Первый раз.

      Пальцы наследного принца, казалось, едва касались кисти, а рука двигалась медленно и плавно, будто парила над бумагой. Он дописывал очередную строку стихотворения. Длинные ресницы слегка дрогнули, он остановился на секунду, но тут же продолжил с неизменно сосредоточенным видом.       Хуа Чэн сидел подле принца на мягких подушках цвета такого же алого оттенка, как и его одежда. Он мог бы поклясться, что рукописные символы Его Высочества очаровывают своим изяществом, но сейчас, как бы он ни старался, никак не мог опустить взгляд на бумагу, хотя бы на мгновение. Блеск яшмовых глаз, лёгкий румянец на белоснежных щеках, уголки губ, что время от времени тянулись вверх, забирали внимание демона без остатка. Вспомнив, какие эти губы на вкус, как они мягко подрагивают, обычно сжимая его собственные, Хуа Чэн невольно потянулся рукой в сторону лица принца, будто собирался коснуться божественной статуи, чтобы убедиться, что она реальна и не растворится в воздухе.       Быстро моргнув, Князь Демонов в последний момент сменил направление руки и нежно поправил выбившуюся прядь волос небожителя.       Он не мог поверить своему счастью, невероятной удаче, чудесному наваждению, прекрасному сну, в котором оказался. Казалось, что вот-вот он резко моргнёт и проснётся один в этой проклятой резиденции, не имея ни малейшего представления, где сейчас Его Божество. Но Его Высочество сейчас здесь, рядом с ним, улыбается ему, иногда даже смеётся, ласково зовёт по имени.       Уже прошло несколько недель с возвращения Хуа Чэна. Они проводили долгие часы вместе, которые казались Князю Демонов считанными секундами. Принц даже позволяет себя касаться, обнимать, и нежно отвечает на поцелуи, и уже совсем не робко, как прежде, дарит свои. Это вообще никак не укладывалось в голове Хуа Чэна. Но всё же то, что Се Лянь так благосклонен к нему, не давало никакого права тянуть руки куда и когда вздумается. Уже сама возможность находиться рядом с принцем наполнила жизнь демона такой палитрой красок, таким количеством эмоций, о существовании которых он и не догадывался все эти долгие восемьсот лет. А уж любая близость, прикосновения и этот лёгкий аромат лепестков персикового дерева, исходящий от принца, всё это сводило демона с ума, заставляя какое-то неуловимое тепло разливаться от груди до кончиков пальцев.       Хуа Чэн никогда не позволял себе лишнего, ничего того, о чём принц не просил его напрямую или чего не делал сам. Он выверял каждое своё движение так тщательно, чтобы не навредить, не отпугнуть, не запятнать своей любовью Се Ляня. Порой, один лишь взгляд полуприкрытых глаз принца или громкий небрежный вздох, заставляли тепло в груди демона спускаться ниже по телу и разгораться огнём.       Но Хуа Чэн всегда подавлял все непрекращающиеся позывы, казалось, что даже сами мысли об этом оскверняли Его Высочество. Что если его грязные, вязкие желания оттолкнут принца, что если, узнав, он посмотрит на своего Сань Лана с отвращением или, ещё хуже, разочарованием… Хуа Чэн не мог этого вынести. Се Лянь никогда не смотрел так на него, ни тогда, сотни лет назад, ни сейчас, но, даже просто представив это, демону хотелось схватиться обеими руками за голову и закричать.       — Сань Лан, ты о чём-то задумался? — если бы голос был способен воскрешать из мёртвых, то сердце Хуа Чэна забилось бы прямо в эту секунду.       — А, да, прости Гэгэ, я засмотрелся на Его Высочество и, кажется, совсем пропустил последние строки, — демон виновато склонил голову на бок. — Гэгэ покажет мне снова?       — Уже поздно, ты и так практиковался больше трёх часов подряд, тебе стоит отдохнуть.       О, нет. Нет, нет, нет. Поздно? Это значит, что он скоро уйдёт, только не это.       — Я совсем не устал. Гэгэ утомился? Может ты голоден или хочешь прогуляться по саду или оружейной? — Хуа Чэн осторожно дотронулся до руки принца, но даже это едва ощутимое касание успокаивало. Се Лянь не уйдёт, пока он его держит.       — Мы же совсем недавно ужинали, — принц улыбнулся, поднимаясь с подушек, но не выпуская руки Хуа Чэна.       Князь демонов поднялся вместе с ним.       — К тому же сейчас правда очень поздно.       Хуа Чэн прикусил внутреннюю сторону губы и медленно согласно закивал.       — Я провожу Гэгэ.       Но принц остался стоять посреди комнаты и, казалось, о чём-то задумался.       — Сань Лан, могу я остаться сегодня у тебя во дворце?       Уголок глаза демона заметно дёрнулся, а рука сильнее сжала ладонь принца.       — Конечно, Гэгэ. Ты можешь оставаться у меня, когда захочешь. Я буду только счастлив. Пожалуйста, оставайся.       После возвращения Хуа Чэна принц не только не соглашался делить вместе одну циновку в храме как прежде, но и даже предпочитал ночевать один в своём святилище. Он никогда не отказывал Князю Демонов прямо и наверняка бы сдался, если бы Хуа Чэн настоял на том, что хочет остаться ночевать с ним. Но видя, как Его Высочество сводит брови и раз за разом неуверенно говорит, что им нужно отдохнуть порознь, Хуа Чэн не смел перечить. Любой дискомфорт принца доставлял ему не меньше боли, чем разлука на бесконечные ночные часы.       — Правда можно? Как славно.       — Конечно. Я прикажу подготовить покои рядом с этими.       Се Лянь приблизился так, что его макушка теперь оказалась на одном уровне с подбородком демона. Хуа Чэн коснулся сухими губами лба принца и обвил руками его талию.       — Сань Лан, разве эта кровать недостаточно большая для нас двоих? — Се Лянь выглянул из-за плеча демона, окидывая взглядом неприлично просторный красный балдахин над ложем Князя Демонов.       Хуа Чэн гадал, заметил ли принц, как на его талии задрожали костяшки пальцев демона.       — Гэгэ, конечно достаточно…       — Ты ютился со мной на циновке в ветхой хижине, когда здесь тебя ждали такие покои… — Се Лянь улыбнулся одним лишь уголком губ.       Так очаровательно дразнить Собирателя цветов под кровавым дождём мог себе позволить только он один.       — Мне было намного комфортнее спать с Гэгэ на циновке, чем здесь одному.       — Понимаю… — протянул Се Лянь уже серьёзнее.

***

      Хуа Чэн и раньше-то толком не спал, когда рядом сопел на циновке его дорогой небожитель, а теперь это казалось ещё более невероятной задачей. Как можно было уснуть, когда принц, в одной лишь ночной рубашке, гостеприимно одолженной хозяином, то беспокойно кутается в одеяла, то, ворочаясь, наоборот отпихивает ткань ногами. Се Лянь, в бесконечном метании по кровати, выбрасывал на своего Сань Лана то руки, то волосы. Князь Демонов нёс непрерывную службу на кровати, в любую секунду готовый схватить своего любимого и уберечь от падения с постели.       Хуа Чэн не помнил, чтобы прежде принц так беспокойно спал. Иногда руки Се Ляня дрожали, а пальцы ног то и дело сжимались. Демона данная картина по своему умиляла до тех пор, пока принц не начал кричать во сне.       Сначала он просто зашевелился как обычно, стягивая на себя все одеяла. Хуа Чэн повернулся набок и увидел, как зрачки принца стремительно подрагивают под веками. Ему что-то снится. Се Лянь начал мотать головой из стороны в сторону, а на лбу появилась испарина. Руки принца зависли над ним, пытаясь поймать воздух. Он что-то бормотал. Хуа Чэн не мог разобрать слов, но звуки скорее напоминали тихий вой. Он уже собирался разбудить небожителя. Как бы это не было абсурдно, но он злился на сон, хотел одолеть и его, как и всё, что могло заставить Его Бога страдать. Победить сон — означало прервать его.       Хуа Чэн аккуратно коснулся плеча принца, поглаживая.       — Гэгэ…       И тут Се Лянь закричал. От этого крика в груди демона всё до боли сжалось. Он кричал во всё горло, он звал Сань Лана и судорожно хватал воздух перед собой, ворочаясь на подушках. Принц всё ещё спал. И Хуа Чэн наконец понял, что ему снится.       — Прости, Гэгэ, я больше никуда не уйду, я никогда не оставлю тебя…       Слёзы покатились из горящего чёрного глаза. Он прижал спящего Се Ляня к своей груди. Принц всё ещё спал, но крики прекратились, он наконец-то поймал руками то, что так болезненно ускользало от него во сне.       Утром Се Лянь так и проснулся, крепко стиснутый в объятиях, уткнувшись носом в острый подбородок своего Сань Лана.       — Доброе утро, Гэгэ… — руки Хуа Чэна не отстраняли, но ослабили свою хватку, давая принцу возможность выскользнуть в любой момент, когда он пожелает.       Но он не спешил выбираться из объятий, и Князь Демонов был рад каждой такой минуте.       — Доброе утро, Сань Лан… — он потянулся головой вверх, чтобы увидеть лицо Хуа Чэна.       — Как спалось Его Высочеству в моих покоях? — демон одарил принца своей обычной непринуждённой улыбкой.       — Очень хорошо, я давно не спал так хорошо… А ты, Сань Лан, ты хорошо спал? Я… — зрачки принца пытливо забегали по лицу Князя Демонов. — Я не мешал тебе? Всё было хорошо ночью?       Ком боли в груди Хуа Чэна потянул с новой силой. Принц знал, конечно он знал, что происходит с ним ночью. Он, наверняка, не раз просыпался в холодном поту от собственного крика на протяжении этого года. Вот почему он не хотел ночевать вместе. Не хотел, чтобы его Сань Лан видел его таким…       — Гэгэ, ты не способен мне помешать. Я не в силах представить ночь лучше, чем та, в которой я обнимаю тебя вот так, и Гэгэ обнимает меня…       От Хуа Чэна не скрылся вздох облегчения принца.       — Я в последнее время плохо спал, я переживал, что разбужу тебя.       Демон опустился губами на волосы небожителя, затем на лоб и нос, а после и вовсе на правое веко. Принц довольно поморщился, словно кот, которого гладили по щекам.       — Даже если ты разбудишь меня, ничего страшного. Бодрствовать или спать, какая разница, главное, что вместе с Гэгэ. Мне всё нравится.       — Сань Лан… — румянец на щеках принца стал ярче.

***

      Теперь каждую ночь Хуа Чэн обнимал принца, и тот больше не кричал и не вскидывал руки. Теперь они обвивались вокруг крепкой спины или шеи демона и не желали покидать своё место. Кошмары прекратились, и Хуа Чэн даже стал засыпать на несколько часов, после того как вдоволь налюбуется сладко сопящим принцем. Боль понемногу отступала.       Вполне ожидаемо, Князь Демонов столкнулся с ещё кое-чем, что в пух и прах разбивало все его попытки уснуть. Принц всё же ворочался, довольно улыбающийся сквозь сон, бормочущий что-то безобидное, но всё же ворочался. Он то утыкался лицом в шею демона, выдыхая горячий воздух из слегка приоткрытого рта, то елозил ногами по постели, касаясь коленей или бёдер Хуа Чэна, а мог и вовсе скользнуть рукой под алые ночные одежды, опустив ладонь на мышцы груди или живота своего Сань Лана.       В такие моменты Князь Демонов не мог ни то что спать, он не смел моргать, и если бы нуждался в дыхании, то давно бы задохнулся. Каждое прикосновение принца было подобно раскалённому металлу, что обжигало тело Хуа Чэна. Этот жар словно проникал под кожу и там разгорался ещё большим пламенем.       Глядя на слегка приоткрытый рот принца, демон не смел моргать, а во рту у него пересыхало. Он пытался сглотнуть слюну, но безуспешно. Обнажённое колено небожителя покоилось на бедре Хуа Чэна и сводило того с ума. Рука Князя Демонов зависла над белоснежной кожей Се Ляня. Ещё сантиметр, и он сможет скользнуть по ноге выше под одежду, сжать упругое тело, притянуть его ближе к своим бёдрам, прижаться всем естеством…       Но рука сжимается в кулак в последний момент, и он с силой отдёргивает её. Хуа Чэн всегда мысленно ругает себя за то, как каждую ночь представляет, что трогает принца везде, целует, облизывает, кусает. Представляет, как Его Божество, обливаясь потом, тяжело дышит, просит его продолжать…       «Только бы он снова не пошевелился» — это стало самой частой молитвой демона по ночам.

***

      Хуа Чэн возвращался во дворец, закончив с делами. Уже на входе в здание он почувствовал родную божественную ауру.       — Гэгэ, не знал, что ты так быстро вернё… — он открыл дверь и застыл на месте.       В покоях стояла небольшая купель, от воды шёл пар, а сквозь него он увидел обнажённые плечи принца с прилипшими к телу влажными прядями волос.       — О, Сань Лан, ты уже здесь… — Се Лянь дёрнулся было из ванны, но быстро вернулся под воду, заливаясь краской. — Прости, что я захозяйничался тут у тебя…       — У нас… — тихо поправил Хуа Чэн, опуская взгляд. — Тебе не стоит извиняться, Гэгэ. Ты можешь делать здесь всё, что захочешь. Тебе не нравятся купальни в восточной части дворца?       — Если честно, они слишком большие и изысканные, напоминают мне о былых временах, и я никак не могу расслабиться. Так гораздо привычнее. Я попросил твоих помощников достать мне одну такую, очень похожа на ту, что в храме водяных каштанов, — принц провёл рукой по стенке ванны.       — Мгм… если так будет угодно Его Высочеству… — Хуа Чэн перекатился на месте с ноги на ногу, всё ещё пристально разглядывая пол. — Гэгэ, мне оставить тебя, чтобы ты мог расслабиться… в тишине?       — Нет, что ты, это же твои покои, а я тут устроился… — он опустился ещё глубже под воду, выглядывая лишь макушкой и глазами. Затем вынырнул, но и без того красные щёки от горячей воды стали ещё ярче. — Сань Лан, ты совсем мне не помешаешь, останься пожалуйста… У тебя ведь ещё есть незаконченные стихотворения. Когда ты допишешь, я как раз их проверю.       — Хорошо… — слюна снова покинула рот демона.       Хуа Чэн сел за стол и взял в руки кисть. Не в силах устоять, он покосился на принца. Несчастная кисть с треском рассыпалась в щепки под его пальцами. Небожитель не спеша протирал руки и грудь влажной мыльной тканью, весьма увлечённый этим процессом. Князь Демонов заметил, как хрустальная капля воды скользнула сначала по виску Се Ляня, потом зависла на подбородке, рискуя упасть, но всё же покатилась по шее, спустилась вниз к острым ключицам, медленно поплыла по вздымающейся от дыхания груди и наконец, коснувшись персиковой кожи на соске, растворилась в гуще воды. Демон громко сглотнул, стряхнул с руки остатки щепок и взял новую кисть.       Так и не написав ни слова, но сломав с десяток кистей, Хуа Чэн поймал на себе взгляд небожителя.       — Сань Лан, могу я тебя попросить? — принц пытливо заморгал.       — Да, что такое?       — Ты не мог бы помочь мне… — он потянулся рукой в сторону демона с мыльной тканью в руках. — Я никак не достаю до спины… Это совсем не обязательно, я вполне справлялся без чьей-либо помощи все эти годы, но раз Сань Лан здесь… если тебе не трудно…       — Конечно, Гэгэ.       Хуа Чэн подошёл к ванне и опустился рядом с ней на пол, взяв ткань из рук принца. Се Лянь наклонился вперёд к своим коленям. Князь Демонов одной рукой, не касаясь кожи небожителя, собрал его волосы, открывая спину, а второй медленно начал намыливать его плечи и лопатки. Он отдавался процессу с искренним усердием, не пропустив ни единого уголка.       Закончив со спиной, Князь Демонов протянул ткань Се Ляню.       — Готово, Гэгэ, — принц, не оборачиваясь, ухватил его за пальцы, не давая уйти.       — Сань Лан… не мог бы ты помыть мои волосы… если тебе не трудно… если ты не хочешь, то все хорошо, я…       — Конечно, Гэгэ, я рад помочь тебе.       — Спасибо.       Се Лянь снова чуть откинулся спиной назад. Князь Демонов намылил пряди и корни волос принца и осторожно погрузился руками вглубь, массируя кожу головы.       — Гэгэ, так хорошо? Я никогда никому не мыл голову прежде.       — Да, очень приятно. Мне нравится…       Большей похвалы и не требовалось. Принц откинулся ещё чуть сильнее, запрокидывая голову, и прикрыл веки. Хуа Чэн прошёлся рябью подушечками пальцев по голове принца, спускаясь к тыльной стороне шеи.       — Мгм… — протянул принц от удовольствия…       И руки демона задрожали. Этот звук заполнил его сознание. Самый невероятный звук на свете, звук наслаждения Его Божества. Голос принца пронзил тело Хуа Чэна, и оно бесповоротно напряглось до тянущего чувства в паху, которое удавалось контролировать до этого момента, но теперь…       Хуа Чэн прикусил губу, и железный привкус крови наполнил его рот.       Се Лянь какое-то время ещё понежился в руках Князя Демонов, но тот быстро поспешил закончить, понимая, что ещё один довольный возглас принца, и он вылетит из дворца словно из горящего здания, круша всё вокруг.       Смыв последнюю пену с прядей, принц поднялся из ванны в одно движение. Хуа Чэн мгновенно отвернулся. Се Лянь взял с края ванны заранее приготовленный халат алого цвета, как и большинство одежды его Сань Лана, и накинул на плечи. Он запахнул ткань, едва прикрывая лишь бёдра, и одарил задумчивым взглядом спину Князя Демонов.       — Сань Лан, мне нужно кое в чём тебе признаться…       — В чём?       — Я тебя обманул…       — Что Гэгэ имеет в виду? — Хуа Чэн сохранял спокойный тон.       — Я сказал тебе, что не буду смотреть на те фрески, ты просил меня не смотреть… но я видел…       Безжизненное сердце демона рухнуло на землю, он прижал одну руку к груди и смял красную ткань.       Нет, зачем, Гэгэ, зачем ты… умоляю не надо, не говори ничего. — Мысли Хуа Чэна заметались, как сумасшедшие. — Он возненавидит меня? Как он сможет улыбаться, глядя в лицо грязному извращённому животному… Его Высочество, он… Это было прощание?..Нет…       — Гэгэ… — неконтролируемая горечь вылилась лишь в эти два слога…       — Сань Лан, прошу, будь честен со мной, — спокойно проговорил принц.       — Х-хорошо.       — Тебе действительно хочется того, что изображено на тех фресках?       — Да.       Он не смел врать, ни тогда, ни сейчас. Как он мог? Даже в желании удержать принца рядом, Хуа Чэн не мог оправдывать себя. Когда Его Высочество задавал вопросы, правда сама лилась из его уст.       — Даже сейчас?       — Да.       Князь Демонов был благодарен принцу за то, что он не просил его обернуться, за то, что он мог не видеть выражение лица небожителя в этот момент. Как он смотрит на него сейчас? С отвращением? Жалостью? Разочарованием?       — Почему ты не говорил мне об этом? — голос Се Ляня всё ещё наполнял комнату теплом.       — Потому что боялся…       — Боялся чего?       — Что Его Высочество решит, что это неправильно. иии… — Хуа Чэн замолк «и возненавидит меня»       — Тебе следовало рассказать мне раньше, ты же знаешь, что я разбираюсь куда хуже тебя в таких вещах… — теперь принц звучал так, словно бранил непослушного ребёнка. Он не знал, что его Сань Лан не оборачивается не только лишь из-за смущения, а потому имел неосторожность сказать. — Кое-что действительно показалось мне совсем неправильным…       Послышался треск металла. Это Князь Демонов прижал запястье к груди так сильно, что серебряные наручи раскололись и затем рухнули на пол.       — Сань Лан?       Теперь Се Лянь забеспокоился и обогнул широкую спину, вглядываясь в любимое лицо.       — Прости меня, Гэгэ. Мне стоило уничтожить эти фрески намного раньше, чтобы тебе не пришлось видеть это. Я клянусь, что не сделаю ничего, что Его Высочество считает неправильным. Никогда. Ты мне веришь?       Се Лянь быстро захлопал глазами.       — Ты не хочешь спросить меня, что именно мне показалось неправильным?       — Что… — прохрипел Хуа Чэн, всё также глядя куда-то себе под ноги, хоть принц и пытался извернуться головой так, чтобы поймать его взгляд.       — Мне не нравится, что на тех рисунках ты преклоняешь колени. Помнится, когда-то я просил своих подданных не делать этого, и ты был, возможно, единственный, кто услышал меня, — он обвил ладонями лицо Хуа Чэна и заставил взглянуть на своё залитое краской лицо. — Мне до сих пор не по себе от всех этих поклонов… Может есть способ делать всё это без того, чтобы опускаться на колени…       Хуа Чэн быстро заморгал, а принц продолжил речь, закипая от смущения.       — Вон кровать какая большая, — он указал на постель. — Если не она, так может пол или… — он обернулся в поисках. — Стол тоже подойдёт… или ванна, или твои купальни…       Се Лянь зажмурился, не в силах выговорить последнее, глядя на застывший пристальный взгляд любимого. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и выдал громко на одном дыхании.       — В конце концов, я долго думал, и, если момент с коленями очень важен для Сань Лана, пожалуйста, можно на коленях буду я?       Губы Хуа Чэна непроизвольно разомкнулись. Се Лянь осторожно, словно испуганный зверь, приоткрыл один глаз и затаил дыхание.       — Гэгэ, в-всё остальное на фресках не показалось тебе отвратительным?       — Как твоё желание доставить мне удовольствие может быть отвратительным. Я только злюсь на себя, что мне потребовалось так много времени, чтобы справиться со смущением, хотя не уверен, что мне всё же это удалось… Я заставил тебя ждать…       — Гэгэ, ты правда не считаешь это неправильным? Твои обеты…       — Я давно понял, что распрощался с обетами глубоко у себя в душе, ещё когда увидел тебя в игорном доме…       Се Лянь потянулся и поцеловал Хуа Чэна в губы, затем в подбородок и щёки, которые всё ещё держал в своих ладонях. Он сделал шаг и расстояние между ними катастрофически сократилось.       — Думаю, я могу ещё кое в чём признаться…       — В чём?       Князь Демонов обвил шею принца руками, зарываясь носом во влажные волосы, вдыхая любимый запах, расплываясь в прикосновениях. Вот оно счастье снова у него в руках, не отталкивает, не отвергает, улыбается…       — Ещё тогда, в том тесном гробу, когда мы прижимались друг другу… моё тело… — Се Лянь запнулся… — Было таким же, как сейчас, когда ты проводишь вот так губами возле моего уха…       — Таким? — Хуа Чэн отвлёкся от блаженного процесса и посмотрел на принца. Тот, полыхая румянцем, опустил взгляд вниз на полы халата.       — Таким…       Князь Демонов проследил за взглядом, и его глаз широко распахнулся. Едва затянутый халат принца оттягивал возбуждённый орган, неприлично выпирая сквозь ткань.       Небожитель потянул Хуа Чэна за собой на кровать. Они рухнули вместе. Пояс халата не выдержал последнего испытания и, наконец, развязался, оголяя нижнюю часть упругого торса и бёдра принца.       Демон впился взглядом в каждый сантиметр на теле. Кое-где всё ещё виднелись капельки воды между впадинами мышц пресса, а кожу на напряжённом органе покрывало множество вен. Снова громкий глоток.       Хуа Чэн поцеловал принца в губы так, как не целовал никогда. Он жадно сжимал их, притягивая к себе, погружая горячий язык глубоко внутрь. Се Лянь быстрыми движениями расправлялся с верхней одеждой демона, постанывая сквозь поцелуй.       Рука Князя Демонов наконец с обжигающей дрожью скользнула от колена выше к бедру принца и сомкнулась на упругой коже. Он целовал шею принца, прикусывая мочки ушей и скулы. Се Лянь потянулся рукой к члену демона и едва коснулся, как услышал стон, переходящий на рык. Орган под рукой запульсировал, и ткань наполнилась горячей влагой.       — П-прости… Гэгэ… ах… ты бы знал, как ты ворочаешься во сне… боюсь, это случится ещё несколько раз, просто от твоих прикосновений…       — Хорошо… — Се Лянь нырнул рукой в брюки демона, стягивая их, и погладил всё ещё частично твёрдый член, возвращая ему прежний готовый вид.       Но тут Хуа Чэн опустился ниже поцелуями к груди принца, касаясь там, где проходилась та злополучная капля воды. Он сомкнул губы на затвердевшем соске, влажно сжимая и втягивая, толкаясь в него языком. Касаясь второго пальцами, он опустился ниже к дорожке по линии пресса.       Забывший как дышать принц растёкся по постели, то поднимая голову, то снова запрокидывая. Словно в трансе, завороженный всхлипами и звуками громкого сбившегося дыхания Се Ляня, Князь Демонов с упоением влажно целовал живот, косые мышцы пресса и внутреннюю сторону бедра божества. Возбуждённый член принца упёрся головкой Хуа Чэну в подбородок, пачкая кожу прозрачной выступающей жидкостью.       Се Лянь взмолился:       — Сань Лан… я так больше не могу… пожалуйста, сделай к-как на тех картинах…       Хуа Чэн обвил губами и облизнул сочащуюся головку члена, и принц чуть не выпрыгнул из кровати, выгибаясь как струна. Он потянулся бёдрами навстречу горячей обволакивающей влаге, и Князь Демонов тоже опустился к нему. Член вошёл во всю длину, втиснувшись в узкие стенки горла.       — Ах…       Хуа Чэн задвигал головой, также жадно и упоено сжимая орган губами и лаская внутри языком. От этого пленительного чувства во рту, не останавливаясь, он снова кончил, с глухим стоном вжимаясь бёдрами в кровать и забрызгав ноги принца спермой.       — Сань Лан… ах… как хорошо… ещё…       Демон ускорился, бёдра принца задрожали, и густая жидкость наполнила стенки горла Хуа Чэна.       — Мгм…       Се Лянь жадно глотал воздух. Он не сразу смог заговорить, когда наконец освободился из «плена».       — Прости…       Хуа Чэн поцеловал кожу подле бедра.       — За что ты извиняешься? Если Гэгэ было хорошо, я счастлив… — и в подтверждении своих слов расплылся в улыбке, поднимаясь выше на кровати, ближе к лицу принца.       — На фресках… она всегда попадает сюда… — Се Лянь осторожно провёл пальцами по лицу Хуа Чэна. — Я хотел сделать так, как тебе нравится… но… было так приятно…       Улыбка на лице демона растянулась шире.       — Мне всё нравится, Гэгэ, очень нравится.       Но принц не сдавался, снова краснея.       — Обещаю, в следующий раз я сделаю это на лицо… — он поцеловал демона в губы. Хуа Чэн потянулся к уху небожителя и прошептал.       — На вкус Его Высочество тоже очень приятный… лишь бы тебе нравилось… я весь твой: лицо, рот, руки, ноги — всё принадлежит тебе…       Он притянул принца за талию к себе, упираясь вновь возбуждённым органом в живот Се Ляня.       — Гэгэ, ведь знает, что на фресках было не всё?       Принц согласно закивал.       — Сань Лан, я хочу всё…       — Как именно?       Се Лянь непонимающе посмотрел на Хуа Чэна.       Целуя в шею, демон продолжил:       — Как сейчас хочет Гэгэ, чтобы я любил его, или он любил меня?       Прикрывая веки от удовольствия и целуя плечи и шею Князя Демонов в ответ, Се Лянь прошептал:       — Мне всё равно как, лишь бы ты был со мной.       — Хорошо…       Демон потянулся пальцами меж бедер принца…       — Но! — Хуа Чэн тут же замер от возгласа Се Ляня, готовый остановиться в любой момент.       Небожитель чуть раздвинул ноги, освобождая руке путь, притянул демона ближе к себе, поцеловал и закончил:       — Но ты должен пообещать, что после тоже дашь попробовать мне себя на вкус! Лёжа или на коленях, как угодно…       — Хорошо…       Его Сань Лан улыбнулся.