Смысл жизни заключается в тебе

Она никогда бы и не подумала, что ее любовь перерастёт в нечто другое, под названием «привязанность». Не важно где бы она находилась, хоть за тысячу километров, она все равно чувствовала каждую его эмоцию, как негативную, так и позитивную. В некоторые моменты ей казалось, что она даже дышала в точности как он. Пугали ли её такие догадки? Нет. Нет, потому что она никогда не предавала этому особого значения. Это ей было на руку, ведь так она ещё лучше понимала своего мужа. И даже сейчас, угрюмо сидя в подвесном кресле, она раздраженно переключала каналы. Ни один фильм или программа не могли зацепить ее глаз, из-за чего она, кажется, уже по кругу четвёртому принялась листать каналы. В районе сердца было невыносимо больно, будто несколько десятков кошек разом решились скрестись о него, стремящегося вырваться из груди. И ему было также плохо как и ей, хотя может и наоборот. Она знала наверняка, что у обоих не самые лучшие времена. С уст вырывается психованный бубнёж, а пальцы, крепко держащие пульт, выключают телевизор, отбрасывая пульт на неподалеку стоящий диван. Буквально за стенкой, в соседней комнате она вновь слышит звон стекла, не приятно режущий уши. Кидая в ту сторону опечаленный взгляд, она откидывается на спинку кресла. Устало прикрывая веки, кусая пухлые губы, она из-за всех сил пытается не проронить ни единой слезинки, так и желающие навернутся на глаза. — Да чтобы ты… Все не то! Полное дерьмо! Никуда не годится! Курам на смех! Мужской пронзительный голос, истошно кричавший о полном ничтожестве очередных эскизов, будто нож безжалостно вонзившийся в спину. Поднявшись с кресла, не обращая внимания на упавшее с колен одеяло, проходясь по нему, девушка подходит к двери, ведущую в мастерскую ее мужа. Давненько она там не проводила теплые вечера в компании супруга, которых ей так не хватало для полного счастья. — Такаши, дорогой, можно войти? Ладони осторожно ложатся на деревянную поверхность двери, а голова устало прижимается к ней. С замиранием сердца пытаясь хоть что-то расслышать, она не терпеливо переминается с ноги на ногу. — Нет! Не входи… тут стекла. Голос слышится уже не настолько стервозным, но нотки напряжённости так и давили на виски. Тяжело вздохнув, она всё же открывает дверь, не слушая Такаши. Перед глазами предстаёт все та же картина, что и в предыдущие дни. Вот он, всеми известный модельер Мицуя Такаши, беспомощно сидит на полу, собирая осколки разбитого стакана в оголённые ладони. Глаза вновь на мокром месте, но она, успокаивающе вздохнув пару раз, прогоняет навернувшиеся слезы. Ей больно смотреть на мучения мужа, впавшего в творческий кризис. У него на носу был важный показ мод, к которому он должен был подготовить пару костюмов, но в голову ничего не шло. Он не спал несколько дней, а может уже и недель, из-за чего на синяки под его глазами становились все темнее. Осторожно проходя в комнату, переступая через осколки, она ловко подхватывает веник с совком, что давненько прописался в мастерской Мицуи. Буквально пару минут ей требуется на уборку, и вот, ни одного осколка на полу, не считая тех, что Такаши с силой сжимал в ладони. Присаживаясь рядом с Мицуей на корточки, кладя совок на пол, она ласково кладет ладони поверх его, с которых густыми каплями стекала алая кровь. — Дорогой, пожалуйста отпусти их в совок. — Уходи, не мешай… Плевать на слова, обидно ранящие сердце, но она не оставит его одного в таком состоянии. Поглаживая его по шершавым ладоням, из-за частых порезов о что-либо, ей удаётся разомкнуть его кулаки, аккуратно стряхивая осколки в совок. Ее внимательный взгляд вновь цепляется за его, такой холодный и безжизненный, смотря на который, сердце обливалось кровью. Что она может сделать, чтобы помочь ему, если он банально перестал ее к себе подпускать? Что делать, если твой муж плавно скатывается на дно, с головой погрязая в собственных терзаниях. — Пойдем на кухню, тебе нужно обработать раны. Мягко говорит она, не спеша потянув Такаши на себя. Опустошенный взгляд того, заторможено поднимается на ее лицо, пристально исследуя каждый его сантиметр. Он будто впервые ее видел и не знал, кто она такая. Мицуя ничего не отвечает, опуская глаза в пол, но все же поднимается, покорно следуя за женой, которую любил всегда и даже сейчас. Даже сейчас, когда между ними, казалось бы, уже ничего не было, кроме золотых колец на безымянных пальцах. Она сажает его на мягкий стул, опускаясь перед ним на колени. Смачивая ватку перекисью, она бережно берет его ладонь в свою и проводя по ней ваткой, легонько дует. Тихое шипение, вырвавшееся с уст Мицуи, почему то заставляет ее сдержанно улыбнуться. — Мне больно… Тихий скулеж Мицуи доносится до ее слуха, когда ватка цепляется за стёклышко, вонзившееся в крупную ладонь. — Потерпи, хорошо? Ее мягкая ладонь проходится по его много недельной щетине, и остановившись на впалой щеке, она с волнением заглядывает в его глаза, смотрящие сквозь нее. Такаши молча кивает, давая знак согласия и корчиться, представляя какую боль он испытает в следующие секунды. Тяжело вздохнув, она, используя пинцет, ловко вытаскивает стёклышко, сразу выкидывая его в урну. Очи Мицуи изумлённо распахиваются, когда он не ощущает жгучей боли, да и впринцепи никакой боли. Его глаза, более ожившие, неотрывно следят за ее руками, наматывающие бинты на его ладони. Снова. — Давай ты… попьёшь чай, твой любимый? С самого утра ничего ел же. Ее нежный голос, действующий как хорошее успокоительное, заставляет Такаши измождённо прикрыть веки. Слабо кивнув, он прислоняется к стене, поднимая голову к потолку. Она быстро заваривает чай, постоянно оглядываясь назад. Убедившись в том, что любимый муж занят разглядыванием потолка, она судорожно подливает снотворного в чай. Сердце начинает бешено колотится, готовое вырваться наружу. На что не пойдешь, лишь бы Такаши нормально поспал. Хотя бы разочек, ведь смотреть на его темные, чуть ли не черные синяки под глазами было мучительно. — Приятного аппетита. Тихо проговаривает она, ставя чашку чая на стол. Рядом следом опускается конфетница, не привлёкшая внимание Такаши вовсе. Лениво поднимая чашку, он делает пару неспешных глотков, после которых залпом осушает посудину. С громким стуком поставив ее на стол, он устало смотрит на девушку, неуверенно мявшуюся около него. — Прости меня. Я не достоин тебя. Какой из меня муж, если всё идёт по пизде. Его руки тянутся к ней, вовлекая в слабые, но такие теплые объятия. Прижимаясь к ее пухлому животику, проводя по нему носом, он хмуро прикрывает глаза. — Такаши, ты самый лучший муж. Я никогда тебя не оставлю, слышишь? Поглаживая его по отросшим фиолетовым волосам, концы которых были черным, она поднимает его голову за подбородок, заставляя взглянуть в ее глаза. Такие невинные и искренние. По щекам Такаши мгновенно скатываются горячие слёзы, которые дева спешит смахнуть большими пальцами, а на лице расплывается изнурённая улыбка, но такая настоящая, любящая, что сердце девицы начинает радостно трепетать. — Я люблю тебя так сильно, что не могу это описать словами. Мне и жизни не хватит, чтобы выразить всю свою любовь к тебе… За несколько последних месяцев, проведённые Мицуей в мастерской в полном одиночестве, в пугающем молчании, он вдруг решил излиться в невероятной любови перед женой. Это не могло не радовать ее скулящую душу, сердце, позабывшие его ласки и просто комфортные деньки. Помогая встать Такаши, тело которого отказывалось слушаться, она с трудом дотаскивает его сонную тушку до постели, на которой давно никто не спал. Помогая Мицуи стянуть футболку, откидывая ее на тумбочку, она осторожно присаживается на край кровати. Укутывая в теплое одеяло, она склоняется над его лицом и оставив невесомый поцелуй, неохотно отрывается от него. — Не уходи от меня. Останься рядом со мной… навсегда навсегда. Его голос, такой отчаянный, как и сама хватка за ее запястье, вынуждают сердце больно сжаться. Она чувствует как ему трудно, тяжело, но не знает как помочь. Обычный сон вряд-ли спасет ситуацию, но попробовать стоит, вдруг что получится. — Останусь, правда правда. Укладываясь рядом с Такаши, отчаянно прижимаясь к его груди, шепчет она. Его руки, скользнувшие по ее талии, не сильно сжимают ее, боязливо притягивая к себе, будто она могла испариться. Так они и засыпают, прижимаясь друг другу будто больше никогда не смогут проснуться вместе. *** Осторожно привстав на локтях, неохотно отрываясь от теплой груди супруга, дева печально оглядывает его лицо. Расслабленное, лишь изредка корчившееся в недовольном оскале. Наверняка и сейчас, во сне, он пытался нарисовать очередной эскиз, который ему вновь не понравился. Садясь на колени, склонившись над лицом Такаши, она, ели касаясь щетины маленькими ладонями, оставляет сладостный поцелуй в его, искусанные им же, губы. Мучительно вздохнув, чувствуя неимоверную тяжесть на хрупких плечах, дева осторожно убирает тяжелые ладони Такаши со своей талии, стараясь не разбудить того. Хоть он и выпил снотворного, кто знал как оно подействует на него сейчас. Может эффект быстро прошёл, хотя учитывая усталость Мицуи, то шло обратное доказательство того, что проспит он еще долго. Заботливо поправив теплое одеяло на Такаши и легонько похлопав того по груди, стараясь не издавать лишних звуков, на цыпочках она выходит из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Уйдя на кухню и налив из графина себе воды, поднеся стакан к губам, она делает не спешные глотки. Уголки губ победно натягиваются в подобие улыбки. — Ну хотя бы выспится… надеюсь. Поставив стакан на стол и выходя из кухни в прихожую, в пол голоса пробубнила дева. Собираясь уйти обратно к Такаши, она вдруг останавливается на против двери в его кабинет. Сонно протерев глаза кулачками, задумчиво озираясь на дверь, девица кидает мимолётный взгляд на часы. Ровно полночь. Размышления, неуверенно почесывая затылок, дева кивает, соглашаясь с возникшей мыслью. Почему бы ей не попробовать что-нибудь изобразить вместо Такаши? На этой мысли и заострив свое внимание, надеясь на то, что это тоде поможет Мицуи, она настороженно толкает дверь, входя в мастерскую. В последнее дни заходила она туда редко, чтобы лишний раз не мешать мужу, чтобы не сбить хоть какие-то частички вдохновения, хотя раньше очень часто проводила там время. Сидя на излюбленном маленьком диванчике, она читала различные книги, поглядывая за хлопочущим Мицуей. — Надеюсь, Такаши, ты не будешь сильно злиться, если я одолжу у тебя один ватман. В пол голоса произносит она, пытаясь вытащить чистый ватман, стоящий вместе с другими между шкафом, с тканями и швейными приборами, и стеной. Разложив на полу ватман, ставя на его концы различные тяжелые вещи, по типу книг по шитью и журналов, она садится на пол. Подбирая с него кучу различных эскизов, прикусив губу, она принемается делать легкий набросок на рандомной смятой бумажке, найденной на полу. Если у Такаши не получилось самому изобразить то, чего хотелось его сердцу, то почему бы зотя бы ей тогда не попробовать. Да, возможно она не профильный модельер и не умеет, также как Мицуя, идеально рисовать наброски и выкройки, но ведь ради счастья дорого человека можно и попробовать. Ведь может это сработает и ее недо-работы смогут хотя бы вдохновить Такаши, ну или натолкнуть его на правильные мысли. Как только набросок будущего платья был закончен, дева принялась вырисовывать выкройку. Однако прежде чем начать, она подошла к маркерной доске, где на магнитах весело две бумажки. Одна с размерами стандартного маникена, форму которого всегда себе хотела дева, ведь она была без изьянов. А другая ее, с пухлыми формами. Она не была толстой, но и не идеально стройной. — «Золотая середина, Ma Belle, твоя изюминка и моя муза.» Частенько любил повторять Такаши, регулярно снимая с жёнушки мерки. Ее фигура для него была действительно божественной, будто сорванный джекпот один на миллион, где выиграть буквально невозможно. А он выиграл, сделав ее, своё чудо, настоящей женушкой. Бросив задумчивый взгляд на маникен, стоящий в пару шагах от девы, она, пренебрежительно фыркнув, срывает с доски свои мерки, возвращаясь к своему рабочему месту. Если она собралась делать счастливее, то будет использовать все, что только для этого возможно. Наспуив аккуратненький нос, сводя брови к переносице, девица принялась вырисовывать выкройку, прикусывая язык от приложенных стараний. Линии получались более менее ровные, но в некоторых местах они не желали поддаваться деве, из-за чего той часто приходилось все стирать, начиная линии заново. Стрелки на часах, висевших в прихожей, быстро перемещались, плавно замедляясь, показывая 11 часов утра. В спальне слышится недовольный бубнёж Мицуи, из-за ярких солнечных лучах светивших прямо в лицо. — Нет! Останься! Стой! Сбитое дыхание и нервный шепотом под нос нарушают тишину в спальне. Ворочась из стороны в сторону, сжимая постель до белых костяшек, Такаши резко открывает глаза, встревожено хлопая ладонью по постели. — Милая? В ответ лишь слышится пугающая тишина, противно давящая на виски. И без того неровное дыхание, сбивается окончательно, вытесняя последние остатки кислорода из лёгких. — Ma Belle, ты где? Паника настигшая на Такаши, заставляет суетливо его вскочить с постели и пулей вылететь из спальни. Сердце уходит в пятки, от навязчивых мыслей о сне. Ведь его утро начинается также как и во сне, с исчезновением любимой жены. Вылетев со спальни, Такаши пробегает по всей квартире и не обнаружив супруги, растерянно стоит посреди прихожей, не зная куда податься. Тревожно заглядывая в каждую комнату и не находя там супруги, Такаши чувствовал, как сердцебиение становилось ещё чаще, а давление кажется поднялось выше положенного. Ноги становятся ватными и отказываясь слушаться, так и стремятся обронить, с каждой пройденной минутой, тяжелеющее тело. Вещи жены были дома, это уже было неким облегчением, но то что ее не было самой, напрягало Мицую. Она никогда не уходила не предупредив его, да и по утру, работая в мастерской, он ненароком слышал шум посуды, доносившийся с кухни. Мысли о том, что его любимая супруга все-таки могла уйти, доводили Такаши, заставляя горькие слезы подступать к глазам. Дышать становится труднее из-за подступившего к горлу удушающего комка. Самой последней и единственной надеждой Такаши оставалась его мастерская, подойдя к которой, он нерешительно замер. Ладони протянувшиеся к двери, не смело открывают ее, от чего та протяжно скрепит, режа слух. Мгновенно на противный скрип слышится недовольное мычание, доносившееся из глубины помещения. Облегченно вздохнув, чувствуя будто тяжёлый груз спадает с плеч, Мицуя заходит внутрь, тут же шокировано впадая в ступор. Вся мастерская была усыпана клочками бумаги, небольшими кусочками ткани, расположенной как на полу, так и на рабочем столе. И среди всего этого беспорядка удивленный Такаши натыкается на нее, мило спящую на полу по среди комнаты. Недоуменно озираясь по сторонам, аккуратно переступая через наброски, он замирает на против зеркала, поражено оглядывая себя в нем. Перебинтованные ладони растерянно проходятся по лёгкой щетине, привлекая внимание озадаченного Мицуи. В его голове складывалось впечатление, что в определенный момент он просто выпал из жизни. В голову начинают закрадываться сомнения по поводу сна, ибо все было также как там. Только лишь супруга, мирно спящая на полу, говорила об обратном. Все же какие то элементы сна, думает Такаши, происходили наяву, ибо он напросто не помнил, что было и почему ладони так мучительно болят. Встряхивая головой, отгоняя все тревожные мысли, стараясь не шуметь, Мицуя подходит к супруге. Тихонько присаживаясь на корточки, он ласково проводит тыльной стороной ладони по ее бархатной щеке, заботливо убирая выпавшую прядку за ушко. Забавно сморщив маленький носик, вызывая у Такаши умилительную улыбку, она сворачивается комочком. — «Словно маленький котенок.» Без особых усилий Мицуя подхватывает супругу, мысленно проводя параллель с пушистыми созданиями. Бережно уложив на небольшой диванчик, он аккуратно накрывает ее пледиком и склонившись над мордашкой, прислонившись сухими губами к ее лбу, оставляет нежный поцелуй. Любовно оглядев ее, улыбнувшись уголками губ, Такаши возвращается к месту, заинтересовавшее его. Присев на корточки, поднимая зарисовки одну за другой, он тщательно их осматривает. В глазах постепенно появляется живая искра, потухшая от безысходности пару месяцев назад. — Чёрт, это же великолепно! Как я сам не смог до додуматься до этого? Осматривая набросок, над которым знатно попатели, воодушевленно в пол голоса тараторил Такаши. Его взгляд мгновенно находит нужные выкройки и подойдя к рабочему столу, расстелив подходящую ткань, принемается расставлять их. Тихое шуршание и шепотки дошедшие до девы, будят ее, заставляя неохотно открыть веки. Забавно хмуря брови, с трудом приняв сидячее положение, она с непониманием оглядывается. Ноги, свесившиеся с дивана, не принуждено болтались, пока сонный взгляд девицы не наткнулся на полу обнаженного супруга, хлопочущего над столом. До разума медленно приходит осознание, вынуждая ее до боли прикусить губу. — Така-чан… Прости меня пожалуйста. Я без спроса зашла в мастерскую и использовали твои материалы. Я… я… просто хотела помочь… С уст срывается дрожащий голосок, а к глазам, полным невинности, подступают горячие слезы, тонкими дорожками скатываясь по пухлым щекам. — Ma Belle, солнышко мое любимое, что ты такое говоришь? — оборачиваясь на голос жены, ласково заговорил Такаши. Увидев слёзы, медленно стекающие по ее лицу, он тут же сорвался, подлетая к любимой. — Разве я против этого? Ну? Да бери ты сколько твоей душе угодно, мне для тебя ничего не жалко. Так искренне тараторил Мицуя, держа ее разревевшуюся мордашку в своих ладонях. Его большие пальцы на обеих руках лихо смахивают соленые капли, пробивая женушку на еще большие слезы. Видеть его таким счастливым, полным сил и энергии было даже не обычно, но приятно на душе. В один миг, с пролитыми слезами счастья, она почувствовала как тяжёлый груз спал с нее, ее хрупких плеч, позволяя свободно вздохнуть полной грудью. — Дурочка моя, ну чего же ты? Ну? Я сейчас сам зареву, если ты не перестанешь! Уверенно заявлял Такаши, с любовью и волнением заглядывая в глаза жёнушки, любовно трепля ее за румяные щечки. — Ну давай улыбнись! Воот! Мицуя все не унимался, всячески пытаясь заставить женушку улыбнутся. Ещё крепче хватая ее за ещё больше краснеющие щечки, притянув к себе, он принялся оставлять короткие и влажные поцелуи по всей мордашке, заставляя весёлые смешки срываться с уст той. — Солнышко, ты понимаешь, что сотворила настоящий шедевр? Такаши, словно счастливый ребенок, все не мог перестать восхищаться, маяча перед глазами супруги. Хватая ее за ладони, ловко переплетая пальцы, он шустро поддаётся вперёд, горячо целуя в губы. — Я обожаю тебя, Ma Belle. Ты чудо! Мицуя буквально прыгал от счастья и потянув на себя деву, заставляя встать на ватные ноги, подхватив ее за талию, принялся кружить по комнате. — Пхпх, я тоже тебя люблю Такаши! Сильно сильно! Заливаясь счастливым смехом, с нежностью заглядывая в сиреневые очи Мицуи, она обвивает ручонки вокруг его шеи. Переглядываясь любовными взглядами, дева шустро перемещает ладони на его колючие щеки и удовлетворённо прикрыв веки, мягко впивается в его губы. Он охотно отвечает на ее поцелуй, сильнее сжимая в своих тисках. Ей все-таки удалось помочь Такаши в трудную минуту, раз сейчас он перед ней светился ярче любого фонаря на улице или солнца, слепившего по утрам. Теперь на душе было спокойно, и коты мучительно дравшие сердце, успокоились, довольно мурлыкая.