сексом между мужчинами… это? — Разве я могу попросить тебя о чем-то плохом? — мягко спросил Том. «Может». Конечно, нет. Том Реддл точно знает, что нужно Гарри. И член у него красивый, как и он сам. Нестерпимо захотелось его потрогать, попробовать на вкус. — Я никому не скажу, — пообещал Реддл. И это стало финальным аргументом. «Неправильно, неправильно, неправильно!» Что-то внутри орало, вопило и скреблось в закрытую дверь в сознании, но Гарри не хотелось слушать. Он неуверенно взял его в руку, теплый и шелковистый на ощупь, обхватил розовую головку губами, языком пробуя на вкус каплю смазки. Том прерывисто вздохнул, и от этого звука тело будто прошила сладкая судорога. Он все делает правильно. Вспышка колдокамеры это подтвердила. «Нет, неправильно, хватит, хватит!» — Выйдет чудесное фото, — прокомментировал староста хрипловатым от возбуждения голосом, помахивая в воздухе влажным негативом, на котором медленно проступало изображение. — Продолжай. Возьми глубже, чтобы скользил по языку. И обхвати губами. Да, вот так, мой хороший, — похвалил Том. — Скоро ты научишься, ведь тебе частенько придется этим заниматься. Будешь сосать мне каждый день, искорка? Гарри неопределенно промычал в ответ, старательно водя губами по члену, для удобства придерживая его рукой. Конечно, он готов делать это хоть по пять раз на дню, если того захочет Том, что за вопросы? На что угодно готов. Он чуть не подавился от неожиданности, когда староста схватил его за волосы и насадил так, что головка уперлась в горло. Из глаз хлынули слезы, от паники он начал задыхаться и рефлекторно попытался отстраниться, но Том держал крепко, начав медленно управлять его движениями. «Не трогай меня!» — Расслабься и дыши через нос, а то случайно сделаешь мне больно. Ты же этого не хочешь? Гарри поднял покрасневшие заплаканные глаза и успокоился, увидев теплую улыбку Тома. Он очень хотел угодить и сделать всё правильно, поэтому послушно расслабился, стараясь дышать так, как ему сказали. Том методично отстранял его и постепенно входил обратно в горло, каждый раз чуть глубже. Он слегка ускорил темп, когда заметил, что Гарри привык заглатывать его член. Том откинулся назад, приглушенно застонав от приятных ощущений и пошлых хлюпающих звуков, которыми заполнилась тишина купе. Затвор камеры щелкнул еще два раза к тому моменту, как староста резко отстранил голову Гарри от себя, сильнее ухватив за уже порядком взлохмаченные прядки. Гарри подумал, что, верно, сделал что-то не так, но вскоре на лицо брызнула густая теплая жидкость. «Бежать-бежать-бежать» От неожиданности морок спал — всего на несколько секунд, которых было достаточно, чтобы резко дернуться из хватки. Гарри, не удержав равновесие, упал на вовремя подставленные локти. Отсутствие очков мешало разглядеть выражение на размытом лице Тома. «Наверное, он очень расстроился и сейчас выгонит меня из купе», — с ужасом подумал Гарри, готовый на коленях просить прощение, лишь бы Том не лишил его этой сладкой бездумной эйфории. — «Почему я вообще беспокоюсь, что подумает Реддл?», — спросил он себя, но не успел развить мысль, Том встал и навис над ним, протягивая руку. — Испугался? — нежно спросил он, помогая Гарри подняться, и продолжил гораздо более ледяным тоном, когда увидел, что тот пытается рукавом стереть с лица капли спермы. — Что ты делаешь? Разве я разрешал? Гарри тут же прекратил, и Том удовлетворенно кивнул: — Весь день будешь так ходить, если я пожелаю, искорка. Чтобы все видели, чем ты тут занимался. Ты же хочешь, чтобы все узнали, что твой сладкий ротик постарался сегодня на славу? «Я не хочу, не хочу, не хочу!» — завопил кто-то внутри Гарри, почти заглушая тихое «Да», которое сам по себе произнес его рот. — Славно, — похвалил староста. — Ты хорошо справился — неумело, но очень старательно. Думаю, и ты заслужил немного удовольствия, верно? Сейчас я хочу, чтобы ты… Эй, что такое? «Я не хочу, не хочу, не хочу…» — Искорка? — Том ласково погладил его по плечу. — Н-не трогай меня! — крикнул Гарри, сбрасывая его руку. — Ты — больной убл… Он оттолкнул Тома и бросился к двери, но староста оказался быстрее. В спину Гарри ударил луч нового Империуса, и он застыл — не понимая, как он только что посмел сопротивляться, ведь в этом не было никакого смысла — ему просто надо делать то, что говорят, и все будет хорошо. — А ты, оказывается, полон сюрпризов, — восхитился Том. — Кто-то научил сопротивляться Империусу — или же врожденный талант? Он подошел ближе и обнял Гарри со спины, жарким дыханием опаляя шею и ухо, чуть прикусывая мочку, и пообещал: — Мы с тобой проведем этот год очень интересно. Ты не пожалеешь.***
Гарри никогда не забудет то, что было после — как он дрочил себе на глазах у завороженно наблюдающего Редлла. Не забывающего, тем не менее, время от времени делать снимки. Как староста, в очередной раз посмотрев на часы, наконец-то отменил действие Империуса, обрушив на Гарри весь ужас произошедшего. Умом он понимал, что должен что-то сделать. Встать, поправить одежду, наброситься на Тома и забрать у него свою волшебную палочку. Но он просто закрыл глаза, надеясь, что когда откроет их — Реддла не будет рядом. Когда он открыл их, староста все так же невозмутимо сидел напротив него, размытый и оттого еще более пугающий. — Верни мне очки, — сказал Гарри, ненавидя себя за эти просительные интонации в голосе. Оправа тут же приземлилась ему на колени, и он незамедлительно их надел, получив, наконец, возможность разглядеть Реддла. Тот выглядел безупречно, будто они все это время всего лишь разговаривали на разных концах купе, а не… Мордред, как же Гарри хотелось, чтобы все это оказалось сном. — Как ты думаешь, почему я сделал с тобой это все? — спросил староста. Гарри промолчал, чувствуя, что любой ответ на этот вопрос уничтожит его еще больше. — Я объясню, — Реддл улыбнулся, явно довольный тем, что его жертва не бросается на него с кулаками. — В этом году ты будешь кем-то вроде моего парня. Не пойми неправильно — мне не нужны от тебя прогулки под луной и свидания в Хогсмиде, только секс — когда я скажу, где я скажу и, что немаловажно — как я скажу. Я сам позабочусь об условиях и нашей анонимности. Все, что от тебя требуется — слушаться и удовлетворять мои потребности. — Это вряд ли входит в обязанности старосты факультета, — криво усмехнулся Гарри, стараясь говорить как можно более непринужденно, не выдавая то, насколько ему сейчас страшно. — И я бы на твоем месте не распаковывал вещи, потому что за использование Непростительного ты вылетишь из Хогвартса еще до вечера. Первое, что я сделаю, как попаду в школу — пойду напрямую к Диппету. — В самом деле? — поднял бровь Реддл. — И что ты ему скажешь? Что так обрадовался своему назначению, что отсосал мне? — Под Империусом! Они проверят твою палочку и узнают, что ты его использовал на мне! Том равнодушно взглянул на палочку в своих руках, а затем сделал то, от чего Гарри невольно вскрикнул — с громким треском переломил ее надвое. Подошел к окну, опустил стекло и так же невозмутимо выкинул обломки. Достал из портфеля другую — тоньше и длинее, из светлого тиса. — Какую палочку, искорка? — нехорошо усмехнулся он, явно наслаждаясь шоком на лице Гарри. — Давай начистоту — я с трудом представляю, как ты, такой застенчивый и невинный, пойдешь к Диппету и признаешься ему, что тебя грязно изнасиловал его любимый ученик. Он тебя и слушать не будет. Может, прокатило бы с Дамблдором — рыжая борода меня недолюбливает, но ему ты в жизни не признаешься, что стал педиком. Осмелишься показать свои воспоминания, милый? Гарри почувствовал, что его знобит. — Более того, — невозмутимо продолжил Том. — Если ты попробуешь навредить моей репутации… я уничтожу твою, — он похлопал по лежащей рядом кучке снимков. «Откуда столько? Когда он успел их все сделать?» — Хочешь посмотреть? — ласково спросил Реддл, перебирая фотографии. — Мне особенно понравилось, как ты вышел вот на этой, — он выудил одну и протянул Гарри. — Ты такая шлюшка, искорка. Надо почаще кончать на твою мордашку. — Убери это, — с отвращением прошептал Гарри, прикрывая глаза ладонью, привычно потирая шрам. — А знаешь, что самое чудесное в этих снимках, дорогой? — проворковал Том, собирая фотографии и пряча в карман. — Ни на одном из них нет моего лица. Зато твое запечатлено во всех ракурсах. Будешь плохим мальчиком — каждый в школе получит с утренней совой прекрасный фоторепортаж о… И тогда Гарри сделал то, чего не делал с тех самых пор, как Робби Дэйл сказал ему, что та частная школа, куда его пригласил тот странно одетый рыжий мужчина, угостивший его шоколадной лягушкой — психушка, где ему, уроду больному, самое место. Он прыгнул на Реддла, словно дикий кот, без разбора молотя кулаками куда придется, но целясь в это идеальное фарфоровое лицо, с удивленно распахнувшимися синими глазами. Гарри забыл, что у него нет палочки, что он волшебник, что перед ним — лучший ученик школы и неизменный чемпион дуэльного клуба… — Отдай мне эти гребанные снимки! — взвыл Гарри. — Ты не имеешь права, ты, мерзкий пед… Его цепко схватили за волосы и ткнули лицом в обивку сиденья. Реддл, с виду ничего тяжелее пера в руках не державший, оказался очень сильным. Гарри пытался освободиться, но прозвучавшее над ухом Инкарцеро не оставило ни единого шанса — лодыжки и запястья плотно стянуло грубыми веревками. — Глупыш, — обманчиво-нежно посочувствовал Том, укладывая Гарри вдоль диванчика и затаскивая его бедра к себе на колени. — Думаешь, ты один рос с маглами и нахватался их грязных замашек? Полагаю, и наказание ты заслужил под стать проступку. Понимаешь, о чем я? — Отпусти меня, — прошептал Гарри, полный самых худших подозрений, после того как Том ловко вынул его же собственный ремень из шлевок, а после — спустил с него штаны и трусы. — Нет, ты не посмеешь! — Почему? — удивился Реддл, ощупывая обнаженную ягодицу. — Не планировал такое для нашей первой встречи, но ты сам меня вынудил. Не бойся, я не стану слишком уж портить такую чудесную задницу. На первый раз десятка хватит. Первые три удара Гарри стоически вытерпел, но когда перед четвертым Том ласково огладил саднящие половинки, ненавязчиво проникая пальцами между ними — его замутило. Весь тщательно сохраняемый самоконтроль разлетелся вдребезги от этого уверенного и собственнического жеста и обещания в нем. — Знаешь, какова одна из причин, по которой я выбрал именно тебя? — шепнул Реддл, склоняясь над ним, будто чувствуя расходящиеся в Гарри трещины перелома. — Тебе абсолютно некому об этом рассказать.