В погоне за счастьем

      Утро меня встретило, как всегда, открыто и светло; сквозь деревянные окна, играя радужными разводами на окнах, солнечные лучи вырисовывали узоры на моем лице, просвечивая через узорчатые занавески. Веки были тяжелыми, вставать не хотелось совсем. Но я подогревал себя мыслью, что сегодня снова увижу свою любовь последних лет жизни и вдоволь надышусь этим сладким ароматом.       Лениво чистя зубы и умываясь прохладной водой, я о многом вспоминал: как мы познакомились с альфой, как мы то сближались, то отдалялись, все наши жгучие переглядки и этот невероятный запах миндального печенья, от которого в паху все сладко ныло и наливалось. Это было странно и феерично, что вызывало страх. Но поговорить на эту тему было откровенно не с кем, близкого друга альфы или омеги у меня не было, а с едва встречными-поперечными обсуждать столь деликатную тему я не горел желанием. Оставалось только одно – получать удовольствие, пусть и не совсем взаимное.       Мотнув головой, я отбросил негативные размышления и выскочил на воздух, чмокнув возмущенную маму, что опять не позавтракал. Отшутившись, что поужинаю за двоих, я выбежал из калитки. Услышав ее мелодичный и высокий скрип, со вздохом отметил, что нужно как-нибудь успеть в магазин за маслом, чтобы ублажить старушку. Похлопав по доскам на прощание, я шел к остановке, принимая солнечную ванну, даже не подозревая, что меня ждет в пекарне. Я ехал, подставившись под ветерок из окошка маршрутки, и блаженно закрывал глаза, представляя лицо Стеф до мельчайших подробностей. Я так успел соскучиться по мелодично-хрипловатому голосу девушки, по ее небольшим ужимкам, пошлым шуткам и невероятному запаху, что казалось, будто меня там не было целую вечность.       Альфы с утра не было, как сказал коллега, она ушла в больницу. Говорила, что срочно. Это заставило меня поежиться от неприятных мыслей, которые снова начали заползать в голову. Но я яростно ей мотнул и натянул улыбку, чтобы приветствовать первых посетителей нашего заведения. День оказался насыщенным и полным работы. Я, как и всегда, разрабатывал что-нибудь новенькое в меню, благо Пол давал мне полную свободу в творчестве. Зная, как Стеф любит первой пробовать мои новые «художества» из теста и крема, я тщательно вырисовывал узоры на творожно-кремовом основании, зная, как девушка любит нахваливать его художественный талант. А сегодня хотелось получить просто огромную порцию внимания, чтобы восполнить ту пустоту, что образовалась за время отсутствия наших встреч.       Успев насладиться полученным кондитерским изделием, отправив фотографии на рассмотрение начальству, приложив описание начинки и рецепт, я уже готовился к встрече альфы. Никогда не чувствовал себя настолько воодушевленно! Я решил сделать самый опасный шаг в своей жизни и сыграть ва-банк – все или ничего. Я хотел признаться в чувствах Стефани. К черту эту осторожность, страстные взгляды, постоянно высокий уровень желания припереть куда-нибудь девичье тело и сделать своим. Я устал от этого дерьма. Пусть лучше она мне откажет и пошлет куда подальше, чтобы я со спокойной душой перевелся в другую торговую точку и знал, что я сделал хоть что-то, а не просто убежал, поджав хвост, как побитая собака.       Напевая себе песню под нос, я зашел в раздевалку, чтобы посмотреть на телефон, не было ли уведомлений, как встретился нос к носу с альфой. Я судорожно глотнул воздуха от такого резкого поворота событий, глубоко вдохнул грудью и… ничего. От девушки не пахло от слова совсем, будто ее запах взяли и выключили. Была альфой, стала бетой – поразительно! Я знал, что есть какие-то колеса, которые они глотают, чтобы сбить свои запахи, но не настолько же тотально! Я еще раз повел носом, вызвав лишь недоумение на лице Стеф и хмурые брови.       - Ты не пахнешь… - протянул я, и теперь брови девушки взлетели вверх. – То есть, кхм… как у тебя дела?       - Скверно, но бывало и хуже.       - Ты ходила в больницу. У тебя что-то случилось?       - Не у меня… - сквозь зубы рыкнула альфа и уже собралась сказать видимо что-то резкое в виде «отвали», но на секунду будто зависла, и лишь тихо пробурчала в сторону. – Не сейчас, Мейс. Потом поговорим.       После этого день стал тянуться ужасно медленно. Как будто кто-то не спешил разворачивать кадры старого кино на пленке, и каждый миг становился отдельной картинкой, а не цельным полотном. Погода становилась все жарче, кондиционеры едва справлялись. Посетители ныряли в долгожданную прохладу, пили холодный кофе или матчу, ели вкусные пирожные с кремом или сытные киши, мерно разговаривали, как на замедленной съемке.       Я успел передумать себе все, на что моя фантазия тянула. И что Стеф смертельно больна, или избила кого-то до полусмерти, а теперь должна расплачиваться за их больничные листы и быть постоянно на учете у копов. Или с пацанами была настолько пьяной, что разгромили где-нибудь витрину и ушли оттуда, пока не засекли. А теперь она проверяла этого доходягу, которым разбила это стекло. А может что-то случилось с родными? Я ведь так толком и не узнавал, есть ли кто-то из близких у альфы, может быть она вообще сирота.       Голова распухала от количества страшных картинок, которые подкидывал распаленный мозг. Я даже выпил таблеток от головной боли, хотя не признавал традиционной медицины и кучи химии. Но больше всего мне хотелось тишины в голове, а не подкатывающей тошноты и этой бесконечной мясорубки в мыслях. Вечера я ждал, как вселенского чуда. Как и возможности поговорить с альфой. Та старательно избегала разговоров, шуток, будучи собранной и серьезной. Общалась только с посетителями, тщательно игнорируя любые переговоры с коллегами, а меня вообще избегала. Меня это дразнило и даже вызывало какой-то глубинный хищный инстинкт – догнать и взять свое. Я мысленно удивлялся своему настрою и гнал от себя прочь это чувство.       И вот оно, свершилось! За последним посетителем закрылись двери, и мы приглушили свет в зале. Началась обычная вечерняя рутина: уборка зала, протирание мебели и полов. Убирались все непроданные десерты и сытные пекарские изделия, чтобы завтра выставить их рядом с кассой со скидкой. Несмотря на вчерашний товар, они практически не задерживались на прилавке. Что радовало, ведь наша продукция пользовалась популярностью. Я успел созвониться с коллегой из другой точки и услышать удовлетворенное «все смели с полок». Поздравил с первым полноценным рабочим днем, «почти взрослым стал». На это фыркнули в трубку и пригрозили не надумывать себе лишнего. Подтрунивать над омегой было мило и забавно, хотя он был не в моем вкусе. Пожелав хорошего вечера, я положил трубку и на миг задумался над тем, что происходило в голове.       Раньше я не за что бы ни шутил и ни фривольничал с омегами, а еще не панибратствовал с альфами, считая, что эти товарищи весьма интересные ребята. Даже не тянуло общаться с себе подобными, ведь у этих гормональных ребят жизнь казалась красочнее и более непредсказуемой. Никогда не знаешь, что случится, зайдя за угол – можешь пиздюлей отхватить от какого-нибудь альфы, которому случайно подвернулся под горячую руку или встретить Истинного. Не дай бог еще течного, чтобы по самые яйца под дых захлестнуло желанием. И все это произошло потому, что я встретил Стеф. Именно она меня уломала общаться с их компанией, набухиваться до беспамятства, играть, будучи пьяным, в карты на раздевание, смотреть как особо любвеобильные и желающие показать свою мускулатуру альфы танцевали чуть ли не стриптиз, снимая с себя по одной вещи за каждый проигрыш, поигрывая мускулами. А омеги фыркали, украдкой наблюдая за этим танцем любви, заливаясь румянцем. Именно эта девушка снесла последние мои страхи и сомнения, заставляя кричать до хрипоты рок-песни, держа в одной руке ее, а в другой две бутылки пива, потому что она постоянно убегала в едва образующийся слем, чтобы хорошенько потолкаться и прибежать довольной, рассказывая, как их уделала там. Эта ее голова на плечах и как она смеялась с любых ужастиков, особенно когда от какого-нибудь маньяка убегала истерящая омежка, так задорно икала после смеха и била себя рукой по коленям. Никогда бы не подумал, что такое поведение будет умилять и заставлять расплываться в счастливой улыбке. Это она вызывала во мне унынье, что я никогда не смогу быть с ней, как ее мужчина, как ее Пара, как говорят альфы и вздыхают омеги. И одновременно каждым своим взглядом, шуткой, прикосновением вселяла надежду, что окрыляла сердце, заставляя каждый день вставать ранним утром и бежать в пекарню, чтобы увидеть ее зеленые омуты глаз с бесящимися там чертятами.       Я хотел ее до усрачки, едва сдерживаясь от неформальных вопросов и прикосновений дольше положенного, от моего тайного желания, которое заполняло мое нутро и заставляло все гореть ниже пояса, когда она проходила мимо и так сочно виляла своей крепкой задницей. Раньше бы я решил, что такая пятая точка могла принадлежать только мужчине, и уж тем более не подумал, что это привлекает меня в сексуальном плане. Но какой-то год просто перевернул все мои представления, с которыми я жил без малого тридцать лет. Тридцать, мать его, лет. С этими принципами жизни я засыпал и просыпался, и потребовался всего один человек, чтобы кардинально изменить мою жизнь.       Вот вымыты все поверхности, кондитерские изделия убраны в холодильник, ожидая завтрашних скидок и посетителей. За последним коллегой закрылась дверь черного хода, и мы остались в пекарне вдвоем. Только я и Стеф. Ох, сколько моя головушка нарисовала эротических сцен, я не знал, куда деваться от такого количества невыраженного желания. Но я уговаривал себя потерпеть и не кидаться на девушку ни с того ни с сего с признаниями в любви. Я лишь хотел сделать ей приятное, и порадовать от всей души своего любимого человека. Поэтому я без задней мысли вытащил припрятанное новое пирожное для альфы и пошел в зал, не забыв захватить френч-пресс с заваренным в нем ее любимым чаем каркаде. Стефани сидела за одним из ближайших к кассе столиков,  и смотрела в одну точку, будто не замечая ничего вокруг. Я аккуратно поставил десерт перед ней, чашки и чайник, аккуратно сев рядом. Не наблюдая восторженной реакции, решил дотронуться до предплечья девушки, ощутив, как она вздрогнула и невидящим взором посмотрела на меня.       - Стеф, с тобой все в порядке? Ты сегодня весь день сама не своя.       - Мейси, прости. Я… - шмыгнув носом, она опустила глаза и увидела приготовленный для нее подарок. – Что это?       - Мой сегодняшний новый десерт. Всем я уже похвастался и приберег для тебя кусочек. Я знаю, что ты любишь быть одной из первых, кто попробует мой очередной эксперимент, но весь день была не в духе. Я решил, что это скрасит твой вечер.       - Мейс, господи… - девушка всхлипнула и прикрыла руками лицо. Чувствовалось, что она едва сдерживает рыдания, но старается не раскиснуть окончательно. Она взяла трясущейся рукой вилочку и аккуратно отломила кусочек десерта. Положив его в рот, она почувствовала нотки ее любимой земляники, сливочного крема и приятного крем-чиза, который так удачно дополнял эту нежную композицию. Все внутри трепетало и говорило, как бета старался и делал это пирожное, как тщательно продумывал слои, и как с высунутым от напряжения языком украшал этот эксперимент, чтобы ей понравилось. Все говорило о тех нежных чувствах, что питал мужчина к ней. Она всхлипнула особенно громко и не выдержала того, что сейчас должна была сказать, смотря в эти чистые и прекрасные голубые глаза. – Мейси, прости меня….       Плотину прорвало. Стефани разрыдалась горючими слезами, практически упав в объятия мужчины, и не могла остановиться. Напряжение последних месяцев сильно сказалось на девушке, и теперь она слезами и громким плачем делилась этим с единственным, кто всегда ее оберегал и был рядом. Я вообще не осознавал, что происходит. Лишь понимал, что случилось что-то страшное, раз такая стойкая и прекрасная девушка сейчас отчаянно рыдала на моем плече, крепко обнимая за торс. Я лишь сильнее прижимал ее к себе, шепча в макушку успокаивающие слова, и неосознанно целуя то в лоб, то в висок. Постепенно ее запах начал чувствоваться, заставляя внутри рождаться теплые чувства. Ощущение такого родного и близкого ко мне.       Как же я жестоко ошибался в тот момент! Кто бы знал. Я бы никогда не покинул Стеф, если бы знал историю с самого начала, был бы рядом каждую гребанную минуту ночью и днем, но теперь оставалось только смотреть на всю историю целиком и думать, какими же мы были идиотами.       Когда девушка немного успокоилась, вытерлась принесенными мною салфетками, все же доела десерт, расхваливая ее хриплым заплаканным голосом, но в словах чувствовалась искренность, на которую она была способна в этот момент. Сидя и медленно потягивая сладковато-кислый чай с терпким привкусом, каждый молча погрузился в свои эмоции. Я меньше всего хотел подгонять Стеф и, наконец, спросить, что происходит. Альфа выглядела настолько несчастной, что мой мозг вновь начал возбуждаться и плодить все больше невероятных негативных сценариев. Но я пока справлялся и держал своих демонов на коротком поводке, ожидая, когда девушка сама начнет говорить. Вскоре прозвучал ее голос, глухой, с глубокой печалью, хрипло и отчаянно:       - Мейси, у меня случилось… как же трудно…       - Не спеши, Стеф, - я накрыл своей ладонью ее, и легонько сжал. – Я здесь не судья и не гангстер, которому вынь и положь все срочно и тут же. Вдохни и выдохни, начни сначала. Я всегда на твоей стороне.       Та лишь громко всхлипнула, быстро покивала головой и лишь сильнее вцепилась одной рукой в чашку, а другой в мою ладонь.       - Я боюсь, что ты подумаешь обо мне… Знаешь, ты мой самый лучший друг, - глубокие зеленые глаза будто затягивали в свой омут, пытаясь забрать себе всего меня целиком и схоронить там, чтобы в любой момент любоваться и наслаждаться этим моментом единения. – Ты всегда был рядом, я так хотела… Неважно, - запнулась девушка и вновь вернула глаза в чашку. – Пока тебя не было, я вляпалась в одну историю, из которой тяжело выбраться.       - Давай по порядку. Я и ребята – мы поможем тебе в любом деле, ты же знаешь.       - Да, вы чудесные, - впервые за день улыбка посетила лицо альфы, такая слабая и неверующая в улучшение ее ситуации даже с помощью. – Мои самые любимые чудики, - она посмотрела куда-то вдаль и усмехнулась своим невеселым мыслям в голове. – В общем, у меня недавно был гон, и я не успела добраться до дома, точнее, до квартиры. Я попала на течную омегу. И если бы я была на подавителях, я б смогла уберечь себя от того, что произошло…       - В общем, с физикой понятно, можешь не рассказывать, - чуть поморщившись, я понял, что это было чисто физическое совокупление из-за их гормонов. Как не ощущал этого, так и не пойму. – Что в итоге? Что за ситуация?       - Это омега забеременела, все бы ничего, но она… несовершеннолетняя, - едва выдавила из себя альфа, и уголки глаз снова начали увлажняться. Я чувствовал себя бессильным  - мой любимый человек плачет, а я ни черта не могу сделать, кроме чая с привычным набором успокаивающих фраз! Дерьмо!       - Созвониться с родителями, деньги на аборт, вот у Стейси родители адвокаты, что-нибудь придумаем! – я судорожно пытался вспомнить все, что могло бы пригодиться в этой ситуации, и понимал, как мало я могу.       - Уже ездили в больницу, - грустно вздохнула Стефани, ей становилось чуть легче, когда она делилась этим со мной, и давало чуть больше облегчения, что я не зацикливался о том, что она трахала какую-то омегу, а не была со мной. Это далось мне непросто, но я понимал – мои возмущения, во-первых, ничего хорошего не сделают, а во-вторых, я был не вправе. Ведь я только «лучший друг», а таких называют «нет-никто и звать никак».  – У нее матка какой-то неправильной формы, поэтому аборт не представляется возможным без большого риска сделать в этом органе дырку. Они как-то сказали по-научному, как это называется, но я не помню. В общем, ее родители тоже не последние люди, отец прокурор, важная шишка. Он сказал, что морально мне кишки так намотает, что на несколько поколений вперед я и мои потомки не очухаются от этого говна, - тяжело вздохнув, альфа залпом выпила остатки чая, и я ей налил еще одну кружечку. – Итогом стало то, что я должна жениться на ней и родить этого ребенка. Подписала договор с ней быть минимум на период родов и пока ребенку не исполнится год. И вот тогда могу катиться хоть на все четыре стороны. Я не понимаю этого, зачем им было это нужно. Просто бы родила и отдала ребенка мне, пошла бы снова кутить и радоваться жизни. Ну, или в детдом отдала…       - Ты высказала свое мнение на этот счет? Почему не попросила помощи у наших знакомых? Зачем все делала в одиночку?       - Так это мои проблемы, Мейсон! – я вздрогнул от своего полного имени, из ее уст сейчас это звучало, как хлесткая пощечина. – Я вляпалась и решала их, как могла!       - Вот почему ты до сих пор была одна, - буркнул я и тут же пожалел о своих словах. Примирительно сгреб девушку в охапку, уткнув носом в шею и гладя по спине. – Все еще можно изменить.       - Я вляпалась, я и буду разгребать. Не нужно меня нравоучать, как жить, - хрипло и упрямо отозвалась альфа, не спеша отодвигаться и уходить из моих объятий. Мысленно окрестив ее «моей упрямкой», я сам приуныл. Теперь не моя. И вряд ли ей когда-то станет. У кого есть гарантии, что альфа и омега разойдутся, тем более, если будет ребенок? А в следующую течку она может просто поставить метку и сделать их неразлучными. И все, что я смогу – это быть гребанным лучшим другом семьи навечно. От этих мыслей мне стало противно и гадко на душе. У моего любимого человека трудный период жизни, а я тут сижу и жалею, что не могу ей засаживать по самые яйца. Ну что за срань?       Просидев в обнимку еще немного, альфа вздохнула и стала потихоньку вставать и убирать со стола. Я, чуть помедлив, присоединился к ней. Вместе мы закрыли пекарню, поставили на сигнализацию и медленно пошли до ее дома. Вдыхая прохладный ночной воздух, каждый был в своей голове и своих мыслях. Я позволил себе одну вольность, которую никогда бы не смог разрешить, но гореть – так гореть до конца. Я взял за руку Стеф, переплетая ее пальцы со своими. Она лишь сильнее сжала их, не проявив ни одного намека на сопротивление. Каждый шаг отдавался ударом в сердце, голова была одновременно пуста и хотела взорваться от печали, что затопила ее. Вот так я гуляю последний раз со своей любовью, которая так и не смогла обрести взаимность.       Неяркие фонари вдоль улицы указывали нам путь, а редкие звуки лаянья собак или взорвавшегося смеха людей, что компашкой тусили и потягивали пиво, сопровождали и заполняли пустоту между нами, что набирала обороты и масштабы. Дойдя до подъезда, я собирался отпустить руку альфы  и попрощаться, но та лишь сильнее сжала ладонь и упрямо тянула дальше. «Да что может такого случится? Я лишь сорвусь и выебу ее во всех позах, ничего страшного», ехидно подкидывал мне невеселые мысли мозг, пока я безвольной тушкой шел за ней. Вот лестница, вот еще один пролет, дверь, что знакома до боли и изучена в пьяном состоянии до каждого угла. Звяканье ключей прозвучало как магия портала и вот мы внутри. Все также, ничего не изменилось: небольшая прихожая без шкафа, где на вешалках до отказа висели куртки, косухи, кожанки, ее любимые бейсбольные кепки, а также теплые зимние шарфы и шапки. Не смотря на то, что альфа каждый раз фыркала, когда я ей напоминал о сохранении здоровья, и постоянно со мной спорила и приводила факты того, что вся проблема не в одежде, а в иммунитете. Но все равно одевала их, бурча что-то о назойливых личностях, которых никто не просил вмешиваться в ее личную жизнь.       Тут же видна кухня, которая совмещена с гостиной, на манер студии. Там же стоял мой любимый старый диван, уже промявшийся в нескольких местах, что громко скрипел при каждом движении – я всегда просыпался от того, что поменял позу. Сколько бы раз не уговаривал скинуться и купить новый, она лишь мотала головой и утверждала, что этот диван раритет и будет здесь стоять до скончания времен. Приходилось смиряться или устраивать забастовку и спать на полу. Стеф лишь смеялась надо мной, но своего решения не меняла.  По правую руку от прихожей, практически напротив дивана, была ванна с туалетом, а на противоположной стороне еще одна дверь в комнату, где и располагалась спальня Стеф. Небольшая уютная кровать в полтора метра, вольготно для одного, но уже тесновато для двоих. Слева от нее была пара шкафов, где всегда в хаотичном творческом беспорядке лежали вещи альфы вперемешку с книгами, памятными безделушками. Только одна полка была в относительном порядке и изоляции – там были все вещи от кумиров, их автографы и фотографии, которые девушка распечатывала и наклеивала на стенки полок. Справа от спального места, напротив небольшого окна располагался школьный стол с лампой и небольшим ноутбуком. Как рассказывала сама альфа, играть в компьютер у нее нет времени, но иногда хотелось почитать книгу или посмотреть боевик под пиццу, когда выдавался свободный денек. Разок я приезжал в воскресенье к ней, и мы даже смотрели какой-то триллер, который нам показался просто психологической драмой, как мы обсуждали кино и даже приготовили домашнюю пиццу. Это был самый теплый домашний вечер, который мы провели вместе, но до отказа надышавшись ее запахом и доведя себя до исступления дрочкой в ванной, я никогда не повторял этот опыт вновь. Боялся просто наброситься и не удержать внутреннего зверя, как любили говорить альфы. Я как-то аккуратно решил спросить у Райана, одного из самых мускулистых альф, как они чувствуют себя, когда хотят человека до безумия, так что крышечку срывает.  Он лишь хохотнул и не поведал мне ничего нового, чего не чувствовал я, но фразу про зверя я запомнил. И сейчас он не давал мне покоя, я чувствовал себя деревянной куклой, которую передвигали по квартире и все, что хотелось, это покинуть дом галопом, лишь бы не наломать дров.       Стефани лишь уверена перла напролом и молча, как самая настоящая альфа. На мгновение, отпуская мою руку, когда я снимал обувь, когда мыл руки, и вновь ее брала и вела дальше. Я знал, куда ведет эта упрямая барышня и меньше всего мне хотелось ей мешать. Мои мечты сбывались так криво и не в подходящий момент, но мне было все равно, о чем я пожалею утром. Сейчас я мягко опускался на матрас и обнимал прижавшуюся ко мне девушку. Гладил ее по жестковатым коротким волосам, второй рукой обхватив за талию и крепче прижимая к себе, к своему напряженному телу, вдыхая усиливающийся аромат миндального печенья. Я чувствовал – еще чуть-чуть и сорвусь. И впервые не тормозил этот процесс, не забивал голову какими-нибудь тяжелыми вещами, например, физическими законами мира, формулой земного тяготения, или воспоминаниями о бесконечных бухгалтерских сметах. Я полностью отдавался процессу, наслаждаясь близостью девушки, ее запахом, к которому примешивалась какая-то терпкость, как она доверчиво жалась всем существом. И теперь я почувствовал это. Её возбуждение, как такая же выпуклость в штанах, как и у меня, упиралась мне в бедро. На секунду я струсил. Одно дело смотреть на фигурку девушки и возбуждаться, а другое дело – знать, что у нее такой же калибр, как у тебя. Видимо почувствовав перемену в моем настроении, Стеф лишь сильнее прижалась и уткнулась носом в ложбинку между шеей и плечом, чуть слышно засопела.       А я, балбес, надумал себе всякого. Она просто хотела полежать со мной, чтобы не быть одной, молча показывала это телом, а я … Мне захотелось помыться от своих грязных мыслей и пошлостей, что мелькали в моей голове до этого момента. Я ж ничем не пахну, не могу ее возбудить своими гормонами и прочим, чем обделила нас природа. Я сильнее обхватил альфу и устроился более удобно, чтобы мочь заснуть. Постепенно успокаиваясь, я уже стал думать, что мне теперь делать, раз девушка будет с омегой, что пора бы снять комнатку в городе, чтобы не мотаться в пригород к родителям. Что надо переводиться в другую точку пекарни, возможно, стать управляющим, ведь Пол давно предлагал. Но пока мои мысли медленно текли в сторону сна, меня резко, будто ледяной водой, окатило осознание, что я чувствую горячий язык девушки на шее. Он медленно, короткими мазками вылизывал то место, где недавно уткнулась носом, и явно смаковала момент, легонько порыкивая.       Что, сбылась мечта идиота?! Я немного отстранился от альфы, насколько позволяли ее объятия, и попытался заглянуть в глаза. Мать моя женщина, как у наркомана обдолбанного! Радужки почти не было, лишь сплошной черный зрачок, будто бездна, что заглядывает в самые потаенные уголки твоей души. В самые душные и скользкие желания, коих у меня образовалось достаточно за этот год. Я нервно сглотнул, осознав, что в горле образовалась пустыня, и попытался освободиться из захвата и уйти от этого действа подальше. Нет, я на такое не подписывался! Конечно, мой член был не согласен, намекая, что мне не обязательно быть снизу, но меньше всего я хотел экспериментов.       И тут я ощутил стальной захват рук и как резко меня вернули назад, не давая толком вздохнуть. Вот это сила! Никогда бы не подумал, что россказни о невероятной силе мускулиных доминантов - настоящая правда. Вырваться без причинения вреда альфе не представлялось возможным. Тем временем девушка не теряла зря времени, и стала активнее вылизывать шею, покусывая и добираясь до чувствительного уха. То, что уши являются моей эрогенной зоной, я знал давно. Любой горячий шепот вызывал у меня дрожь в коленках и явное желание спустить в штаны еще с подросткового возраста. Поэтому я постоянно носил наушники и прикрывал уши шапками даже в летний период. Пусть пот течет, лишь бы их никто не трогал. И сейчас альфа с успехом дорвалась до ушных раковин и с нескрываемым удовольствием их вылизывала. Мой мозг капитулировал на какое-то время, и я сорвался.       Откуда-то у меня появились силы и я, развернувшись более удобно в захвате девушки, залез руками под майку и нащупал сосок. Массируя слегка пальцами, надавливая и перетирая, я ловил ее вздохи и отвечал тем же. А потом задрал майку и коснулся груди губами. И тут меня ничего не могло остановить. Я сам хрипло рычал, покусывая, вылизывая и засасывая в рот мягкие горошины, которые больше напоминали женские, чем мужские. Небольшие выпуклости мял рукой и не забывал второй рукой спуститься ниже и впиваться пальцами в упругие выпуклости задницы. Сейчас меня мало волновало, что сверху просили помедленнее, потому что сама виновата – не фиг было лезть к эрогенным зонам. Теперь меня остановит только ушат ледяной воды или громкий выстрел рядом с ухом. Я набрался смелости и резко дернул майку наверх, освобождая торс девушки полностью от одежды, с удовольствием отметив, что под ней ничего нет. Теперь ничто не мешало насладиться видом покрасневшей альфы и ее торчащими возбужденными сосками. И я продолжил их сминать, обсасывать, не давая возможности девушке отползти или уклониться. Позже я пошел выше и начал покусывать ее в шею, от чего она выгибалась дугой и просила не останавливаться, лишь подначивая впиваться сильнее. Я сам не понимал, как сильно влиял на меня ее сногсшибательный запах, заставляя выполнять любой ее каприз, лишь бы вновь и вновь касаться такого желаемого тела.       И когда наступил момент спуститься ниже, я вновь начал тормозить. Штаны характерно топорщились и по ним расходилось под резинкой характерное небольшое пятно. Готов ли я увидеть то, что ранее считал для себя недопустимым? Пока я завис, девушка перехватила инициативу и вновь положила нас на бок, обхватывая одной рукой за торс, а другую положив на мой возбужденный член, поглаживая его сквозь джинсы. Я сквозь зубы выдохнул, ощущая, как новая волна возбуждения сейчас накроет меня и не даст осмыслить то, что происходит. Как в замедленной съемке, ее лицо приблизилось к моему, и она выдохнула в губы:       - Позволь мне…       Что я мог сделать? Лишь завороженно смотреть, как мой любимый человек ловко расправляется с пряжкой ремня, как легонько звякает открываемая молния, как мой член радостно дергается навстречу ласке и оголяется рукой девушки. Я не смог сдержать стон, как и громкость голоса. Но судя по тому, как ухмыльнулась альфа, ей было сладостно слышать, что моя реакция – ее рук дело. Пройдясь по головке, слегка надавив пальчиком на уздечку, она вновь и вновь накрывала венчик плотью, давая наслаждение, но не даря разрядки. Ох уж эта коварная женщина! Вместо этого она отпустила, к моему сожалению, член, взяла меня за руку и приложила мою ладонь к выпуклости в ее штанах.       - Дотронься до меня тоже…       Ох уж эта горячая рука и этот возбуждающий шепот… Что вы делаете? Нервно облизнув губы, я понял, что не могу отказать. Просто нет сил сказать «нет». И я послушно провел пальцами вдоль резинки спортивных штанов, смотря, как альфа приоткрывает рот и возбужденно дышит, ожидая моих прикосновений. И медленно спускаясь вниз, за резинку женских трусов – что меня удивило – я дотрагиваюсь до знакомого возбужденного члена, впитывая рваные вздохи альфы и ее нетерпеливые подмахивания бедрами. Раз начал – поздно отступать. И обхватив набухший член, по размеру не уступающий моему, я стал медленно надрачивать, как привык делать себе. У меня были мысли спросить, как нужно ей, но слыша возбуждающие порыкивания и толчки тазом, я понял, что вопросы будут излишними. Я прижал альфу к своему телу ближе и вернул ее руку на свой член. Наслаждаться – так вместе. И я получал удовольствие, ранее мне неведомое, но такое осязаемое – как совместная дрочка. Позже альфа властно перехватила оба члена и начала одновременно водить по ним, даря наслаждение обоим. Через несколько минут активного темпа мы кончили, сливая наши стоны в один. Слегка отдышавшись, я видел самую смущающую вещь в моей жизни – как девушка медленно, явно смакуя каждый момент, слизывала с пальцев нашу сперму. Я хотел было возмутиться, что вообще-то это не вкусно – однажды решился понюхать и попробовать свою сперму, не скажу, что это было приятно – но тут мне в нос ударил запах миндального печенья, которое взяли, и перед тем как положить в рот, намазали земляничным вареньем… Почему мне это померещилось, я не понял, но ощутил как придвинулся ближе и начал вторить языку альфы. Мы сталкивались на пальцах, посасывали кожу, и полностью наслаждались процессом.       Я ожидал, что совместная дрочка успокоит нас, и мы забудемся удовлетворенным сном, но у меня явно имелся пробел в знаниях аппетита моей пассии. Она лишь вновь придвинулась, вновь обводя мою шею языком, сильно кусая, явно оставляя следы. Я не возмутился, даже если б смог. Пусть напоминание о сегодняшней ночи хоть немного побудет вместе со мной. Я сминал упругую попу руками, слегка проводил между половинками, слыша подбадривающие всхлипы, и решил спуститься вниз, поиграть яичками, как любил делать себе, когда отходил от оргазма. Каково было мое удивление, когда я их не нашел. Вместо этого моя рука погрузилась во влажное и до безумия горячее пространство. Я нащупал такие знакомые женские половые губы и в их соединении небольшое углубление, из которого явно выходила большими порциями смазка. Сказать, что я удивился – это ничего не сказать. Реальная девушка с членом? Серьезно?       Чтобы проверить свою догадку, я приподнялся с кровати, сдернул штаны с всхлипнувшей девушки и силой развел руками. Она отчего-то засмущалась и хотела прикрыться руками, но я их перехватил и облизал каждый пальчик, отдельно уделяя время местам между ними. Сидя между ног, не давая сдвинуть их снова, я раз за разом окунал в свой рот очередную фалангу и наслаждался ее стонами, что становились громче. Вот так мне нравилось больше. Я уже перестал чувствовать, что трахаюсь с мужиком, хотя по первости эти ощущения твердо не хотели покидать меня. Вдоволь насладившись руками, я развел их в стороны и опустился ниже рассмотреть свое чудо.       Действительно, привставший член, который был похож на разбухший клитор, в коим месте и располагался, переходил во внешние и внутренние складки кожи, что блестели от влаги, так и призывая облизать их и пососать. С этим я был уверен, что справлюсь, но хотел изучить все досконально. Я провел двумя пальцами вдоль половых губ, предварительно смочив их своей слюной, и попал в то углубление, которое всегда было у девушек-бет. Я уверенно помассировал это место, наблюдая, как раскрываются лепестки и показывают скрытый за ними проход. Я бы так заворожен этим действием, что забыл про мечущую девушку и ее всхлипы. Только когда она начала отползать, я заподозрил что-то неладное, и вернулся частью мозга в реальность. Альфа смотрела на меня, вся красная со слезами на глазах, ее искусанные губы манили сотворить с ними то же самое, что и их хозяйка. Я медленно опустился над Стефани и аккуратно сцеловывал ее дорожки слез на щеках, проводил языком по раскрытым губам, не забывая массировать пальцами там же, где и раньше. Девушка сильно дрожала и громко выдохнула мне в губы, когда я погрузил в нее первый палец. Там было невероятно горячо! Ее стенки пульсировали и крепко обхватывали меня, что я никогда не чувствовал внутри ни с одной девушкой. Я тяжело вздохнул, понимая, что моей выдержки осталось немного. Подняв свой черный взгляд на меня, девушка подцепила мою майку и потянула вверх. Я лишь ухмыльнулся и одной рукой снял ее, демонстрируя свою поджарую, без лишней жиринки фигуру, и небольшие кубики пресса. Судя по тому, как девушка облизнула опухшие губы и пожирала меня взглядом, я понял, что жест ей понравился. И вновь наклонившись над ней, я позволил девушке беспорядочно шарить по моему голому торсу, уже активно вводя в нее два пальца, а позже и три. Альфа всхлипывала, дергалась, будто пыталась отползти и одновременно насадиться еще сильнее. Я прижимал ее к кровати, засасывая по одной губе в рот, обсасывая язык, но так и не погружался в ее рот. «Не сейчас», будто говорил внутренний голос, хотя альфа предпринимала массу попыток соединить наши губы. И вот внутри четыре пальца, которые активно хлюпают просто невероятным количеством смазки, которая льется из девушки. Как такое возможно, у меня не укладывалось в голове, но одно я знал точно – не нужно использовать лубрикант. И когда полез за презервативами, альфа лишь одиноко провожала меня глазами, но ничего не говорила против. Освободив себя окончательно от одежды и раскатав презерватив по стоящему колом члену, я вновь опустился над альфой и активно вылизывал ей шею, приводя в нужное настроение. Она всхлипывала, умоляла прекратить эти пытки, но я лишь вновь и вновь посасывал соски, сминал руками ее бедра, выцеловывал живот, тщательно избегая уже поднявшийся ее член, и приставляя позже к ее входу головку члена.       - Пожалуйста… - ее безумный шепот атаковал и так дырявую оборону моего разума, заставляя вздрагивать и ощущать даже через презерватив невероятную влагу и внутреннее пекло. – Будь нежнее…       Да, это надо постараться. Очень хотелось зайти одним хлопком и просто унестись в галоп, шлепая яйцами по этим упругим ягодицам, слушая, как девушка захлебывается слюнями и вскриками. Но ее запах не дал засомневаться, что альфа очень смущена и волнуется. Возможно, там, куда я намереваюсь нырнуть, как в адову пучину, редко бывали гости, и неразработанное нутро просило деликатности. Что ж, будем максимально минимальны, так сказать.       Я аккуратными толчками начал проникать внутрь, ощущая себя пленником адского котла. Так жарко, тесно и невообразимо возбуждающе. Каждую секунду я переводил дух, лишь бы не сорваться и не кончить раньше времени. Стенки вокруг члена сокращались от каждого малого толчка и обещали уволочь в нирвану раньше времени. Но самое интересное было после половины пройденного пути, потому что девушка всхлипывала сильнее, мечась в моих объятиях, слезы лились из глаз, но она не говорила стоп. Я остановился, чтобы перевести дух, и целовал ее щеки, отвлекая от возможно не самых приятных ощущений. Черт его знает, что там внутри у альф, может не все, как у людей.       - Как будто в первый раз, - выдохнул куда-то ей в ухо я. Я пытался отвлечься, лишь бы рывком не заполнить ту пустоту, которую я чувствовал впереди. Держался изо всех сил.       - Так и есть, - прошептала тихо она, прижимаясь ко мне, и зарываясь руками в мои волосы. – Ты первый и единственный мужчина, который там побывает.       Меня пробрало до самых последних нервных клеток, просто прошибло током от такого признания. Я не смог сдержать своего внутреннего демона. Дальше на события, что разворачивались в этой спальне, будто смотрел со стороны. Я впился ртом в ее губы, страстно, одичало, и ее громкий стон извещал о том, как долго она ждала. И тут же выйдя из нее почти целиком, одним рывком загнал по самый корень. Едва давая опомниться, я сорвался в бешеный темп, унося себя и ее в небеса. Так хорошо мне не было никогда. Моя, полностью моя, пусть всего лишь до рассвета. Я возьму максимум из того, что мне дают.       В первое соитие мы кончили быстро, причем, судя по девушке, она дольше пребывала в неге оргазма, чем после совместной дрочки. Я ее отнес в ванну, умыл и вновь взял, даже забыв про презерватив. Вновь и вновь вколачивался в это узкое лоно, что вбирало только меня. Ощущение единоличного владения собственными вратами в ад приводило меня в невероятный экстаз. Лишь обессилив от множества повторений и ласк, мы крепко обнялись и уснули практически под утро. Счастливые и несчастные одновременно.