***
«Всё, что попадает в Обитель — остаётся в Обители», так гласила надпись на двери с внутренней стороны. Никто так и не смог ответить Карине, кто нацарапал её гвоздём (или другим острым предметом). Местным казалось, что она находилась там всегда. Домой Карина вернулась вечером. Эш подвёз её до метро, чтобы не вызывать лишних подозрений. Он всегда так делал — Карине дышалось спокойней. Она очень не хотела подставить его под удар. Не хотела втягивать во всё происходящее в Обители. Скинув с себя обувь, девушка сняла зип худи и накинула на свободный крючок. Сто рублей из её кармана угодили в набитую деньгами копилку. Затем она пошла дальше, но не стала заглядывать на кухню и постаралась проскользнуть как можно незаметней. Ей не очень хотелось участвовать в беседе, и неважно, на какую тему она разгоралась. Но в Обители едва ли можно было избежать встречи. Прежде, чем Карина успела дойти до комнаты, дверь в конце коридора распахнулась, и из центральной, ведущей на чердак, вышла Волче. Они заметили друг друга, когда находились ещё на приличном расстоянии. Подойдя ближе, Карина заговорила первой: — Привет. Волче не ответила. Она пробежалась пренебрежительным взглядом по Карине с головы до ног, прежде чем вновь заглянула ей в глаза. — Ты, — зазвучал металлический холодный голос, полный неприязни, — взяла мой велик? Точно. Из-за всех событий это абсолютно вылетело из головы. Карина боялась даже соваться на ту улицу после того случая, но поклялась, что обязательно вернётся и отыщет чужой велосипед. А сейчас что? Врать Карина не могла — и без того шаткое доверие Волче могло испариться в одночасье, и все секреты Карины выплеснутся на жительниц Обители. Она смотрела в глаза Волче, ища правильное оправдание для своего поступка. Но сил на выдумывание лжи не осталось, так что Карина ответила честно: — Да, я. — Зачем? — несмотря на неподходящую для беседы интонацию, Волче держалась удивительно спокойно и сдержано. Она пока не дралась, не угрожала и даже не сжимала кулаки. Хоть её руки и прятались в карманах, Карине хотелось в это верить. — Гаер попала в беду, и мне нужно было срочно ей помочь. — Вот оно что, — раздался невесёлый смешок. — Ясно. Когда вернёшь? — Завтра я пойду его искать… — Искать, — протянула Волче, в голосе которой сквозила отвратительная насмешка. — А он прячется, что ли? — Я оставила его в Москве посреди улицы. — В субботу, да? — Да… — неуверенно кивнула Карина, отводя взгляд. — Понятно. Ну, удачи, — пожелала ей Волче и шагнула вперёд, огибая Карину. Напряжённым взглядом Карина уцепилась за мелькнувшую спину, и ей удалось подать голос: — Волче! — Нет, — прервала её та, не оглядываясь, но выдернув руку из кармана. Сжатый до побеления костяшек кулак взмыл в воздух. — Не вздумай, — она предупредила Карину, шагая дальше по коридору, и расслабила руку, чтобы повернуть замок. Затем Волче спрятала ладонь обратно в карман и вышла из квартиры, пугающе громко захлопнув за собой дверь. Хватило секунды и короткого разговора, чтобы сокращённая между ними дистанция вновь вернулась к изначально заявленной. Карина ещё какое-то время стояла в коридоре, пялясь на закрытую дверь. Любопытные головы показались из дверного проёма кухни, и Карина поспешила укрыться в своей комнате.***
Волче стала её избегать. Это было очевидно, и ничего нельзя с этим поделать. Карина провела на улице несколько часов, пытаясь отыскать потерянный велосипед, но так и не смогла его найти. Даже сотрудники ближайших кафе и баров не посодействовали в поисках, предрекая заведомый провал. Пытаться примириться с пустыми руками — самоубийство, но отсиживаться в углу, делая вид, что ничего не происходило, Карина тоже не могла. Последний раз Карина пересеклась с Волче на лестничной клетке, когда возвращалась с пар. Та пронеслась мимо на всей скорости и даже не отозвалась на тихий неуверенный оклик Карины. К её счастью. Потому что стоило Волче спуститься вниз до первого этажа, как тут же раздался звук бьющегося стекла. Карина забоялась спускаться вниз и ускорила шаг, чтобы поскорее вернуться в Обитель. Но была и хорошая новость. Гаер, с тех пор, как Карина её спасла, расцвела, подобно подсолнуху. — Пятнышко! — выкрикнула Гаер, бросившись в объятья Карины, что угрюмо шагала мимо кухни. — Что за «пятнышко»? — поинтересовалась Карина, медленно проникая в гастриловку под суетливыми и мягкими толчками Гаер. — Так звали мою кошку, — заявила Гаер, улыбаясь во все тридцать два зуба. — У неё тоже разноцветные глаза! И она тоже очень храбрая! — Это очень мило, — ответила Карина, коротко кивая в знак приветствия Зазоле, что расположилась на диване в окружении пирсерши и девочки с пирсингом. — Но ты можешь так меня не называть? — Не-а, — Гаер отказывалась наотрез. — Теперь это твоя кличка! — Не спеши ты так, — осадила её пирсерша. — Разве по вашим правилам Карина не сама вольна выбирать себе кличку? Тем более вы ещё не провели «обряд». — Неважно! — Гаер быстро завертела головой. — Я выбрала свой вариант. Карина, — и резко посмотрела на именуемую, — не прогадай с кличкой! «Пятнышко» тебе очень подходит. — Ладно, — вынужденно согласилась девушка, замечая на столе, неожиданно свободном от грязной посуды, целую кучу косметики. После этого Карина перевела взгляд на девушек, неожиданно ярких для простого буднего дня: у пирсерши были фиолетовые тени и острые стрелки; Зазола подчеркнула свои глаза бежевыми тенями и необычными завитками, больше похожими на древние руны, а девочка с пирсингом просто развела два грязно-чёрных пятна у себя на веках. Даже Гаер накрасилась, но вместо стрелок на её веках сверкали липкие блёстки и перламутровые стразы. — Что за праздник? — Карине стало любопытно. — Праздник красоты! — заявила невозможно довольная Гаер. — Давайте и её преобразим? — она обратилась к девочкам. Зазола активно закивала, остальные пожали плечами, но, судя по их улыбочкам, они были только за. — Не надо, — протестовала Карина, опасливо пятясь назад. — Да ладно тебе! — громко спорила с ней Гаер. — Ты когда-нибудь красилась? — Нет. — Значит самое время! — Хватая Карину за запястье, Гаер продемонстрировала ей свою удивительную силу. Несмотря на маленький рост и весьма скромный вес, Гаер сжимала пальцы, будто медвежий капкан, и её совершенно не смущало сопротивление Карины, пускай и весьма вялое. Усадив свою жертву на ближайший стул, Гаер схватила её за плечи и наклонила голову к её уху: — Есть пожелания? — Есть… Не мучить меня. — Это не учитывается, — сообщила Гаер с улыбочкой. — Тогда мы сами решим. Девочки, что будем делать с нашей жертвой? — Важно подчеркнуть её необычные глаза, — подметила пирсерша. — Думаю, тут подойдёт смоки? — Тю, смоки, скучно. — Гаер махнула рукой и начала задумчиво стучать пальцем по своему подбородку. — Накрасим ресницы тушью. Одно веко сделаем зелёным, а другое синим? — Неплохо, — поддержала её девушка с пирсингом. — Может, ещё переход организуем, от тёмного оттенка к светлому? — Ты гений! — ударяя себя по лбу, засияла Гаер. — И как я только не додумалась? Зазола, тащи тоник! Зазола торопливо слезла с дивана и унеслась прочь. Карине пришлось смириться со своей судьбой. Она сбросила портфель на пол и сложила руки на собственные колени в ожидании ужасной пытки. Красить глаза Карина не любила. Как-то раз Надя вручила ей тушь и заставила намазюкать ресницы, но Карина забила на это, как только пугающая щёточка угодила ей прямо в глаз. Её эксперименты с макияжем закончились, толком не начавшись. — Ты подумала? — неожиданно обратилась к Карине девочка с пирсингом. — О чём? — О проколе, — пояснила она, тыча в мочку собственного уха, на которой болталось четыре серёжки. — А, — вспомнила Карина. Не очень-то ей хотелось дырявить лицо. Не то чтобы она его берегла, и не то чтобы так сильно боялась боли… она просто не хотела. Не видела смысла и не получала удовольствия — всё равно ей осталось недолго. Её взгляд медленно перекочевал на довольную пирсершу, которая с лукавым видом вертела в пальцах неизвестно откуда извлечённый катетер. — Она тебе проколет, — добавила девушка с пирсингом. Карине понадобилось несколько секунд, чтобы принять решение: — Ладно. Лишний повод узнать что-то новое — только это побудило Карину смириться с её участью. Как только девушка с иглой переместилась по дивану и села ближе, Карина спросила: — Давно этим занимаешься? — Пирсингом-то? — раздался звучный голос. Девушка вытащила стерильную иглу из упаковки. — Лет с четырнадцати. Раньше я колола своих братьев и им, видать, так зашло, что они решили заколоться до смерти. — Едко усмехнувшись, она извлекла из кармана небольшой кейс, в котором лежали спиртовые салфетки и маленький зажим. Она протёрла инструмент и мочку Карины. — А кого ты колола в Обители? — Ну, её, — она махнула головой на девушку с пирсингом, — Зазоле язык прокалывала. Бровь одной девчонке с рыжими патлами и говённым характером. — Карина догадалась, что речь шла о грубиянке. — И ещё одной… блин, не помню имени. Но у неё такое забавное мелкое пятно на щеке в форме… — Сердечка, — перебила её Карина, когда пирсерша уже взяла её мочку в заложники металлическим инструментом. — Да. А ты откуда знаешь, знакомы, что ли? — Видела на общих снимках, — добавила Карина, резко зажмурившись. Игла проткнула её ухо. Пирсерша протянула бессвязное «понятно», ловко пропихивая штангу и вытаскивая катетер с другой стороны. — Ну, всё, готово, — объявила она, закрутив серёжку. — С тебя сто рублей. Карина молча потянула руку в карман. — Да шучу я, — остановила её пирсерша. — Для своих бесплатно. Но как-нибудь поможешь мне по хозяйству, если на меня повесят работу или что-то вроде того. — Время дороже ста рублей. — Можешь заплатить полноценку. Прокол мочки стоит тыщу, а украшение ещё столько же. Карина захлопала глазами. Такие деньги, очевидно, в её кармане просто так не валялись. Но делать было нечего. — Ладно… дай мне время. Я найду деньги. — Боже, — заулыбалась пирсерша. — Она стёб не выкупает, да? — тыча в Карину, спросила девушка. — Ваще ни разу, — подтвердила Гаер, что всё это время возилась с какими-то бутылками на столешнице, мешая всё в одной большой стеклянной таре. Чуть позже эта тара оказалась в центре стола. Внутри брякали кубики льда, а на дне болтыхались листья. — Прошу, дамы, — объявила Гаер, распределяя бокалы. — Самый вкусный лимонад с мятой, спрайтом и яблочно-бузиным блейзером в вашей жизни! Когда напитки наполнили стаканы, в комнату вернулась Зазола. Она передала какие-то баночки Гаер, и та принялась колдовать над лицом Карины. Резкий запах косметических средств раздражал ноздри. Карина не любила все эти примочки. Её мать часто мазала лицо кремом, пытаясь сохранить красоту и молодость. Она даже заставляла Карину заниматься этим, но, к счастью для девушки, своё собственное лицо мать Карины любила больше. Эта женщина спускала половину аванса отчима на косметику, а остальную половину — на атрибуты роскошной жизни, которыми можно похвастаться перед гостями. Мать Карины любила бренды, говорящие логотипы и качественные вещи. В её гараже припаркованы две машины: одна для походов по магазинам, а другая — для поездок дальше торговых центров. Но обе мерседесы. В доме её матери евроремонт, сотворённый лучшей строительной компанией в Москве. В ящике от итальянского мебельного магазина обувь от Джимми Чу, а в отдельной комнате, являющейся гардеробной: Луи Витон, Версаче, Прада, Шанель, винтаж и последние осенние тренды. Мать Карины никогда не хранила вещи дольше одного сезона, даже если они запредельно дорогие. Она грезила о блеске софит и звёздном успехе, хотя ничего из себя не представляла. Брошенная стареющая женщина, чья мечта об идеальной семье развалилась, как домики двух поросят из детской сказки. Иногда Карину переполняла ненависть, стоило ей подумать о матери. А иногда хотелось плакать. Но сегодня точно не тот день. — Думаешь, хватит? — Потянув Карину за подбородок, Гаер повернула её лицо в сторону девочек. Тяжесть нанесённых на веки теней заставляла Карину каждый раз щурить глаза, чтобы избавиться от ощущения сухости и усталости. — Ещё ресницы немного подкрути, — посоветовала девушка с пирсингом, убирая волосы Карины за уши. — Давай-ка я ей на этом глазу переход слегка растушую. — Давай, — кивнула Гаер, вновь поднося тушь к чужому глазу. — Пятнышко, прикрой глазки. — Не зови меня так, — возмутилась Карина, но сделала то, что от неё потребовали. — Ты такая же вредная, как и она! — подметила Гаер, тихонько хихикая. В Карине взыграл интерес, и она спросила: — А где твоя кошка сейчас? — Умерла, — спокойно ответила Гаер. — Мне совсем мало лет было, когда её завели. — От старости умерла? — спросила уже пирсерша. — Ну, типа того. Нечто пронеслось по ресницам, из-за чего Карина вздрогнула. Впрочем, она уже начала привыкать к этому повторяющемуся движению щёточки, хотя непроизвольно напрягалась каждый раз. — А что за порода? — задала ещё один вопрос Карина. — Дворовая, — продолжала с энтузиазмом делиться Гаер, — я нашла её ещё котёнком на улице, когда гуляла с другими детьми во дворе. Потом притащила домой. Хоть родители и не очень обрадовались, но со временем смирились. — Последний раз что-то коснулось века Карины, и Гаер громко объявила: — Моя сторона готова! — Моя почти, — торопилась девчонка с пирсином. Она ещё слегка поелозила кисточкой и наконец-то отстранилась. — Всё! — Ну, красота! — нахваливала Гаер. — Действительно неплохо, — согласилась с ней пирсерша, что сидела с Зазолой в углу и курила. Последняя улыбнулась, встречаясь взглядом с Кариной, и выставила перед собой руку, задрав большой палец вверх. Когда Карине наконец-то протянули зеркало, она смогла оценить свой внешний вид в отражении. На её скромный вкус, макияж смотрелся слишком броско. Такой могла себе позволить бунтующая Надежда Ларина, но никак не замкнутая Карина. — Красиво, — пробормотала девушка. Несмотря на все «но», это выглядело действительно красиво. Карине нравился её новый образ. Хотя ощущение косметики на лице выматывало сильнее, чем забег или ходьба по лестнице вверх. — Давайте сфотографируемся? — предложила Гаер. Девчонки поддержали её идею. Засуетившись вокруг и быстро что-то меняя в пространстве, одна из них, Зазола, вернулась на кухню с полароидом. — Вставайте покучнее, — командовала Гаер. — Давайте, давайте, — притиснувшись к Карине, она задрала руку и шепнула: — Сфоткаешь? — Я? — уточнила Карина. — Ага! У тебя рука длиннее! — улыбнулась Гаер и передала полароид. Обступив Карину со всех сторон, девочки прижались друг к другу, будто зверьки в маленькой банке, или клетке… или где ещё содержат зверьков? Карина не знала. Справа под рукой застыла Гаер, а слева, с двумя выпяченными пальцами, притулилась Зазола. Позади, накинув Карине руку на плечо, пирсерша, а рядом с ней, корча рожицу, пристроилась девчонка с пирсингом. Карина увидела это в отражении. Задрав руку с полароидом и вытянув её как можно дальше, она развернула объектив в их сторону. — Раз, — начала считать Карина, — два, — и продолжила, заставляя всех натянуто улыбаться в повисшем напряжении, — три! — она резко нажала на кнопку. В глаза ударила короткая вспышка. Аппарат сразу же принялся печатать снимок. — Блин, — взвыла Гаер, — я моргнула. Пересними! — Почему-то это всех особенно развеселило.***
Шаркая по гладким ступенькам парадной лестницы, Карина покидала университет. Пожалуй, нет ни одной живой души на всё здание, что уходила бы отсюда с более угрюмым видом. Нельзя сказать, что Карина являлась жертвой травли. Её задирали от случая к случаю, иногда припугивали, иногда отпускали едкие смешки и нелестные комплименты, а иногда откровенно игнорировали. Последнее особенно устраивало Карину, назло всем отчаянно старающимся оградить коллектив от неё девочкам. Весь год Карина вела себя тише воды и ниже травы, но благодаря отчаянным попыткам Наденьки обзавестись фан-клубом недругов, Карина попала под удар. Теперь Нади не было, а недруги до сих пор копили яд и испытывали непреодолимое желание выплеснуть его кому-нибудь в рожу. Чтобы потом окружить несчастного и наблюдать за чужой агонией. Как в детстве, когда жук не мог перевернуться и отчаянно дёргал лапками. Дети тыкали в него палкой и переворачивали обратно, если ему удавалось обрести равновесие. Карина считала это варварством. Вместо издевательств над насекомыми, она предпочитала устраивать пиры для муравьёв, подолгу безучастно наблюдая за их движением. — Может, в кафе сходим? — раздавалось со стороны. — Не, я голову не помыла. — Пока, Вов, — выкрикнул кто-то в самом начале лестницы. — Ну чё, в «Героев» сегодня играть будем? Чужие голоса сотрясали душный горячий воздух. Спрятавшись от весёлых возгласов за треком в наушниках, Карина спустилась и зашагала по асфальтированной дороге. Идти до метро отсюда недолго. Всего километр от силы. Сразу за воротами была длинная узкая улица, по которой прямо шагать минут восемь медленным шагом, а затем свернуть налево перед вывеской «парикмахерская Норм» и так по прямой, пока не увидишь большую красную букву «М». Карина даже подготовила плейлист, пока огибала ворота университета. Но вместо того, чтобы ускорить шаг, как делала обычно, она притормозила в проходе. Этим оказались крайне недовольны некоторые суетливые студенты, что слегка задевали её плечами. Карина остановилась, потому что у ворот стоял белый мерседес а класса. Переднее окно приспустилось, и за ним сверкнули идеально ровные зубы хорошо знакомой женщины. — Карина, заечка, солнышко, — заговорила она с приторной улыбкой, стуча французским маникюром по кожаному рулю. — Доченька, поехали домой.