Целься в меня

— Неплохая квартирка, — Киса мимолетом оглядел комнату, в которую они зашли, и повернулся к Хэнку, чтобы сразу же, еще на пороге, его поцеловать. Тот захлопнул за ними дверь, уронил собственный рюкзак и увлек Ваню в объятия. Они стали медленно продвигаться, теряя на ходу обувь и предметы одежды. Почувствовав, что они добрались до кровати, Киса упал на нее вслепую спиной, приятно отпружинивая на мягком матрасе. — Нормальный траходром, — оценил он, потягиваясь — после долгой дороги телу требовался отдых и расслабление. Но гораздо сильнее он сейчас нуждался в другом. Он ловит взгляд Хэнка, который стоит у кровати между его раздвинутых ног. Этот сосредоточенный, немигающий взгляд будит в Ване самые темные, самые первобытные чувства. Ему стыдно признаться в том, что больше всего на свете ему хочется, чтобы Хэнк оттрахал его на этом мягком матрасе, но, когда он видит этот взгляд, понимает, что им хочется одного и того же. Облизнув пересохшие губы, Киса сел на кровати и положил руки Хэнку на ремень. Дрожащими пальцами он справился с замком, пряжка стукнулась об пол, и Борис, стянув через голову свитер, бросился на него и начал снимать с него одежду. Они целуются жадно и лапают друг друга совершенно бесстыдно. Вещи летят вниз, и Киса царапает и прикусывает горячую кожу лежащего на нем сверху парня — плечи, руки, живот, всё до чего он может дотянуться. — Сейчас, погоди, — просит он, отстраняясь. — Нам надо остановиться. — Почему? — Хэнк уже завелся. Ему трудно отпускать того, с кого он почти уже снял джинсы. — Я в душ. Можно? — бросил Ваня насмешливо. — Конечно. Беги, — Хэнк остановился и нежно его в губы поцеловал. Потом, когда Ваня вернулся, и абсолютно голый лежал в кровати, в ожидании когда теперь вернется из душа Хэнк, он думал о том, как ему нравится в Хэнке его быстрый разгон от слепой страсти до нежности. От грубой похоти до ласки. Именно таким двойственным Хэнк и был, и Ване были нужны обе его стороны. Ему было важно чувствовать его заботу, его постоянство и преданность, но в то же время его с ума сводило его темная, животная сторона. Когда Хэнк вошел в комнату, на нем было только полотенце, висящее на бедрах, и капельки воды, сверкающие на голом теле. Хэнк задернул шторы, устроив в комнате приятный полумрак, отгородившись от шумного города, который только начинал свой день. Потом подошел к кровати, молча лег рядом и притянул Кису за подбородок. Это был совершенно новый опыт для них обоих, потому что раньше они ласкали друг друга только по пьяни. И на самом деле было совершенно непонятно — они правда этого хотят или алкоголь и наркотики толкают их к экспериментам? Именно поэтому то, что у них будет совершенно трезвый секс, было для Вани особенно ценно. Но он не ожидал, что ощущения настолько усилятся. Все, что было раньше — да, приятно и возбуждающее, но скомкано, смазано, тускло. Да и тоскливое чувство, что с наступлением рассвета Хэнк опять от него убежит, не давало наслаждаться им в полной мере. Но сейчас совсем другое дело. Каждое прикосновение, каждый поцелуй ощущается как часть большого пути, который они пройдут сегодня вместе, совершенно осознанно. Заметив, что Хэнк почему-то медлит, не решается двигаться дальше, Ваня догадался, что его тормозит. — У меня всё есть, — прошептал он, оторвавшись от его губ. — В куртке, во внутреннем кармане. — То есть вещи ты никакие не взял с собой, а это взять не забыл? — улыбнулся Хэнк слегка смущенно. — Конечно, — бросил Ваня. Он предпочел умолчать о том, как долго он этот наборчик с собой таскает. Также он не стал говорить Хэнку, что вообще-то он никуда ехать с ним не собирался, поэтому не взял с собой даже комплект сменных трусов. — Возможно будет немного больно, — счел нужным предупредить Борис. Он подошел к кровати, держа в руках смазку. — Но ты не бойся. Я буду очень аккуратно. Хорошо? — Ты думаешь, я боюсь? — фыркнул Ваня насмешливо. Его забавляло то, каким серьезным Хэнк стал. — Если бы я боялся боли, я разве влюбился бы в тебя? Мне нравится, когда больно. Возможно, я вообще мазохист. Слова сорвались с губ Вани раньше, чем он осознал, что таким образом он только что признался Хэнку в любви. Ему стало настолько неловко, что даже расхотелось продолжать. Он лежал перед Хэнком голый, не капли свой наготы не смущаясь, но одна только фраза, которую он сам же по глупости сболтнул, заставило его густо покраснеть. Хэнку тоже было неловко. Он отвел глаза, раздумывая, возможно, над тем, как на такое следует отвечать. Он не придумал ничего лучше, чем просто прильнуть к Ване с поцелуем, но тот был даже рад, что они не стали заострять на сказанном внимание. Киса выдохнул и подался навстречу чужим губам. — Хочешь я сам? — предложил он, перехватывая у Хэнка из рук смазку. — Нет, давай я, — прошептал Хэнк, обхватывая губами сережку у Вани в ухе. — Если ты позволишь… Ваня позволил бы ему всё и даже больше, поэтому он покорно развел колени при приближении к ним Борисовой руки. Он откинулся на подушку, закрыл глаза и попытался расслабиться, потому что самые первые ощущения показались ему немного неприятными. То, что Хэнк поочередно то облизывал ему шею, то горячо дышал, уткнувшись в его волосы, здорово помогало и отвлекало, но для того, чтобы привыкнуть все-таки требовалось время. Через несколько минут, Ваня, освоившись, протянул руку и накрыл ею чужой член. Хэнк в ответ вздрогнул. — Если будешь трогать, — предупредил он, — сразу кончу. Так что лучше убери. — Кончай, чего тебе мешает-то? — Ваня распахнул глаза, изображая удивленную невинность. — Думаю, ты сегодня кончишь много раз. Я позабочусь об этом. Он опустил вторую руку, коснулся Борисовой руки и недвусмысленно дал ему понять, что растягивать его теперь можно и двумя пальцами. После чего Ваня снова переключил свое внимание на член Хэнка — не спеша провел по стволу, сжал у основания, поигрался с головкой. В ответ Борис заработал пальцами быстрее. Киса выгнул спину, застонал. Ему захотелось еще больше Хэнка. Перевернувшись, он опустил голову ниже, взялся за его член и начал засасывать. Несмотря на перемещения, пальцы Бориса все еще находились внутри, скользили легко и свободно, заставляя Ванин член гудеть без ласки. Киса застонал от мучительного удовольствия, не выпуская член изо рта, и заерзал. Обе руки у него были заняты — одной он подрачивал и направлял себе в рот чужой член, второй держался на весу, так что сам он себе помочь, чтобы хоть немного ослабить напряжения, не мог. Придется просить Хэнка. Ваня оторвался от своего занятия, посмотрел на Бориса, который, прикрыв глаза, наслаждался его минетом, и произнес: — Не хочу тебя обламывать, но… — голос его был возбужден до хрипоты. Он кивнул в сторону своего страдающего без ласки члена. — Может ты хотя бы рукой? — Блин, конечно, — Хэнк открыл глаза, опомнился. — Прости, солнышко. Он потянулся к Ване, начал осыпать его поцелуями, потом утягивать в глубокий поцелуй и его ни капли не смущало, что тот только что оторвался от его члена. Зато Ваня смутился от этого неожиданно нежного «солнышко» — он не ждал, что Хэнк будет его как-то по-особому называть. Раньше он думал, что это вообще не про них, какие-то нежные прозвища, ласковые словечки. И именно в этот момент Ваня понял, как сильно ему это нужно было, как сильно он именно этого хотел. Задумавшись, он не заметил, что Хэнк торопливо поменял позу — повернулся, пододвинул Ванины бедра так, чтобы они оказались напротив его губ. — Что ты делаешь… — почувствовав, как его член опускается в горячее, влажное, нежное, Ваня застонал. Он повернул голову, бросил взгляд туда, где Хэнк с явным удовольствием открывал для себя оральные ласки, и не удержался от того, чтобы скользнуть чуточку глубже. Теперь Ваня четко ощущал кольцо губ, сомкнувшихся вокруг его члена. В голове у него все поплыло, и ему стоило больших усилий вернуться к своей работе. Член Хэнка в его рту дернулся — он стал еще тверже от того, что его хозяин сейчас ласкал чужой член. Всего несколько движений губами по напряженному стволу, и Хэнк излился в его рот так бурно и стремительно, что Ваня не успел отстраниться. Впрочем, он этого и не желал — с готовностью он проглотил брызнувшую ему в горло жидкость, потом еще и языком облизал, смакуя. Убедившись, что после оргазма член Хэнка все еще находится в боевом состоянии и готов на дальнейшие подвиги, Ваня обернулся. Неловкие ласки Хэнка не помогли ему ослабить давление, а только раздразнили, увеличили неконтролируемое возбуждение, которое, не находя выхода, сводило Ваню с ума. — Хэнк, давай уже, — потребовал он. — Я готов. Ему не пришлось просить дважды. Борис будто только и ждал, когда ему разрешат. Он живо перетянул Ваню, уложил спиной к себе близко и тесно придвинулся. Направив член, Хэнк прижался губами к Ваниной шее. Сначала он целовал, засасывал нежную кожу, прикусывал и что-то ласковое на ухо шептал, а потом толкнулся внутрь и вошел. В первые мгновения Ваня задохнулся от ощущения наполненности, от непривычного распирания. Тонкие, гибкие пальцы были совсем не то же самое, что толстый и твердый член. У Вани даже слезы выступили на глазах. Он задержал дыхание, его тело стало напряженным. Зато член Хэнка был очень горячим, это ощущалось даже сквозь резинку, и это уже было гораздо лучше пальцев. Хэнк двигался медленно и непрестанно его ласкал — его руки гуляли по телу, не пропуская ни миллиметра, губы впивались в шею, раскрашивая ее в засосы. А когда Хэнк просунул ему руку между ног и сжал его истекающий смазкой член, Ване стало совсем хорошо. — Давай сильнее, — попросил он, чувствуя, что уже полностью готов идти дальше. — Я хочу тебя… Последнюю фразу он простонал уже отрывисто, потому что только тогда понял, что Хэнк, щадя его, проникал только наполовину. А теперь у него было ощущение, что каждым движением Борис высекает из него искры. Все происходящее было на тонкой грани того, что Ваня способен выдержать. Он стиснул зубы, приготовившись покорно ждать, когда ему снова станет приятно, как было до этого, но с его губ все-таки сорвались стоны, которые Хэнку показались немного болезненными. — Остановиться? — хрипло спросил Борис. Он сильно сомневался, что у него это получится, но не мог не предложить, видя с какой силой Ваня вцепляется в подушку. — Только попробуй, — выдохнул он. — Если остановишься, я тебя просто убью. Его только начало немного отпускать, толчки ощущались не настолько болезненными, да и Хэнк двигался более плавно. Кроме того, Ваня уже начал ловить кайф с этой горько-сладостной смеси боли и удовольствия. — Остановись, — приказал он Хэнку голосом, не терпящим возражений, а, когда он послушался, Ваня встал на колени, упираясь руками в изголовье кровати. Поймав взгляд Хэнка, он увидел в нем такую пропасть нежности, которая стала тем самым последним ингредиентом, которого Ване прямо сейчас остро не хватало. — Давай… Быстро… — простонал он. Хэнк вскочил, и Ваня в то же мгновение почувствовал, как крепко он схватил его за бедра. Толкнул на себя и насадил. — Да, вот так, — Ваня закусил губы, зажмурился от удовольствия. Его не могло не обрадовать то, как хорошо Хэнк понимал, как именно его нужно трахать и то, с какой готовностью он ему подчинялся и следовал его желаниям. Да, Ваня был снизу, но это совсем не мешало ему быть ведущим в их игре. Почувствовав, что Киса привык к его размеру и немного расслабился, Хэнк позволил себе ускориться. Одной рукой он прогибал ему поясницу, а второй поглаживал нежно по спине. — Сильнее, — еле выдавил Ваня из себя. Ему казалось, что еще немного и он кончит без рук, так и не прикоснувшись ни разу к своему члену. — Блять, да. Да… Вот так хорошо… Да! Да! Да! — он почти кричал, когда Хэнк с силой схватил его за бедра и начал быстро насаживать на себя. После этого крышу у Вани сорвало уже окончательно. Он уже, не стесняясь, стонал в голос, и сам двигал бедрами навстречу ударам Хэнка. Его возбуждение только росло при мысли, что от рук Бориса у него на заднице останутся синяки. Когда Хэнк отпустил его бедра и его пальцы сомкнулись на его шее, одновременно удерживая и придушивая, Ваня больше не мог выразить словесно свое восхищение, и от невозможности выразить его накрыло еще сильнее. Он царапал ногтями по стене, мычал и хрипел в зажимающую его рот руку, почти теряя сознание. Сначала он почувствовал, как пульсирует находящийся в нем член, а потом уже понял, что он и сам кончает, и своими конвульсиями сжимает и ствол Хэнка. Он был не в силах даже стоять на коленях. Ноги разъехались, руки, оставив глубокие царапины на свежих отельных обоях, упали на подушку. Ваня лежал на животе, чувствуя горячую влажность под собой, и думал о том, что он, наверное, накончал целый океан. Спустя несколько минут полного потрясения, Ваня заворочался и оказался на спине — ему хотелось узнать, как чувствует себя Хэнк. Тот лежал рядом и дышал очень тяжело и быстро, словно только что пробежал марафон. Глаза были закрыты, грудь вздымалась, лоб и виски были мокрыми от пота. Ваня хотел что-то сказать, но не мог — словно горло все еще было сдавлено кольцом любимых рук. Поэтому он просто пододвинулся ближе — ему хотелось чувствовать Хэнка каждой клеточкой. Тело его было пустым и легким, он словно освободился сразу от всего и вся. В мыслях была приятная дымка, по груди разливались нега и тепло. Оказалось, что для того, чтобы почувствовать себя хорошо, надо просто чтобы тебя хорошенько выебали. Нет, самое важное тут кто его выебал, а не то, насколько это было хорошо. С этой мыслью Ваня разлепил ресницы и снова посмотрел на Хэнка. Он смотрел бы на него целую вечность, не выходя из комнаты, не раздвигая ночных штор. Хэнк тоже открыл глаза и поймал его взгляд. Что-то он в нем прочитал такое, что прогнало туман из его глаз. Он приподнял голову, придвинулся совсем близко, глядя Ване в лицо, изучая его, любуясь. — Ванечка, мой любимый, — произнес он, прежде чем начал покрывать легкими поцелуями лицо Кисы. Целовал нежно-нежно, как будто не было только что между ними не было этой страстной и грубой ебли. — Все хорошо с тобой? — спросил Хэнк участливо, не переставая покрывать поцелуями каждый участок лица и тела, до которого мог дотянуться. — Да, — Ваня кивнул, чувствуя, как отзывается его тело на эти нежные поцелуи, как затрепетало сердце в груди, когда Хэнк назвал его любимым. — А ты как? — Я отлично, — Хэнк улыбнулся, и Ваня снова увидел того, в кого он когда-то влюбился. Пусть даже на короткое время, но Хэнк снова стал собой — спокойным, улыбчивым, нежным. Ваня уже и не надеялся вновь увидеть его таким. — Ты моя жизнь, Ванечка, — тихо произнес Хэнк, нависая над ним на вытянутых руках. — Ты знаешь, что ты моя жизнь? Ошарашенный, ослепленный эти солнцем, Киса ничего не мог ответить — теперь он мог не жалеть, что признался, напротив, он был рад, что Хэнк первым услышал о том, что любим. Все еще находясь в дурмане и неге, он и не заметил, что за своими словами и поцелуями, Борис переместился сверху, оказался на нем, раздвинул коленом его ноги и уперся твердым членом ему в бедро. Он продолжал Ваню нежить и убаюкивать, а сам еле сдерживал себя. Его руки гуляли по обнаженному телу, заставляя его проснуться, выйти из сладкого плена на второй забег. Наконец, он довел своими нежностями Ваню до такого состояния, что тот сам обхватил его бедрами и крепко зажал. — Давай уже, — произнес он требовательно. Ноги у него дрожали, а тело требовало той самой наполненности, которая заставило его тело трястись от неизведанного раньше наслаждения. — Презик только один был, — напомнил Борис. — Да похуй, — бросил Ваня. Член Хэнка упирался ему в бедро, а его собственный ствол был прижат телом любовника к его животу. — Возьми меня уже. Только теперь медленно. В ответ Хэнк приподнялся на руках и скользнул туда, где уже было горячо и влажно. Сцепившись, оно слились воедино и задвигались в унисон, вместе, как один организм. Хэнк не уставал шептать Ване на ухо всякие приятности, которые заводили того не хуже самой развратной порнухи. Прежде чем кончить, Хэнк завел его руки за голову и прижал их, пригвоздил к кровати своими ладонями, лишая таким образом Ваню возможности его обнимать. Но он в ответ обхватил Хэнка крепче бедрами, немного их приподнял, позволяя своему парню ускориться. Хэнк остался лежать на нем, выплеснувшись новой порцией горячей жидкости Ване на живот. — Тебе хоть немного стало легче? — спросил Киса спустя несколько долгих, тягучих минут во время которых они не разрывали объятий. Хэнк как раз скатился с него и достал из кармана джинс, валяющихся на полу, сигареты — обоим дико хотелось курить. — Конечно. Мне сейчас охуительно хорошо, — сначала Хэнк не понял вопроса, но потом, прикурив, задумался и добавил: — Знаешь, говорят, что от себя не убежишь. Но мне почему-то даже дышится легче вдали от тех мест… Я не мог не уехать. Я не смог бы быть там, где все напоминает об… — он намеренно себя оборвал, не желая вспоминать плохое. — Но самое главное, — добавил он, наклоняясь к Кисе и подкуривая ему сигарету, — это ты. Без тебя ничего бы не было. Ни нового города, ни надежд, ни планов. Не было бы меня. Спасибо за то, что ты рядом. «Спасибо Мелу» — подумал Киса про себя, но вслух ничего не сказал. Хватит с них обид. Пусть это останется его маленькой, уже ничего не значащей тайной, которая не отравит им жизнь.