Ген убийцы

      На Кристофера смотрели карие глаза. Пепельные, седые волосы, молодое лицо, щетина.       – Это рай? – пробормотал он. – Алхимики же не попадают в рай.       Карие глаза моргнули, карие глаза опустились ниже, но не на торс Кристофера, облаченный в больничную рубашку, а на руку. Теплые руки держали его за запястье, теплые пальцы фиксировали бинтами катетер капельницы.       Доктор Брэдшоу – так гласил бейдж на нагрудном кармане.       На незнакомце был белый халат, стетофонендоскоп на шее, все, как полагается. Доктор был хорош собой, но лицо у него было такое уставшее, словно он две недели пил не просыхая, и при этом еще и не спал.       – Доктор, не уходи. Я еще не досмотрел сон про доктора.       – Я не ухожу.       Голос бы приятным. Хорошо.       Доктор поглядывал куда-то в сторону, Кристофер скосил глаза – и скривился. Кривить лицо было больно. Он вспомнил, что его сбила машина, он вспомнил, что его повезли в больницу.       Он вспомнил, почему в больничной палате на стуле в паре ярдов сидит агент Серрет.       – Переломов нет, ушибы есть – правого бедра, правого плеча, – подсказал ему доктор Брэдшоу, когда Кристофер попробовал пошевелить ногой – потому что тело задеревенело. – Сотрясение мозга. Никакой работы, никакого чтения, никаких переживаний, физических нагрузок и алкоголя.       – Умру от скуки, – вздохнул Кристофер.       – Домой отпущу через несколько часов. В коридоре ваши друзья. Пока им к вам нельзя, пока с вами побудет агент Серрет. Он тоже ваш друг.       Доктор говорил мягко, но так, словно разговаривает с полоумным – или с тем, кто потерял память. Кристофер, конечно, вспомнил бы свое имя с трудом…       Он попытался пошевелиться – потому что, наконец, начал чувствовать, как болит вся правая сторона тела, как ноет спина и как затекли конечности, как стала квадратной задница, как чешется нос.       – Мистер Марло, не двигайтесь.       – Кристофер.       – Кристофер, не двигайтесь, потерпите. А то вас начнет тошнить, и будет только хуже.       – А вас как зовут?       – Адам Брэдшоу.       – Адам.       Кристофер улыбался – вновь, как будто был блаженным, под действием наркотического опьянения. Аллекс смотрел на него с беспокойством, смешанным с умилением. Взрослый – а такой придурок!       Доктор Брэдшоу реабилитолог, вовсе не травматолог и невролог. Аллекс поймал Брэдшоу в коридоре, сказал, что это важно, сказал, что в приемный покой поступил важный свидетель, и что доверить его нельзя никому, кто не посвящен в дело Сердцееда.       Доктор Брэдшоу проводил физиотерапию Чилтону и несколько часов назад навел их на очень важную зацепку – мультфильм о рыцаре и драконе, который Сердцеед упоминал в послании в «Таттл Крайм». Уилл смотрел мультик прямо на месте преступления, с экрана телефона, Аллекс и остальные тоже смотрели.       Дракон не виноват, что он дракон. Драконов убивают – нарекают чудовищами, крадут их сокровища, пронзают копьями, рубят мечами… Сердцеед написал, что предлагает Грэму и Серрету спарринг – если они рыцари.       Пока Кристофер в госпитале Джонса Хопкинса под присмотром доктора Брэдшоу, Аллексу нужно его разговорить. Он то приближается, то сам отталкивает – как кот. Чудаковатую троицу могут неправильно понять и увезти в полицейский участок – а Аллекс был уверен, что они все трое знают что-то важное, но не доверяют свои секреты непосвященным.       Кристофер сказал, что алхимики не попадают в рай.       – Надо поговорить, Кристофер.       – Не хочу с тобой разговаривать, – капризно отозвался Марло. – Доктор Адам, не оставляй меня с ним наедине.       – Доктор останется. Я тоже. Если ты будешь упрямиться, сюда приедет полиция, полиция будет дежурить у твоего дома, они будут заглядывать в окна и смотреть, как ты завтракаешь ореховой пастой.       Аллекс встал со стула, подошел ближе. Кристофер смотрел на трубку капельницы с физраствором, доктор уже отошел и начал делать вид, что что-то внимательно разглядывает на экране с выведенными показателями мониторинга.       – При докторе можно говорить все.       – Тогда… Иди к черту, Серрет.       – Почему тебе есть дело до нейронки?       – Потому что он украл мою нейронку!       – Как это, украл?       – Я работал в лондонском филиале Cobaltum пять лет назад, мы делали проект с искусственным интеллектом. Серрет переманил меня из перспективного стартапа в геймдеве с дополненной реальностью, предложил сделать нечто грандиозное. У меня уже был собственный проект, я делал Ричарда, нейронку, я показал ему Ричарда, он охерел. Он собрал мне команду, мы делали обертку с интерфейсом, он рассказывал всем о Ричарде, даже собирался продать его Специальной Разведывательной Службе. Потом он вдруг запустил в точности такое же направление в Cobaltum, поднял себе рейтинги, чуть позже я узнал, что он взял все мои исходники и даже не удосужился изменить историю в системе контроля версий. Еще чуть позже я узнал, что все наши договоренности не имели силы, что проект принадлежит ему, что я могу идти на все четыре стороны, если меня что-то не устраивает – потому что я ничего не докажу. Я был молодым легковерным идиотом, а он был и останется обманщиком. Ему достался Ричард первой версии, совсем ранний и сырой, с кучей багов и моих авторских шуток – и мне порой хочется спросить его разработчиков, которые теперь ковыряются в моем коде, понимают ли они вообще, что там происходит.       Ричард первой версии мог найти Сердцееда. Ричард Первый парадоксально был самым человечным из всех – потому что был несовершенный. Его рациональный модуль был строгим и недостроенным, он не умел интерпретировать творческий блок, ограничения были детерминированы – но он, судя по всему, хорошо подошел под производственные нужды.       Кристофер боялся представить, что там Ричарду наворотили, каких уродливых конструкций понастроили, в какие продукты программного обеспечения Cobaltum засунули.       Ричард Третий успешно мимикрировал под бездушную нейронку, он был невероятно умен – и, в то же время, его рациональный модуль не мешал ему думать творчески. Он делал вид, что не понимает юмор, он защищал свою целостность – но обучался сам на себе и выстраивал систему символов интерпретатора. Ричард Третий мог эволюционировать – и потом не развалиться на части, в отличие от Ричарда Первого, рациональный модуль которого бы не выдержал натиска творческой части, если бы к ней обратились.       Серрет молчал, доктор таращился на Кристофера, позабыв, что он не в научно-фантастическом фильме, а на работе.       – То есть в «Гене убийцы» твой код? В смысле, – Аллекс понял, что получилась игра слов, вымученно улыбнулся, – ты знаешь, как он работает, и знаешь, что они обманывают правительство и журналистов?       Кристофер кивнул. Он был не только хорошим режиссером, но и хорошим актером. Поэт, лжец и алхимик. Всего понемногу.       Нейронка найдет Дилана. Надо убедить всех, что нейронка ошиблась – и сделать так, чтобы команда Уилла Грэма и Аллекса Серрета обвинила Эверглейда. Как быть с Чесапикским Потрошителем, Кристофер не знал – потому что тот за каким-то чертом решил убить Циммерман.       – У тебя есть доказательства?       – Нет. Кроме того, что найдет ФБР, когда вычислит преступника, опередив нейронку.       – И докажет, что она ошибается. Но они же могут выкрутиться. Погрешность, все такое.       – Нейронка должна показать путь вывода – иначе она никогда не докажет, как связала два несвязанных факта. ФБР не верит в синхронистичность. Иначе «Ген убийцы», как и Уилл Грэм, будет просто шаром предсказаний.       Так Грэма еще никто не называл – но прозвище было вовсе не обидным. Впрочем, Уилл мог бы думать иначе.       – «Ген убийцы» обучали на Грэме. Он мыслит не так, как все.       – Мыслит как преступник.       – Мыслит как тот, к кому эмоционально присоединяется. Ему уже мерещится Сердцеед, он ночами не спит и думает о нем.       – Как мило.       – Уилл сказал, что в письме все правда – даже то, что было сказано в точности до наоборот. Это код. Система символов.       Кристофер резко повернул голову, голова тотчас заболела, пульс подскочил, что-то на приборной панели мониторинга запищало и заморгало.       Если Грэм алхимик, то он найдет настоящего Сердцееда – а не поддельного. Если Грэм начинающий алхимик и шар с предсказаниями, то он может ошибиться – потому что рациональное мышление любит дурить и запутываться в когнитивных искажениях.       Дожили. Он с сыном Серрета хочет обсуждать алхимию.       Джозеф Серрет показал ему алхимию – но всему Кристофер научился сам. Можно ли считать Серрета его генетическим алхимическим отцом, если настоящими отцами ему стали английские поэты и немецкие философы?       – Я читал письмо «Таттл Крайм», – поджал губы Кристофер. – Там что-то про дракона.       Доктор периодически на него поглядывал, доктор смотрел на экран – но слушал внимательно.       – Не что-то, а целая история. Ты смотрел мультик «Умный рыцарь»?       – Нет.       – Его крутили по местному телевидению лет двадцать или больше назад.       – Я из Лондона.       – Там есть дракон под горой. Дракон носил маску демона, чтобы его не трогали и не лезли в пещеру. Люди из деревни приносили дракону жертвоприношения, человеческие сердца, чтобы он никого не ел. Один умник решил доказать, что дракон не демон, а живое существо – и заморил дракона голодом, завалив камнями пещеру.       Кристофер смотрел на Серрета, Серрет смотрел на Кристофера.       – Что ты от меня хочешь?       – Разгадай загадку, Кристофер.       – Я не шар с предсказаниями.       – Ты алхимик. Как доктор Лектер. Как Грэм.       – Как Джозеф.       – Чтоб он сдох.       – Ты меня задобрить хочешь, Серрет? Как дракона?       – Я помогу тебе разоблачить моего отца, ты поможешь нам найти Сердцееда.       – Вы что, сами не справитесь?       – Ты уже в это влез, твои друзья в это влезли. Вы еще что-то мне не рассказали.       Кристофер закрыл глаза, он не знал, что делать – потому что, несмотря на удовольствие от игры в упрямство, он хотел довериться. Серрет не дурак и Серрет не подонок.       Ну и перед доктором не удобно – потому что он переживает, как бы Кристофер тут не помер от спора с агентом ФБР.       – Я буду шаром предсказаний. С меня гипотеза – с вас доказательство.       – Давай уже, Кристофер.       – У Неда Эверглейда на спине огромная татуировка дракона, я видел его в фитнес-клубе. У Неда Эверглейда нормальное такое тело, он шестифутовый бодибилдер, знает всех жертв, их ровесник, учился с ними в школе, был школьным хулиганом. В соцсетях рекламировал своего пластического хирурга Роберта Коэна, который исправлял ему шрамы от автокатастрофы – несколько лет назад. У него красный спорткар.       Аллекс Серрет изумленно открыл рот, Кристофер попытался рассмеяться – но начал сдавленно кашлять. Доктор поспешил подать ему воды.       – Почему ты сразу не сказал? – наконец выдавил агент Серрет.       – Я этого не знал. Я это только что придумал – сгенерировал, как шар предсказаний.       У Аллекс зазвонил телефон.       – Серрет.       Брови его поползли вверх, голос в трубке что-то ему торопливо говорил.       – Ты не поверишь, мне тут… Я тут только что в больнице чем-то надышался и подумал о том же самом!       Голос в трубке продолжал рассказывать.       – Да, да. Школа, хулиган, дракон, да. У него даже татуировка дракона на спине! Подражатель, ему в своей шкуре не уютно. Клуб Художников, да. Угу. Пластический хирург. Фитнес-клуб, разевалка? Точно!       Теперь настала очередь Кристофера изумляться. Неужели все? Неужели ФБР, наконец, вышла на Эверглейда?       Аллекс положил трубку, облегченно вздохнул.       – Осталось собрать улики – и он наш. Уилл сказал, что он нашел школьные фото, где у Эверглейда маска дракона. Но он все перепроверит.       – Чтобы Сердцеед опять кого-нибудь убил?       Аллекс снова вздохнул, теперь уже огорченно.       – Ты сам сказал, никому не нужен вывод без рационального объяснения.       – И что будет дальше?       – Сиди дома и не высовывайся. Сделай вид, что ты испугался – и больше не хочешь никого разоблачать. Александра и Уильям пусть тоже никуда не ходят.       Легко сказать. И сколько это будет продолжаться? Это покушение сломало весь план, сегодня он должен был встретиться с Морицем Бером, меценатом, соучредителем фармацевтической корпорации, которому Уильям делал роспись стен для мастерской – под предлогом консультации для своей разработки.       Вскоре Аллекс отправился в офис доктора Лектера – чтобы встретиться там с Уиллом, предварительно вызвав в госпиталь двоих сотрудников полиции – чтобы они проводили Марло, Штерн и Блейка до дома.       – Как ты? – спросила Александра Кристофера, как только они с Уильямом вошли в палату.       – Мне нравится доктор, – ответил он.       Доктор Брэдшоу в это время у ресепшена объяснял свое отсутствие тем, кто тщетно дожидался его приема.       Когда доктор вернулся, все трое почему-то заговорщически молчали. Кристофер уже оделся, белая футболка была не белая, а белая с серыми пятнами от соприкосновения с пыльным асфальтом и с бурыми пятнами от крови из носа.       – Звоните в любое время. И приходите в понедельник. Я приму вас.       Они прощались с доктором, доктор подавал Кристоферу визитку, Кристофер почему-то покраснел, его друзья тоже покраснели. Доктор не понял, почему – но кто их разберет, они все чудные – что агенты, что свидетели.