Меня могила не страшит: Там, говорят, страданье спит В холодной вечной тишине; Но с жизнью жаль расстаться мне.
М.Ю. Лермонтов. «Мцыри».
~o0o~
— Мной. — Ты имеешь в виду как с курением? Типа, целовать тебя каждый раз, когда захочется перерезать вены? Без проблем, — с легкостью согласилась Агния. Но Олег не поддержал ее веселья. — Агни, понимаешь, — начал он, — эта тень — твоя зависимость. Это не курение, не злоупотребление алкоголем. Не то, от чего можно избавиться, заменив чем-то другим вроде мятных леденцов или поцелуев. Нет, твоя зависимость — жажда собственной крови. Эта тень желает ее вкусить. И однажды дав ей такую возможность, она стала требовать все больше и больше. Ты сама могла это заметить: с каждым разом порезы были все глубже. И ты всерьез расчитываешь избавиться от него, заменив поцелуями? Так не сработает. Твоей зависимости нужна жертва. Кровавая жертва со смертельным исходом, чтобы избавиться от него. — Ты сейчас шутишь, Олег? — ее голос предательски дрогнул, выдавая волнение. — Если это так, то не смешно. Смерть не то, с чем стоило бы шутить, идиот. — Я не шучу, Агни, — его голос был серьезен и спокоен, словно они сейчас говорили о погоде или об оценках. — Я готов принести эту жертву, чтобы ты жила. Чтобы ты смогла забрать эту чертову Синюю Руку, чтобы ты каждый день ходила в парк и играла на скрипке для прохожих. Чтобы ты жила, черт возьми! — под конец его голос сорвался. — Олег, я не позволю, понимаешь? Не позволю! — Агния перешла на крик. — У тебя есть все, чтобы жить: любящая семья, друзья, фанаты — все, о чем я и мечтать не могла! А у меня смысл в жизни — это ты! Так зачем тебе так бессмысленно жертвовать собой?! — Да потому что я люблю тебя! — крикнул Олег. — Ты думаешь, я смогу жить в мире, где нет тебя?! Да я чуть вслед за тобой не прыгнул вчера на крыше! И, поверь, мне не составит труда вскрыть себе вены, зная, что ты будешь жить! — Я не позволю, Олег! Не позволю! Если ты посмеешь вскрыться, я пойду следом за тобой. Я повешусь, наглотаюсь таблеток, спрыгну с крыши — сделаю все, чтобы умереть. Потому что твоя жертва, в любом случае, станет бессмысленной. — Я просто хочу, чтобы ты наконец почувствовала себя счастливой и свободной. Хочу, чтобы ты жила, зная, что дома тебя ждет любящая семья: замечательный муж, чудесные дети — а не злобный отец. — Хорошо, а почему именно ты? — слегка успокоилась Агния. — Почему не отец, из-за смерти которого никто переживать не станет? — Потому, — вздохнул Олег. — Жертва должна быть добровольной. — Нет, Олег, прошу тебя, — ее губы предательски задрожали. Глаза невыносимо запекло от выступивших слез. — Не смей этого делать, я тебя прошу. Только посмей взять это ебаное лезвие в руки! Я тебя никогда не прощу. — Агни, — прошептал Олег, невесомо касаясь ее волос. — Я сделаю это ради тебя, ради твоего счастья, как ты не понимаешь? — Как ты не понимаешь, что без тебя в моей жизни счастья не будет? — слезы все-таки полились из ее глаз. — Агни, не плачь, — попросил Олег, большими пальцами вытирая соленые дорожки с щек. — Я терпеть не могу твои слезы, мне хочется заехать себе по лицу за это. — Так заедь! — воскликнула Агния. — Как иначе я могу реагировать на твое желание умереть? — Это не желание умереть, — возразил Олег. — Поверь, я хочу жить. Но если выбирать между мной и тобой, я всегда буду выбирать тебя. Ты с этим ничего не можешь сделать. — Можешь, хоть немного подождать? Хотя бы пару недель, — взмолилась Агния. — Я хочу запомнить каждое мгновение, проведенное с тобой. Прошу тебя. — Хорошо, — сдавшись, кивнул Олег. — Ровно две недели. До первого мая я в твоем распоряжении. — Спасибо, — слабо улыбнулась Агния, осознавая, как, черт возьми, мало времени у нее осталось. Она крепко обняла Олега, вдыхая его сладкий запах до легкой тошноты. Агния почувствовала, как он обнял ее в ответ. Отчаянно, крепко, до хруста в ребрах. Они сидели, со всей силы прижимаясь друг к другу в попытках раствориться в объятиях. Уткнув лицо в основание чужой шеи, все, что Агния и Олег могли делать, — беззвучно плакать, обреченно ожидая расставания навсегда. В тот момент не хотелось разговаривать. Открывая рот, ни Агния, ни Олег не могли издать ни звука. Слова стали лишними и ненужными. Казалось, стоит им разбить болезненную горькую тишину неосторожной фразой, как все рухнет. Их хрупкий разваливающийся мирок рассыпется мелкой хрустальной крошкой. Сидеть и с горьким отчаянием прижимать к себе любимого человека было лучшим подарком от жестокой Судьбы. Было больно. Так больно, что казалось, сердце вот-вот разорвется на маленькие клочки, пробьет дыру в груди, раскрошит ребра в пыль, от которой захочется выкашлять все свои органы, лишь бы избавиться от липкого осадка. Было страшно. Страшно до стоящих дыбом волос, до мурашек по коже и пугающих мыслей в голове. Страшно настолько, что хотелось накрыться одеялом с головой и сделать вид, что их никогда не существовало. Хотелось играть в прятки со смертью до последнего, в надежде найти спасение.~o0o~
Время — самая жестокая вещь на свете. Оно плюет на человеческие желания и двигается в своем темпе, словно наперекор чужим молитвам. Почему все двадцать три года жизни Агнии время едва тянулось, как уставшая улитка, а теперь спешило, словно пыталось нагнать упущенные часы? Почему раньше дни, казалось, не сменяли один другого, тянулись бесконечно долго, а теперь летят вперед так быстро, что Агния не успевала считать минуты? Две недели пролетели мгновенно, незаметно, словно кто-то нетерпеливый перемотал половину фильма в ожидании захватывающих дух сюжетных поворотов. Положенное им время Агния и Олег провели вместе, не отрываясь друг от друга ни на минуту. В первые дни после того ужасного разговора они подыскали хорошую квартиру, в которую вместе переехали, чтобы всегда быть рядом. Первое время Агния очень боялась, что Олег в любую минуту может покончить с собой, а потом с трудом, но отбросила эти мысли и наслаждалась каждым мгновением рядом с ним. Самым замечательным днём за те две недели оказалась обычная апрельская среда. В тот день погода решила порадовать москвичей, порядком уставших от унылости и холода, ярким солнцем и чистым ярко-голубым небом. Недавно прилетевшие птицы громко и задорно щебетали в пышных зелёных кронах деревьев. И пусть ещё был только апрель, в городе было по-летнему тепло. Большинство жителей Москвы выходили на улицу в лёгких куртках, плащах и улыбались солнцу. Проснувшись от яркого света, Агния не ощутила рядом привычного тепла, исходящего от Олега, и испуганно подорвалась в постели. «Неужели он сделал это?» — вертелось в ее голове. Сердце чаще застучало о ребра. Уловив в воздухе лёгкий аромат выпечки, Агния успокоилась. Показалось. Подобные мысли часто ее посещали, каждый раз пугая до чёртиков. — Агни, ты проснулась? — спросил Олег, стоило ей войти в светлую просторную кухню. — Да, — широко зевнув, кивнула Агния. Он стоял посреди кухни в милом белом фартуке с сердечками и готовил блинчики: на тарелке рядом с плитой возвышалась стопка свежих румяных блинов, от которых ещё шел пар. — Садись и кушай, — улыбнулся он, ставя тарелку на обеденный стол и отодвигая для Агнии стул. Она благодарно чмокнула его в губы и села. — Спасибо, — улыбнулась Агния, глядя, как Олег продолжил методично подбрасывать блины. — Что ты смотришь? Ешь давай, — он посмотрел на Агнию и улыбнулся. Позавтракав, они собрались и вышли на улицу, чтобы насладиться замечательной погодой. Первым делом Агния потянула Олега к качелям. Сев на спинку, она закурила. Олег повторил за ней. И они вместе сидели на качелях, заполняя лёгкие едким сигаретным дымом. — Пойдем, Агни, — Олег встал и протянул Агнии руку. Она схватилась за его теплую ладонь и соскочила с качелей. Гуляя по улицам Москвы, они заходили во всякие магазинчики, разглядывали мелкие милые вещицы и много смеялись. Смеялись счастливо, до нехватки воздуха в лёгких и до колик в животе. Ближе к вечеру они дошли до какого-то уличного кафе с живой музыкой. Заказав по чашке кофе, они сели за чистый деревянный столик и долго разговаривали. Вдруг со стороны небольшой импровизированной сцены послышались первые ноты вальса Дога из старого советского фильма. Вслушиваясь в тихие мелодичные звуки, Агния представляла девушку в пышном лёгком платье из белого сатина со множеством оборок, которую с каждой секундой затягивает в такой же белый, как и платье, вихрь из лепестков. Представляла, как легко она кружится в вальсе, прижимаясь телом к партнеру, и вздыхала. — Что такое? — спросил Олег. — Как, наверное, классно танцевать вальс. Кружиться вместе с партнёром по начищенному паркету легко и непринужденно, словно нет никаких забот, кроме тех, как не наступить на ногу партнеру. — Ты никогда не танцевала вальс? — удивлённо приподнял брови Олег. — Танцевала, конечно. В школе, на выпускном. Но это так, баловство. — Пойдем, — Олег поднялся и потянул за собой Агнию. — Куда? — Вальс танцевать. — Здесь? — Агния шокировано округлила глаза. — Ну да, — пожал плечами Олег и обратился к музыкантам: — А можете ещё раз сыграть вальс? Те кивнули, и из их инструментов полились первые ноты вальса. Олег поклонился и протянул руку. Агния присела в неуклюжем реверансе и положила руку на плечо Олега. Одна его ладонь оказалась на ее талии, а второй он взял ее руку и повел в танце. Сначала Олег медленно кружил ее по небольшому дворику, подстраиваясь под темп Агнии. Он стойко вытерпел те несколько раз, когда она случайно наступила ему на ноги. Привыкнув друг к другу, они смелее закружились в вальсе. Музыка становилась громче и быстрее, обретала мощь. Олег быстро закружил Агнию в танце, она едва успевала переставлять ноги вслед за его широкими уверенными шагами. Они быстро передвигались по площадке, кружась в неумелом танце. Мелодия вновь стала тише и спокойнее, позволяя немного перевести дыхание и суметь словить ритм. — Сейчас снова станет быстро, — прошептал Олег ей на ухо, но Агния не слышала. Она погрязла в пучине созвучий и нот. Ее движения стали плавнее и увереннее. С неба начали падать первые капли дождя. Сначала слабым дождичком, постепенно превращаясь в сильный ливень. Но Агния с Олегом не останавливались. Они танцевали, промокая до нитки. Кружились в вихре эмоций, не замечая ничего, кроме глаз напротив. Наконец прозвучали последние ноты, вместе с ними остановились и Олег с Агнией. Собравшая поглазеть толпа разразилась бурей аплодисментов и одобрительным восклицаниями, стоило им замереть. Агния и Олег, тяжело дыша, смотрели друг на друга и улыбались. — Спасибо, — одними губами прошептала Агния. Вместо ответа Олег просто коснулся ее губ, втягивая в поцелуй, сопровождаемый одобрительным улюлюканьем со стороны наблюдателей. Собравшаяся вокруг них целая толпа фанатов снимала все на камеры. — Кажется, скоро все социальные сети будут разрываться от свежих скандальных новостей, — хмыкнула Агния. — Ну и что? — насмешливо спросил Олег. — Тебя это сильно волнует? — Нет, — Агния беспечно улыбнулась. — Пусть думают, что хотят. — Верно мыслишь, — Олег потрепал ее по волосам, вызывая новую порцию визга фанатов. Он обвел взглядом набежавшую толпу и, хитро улыбнувшись, предложил: — Сбежим? Агния кивнула. Они схватились за руки и побежали со всех ног под пеленой дождя. Промокшие насквозь, они летели через парк, по опустевшим улицам, почти сбивая бедных прохожих, широко улыбались и ни о чем не думали. Сначала визжащая толпа бросилась за ними вслед, но через несколько внезапных поворотов они сильно отстали. Когда самые настырные фанаты потерялись в каменных московских джунглях, Олег и Агния остановились, обессиленно садясь на мокрый асфальт. Промокшие до нитки, им было абсолютно плевать на холодные капли дождя, струящиеся по телу, на лужи, в которые они случайно приземлились, садясь на высокий бордюр. — Курить будешь? — спросила Агния, протягивая пачку апельсиновых сигарет. — Я свои покурю. От твоих апельсиновых меня уже тошнит, — хмыкнул Олег, доставая свою пачку. По иронии судьбы она выскальзывает из его рук, приземляясь прямиком в лужу. Олег непонимающе уставился на мгновенно промокшую пачку. Агния молча протянула свою сухую пачку и хмыкнула: — У меня дежавю. — По руке погадать не хочешь? — хмыкнул Олег в ответ. — Нет, — покачала она головой. — Я давно поняла, что тогда оказалась права. Олег хмыкнул, поднося зажженную сигарету к губам и вдыхая ядовитый дым. Удивительно, как их сигареты вообще зажглись под таким проливным дождем, но они спокойно смогли выкурить по штуке. — Пора домой, тебе не кажется? — спросил Олег, взглянув на продрогшую Агнию. — Нет. Мне сейчас хорошо, как никогда, — она блаженно улыбнулась. — Не хочу домой. — Агни, ты промокла и замерзла. Пошли, — он поднялся с бордюра и, сведя брови к переносице, посмотрел на Агнию. — Ладно, пошли, — закатила она глаза, выкидывая окурок куда-то назад, и поднялась. Олег хмыкнул и пошел следом за Агнией. Дождевые капли все реже стучали по крышам. Серые тучи светлели, изредка пропуская золотистые лучи закатного солнца. Они, держась за руки, шли по улицам, промокшие насквозь. Холодные струи воды стекали по спине, вызывая мурашки по коже. Но Агнию и Олега это не смущало. Их грело ощущение чужой ладони в своей руки. Грело чувство счастья.~o0o~
Утром первого мая Агния проснулась с гнетущим чувством страха, волнения. Почувствовав рядом с собой тепло чужого тела, тревога притупилась. — Олег? — хриплым после сна голосом позвала Агния. — Что-то случилось? — спросил сонный Олег, щурясь от яркого солнечного света. — Нет, все в порядке, — улыбнулась Агния и, протянув руку, коснулась его мягких волос. Олег широко улыбнулся и подался вперед, оставляя несколько смазанных поцелуев на щеках и кончике носа. — Что будешь на завтрак? — спросил Олег. — Сладкого хочу, — подумав, заявила Агния. — Шоколадное что-то. — Будет сделано, — хмыкнул Олег и поднялся. Стоило ему выйти из спальни, как улыбка слетела с его губ. Он помнил, что сегодня его последний день в этом мире. Но попрощаться с Сашей, с родителями он пока так и не смог. Не смог сказать «пока» фанатам и коллегам. Не смог, потому что трусил. Боялся умирать, боялся оставлять их, боялся их страданий. Но Олег знал, на что идёт, и понимал, что если не он, то умрет Агния. А этого он не сможет пережить. Олег также знал, как боится Агния. Он практически каждое утро замечал, как она влетала в кухню, бледная от страха, когда не находила его рядом с собой. Олег замечал, как Агния стремится все время быть рядом, чтобы он не ушел раньше времени. И ему было больно и стыдно. Больно за каждую слезинку Агнии, за каждую мысль о смерти. Стыдно за то, что так эгоистично выбирал смерть, обрекая Агнию на страдания. Но иначе он не мог. Его сердце говорило, что так правильно, что он сделал верный выбор. А Олег, будучи медиумом, привык всегда полагаться на свое сердце. Пока его голова была занята тяжелыми мыслями, руки на автомате готовили вафли с шоколадом. По кухне уже разлетелся аппетитный запах выпечки. — Вкусно пахнет, — сказала Агния, вдыхая сладкий запах шоколада и вафель. — Кушай, Агни, — сказал Олег, ставя тарелку с красиво поданными вафлями. Они позавтракали, разговаривая обо всем и ни о чем. Казалось бы, о чем говорить с человеком, с которым проводишь все свое время? Но каждый раз они находили все новые и новые темы, а запас слов, сказанных друг другу, никогда не иссякал. Весь день они провели вместе, стараясь не думать о том, что времени не осталось совсем и через считанные часы они расстанутся навсегда. Они гуляли во всех любимых местах Олега, зашли в магазин с разной мелочовкой и купили кулоны в виде тузов: червового и пикового. Уже дома они сели смотреть какую-то до абсурда глупую комедию. На середине фильма Олег встал и сказал: — Пойду в ларек, сигарет куплю. — Так мои возьми, — предложила Агния. — Меня от их сладости тошнит уже. — Я с тобой. — Не надо. На улице холодно, — возразил Олег. — Ничего страшного, я тепло оденусь. — Агни, пожалуйста, — настоял Олег. — Я просто выйду за сигаретами. Со мной ничего не случится. — Хорошо, — сдалась Агния. Он поцеловал ее крепко и чувственно, словно в последний раз. В тот момент Агния еще не понимала, что это действительно было в последний раз. Олег накинул куртку и вышел из квартиры. Спускаясь по лестнице, он писал прощальные сообщения брату, родителям, фанатам, Агнии. Всем своим близким. Да вот только сообщение Агнии он еще не отправил. Боялся, что она побежит за ним и в последний момент остановит. Олег вышел на улицу, остановился у старых качелей. Краска целыми кусками отслаивалась от ржавого металла, деревянная сидушка местами прогнила, местами была сломана. Олег сел на спинку, поставив ноги на сидение, и достал полную пачку апельсиновых Winston. Он нагло соврал Агнии, когда сказал, что от ее сигарет его тошнит. Запах апельсина и табака был его самым любимым запахом, особенно когда смешивался с ментолом. Олег закурил, изредка затягиваясь, смакуя каждый вдох. Он хотел прочувствовать все оттенки вкуса сигарет, чтобы даже на том свете помнить их запах. Олег включил телефон, на который уже посыпальсь встревоженные сообщения от Саши и родителей. Он наконец отправил то сообщение Агнии и достал приготовленное заранее лезвие. Две синие галочки говорили о том, что получатель прочитал его сообщение. Как и в прошлый раз короткое, но самое ненавистное. «Я люблю тебя, Агни. Прости за все и прощай». Олег медленно занес лезвие над левым запястьем и сделал ровный глубокий надрез. На землю полились первые капли рубиновой крови. Чувствуя, как с кровью медленно вытекают силы, Олег перехватил лезвие другой рукой и сделал еще один глубокий надрез на правом запястье. — Олег! — из подъезда выбежала Агния. Без куртки, в домашних тапочках, ужасно бледная, она показалась Олегу самым красивым человеком во всей Вселенной. Он даже при смерти негодовал, как не смог разглядеть эту красоту много лет назад. Тогда, когда нашел ее, стоящую на коленях в луже. Почему ему понадобилось целых четыре года, чтобы осознать, что Агния — его Судьба. Она подбежала к нему и истошно закричала, глядя на глубокие раны, оставленные небольшим лезвием. — Нет! Что ты наделал?! — из ее глаз полились слезы. Агния пыталась вспомнить, чему ее учили на уроках ОБЖ и биологии, но в голове было пусто. Она попыталась остановить кровь, но та все лилась бесконечным потоком. — Агни… — из последних сил шептал Олег. — Оставь. Так будет лучше. — Не будет, Олег! Не будет! — кричала она, заливаясь горькими слезами. — Делай, что угодно, но никогда не оставляй меня! Кричи, бей, злись, но не уходи! Прошу тебя! — Никогда… — прошептал он бледными пересохшими губами. — Я всегда буду рядом… Агния коснулась его холодных губ, пытаясь передать ему часть своей жизненной силы, как это делали в фильмах и книгах. — Только посмей умереть! — кричала она. — Я сама тебя убью! — Возьми эту чертову Синюю Руку… — это были его последние слова перед тем, как Олег Шепс закрыл глаза в последний раз. Агния закричала изо всех сил, чувствуя, как ее сердце разрывается от страшной боли. На крики сбежались люди, силой оттаскивая Агнию от Олега. Подъехала скорая, которую вызвали обеспокоенные жители еще деесять минут назад, забирая его с собой в реанимацию. А Агния все билась в истерике, вырываясь из крепкой хватки какого-то мужчины. — Девушка, успокойтесь, прошу вас, — молил кто-то. — Вы когда-нибудь теряли самого важного человека в вашей жизни? — спросила она. — Нет. — Так завалите ебало! — заорала Агния и разрыдалась с новой силой. Кто-то додумался вколоть ей немного успокоительного, и Агния наконец прекратила истошно кричать. Боль немного притупилась. А последней мыслью Олега в те страшные минуты было: Умирать совершенно не больно.