О слабостях Второго Предвестника

Дотторе, по крайней мере на данный момент, нельзя назвать толстым. Да, полный, да, это уже переходит границы нормы, но все ещё до этой заветной, хотя, скорее даже нежелаемой, грани «толстый» не дотягивает. Выпирающий вперёд и даже свешивающийся чуть вперёд над поясом брюк живот – конечно, можно списать на возраст (хотя едва ли его тело было способно на подобные возрастные изменения, да и к тому же тип жировой ткани, то, как это выглядит внешне… Не похоже на «возрастной» жир), но это было бы опрометчиво. В его случае проблема далеко не в этом. И Панталоне это не нравилось, он был уверен в этом. Кривил изящное лицо с неизменной улыбкой при виде того, как Доктор вновь и вновь пытается, осознанно или нет, съесть как можно больше, того, как на нём, в который раз, не сходится заточенная под точёное, стройное тело чёрная рубашка, сначала просто облегая, а после потягиваясь настолько, что, в более интимной обстановке, конечно, Дельцу приходилось видеть просветы между пуговицами. Он не раз, далеко не один раз говорил, пытался наставить, нет, вернуть коллегу на «правильный», «истинный» путь, объяснить ему, как же это неправильно, что он, чёрт возьми, уродует своё тело, отравляя при этом и разум! Он противился. Противился как мог, и абсолютно не ожидал того, что ему понравится даже больше, чем раньше. Понравится нечто настолько… Отвратительное. Но, Архонты, как же приятно было ощущать руки, не утратившие силы и плотно сжимающие талию, как же приятно, когда тебя прижимает вес чужого тела, как минимум килограмм на двадцать превышающий твой, как же приятно… Громкий стон срывается с губ Регратора, когда в него в очередной раз входят по самое основание, при этом мягкий валик жировой ткани живота касается подтянутой изящной спины, прижимаясь к той. Он поджимает губы, закатывает глаза и… Архонты, как же это хорошо! — Ну-ну, мне кажется, или ты весь течёшь? Тебе так нравится член внутри тебя или причина немного глубже?— Доктор усмехается, во время очередного толчка наклоняясь к уху Девятого и, прошептав, кусая чуть ниже, за шею,— Всё-таки, моё тело не так ужасно, как ты говорил, м? И вправду не так ужасно и вправду… Архонты! Панталоне изгибается в спине и, сжав ладонями простыню и при этом абсолютно не сдерживая стоны, кончает. Он ни за что не признает этого вслух, но изменившееся тело Дотторе и впрямь весьма… Привлекательное.