Melanie Martinez - Void
Апрель, 1999 Гермионе казалось, что она успела прожить абсолютно новую жизнь, длящуюся вечность, в мучительной агонии, прежде чем, наконец, оказалась в реальном мире. Не с первой попытки, она смогла ощутить под собой свою мягкую постель, атласные простыни, помявшееся одеяло, которое сбилось у ног, и порывы теплого ветра из открытого окна. Интересно, какой сегодня день, ведь последнее, что она четко помнила – это холодной апрельский вечер, а после ледяную воду реки, в которую прыгнула, следуя советам своих друзей? — Мисс Грейнджер? — незнакомый голос, явно принадлежавший взрослому мужчине, заставил её поморщиться. — Вы меня слышите? — вновь спросил он. — В-вод… В горле чертовски пересохло, будто во рту прошлись наждачкой. Гермиона ощутила теплую влагу на губах, когда к её рту поднесли стакан с водой. Она никогда не любила пить или есть теплое – только горячее, прямо обжигающее, либо крайне холодное. В тепле терялся вкус. Но сейчас с жадностью проглатывала всё до последней капли. — Спасибо, — прокашлявшись, она выдавила свое первое четкое слово. — Как вы себя чувствуете? — поинтересовался пожилой незнакомец, одетый в бордовую мантию, с добродушной улыбкой. Гермионе сразу же стало спокойно лишь от одного взгляда на этого мужчину. — Лучше, — задумчиво ответила она, но все же добавила, — наверное. Он кивнул. — Я Уильям Норт, колдомедик, — улыбнувшись произнес мужчина. — Но вы можете обращаться ко мне просто мистер Норт, — он по доброму засмеялся и его глаза потерялись во множестве мелких морщинок. Мистер Норт, наверное, часто улыбался. — Мистер Норт, а какое сегодня число? — как можно спокойнее поинтересовалась Гермиона, хотя слишком теплый ветерок кричал ей о том, что прошло немало времени. — О, дорогая, сегодня уже тридцатое апреля, — Уильям вновь улыбнулся. — Раз уж вам стало полегче, я, наверное, приглашу сюда ваших друзей, за вас очень переживали все это время. Гермиона вновь нахмурилась, не до конца понимая. — Меня никто не навещал? — как-то робко спросила она, пряча стыдливо глаза. Возможно, после её выходок, её просто никто и не хотел видеть. — О, — вновь хмыкнул Уильям. — Поверьте, девушка, вас хотели многие увидеть, но один юноша очень негодовал по этому поводу, да и вы были не в состоянии для того, чтобы вас навещали, — он вздернул одной рукой свои усы и подмигнул ей. — Я приглашу сюда мистера Малфоя, так как он все-таки колдомедик. Мистер Норт вышел за дверь, давая Гермионе чуть-чуть времени привести себя в порядок, но как только она попыталась встать, почувствовала такую слабость, что пришлось просто остаться в прежнем положении. Она провалялась в кровати почти три недели, практически, в бессознательном состоянии, лишь иногда приходила в сознание, слышала чей-то успокаивающий голос, а затем вновь падала в глубокий кошмар, задыхаясь от невозможной боли, которая сводила её с ума. Гермиона посмотрела на свои обломанные ногти, на синяки на бедрах и руках, ужаснулась тому насколько сильно похудела, так как даже на икрах были видны кости , она уж молчала о руках-ниточках и болеющей спине от неудобного лежания на выпирающем позвоночнике. Ей было страшно увидеть свое отражение. — Гермиона, — голос, принадлежавший Драко, заставил её испуганно вздрогнуть и натянуть одеяло повыше, будто оно могло её спрятать от всего мира. — Я здесь, да, — стыдливо буркнула она, поднимая одеяло еще выше, так, что торчали только глаза и макушка. Малфой осторожно подошел к ней, без сопровождения врача, и присел на стоящий рядом стул. — Как ты? — он с тревогой посмотрел на неё, поджимая губы, от чего Гермионе стало настолько стыдно, что она застонала. — Что? — ужаснулся Драко. Гермиона покачала отрицательно головой, сжимая одеяло до хруста пальцев. — Ничего, мне просто так стыдно, — ей пришлось прикрыть глаза, что не видеть его лица. — Мне очень стыдно за все, что я сделала… То, что… Ну… Мерлин, — она спустилась ещё, окончательно пряча голову под одеяло, на что Драко неожиданно засмеялся. — Грейнджер, — уже в своей привычно манере позвал он. — Успокойся, это мне должно быть перед тобой стыдно. Гермиона вновь вылезла из-под одеяла, чтобы непонимающе на него посмотреть. Это ведь она приставала к нему, флиртовала, а после еще и пыталась переспать с ним, чтобы… А чтобы что? Чем она вообще думала? Завлекать его, чтобы не вызывать подозрений? Гениальный план, Гермиона, просто самая умная волшебница столетия. Макгонагалл в гробу перевернулась. — Нет, мне, — пробурчала она. — Я была сама не своя, прислушивалась к призракам, которые были даже не настоящими. Какого черта я вообще их слушала? И почему они хотели, чтобы я делала то… то, что делала, — ей пришлось громко сглотнуть и поджать губы, уставившись в одну точку. Драко замолчал, будто что-то обдумывал. Несколько раз хрустнул костяшками пальцев и потопал ногой, собираясь с мыслями. — Гермиона, — его голос чуть-чуть дрогнул, когда он, наконец, заговорил. — Уильям Норт — очень хороший колдомедик и ученый, занимающийся темными артефактами и психическими расстройствами, — он вновь замолчал, переводя взгляд на неё. — Но даже он не знаком с таким древним артефактом, как воскрешающий камень. И это чудо, что ты так долго продержалась. Темные артефакты усиливают все пороки в человеке, выпускают, как бы сказать, внутренних демонов… Он сказал, что ты слишком многое держала в себе и что твой разум, он, совсем немного, но отличается от разумов обычных волшебников, — Драко слегка поморщился. — У тебя какое-то маггловское расстройство, что-то связанное с тревожностью, поэтому, опять же по его словам и подробно составленному психологическому портрету, с которым мы ему помогли, у тебя и до камня были большие проблемы с головой, — совсем уже мрачно закончил он, уставляясь взглядом в окно, не мигая и не дыша. — Проблемы? — неуверенно повторила Гермиона, наблюдая за совсем смущенным Малфоем. — Ага, — он невесело пожал плечами, все также глядя в окно. — Ты всегда следишь за строгим порядком, твоя ненормальная жертвенность, похожая на попытки самоубийства, низкая самооценка и нездоровая мания. Норт магглорожденный, тебе лучше у него спросить поподробнее. — То есть, я и так была больной, — прошептала она. — Да, наверное, — он наконец посмотрел на неё. — Камень все это усугубил и началось безумие, но Норт сказал, что тебя что-то отвлекало, что не давало раньше времени призракам предложить тебя свести счеты с жизнью, скажем так… Гермиона задумалась. Она помнила хорошо первую неделю. Иногда видела друзей, держа камень в руке, но прятала его и пыталась жить обычной жизнью, однако с каждым разом все чаще и чаще обращалась к Подарку Смерти, теряя связь с настоящим миром. Единственное, что она четко помнила – это все проведенные вечера с Ноттом, точнее их секс. Почему-то в те моменты ей было вовсе не до призраков, возможно, его грубости и тьмы ей было настолько достаточно, что камень решил не вмешиваться? — А где Тео? — вдруг спросила Гермиона, вспоминая, что, скорее всего, именно Нотт вытащил её из реки. Драко сразу же поник, услышав его имя и недовольно поджал губы. — Не знаю, — он пожал плечами, стараясь придать себе равнодушный вид. — Наверное, на очередном индивидуальном задании от Подмора. — На каком индивидуальном задании? — она не помнила никаких заданий, точнее, ей было не особо интересно. — Без понятия, — резко ответил Драко. — Но хочу тебя успокоить, Нотт почти все время торчал с тобой в комнате, выгнал всех в первый же день, закатил ужасный скандал Подмору, требовал другого колдомедика, так как моя кандидатура его не устраивала, — он хмыкнул и положил ногу на колено. — Поздравляю, Грейнджер, у тебя появился собственный сторожевой пес. Даже Джинни не впустил. — О боже! — воскликнула Гермиона, сразу же забывая о Тео. — Как Джинни? Я же её ранила! Драко, не выдержав, закатил глаза. — Тебе пора задуматься о том, чтобы построить семью с Уизли, — он покачал головой. — Жива она, все в порядке. Когда ты сбежала, Тео побежал за тобой, а я остался с Джинни, чтобы залечить её рану. Поверь, когда Нотт принес тебя насквозь мокрую обратно в мэнор, Уизли уже могла спокойно садиться на метлу и играть в квиддич. Гермиона выдохнула, когда услышала, что с подругой все в порядке, хоть стыд никуда не прошел. Она ранила Джинни, угрожала ей. — Она не злится на тебя, — спокойным голосом добавил Малфой, видя растерянное лицо Гермионы. — Ты три недели билась в агонии, тебя тошнило постоянно, лекарства не помогали, ты плакала и кричала, не могла даже встать с кровати и поесть. Мы думали, что ты умрешь к концу первой недели… Несмотря на ужасные рассказы о том, как она чуть не умерла, Гермиона ощутила еще больший жар и стыд от одной лишь мысли о том, что все это время Тео, наверное, выполнял роль сиделки, убирая за ней во всех смыслах. — Только не это! — она взвыла и спряталась обратно под одеяло. — Что? — Драко резко подскочил, роняя стул под собой. — Тебе снова плохо? — Да! — закричала Гермиона из-под одеяла, утопая в горячих стыдливых глазах. — Я омерзительна и все это время за мной в таком состоянии наблюдал Тео, если он еще ночные горшки за мной убирал… От этой мысли ей захотелось просто пойти обратно на тот проклятый мост и сброситься с привязанным камнем на шее, чтобы уж наверняка. — Ну, — Драко замялся. — С тобой каждый день был Уильям и домовой эльф. Возможно, большую часть дел выполнял Тео, но это был его осознанный выбор, если что, — голос Малфоя стал сбивчивым и неуверенным. — Но у него не было возможности быть с тобой здесь постоянно, да и не во всех твоих приступах он разбирался, поэтому… До Гермионы не сразу дошло сказанное, но все же любопытство взяло свое и она вновь вылезла из-под одеяла. — Домовой эльф? — удивленно спросила она, чувствуя, что в глазах загорается тот самый огонек любопытства. Драко застыл, глядя на неё и не понимая суть вопроса, но затем прыснул в кулак и отвернулся. Его плечи задрожали от плохо скрываемого смеха. — Ну, — откашлявшись, заключил он. — Теперь можно с полной уверенностью сказать, что ты – это ты. Добро пожаловать обратно в суровый мир, Грейнджер. Гермиона, не выдержав, засмеялась. — Тебя хотят увидеть твои друзья, впустишь их? — спокойно с улыбкой поинтересовался Драко, на что получил одобрительный кивок. *** С каждым заданием Тео все чаще задумывался о том, чтобы просто наложить на кого-то империус и заставить бедолагу убить Подмора. И дело было вовсе не в том, что работа казалась ему тяжелой. Нет. Просто Джон забирал у него самое ценное – время, проведенное с Гермионой. И хоть она была все еще без сознания, просто быть рядом для него очень важно. Впервые за все то время, что он себя помнил, его мучила совесть. Тео было стыдно, что он, знающий Гермиону как свои пять пальцев, не заметил, что все это время она была не в себе. Он корил себя за собственную самонадеянность, непоколебимую веру в то, что Грейнджер хочет его, чувствует к нему все тоже, что чувствовал он. Однако осознание того, что девчонка чуть не запрыгнула на Малфоя, лишь подтверждало её невменяемость. Или же искреннее желание… У Тео столько раз дергалась рука, стоило ему приметить неподалеку Драко. Обжигающая ревность и чувство собственничества сводили с ума, едва не разрушая весь выстроенный им контроль. Малфой касался к ней после того, как к ней касался Тео, целовал те же губы, что и целовал он, ласкал также, как и… — Да блядь! — заорал он, ударяя себя по голове, чтобы выбросить все эти мысли из головы, не покидающие его уже месяц. Очередной пленник, прикованный к столбу какой-то конуры, в которую его перенёс портключ Ордена, вздрогнул и с сомнением посмотрел на Тео. В его глазах читалось четкое осознание, что перед ним безжалостный псих. Тео закатил глаза, бросая уже привычную сумку на землю и присел на корточки, игнорируя мычание мужчины. Как же его это достало! Не было у него искреннего желания причинять боль и наслаждаться пытками, просто отсутствовала должная эмпатия, позволяющая измываться над живыми существами, и была пройдена хорошая школа, благодаря отцу. И вновь мысли вернулись к Гермионе. Впервые в своей жизни ему стало так страшно, когда её тело упало с высоты в воду, что он застыл на месте, чувствуя застывший в горле крик ужаса. А ведь он даже плавать особо не умел. Отец не думал отвести его в бассейн в детстве, чтобы приобщить к полезному вида спорта. В тот момент, ему даже показалось, что он ощутил себя истинным гриффиндорцем, когда, не раздумывая, прыгнул следом. Тео едва удалось выплыть с ней на поверхность, не захлебнувшись в ледяной воде, и доплыть до берега. Он успел здорово промерзнуть, пока дотащил Грейнджер до Нотт-мэнора. И как же он ошибался, думая, что все страшное позади. Гриффиндорская дура, «золотая», мать вашу, девочка получила такую дозу темной магии, что едва не погибла. Её мучения были похожи на ломку наркоманов. Тело выкручивало в разные стороны, белки глаз покраснели, кожа стала похожа на желтый воск, будто перед ним уже лежал самый настоящий труп, а не подверженная проклятью девчонка. Тео знал, был уверен, что она выкарабкается. Так глупо погибнуть Грейнджер не могла. Также он знал, что Гермиона не переживет, если кто-то увидит её в таком состоянии, поэтому, как только началась первая ломка, он выгнал всех её «дружков-зевак» и потребовал у Подмора лучшего колдомедика. Глава Ордена, конечно, очень долго протестовал, ссылаясь на невозможность найти подобного колдомедика и предложил только Малфоя в качестве сиделки, так как главный колдомедик Сопротивления был необходим в другой штаб-квартире. Тогда Тео пришлось пойти ва-банк, угрожая раскрытием их сделки. Ключевая фраза была: «Если Грейнджер умрет, я пойду следом, но и тебя прихвачу». На это Джон, скривив лицо, сказал, что сделает всё возможное. Конечно, Гермиона после своей выходки потеряла свою значимость. Героиня войны, лицо Сопротивления, была сумасшедшей – так себе реклама. Тео, в отличие от остальных идиотов, зовущих себя её друзьями, это прекрасно понимал. Но даже после появления одного из лучших колдомедиков, её состояние продолжало ухудшаться. Он видел, как её тело исчезало на глазах. С каждым днем Гермиона становилась все меньше и меньше. Любая попытка влить в неё зелья и пищу заканчивалась фонтаном рвоты и дикими конвульсиями. Благо, Подмор сжалился над Ноттом, убирающим каждый раз все за ней вручную, отдать ему палочку на постоянное пользование, что облегчило ему жизнь в разы. Тем не менее, в конце первой недели все стало настолько плохо, что Тео ощутил как задыхается в собственной панике. Конечности дрожали хуже, чем после часовых пыток круциатусом. Он думал, что это конец. Врач прогнозировал худшее, а Тео, огрызаясь и выгоняя всех к чертям собачьим за двери, садился рядом и держал её за руку, трясясь всем телом точно также, как и она. Если ему и было плевать на многих, то только не на неё. Гермиона – это солнце на его планете, а без солнца все вокруг станет бессмысленным. Он может перетерпеть ночи, когда его согревающая звезда пряталась, но, если, однажды, утро не настанет, то Тео не будет продолжать жить во тьме. Вот так вот просто он осознал, что настолько стал к ней привязан, что чувствует ту же боль, что и она. Ему даже показалось в один момент, что они с Гермионой где-то на тонущем корабле, в маленькой каюте, в которой кислорода все меньше и меньше, и их дыхание становится одним на двоих. Он настолько поверил в эту мысль, что пытался реже дышать, чтобы сохранить как можно больше вдохов для её легких. Тяжело вздохнув, Тео достал несколько небольших ножей из своей сумки и подошел к связанному Пожирателю. Слишком уж отвлекся на мысли. Последнее время он ставил новые рекорды по скорости пыток и добычи информации – нужно было поскорее вернуться к Гермионе. Сегодня, как назло, задержался. — Где Темный Лорд? — пустым голосом спросил он, вытаскивая кляп из рта Пожирателя. — Пошел к черту! — прорычал пленник прежде, чем Тео вонзил сразу два кинжала в его ноги. ***Lil Peep - Five Degrees
Гермиона смотрела на сидящих вокруг Джинни, Луну, Невилла, Симуса и Драко с Блейзом, последние присутствовали из соблюдений безопасности, и не могла сдержать счастливой улыбки. У неё все это время были друзья, когда она гналась за призраками, чувствуя только в них тот дом, которого ей не хватало. Но вот же Луна, мечтательно размышляющая о теориях заговора и утверждающая, что Подмор – это посол вампиров и его цель выиграть войну для кровососов, а не для Ордена; Невилл, внимательно слушающий каждое слово Лавгуд; Симус, который лишь тяжело вздыхал и закатывал глаза на реплики девушки; и Джинни, которая без слов общалась с Гермионой, всем своим видом показывая, что бесконечно любит её и ни капли не обижается за произошедшее. — Какого черта? — в комнату, словно ураган, влетел потрепанный Тео и застыл, увидев компанию людей, собравшихся вокруг кровати Гермионы. — Я вас не предупреждал разве, что если будете здесь торчать, пока она… — Я в порядке, — слабо воскликнула Гермиона, выглядывая из-за спин друзей. Тео ничего не ответил. Он просто уставился на неё немигающим взглядом, в котором пронеслось за секунду столько эмоций, что даже ей, с её скоростью чтения, не удалось хоть что-то расшифровать. Нотт настолько тяжело вздохнул, что его плечи сразу же ссутулились. — Хорошо, — спокойно ответил он и развернулся, направляясь на выход, чтобы оставить её со своими друзьями. Но тут странный порыв придал сил её голосу и она, чуть ли визжа, произнесла: — Нет! — тут же залившись краской, Гермиона посмотрела на удивленных друзей и на резко застывшую спину Тео, который и не обернулся, но и не продолжил свой путь. — Останься… Пожалуйста. Ей пришлось с силой сжать кулаки, чтобы вновь не спрятаться под одеялом, потому что со стороны Блейза послышался такой пронзительной звук фырканья, что можно было подумать, что в углу комнаты стояла лошадь. — Ну, мы пойдем, наверное, уже поздно, — начала Джинни, подталкивая друзей на выход. Драко тяжело вздохнул, но все удалился следом за Джинни, шепотом споря с Блейзом. Гермиона явно расслышала фразу «а я говорил». Когда все наконец ушли, закрывая за собой дверь, Тео медленно подошел к её кровати и молча сел, смотря на неё непонимающим взглядом. — Спасибо-чт-спс-и-хаживл-з-мной, — на одном дыхании выпалила Гермиона и тут же прикрыла глаза от стыда, понимая, что и сама не смогла бы что-то разобрать в своей речи. — Да не за что, — пожал плечами он и усмехнулся. Посмотрев на его спокойную усталость, Гермиона заметно расслабилась. Стоило ей только подумать о том, что он для неё сделал и как долго выхаживал, терпел все, что произошло, ей становилось невыносимо стыдно. Но вот он перед ней, всего минуту рядом, и стыда больше не было. Стало спокойно. — Спасибо, Тео, ты спас мою жизнь и присматривал все это время, — она закусила губу, хмыкая. — Мне следовало бы тебя убить, как единственного свидетеля стольких моих позоров, но я слишком благодарна. Он посмотрел на неё мягким, расслабленным и теплым взглядом, растягивая губы в доброй улыбке. — Я рад, что ты пришла в себя, — Тео вдруг стал серьезнее и нахмурился. — И прости меня за все, что я сделал с тобой… — Не извиняйся! — Гермиона села поближе, но слабость была слишком сильной и она слегка покачнулась. — Ой. Тео отреагировал в мгновение и подхватил её, не давай упасть на бок, свалившись с кровати. — Ты еще слаба, — он посмотрел на неё, а Гермиона лишь ощутила, что застыла взглядом на его лице. Почему она раньше не замечала насколько измучен парень перед ней? Наверное, хоть она еще не видела свое отражение, выглядел он не лучше её. Также исхудавший, с глубокими тенями под глазами, искусанными бледными губами, а на лице была целая роспись из маленьких шрамов, будто он сам себя залечивал после взрывающих заклинаний поблизости. — Мне нужно в туалет, — едва слышно прошептала Гермиона, все также рассматривая его лицо. — И принять душ. Тео несколько минут просто молчал, устало смотря на неё, а затем неожиданно просунул руки под её ноги, заставив её машинально обхватить его шею руками, и поднял вверх. — Я бы дошла, — слабо начала сопротивляться Гермиона, чувствуя небольшой укол стыда за то, что Нотт опять выступает в роли няньки для неё. — И ты не будешь стоять рядом, пока я… — Я просто отнесу тебя в ванную, включу тебе воду и выйду на пару минут, пока не позовешь, идет? — он медленно шел к дверям, ведущим в ванную комнату и говорил совсем тихо, но Гермиона, прижавшаяся к его шее, все прекрасно слышала. Было странно осознавать, что парень, выше её где-то на десять сантиметров, может оказаться таким комфортным для того, чтобы нести её слабое исхудавшее тело. Малфой в разы выше, но рядом с ним ей никогда не было настолько безопасно и уютно. Логика подсказывала, что Драко можно было доверять куда больше, чем Тео, но вот что-то внутри неё, то, что никогда поддавалось разуму, упрямо тянулось к Нотту, крича о том, что с ним все становилось другим, более правильным, но и неправильном в одно время. Её здравый рассудок просто бился в конвульсиях, пытаясь доказать, что Гермиона где-то совершает большую ошибку, что нельзя позволять Тео приблизиться к ней настолько близко, но вот уже она, не чувствуя ожидаемого стыда или смущения, скидывает свою сорочку и забирается в наполненную горячей водой ванную, держась за его руку. И, несмотря на то, что её память ярко подкидывала ей последние воспоминания в этой комнате, когда они занимались чем-то совершенно иным, она знала, что Тео не прикоснется к ней так. Он будет расслабленно проводить губкой по её дрожащим рукам, по костлявой спине, мягко убирая намокшие запутанные волосы с её плеч. Они оба молчали. Комната наполнилась лишь всплесками воды и их тяжелым, но тихим дыханием. Гермиона сидела, поджав колени к груди, и прикрыла глаза, позволяя Тео смывать с неё грязь, накопленную за три недели бессознательного состояния. Когда, наконец, он выключил душ, смыв все остатки шампуня и пены с её волос и тела, Нотт взял большое полотенце и, раскрыв его, протянул ей руку, помогая подняться. Гермиона вновь поддалась, чувствуя, как его руки под мягкой тканью полотенца, обнимают её. — Спасибо, — совсем тихо прошептала она, позволяя укутать себя в полотенце. — Не за что, — спокойно ответил Тео, помогая ей добраться до кровати. Только, когда на неё была натянута больших размеров футболка, а волосы подсохли, Тео, наконец, поднялся со стула напротив и напряженно посмотрел на неё. — Я пойду, не хочу мешать, тебе нужен хороший отдых, — он прикусил нижнюю губу, будто сомневаясь, наверное, проводил здесь последние недели все свои ночи. И Гермиона поняла, что резко устала. Ей нужно было с ним поговорить. Такие отношения, безмолвная забота, убивали её, заставляя чувствовать себя абсолютно слабой. — Ты можешь сегодня поспать со мной? — она постаралась придать своему голосу спокойствие, но скорее выразила лишь свою усталость. Тео посмотрел на неё удивленно, будто она сказала нечто такое, чего он не ожидал услышать. И когда ей хотелось уже недовольно фыркнуть, посылая сомневающегося Нотта куда подальше, он быстро, слишком быстро, скинул с себя ботинки и прыгнул на кровать, сбоку от неё, подарив настолько преданный взгляд, что её щеки вспыхнули. — Я не имела в виду… — Я не прикоснусь к тебе! — резко ответил он, тоже смущаясь. — Ну, я хочу сказать, что не хочу больше заниматься с тобой сексом, пока не буду уверен, что твое желание искреннее, а не возникло от безумия… Гермиона задохнулась. Теперь она вспомнила, почему молчание с Тео приносило ей больший комфорт, чем если бы они говорили. — Да, — поджав губы, кивнула она, удерживая себя от желания пнуть его ногой. — Гермиона, — он неуверенно помялся, пытаясь улечься в позу поудобнее, чтобы лучше видеть её лицо. — Прости меня, я был слишком ослеплен и не заметил, что ты была не собой. Это моя вина. Кого-кого, а Тео в этом она винить не могла, как и призраков в своей голове. Ей едва удавалось вспомнить некоторые фрагменты из того месяца, вроде разговоров с Джинни или время, проведенное с Драко в лаборатории. Она совершенно не помнила почему поцеловала Малфоя. Все это время ей казалось, будто мир вокруг неё ненастоящий, кроме моментов с Тео. Она помнила каждое его прикосновение, каждую свою эмоцию и каждый свой стон. Говорило ли это о том, что в то время она была с ним, и только с ним, в настоящем мире, ощущая реальность всей кожей? Гермиона не знала. — Не проси у меня прощения, — прошептала она, полностью разворачиваясь к нему лицом. — Мне кажется, мое желание было настоящим, — немного сомневаясь, она все же нашла своей рукой его ладонь и мягко просунула пальцы сквозь его, сжимая руку. —Думаю, мне стоит попросить у тебя прощения за все, что сделала и за то, что заставила так волноваться. Ты не заслужил этого, Тео… Его глаза расширялись с каждым услышанным словом, но, когда она закончила, его губы растянулись в широкой довольной улыбке. — Это точно, Грейнджер, — он хмыкнул, расслабляясь. — А сколько я убирал за тобой! Без палочки, между прочим. Ты как рвотный фонтан, мне пора уже носить с собой бумажные пакеты. — Замолчи! — краснея, визгнула она, пытаясь вырвать руку и спрятать красное лицо в подушку. — Боже… Тео рассмеялся, но не позволил ей убрать руку, лишь придвинулся еще ближе и крепко обнял, утыкаясь носом в её еще влажные волосы. — Давай спать? — он помог ей развернуться боком, спиной к нему, и обнял за талию, притянув еще ближе. Гермиона сразу же расслабилась, позволяя себе улыбнуться. Просунув ноги между его сжатыми икрами, она вдруг ощутила такое спокойствие, что едва ли не замурчала. Положила ладонь на его руку, покоящуюся на талии, и закрыла глаза, все еще расслабленно улыбаясь. Не хотелось думать о каких-либо обязательствах, о том, кем они друг другу приходятся, о её чувствах, искренних или ложных. Не хотелось. Ей просто было спокойно. Уютно. Гермиона знала, что ничего большего сегодня между ними не будет, что его дыхание превратилось в легкое сопение, а тело заметно расслабилось.