Кукла BRATZ

Новый год должен дарить праздничное настроение и радость. Старые новогодние фильмы, тазик с оливье, близкие рядом. Улица окутана в праздничные огни. Люди стремятся домой, к своей семье. Дети радостно кричат, потому что ждут своих подарков. Родители улыбаются, держа их за руки. Практически каждый человек любит и ждёт этот праздник. В эту ночь, как многим кажется, исполняются желания. Я тоже думал, что буду в эту ночь со своей второй половинкой, с которой мне было хорошо и комфортно. Было хорошо до тех пор, пока мы не поссорились из-за какого-то бреда. Было хорошо до тех пор, пока она не уехала в Москву, ничего мне не объяснив. Мой завершающий концерт в туре был как в тумане. Я не мог сосредоточиться, хоть и старался постоянно улыбаться. Мне было тяжело делать вид, что со мной ничего не происходит. Было тяжело улыбаться тогда, когда мне этого совсем не хотелось. Меня поддерживали мои друзья. Ромадов был практически всегда рядом, старался не давать мне грустить, но это едва ли мне помогало. Дарина, когда мы увиделись на концерте, пыталась тоже сказать какие-то слова, но я грубо «отшил» ее, сказав, что мне не до этого. Я опять стал раздражительным и злым, меня было очень легко взбесить. Остальные смотрели на меня с сочувствием, но ничего не говорили. И это к лучшему. Не хотел я слушать от всех, что им жаль. Новость о том, что Мари уехала и ничего мне не сказала, разлетелась по всем моим знакомым. Я хоть и старался делать вид, что меня это не задело, но близкие понимали, что это не так. Новый год праздновать не хотелось. У меня было желание закрыться дома, в своей комнате и никуда не выходить. Не хотелось отвечать на звонки и сообщения. Не хотелось решать какие-то рабочие дела. Мне ничего не хотелось. *** Я сижу в своей комнате, шторы плотно занавешены и свет не попадает в это помещение. Мне приятнее находиться в темноте. На моих коленях расположился ноутбук. Я слушаю мелодию и пишу слова, которые складываются в строчки и рифмы. Вдохновение напало на меня неожиданно. Тогда, когда я об этом совсем не думал. С семи утра я сижу за ноутбуком, не обращая внимания ни на что другое. Я что-то пишу, потом исправляю, удаляю и пишу заново. Боль, которая поселилась в моей груди, напоминает о себе с новой силой, когда я вглядываюсь в экран. Много курю, не выходя из комнаты. На прикроватной тумбочке третья кружка с крепким чаем. Глаза слипаются, но спать нет времени. Я слышу, как за дверью маячит Коля. Он не трогает меня, хоть и знает, что я уже давно не сплю. Еще одна строчка. И еще. Я тяжело вздыхаю, запрокидывая голову. Пару мгновений смотрю в потолок, пытаясь уловить мысль, которая крутится в моей голове. За окном шумно, этот шум мешает сосредоточиться. Песню, которая так неожиданно родилась в моей голове, хочется закончить сегодня. Если быть точнее, то сейчас. Иначе я больше не решусь написать что-то подобное. Редко я позволяю себе открывать свою душу слушателям. Вроде как научился на ошибках, когда посвящал песни Дарине. Но сейчас мне хочется, чтобы это творение услышали. Я не помню, когда последний раз писал треки дома. Всегда старался делать это на студии. Но сегодня, перед праздником мне захотелось поступить именно так. Вновь закуриваю, стряхивая пепел в одну из пустых кружек. В комнате полный хаос, прямо рядом с кроватью стоит неразобранный чемодан. Делая затяжку, мысли в голове формируются гораздо легче. Еще одна строчка складывается в рифму, я победно улыбаюсь. Одна и та же мелодия в который раз играет в моем «храме». Я покачиваю головой в такт музыке, тихо напевая свою новую песню. Мне нравится то, что я сделал. Красиво, со вкусом и, самое главное, с душой. Когда песня готова, я выдыхаю. Тушу сигарету в кружке, а потом вновь пробегаюсь глазами по тексту на экране: «Убей всё, что любила во мне разом Убей, я больше не хочу меняться Убей, прошу, но сделай это классно Убей, убей меня, я заебался». Припев мне нравится, мне кажется, что мои фанаты смогут полюбить эту песню. Я не говорю о проблеме, которая меня волнует. Но каждый, кто послушает этот трек, поймёт, что мне плохо. Каждый сможет найти себя в этой песни. Уверен, в сердцах многих это откликнется. Я нервно покусываю свою губу, не решаясь отправить текст песни дальше. Я вроде готов, чтобы ее услышали, а вроде и нет. Откладываю ноутбук на незаправленную кровать, встаю, массируя виски. Голова идёт кругом, глаза безумно болят. И, если быть честным, мне не хочется никуда выходить. Я кидаю взгляд на настенные часы, которые показывают три дня. И, по-хорошему, нужно привести себя в порядок, ведь скоро начнется само празднование. Прежде чем выйти из комнаты, я всё-таки отправляю текст песни своему другу. Я решился, пусть она выйдет. На душе становится чуточку легче, я вновь улыбаюсь, но теперь как-то устало и замучено. Когда я выхожу из комнаты, передо мной сразу появляется Колян. Парень вытирает свои светлые волосы полотенцем, приветливо улыбаясь мне. Он, в отличие от меня, расставание переживает куда легче. За эти пару дней я не видел его в плохом состоянии. Возможно, Ромадов мне этого не показывал, потому что мне было хуево после той новости о Мари. Мой друг хотел поддержать меня, и я ему благодарен. Коля выглядит свежим, а я же кажусь каким-то помятым и унылым. — Я решил, куда мы поедем, Рус, — слишком громко говорит он. Я морщусь, слыша его веселый тон. Мне все равно, где мы будем праздновать Новый год. Мне все равно, с кем мы будем находиться, все это не имеет для меня никакого значения. — Круто, — я лишь киваю головой на его слова, двигаясь в сторону ванной комнаты. Мой друг идёт за мной по пятам, а я игнорирую этот момент. Когда я захожу внутрь, я вновь морщусь, видя свое лицо. Тусклые глаза, уголки губ тянутся вниз, на голове бардак, мешки под глазами, даже цвет лица кажется бледнее обычного. — Собирайся, братан, — Коля пытается как-то меня приободрить. Он хлопает пару раз меня по плечу, а потом оставляет в ванной комнате, закрывая дверь. Мне приходится побороться с ленью и с плохим настроением для того, чтобы сходить в душ и привести себя в порядок. Холодная вода каплями стекает по моему телу, заставляя меня более или менее прийти в норму. Уже не хочется убивать каждого на своем пути. Я тру себя мочалкой, пытаясь забыть о прикосновениях Мари. Тру свою кожу с силой, пытаясь выкинуть из головы все ее поцелуи. Я стискиваю зубы, когда вспоминаю ее черные глаза. Злюсь на самого себя из-за того, что думаю о ней. Сейчас я бы мог находиться в ее объятиях. Мог бы целовать ее нос, щеки и губы. Мог бы обнимать, прижимая к себе. Мог бы наблюдать, как она что-то готовит на своей маленькой кухне. Мог бы мешать ей. Мог бы заставлять ее смеяться громко и звонко, от всей души. Мог бы наблюдать за ней с широкой улыбкой на лице. Я мог бы быть рядом с ней, не думая о чем-то плохом. Я мог бы быть счастлив, зная, что этот день и эту ночь мы проведем вместе. И сейчас мне кажется, что все то, что было между нами, я совсем не ценил. Сейчас мне кажется, что я не до конца наслаждался всеми теми мгновениями. И в последнюю очередь я думаю о сексе с ней. Я прикрываю глаза, подставляя голову под ледяную воду. И все равно в голове слишком много мыслей и воспоминаний. Спасаться алкоголем мне не хочется, но, как мне кажется, на эту ночь — это единственный выход. Любила ли она меня? Или врала? Смогла бы она так просто уйти от меня, если бы испытывала такие же чувства, которые испытываю к ней я? Что такого произошло между нами, что она даже не захотела передо мной объясниться? И есть ли в этом во всем моя вина? Я до сих пор всего этого не понимаю. Завидую искренне Серафиму, который улетел с Дианой в жаркую страну. Им вдвоем хорошо, никто другой им не нужен. Завидую Давиду, который празднует этот праздник каждый год с Ариной. И раньше я об этом вообще не задумывался. Кажется, только сейчас я начал «взрослеть». Я больше не хочу винить Мари в чем-то, не хочу ненавидеть ее, раз мы разошлись. Я не хочу использовать других девушек, как делал это раньше. Я не хочу быть полнейшим мудаком в ее глазах. Хочу, чтобы она вспоминала обо мне только хорошее. С ней я пытался измениться, об этом я говорил уже тысячу раз. Ее я смог полюбить, именно ее мне хотелось добиваться. Рядом с ней я почувствовал себя живым и нужным, а сейчас внутри меня была боль. Боль и какое-то опустошение. Я выхожу из ванны, чувствуя себя гораздо бодрее. Коля сидит на кухне за столом и пьет кофе, листая ленту в социальной сети. Я захожу на кухню, стараясь улыбнуться своему другу уголками губ. — Ты как? — интересуется он, замечая на себе мой взгляд. — Песню написал, прикинь, — я пытаюсь вновь натянуть маску человека, у которого ничего не произошло. Даже натягиваю широкую улыбку на лицо. — Ты поэтому из комнаты так долго не выходил? — Колян смотрит на меня с пониманием, ничего лишнего не спрашивает. Он видел, как легко я «возгораюсь» с другими людьми, поэтому старается быть максимально тактичным. — Ага, — я наливаю в стакан воды и сажусь напротив него. Задумчиво смотрю в окно. За все эти дни, которые я провел в Питере, хлопья снега не переставали валить. Сначала меня это раздражало, но сейчас даже радует. Новый год же. Я делаю небольшой глоток, — и куда же мы в итоге поедем? — мне все равно, но Ромадов действительно пытался сделать всё, чтобы мы не провели этот праздник дома. — К Давиду, Арине и Дарине, — я не совсем удивлен этой новости. Неудивительно, что Колян решил завалиться именно к ним, потому что многие наши общие знакомые уехали или куда-то улетели. Я согласно киваю головой в знак согласия, вспоминая, как в последний раз отвратительно вел себя с барби на моем концерте в Питере. Я уверен, что она на меня не обижается, но мне все равно не по себе. Я даже виню себя в таком поведении, ведь девушка этого не заслужила. Еще сильнее я начинаю винить себя в таком отвратительном поведении тогда, когда вспоминаю о том, что у нее есть проблемы. Интересно, она похудела сильнее? Или, может, поправилась? Стало ли ей легче? — Будем праздновать у них дома? — я вглядываюсь в лицо Коли, который выглядит живым и радостным. Теперь он кивает головой в знак согласия. На самом деле, это к лучшему, что мы будем праздновать этот Новый год дома. Мне не хочется в клуб, не хочется шумных тусовок, не хочется выходить в люди. А еще я должен извиниться перед Дариной. Ей самой нужна помощь и поддержка, а я думаю только о себе и своих проблемах. До сих пор не могу понять, что она во мне видит, если я веду с ней себя как последняя мразь. — У тебя хоть есть праздничное настроение? — вновь аккуратный вопрос, обеспокоенный взгляд моего друга. Я криво усмехаюсь, отрицательно качая головой. Какое, к черту, хорошее настроение, если на душе скребутся кошки? — Ничего, Рус, мы постараемся тебе его поднять, — Коля ободряюще улыбается мне, а я никак не реагирую на его высказывание. Допиваю воду в стакане и ухожу в свою комнату. *** — Наливай, Рус, че тупишь? — Давид пихает меня локтем, ярко улыбаясь. Как и всегда, мы отмечаем Новый год, сидя на полу в их гостиной. Это, как ни крути, уже своеобразная традиция. Всегда, когда я приезжаю к ним домой, мы сидим именно на полу, и мне это даже нравится. Я натягиваю на лицо улыбку, подливая девушкам шампанское в бокалы. Дарина на меня не смотрит, со мной не общается, вообще никак на меня не реагирует. Когда я смотрю на нее, то замечаю, что скулы стали еще более острыми. Даже за тонной макияжа лицо девушки кажется болезненным и бледным. И я до сих пор не могу понять, почему этого никто, кроме меня, не замечает? Как минимум, странно еще то, что она вновь сидит в широких чёрных брюках, в кофте с длинным рукавом. Дарина, которая всегда любила показать свою фигуру, вдруг начала ее скрывать. И хоть барби выглядит нарядной, но я знаю, что она могла одеться гораздо более интересно. Она постоянно поправляет свои длинные светлые волосы, словно желая спрятать свое лицо за ними. И я уверен, что она чувствует мой взгляд на себе, но все равно делает вид, что не замечает этого. — Тебе что-нибудь наложить поесть? — хоть она и сидит напротив меня, я все равно задаю этот вопрос, видя, что в ее тарелке лишь пару виноградинок. До курантов осталось полчаса, но мы практически все начали уже кушать. Все, кроме Дарины. Краем глаза я замечаю, как Арина удивляется, когда я спрашиваю подобное у барби. Кажется, она и Давид иногда совсем меня не понимают. То я могу нагрубить младшей сестре своего друга, то могу с ней общаться как ни в чем не бывало, то вообще «ухаживаю» за ней. По-дружески естественно. — Нет, — и опять она не смотрит на меня. Ее глаза цепляются за лицо Давида, потом Дарина смотрит на Арину, потом дарит улыбку Коле. Мне хочется закатить глаза, но я этого не делаю. — Ты ничего не ела, — я говорю чуть тише, наклоняясь к ней через «стол». Я пытаюсь говорить так, чтобы нас не слышали, но с одной стороны от меня сидит Давид, который всегда подслушивает, а с другой Коля, которому тоже интересно, о чем мы с ней болтаем. — Я поем после курантов, — и, наконец-то, эти голубые глаза устремляются на меня. Дарина обижена, видно по ее взгляду, по тому, как поджимает губы. И, честно говоря, я ее понимаю. Она постоянно прощает меня, всему приходит конец. — Обещаешь? — я недоверчиво щурюсь, потом улыбаюсь, пытаясь показать ей, что больше не настроен к ней враждебно. Когда барби видит мою дружелюбную улыбку, сдается. Приятно понимать, что я так легко могу заслужить ее прощение. Она улыбается мне в ответ, кивая головой в знак согласия. — Рус, может ты можешь повлиять на нее? — Давид, который «подслушивал» нас, вновь подает свой голос, — она вообще в последнее время ничего не ест. Я переживаю, чтобы она не похудела, — и хоть он говорит об этом с нотками юмора в голосе, я замечаю, как Дарина меняется в лице. Она, незаметно для всех, прижимает ноги к груди, пряча свое тело от ненужных взглядов. Барби стесняется себя и своего тела, для меня это очевидно. И мне, честно говоря, хочется опять все рассказать Давиду, но я не могу предать ее. — Ее надо ко мне на перевоспитание отправить, — я натягиваю улыбку, усмехаясь, — мы каждый день будем с ней шаурмой питаться, — я вижу, что лицо барби расслабляется, она с благодарностью смотрит на меня. Видимо, светловолосая все еще боится, что я выдам ее секрет. — Да и я тоже могу помочь, — Коля подключается к нашему разговору, — Дарин, вот я постоянно пытаюсь похудеть, — он смотрит на свою подругу, наигранно возмущаясь, — впервые вижу человека, которому надо потолстеть. Мы с Русом спокойно можем помочь тебе. В этой компании хочется забыть о своих проблемах. В который раз мне хочется сказать, что они все моя семья. — Давайте выпьем, — предлагает Арина, радостно улыбаясь. Она тянет свой фужер с шампанским и мы все соглашаемся с ней. Мы выпиваем, мне становится еще легче, я уже искренне тяну губы в улыбке. — Дарина собирается покупать себе квартиру, — между делом говорит нам Давид. Я удивляюсь, Коля, судя по всему, тоже. Мы оба переглядываемся, а потом смотрим на светловолосую. — Нихуя себе, — посвистываю я, — неужели ты так много зарабатываешь? — я ее жизнью вообще не интересовался. Даже не знаю, чем девушка занимается, вернувшись в Россию. Та закатывает глаза, но не сдерживает ухмылки. — Пора переезжать от старшего брата и его жены, ты так не думаешь? — и хорошо, что между нами нет напряжения. В этом плане мне нравится Дарина, она всегда охотно шла со мной на контакт. Я задумываюсь лишь на пару секунд, потом смотрю на Арчи, который постоянно пытается сунуть свой нос в мою тарелку. Я отпихиваю бультерьера, тихо посмеиваясь. — Да куда тебе переезжать? Ты еще пиздючка, — я игриво щурюсь, мне хочется поднять девушке настроение. Я все еще замечаю, как она прикрывает свой животик, притянув колени к груди. — Мы о том же говорим, — соглашается Арина, — мне лично нравится, что Дарина живет с нами. Я помню, как Давид страдал, когда она к тебе переехала, — я редко вспоминал о том, как мы вместе жили, потому что в тот момент, когда девушка переехала ко мне, мы стали отдаляться друг от друга. Конечно же это произошло не сразу, но я помню, как Дарину не устраивало то, что мы почти не виделись. Она всегда занималась своими делами, я постоянно находился на студии или на каких-то съемках. — Я не страдал, — возмущается брат барби, слегка нахмурившись, — я волновался, потому что Рус тогда не был готов к серьезным отношениям, — я хмыкаю. О тех временах сейчас я вспоминаю с легкой улыбкой. Тогда главной проблемой было то, что Давид запрещал нам быть вместе. И я помню, с каким трудом он дал нам попробовать. *** После курантов я выхожу на балкон вместе с барби. В целом, я доволен нашей компанией. Не чувствую себя неуютно, улыбаюсь. Я протягиваю пачку сигарет Дарине, наблюдаю за тем, как она ловко достает сигарету своими тонкими пальцами, а потом подкуривает. Я открываю окно, впуская холодный воздух в небольшое помещение. Какое-то время мы молча курим, хоть и оба хотим поговорить. Думаю, что Дарина, как и я, не знает с чего начать. Я ее прекрасно понимаю, лишний раз спрашивать ее о здоровье мне не хочется, потому что боюсь испортить ей настроение. Я изучаю ее тело своими карими глазами. Хоть красивая кофточка и прилипает к ее телу, барби не кажется безумно худой в этом наряде. — Почему так смотришь? — она замечает мой взгляд. Говорит спокойно, не хмурится. — Мне стоит отвечать на этот вопрос? — я делаю затяжку, потом выдыхаю клубок дыма в окно. — Ты как? — барби сама меняет тему разговора, теперь девушка обеспокоено смотрит на меня. Я к такому взгляду Дарины привыкаю, теперь меня это не раздражает. — Отлично, — я вру, потому что не вижу смысла изливать ей свою душу, — а ты? — Тоже, — я кидаю на нее недовольный взгляд. Я ведь вижу, что это далеко не так, или она делает это специально? Она отходит подальше от окна, вздрагивая, когда ледяной ветер развевает ее волосы. — Замерзла? — я неотрывно смотрю на барби, продолжая курить сигарету, — иди сюда, — я приподнимаю руку, предлагая светловолосой встать рядом со мной. Она удивляется такому поведению, но все равно подходит ко мне ближе. Я обнимаю девушку за плечи и мне вновь кажется она безумно маленькой и худой. Дарина прижимается ко мне своим телом, а я невольно напрягаюсь от такой близости. — Подкачался? — барби кидает на меня хитрый взгляд. Видимо, чувствует мои мышцы даже под слоем одежды. — Тебе бы тоже не помешало, — подшучиваю над ней я. Девушка поджимает губы, моя шутка ее обижает. Я мысленно чертыхаюсь, — бля, я не хотел тебя обидеть, — я прижимаю Дарину ближе к себе, чтобы она не могла от меня отойти, — ты же знаешь, что я реально переживаю за тебя. И мне очень стыдно, что я тебя иногда обижаю своим поведением. Ты всегда рядом, даже когда я веду себя как еблан, — я пытаюсь вновь улыбнуться, стараясь показать барби, что настроен к ней дружелюбно. — Руслан, — она горько усмехается, во взгляде вдруг видны нотки печали, — если бы я могла послать тебя к черту, я бы уже давно это сделала, — я удивлённо вскидываю брови, не понимая, к чему девушка ведет, — я понимаю, что заслужила некоторое недоверие. Понимаю, почему ты злился на меня. Но мне иногда может быть неприятно, — Дарина, которая редко отчитывала меня, вдруг набирается смелости. — Знаю, — коротко отвечаю я, кивая головой, — я постараюсь больше не срываться на тебе, идет? — Идет, — и, конечно же, светловолосая сразу же соглашается. — Могу задать вопрос? — Давай, — я чувствую, как теперь напрягается барби. Она понимает, о чем я хочу с ней поговорить. О чем хочу ее спросить. — Ты обращалась к каким-нибудь специалистам? — я стараюсь спрашивать так, чтобы не обидеть девушку. Она морщится, Дарине сложно об этом говорить. — Нет, — слыша этот ответ, я невольно хмурюсь. Я выкидываю окурок, поворачиваюсь к ней лицом, закрывая собой вид из окна. — Почему? Ты же не настолько глупая, понимаешь, что с тобой что-то не так, — светловолосая вдруг смотрит на меня с усталостью, — пиздючка, я хочу помочь. Я могу сходить с тобой, я не ебу, что мне нужно сделать, но ты не одна. — Руслан, — она отстраняется, отворачивается от меня, — знаешь, чем ты можешь мне помочь? — Дарина прикусывает свою губу. — Чем? — Будь рядом. Как друг, как парень — неважно. Просто будь рядом. Ты не представляешь, как я хочу, чтобы во все плохие моменты я могла прийти к тебе. Ты абсолютно не умеешь поддерживать, но в этом и есть плюс. Рядом с тобой я чувствую себя здоровой. — Боже, пиздючка, я уже испугался, что ты хочешь в любви мне признаться, — я криво усмехаюсь, но мое сердце бьется быстрее после ее слов, — барби, ты можешь звонить мне в любое время дня и ночи. Я всегда приеду, накормлю и выслушаю тебя, — за окном начинают взрываться фейерверки, шумят люди, слышна музыка. Я отпускаю Дарину и вглядываюсь в ночное небо с миллионами огней. Пока мы стоим, любуясь фейерверками, мне на телефон приходит сообщение. Я без лишних мыслей достаю мобильный и замираю, не веря своим глазам. «С Новым годом, Руслан!» — написала мне Марина.