**
На следующее утро Гарри снова пошел в спортзал, и все, что сделал Луи, — это сонно пробормотал что-то о том, что он тупой качок, а затем Гарри поцеловал его в висок и вышел из номера. Луи проспал еще минут тридцать, прежде чем встать с постели, несмотря на усталость. Он позвонил на ресепшен, чтобы заказать завтрак, бутылку шампанского и кувшин апельсинового сока, на всякий случай. Ожидая возвращения Гарри, он взял телефон и вышел на балкон покурить. Иногда он бы рискнул и просто закурил бы прямо в номере, но он не хотел получить от Гарри нагоняй. Он только-только закурил идеально скрученный косяк — по его собственному мнению, — когда телефон зазвенел мелодией, которая стояла на Гарри. Он затянулся и только потом поднял трубку. Гарри отправил ему фотографию и сообщение. Луи открыл вложение и почувствовал, как сердце ушло в пятки. Он был в спортзале, одет в черные шорты, симпатичные яркие кроссовки и, что особенно примечательно, в старую футболку с One Direction. Кажется, она была немного тесноватой в плечах, но в остальном сидела хорошо, Луи убил бы за то, чтобы увидеть, как она выглядит со спины. Он уже мог представить, как ткань натягивалась на лопатках, облегала каждый изгиб мышц. Луи увеличил изображение сначала на левую руку, а затем на татуированную правую. Луи знал чернила и кожу на ней лучше, чем на своей, но каждый раз, когда он ее видел, всегда казалось, что это впервые. Он переместил картинку к торсу Гарри, игнорируя яркое изображение их молодых лиц на футболке, чтобы сосредоточиться на лаке, оставшемся на ногтях, складке между бровями, видимой из-за телефона, и завитках волос на голове. Лица было не видно, но Луи легко мог представить себе его идеальные губы и милый носик, а также жесткий, насмешливый взгляд крутого парня. Если бы он только что не закурил идеальный косяк, Луи, вероятно, рискнул бы спуститься в спортзал, чтобы встретиться с ним прямо сейчас. Сообщение Гарри под фото гласило: как думаешь, запостить? Наконец, оторвавшись до фотографии достаточно надолго, чтобы прочитать сообщение и ответить, Луи засмеялся. выглядишь как придурок, а потом: хз я похож на инстаграмного бойфренда??? Гарри посмеялся над обоими, и Луи спрятал свою глупую улыбку, обхватывая косяк губами. я выложу. и сразу удалю. Луи фыркнул, качая головой. — Охренеть как глупо, — пробормотал он себе под нос. Он быстро напечатал Гарри ответ (не важно, что ты будешь делать, просто возвращайся поскорее), а затем заблокировал телефон, кладя на стол экраном вниз. Почти докурив косяк, он услышал, как открылась и закрылась дверь. — Ты завтрак заказал? Умираю с голоду, — сказал Гарри, не успев даже войти. — Мне нужно принять душ, а потом я весь твой. Луи оглянулся через плечо. — Ты вышел из номера в таком виде? — спросил он. Гарри сидел на краю дивана, развязывая кроссовки, и просто пожал плечами. — Где ты вообще это взял? — Не знаю. Нашел. Я выложил и удалил. Мы можем посмеяться над тем, что все говорят. Но я чертовски голоден и отвратительно выгляжу. — Что-то вчера тебя это не очень волновало, — заметил Луи, заставляя Гарри раздраженно рассмеяться. — Пожалуйста, давай не обкурим того, кто принесет нам еду, — заметил Гарри, а затем отправился в ванную в футболке и шортах, и у Луи в мозгу произошло небольшое короткое замыкание, а он еще даже не накурился. Продолжая курить, он занес в номер еду, когда раздался стук в дверь. Он так и стоял в дверях, поедая тост и докуривая косяк, ожидая, когда Гарри выйдет из ванной. Дверь, наконец, открылась, и вышел совершенно голый Гарри, держа всю свою одежду в одной руке. — Гарольд! — вскрикнул Луи. — Где твоя одежда? Он докурил косяк и оставил его в пепельнице, прежде чем схватить телефон и закрыть балконную дверь. Гарри бросил одежду рядом с чемоданом и взял новые трусы, быстро натягивая их на ноги. Он проигнорировал вопрос Луи и не надел ничего, кроме вышеупомянутых трусов. Луи задернул занавеску и положил телефон на кофейный столик, прежде чем подойти к Стайлсу. Гарри стоял возле тележки с завтраком, осматривая еду. Он взял тост и откусил немного, медленно пережевывая. Проходя мимо, Луи провел кончиками пальцев по лопаткам Гарри и взял шампанское. Гарри резко повернул к нему голову, когда пробка с легким хлопком вылетела из бутылки. — Ты что, все позиции заказал? — спросил он. По телу Луи уже растекалось тепло от травки, так что шампанского слишком много он пить не планировал, но просто пожал плечами. Гарри откусил еще немного, пока Луи разливал шампанское по бокалам. — Тут слишком много еды, — пожаловался Гарри, и Луи снова пожал плечами. — Ты, ну, обдолбался, да? Луи, наконец, поднял на него взгляд, улыбнулся и протянул Гарри бонг. — Чуть-чуть под кайфом, — наконец ответил он. — Пойдем сядем. Гарри подошел к дивану, опускаясь на одну из подушек, все это время не сводя взгляда с Луи. Гарри выглядел очень красиво, но Луи всегда так думал, и его мнение было слегка предвзято. Он по-прежнему отказывался ходить гладко выбритым, но, очевидно, он по-прежнему хорошо выглядел, так что Луи смирился. Когда Луи, наконец, опустился на диван, Гарри, не теряя ни секунды, закинул ноги ему на колени, шевеля пальцами босых ног, просто чтобы заставить Луи поежиться. Он обхватил свободной рукой лодыжку Гарри, нежно проводя большим пальцем по надписи «dance again» на левой. — Нервничаешь из-за концерта? — поинтересовался Томлинсон, и Гарри тут же покачал головой. — Нет. Я в предвкушении. Я выступаю здесь не так часто, как хотелось бы. Это прекрасно, и все всегда так рады нас видеть, — ответил он — Ну, это потому, что они нечасто тебя видят. — А еще потому, что они безумно любят Гарри. Луи их понимал, он чувствовал то же самое. — Ну что, тебе понравилось мое селфи? — с ухмылкой спросил Гарри. Луи закатил глаза. — Хочу посмотреть, что там про меня говорят, ну, после двух мимоз. Я все равно не смогу много съесть, но хочу максимально развлечься. Луи даже не стал предлагать покурить, знал, что Гарри откажется. В такие моменты он мог говорить хоть сам с собой, такое случалось много раз; Гарри говорил, что от этого его клонит в сон, Луи говорил что-нибудь язвительное, вроде «да, и возбуждает», а Гарри надувал губки в притворной обиде, пока Луи его не целовал и не говорил, что зря это предложил. — Это было горячо, — признался Томлинсон. — Неожиданно, но горячо. Уверен, в интернете говорят примерно то же самое. Наверное, сейчас рухнули все социальные сети, и дело было определенно не только в том, насколько сексуально выглядел Гарри. Гарри допил шампанское и поставил пустой бокал на стол, и Луи быстро последовал его примеру. Он снова откинулся на спину, изучая лицо Луи. Луи с радостью ему это позволил, и ему тоже совсем не хотелось отводить взгляд от Гарри. — Рад, что ты здесь, — тихо сказал он. Луи улыбнулся и слегка покачал головой, не желая разговаривать, потому что он хотел, чтобы говорил Гарри, хотел до конца дня слушать его нежный голос, говорящий приятные вещи. Будь на то воля Томлинсона, он бы заперся в этом номере до тех пор, пока кто-нибудь не постучал бы в дверь и не сказал бы, что им нужно отправляться по делам. — Когда ты со мной, все по-другому. Неважно, где мы, но это всегда ощущается по-другому. Лучше, но по-другому Луи улыбнулся и снова кивнул. — Да. Я знаю. Гарри прищурился. — Ты сегодня очень милый. Луи пожал одним плечом и сжал лодыжку Гарри. — Ты сегодня очень красивый. Я не знаю. Внезапно Гарри приподнялся и сел Луи на колени, целуя его в нос. — Пару минут назад я был горячим. Он никогда не сможет привыкнуть к тому, что Гарри был так близко. Одну руку Луи положил ему на бедро, а другую поднес к щетинистой щеке. — Э-э, ты… Очень изменчив. Гарри тихо ахнул, кивая в знак понимания. — Это подвижная шкала. Моя привлекательность, — сказал он, и Луи кивнул, подцепляя двумя пальцами подбородок, медленно прижимаясь к его губам. Гарри в предвкушении облизал губы. У Луи сжалось сердце, а желудок сделал сальто назад. — Быстро же ты восстановился, — прошептал Гарри, обдавая теплым дыханием губы Луи, и он был так близко, что Луи мог попробовать его на вкус, даже не прикасаясь. На вкус он был бы как шампанское и апельсиновый сок, харизма и любовь. Луи не проживет ни секунды, если прямо сейчас это не почувствует, не узнав, прав ли он. Губы Гарри встретились с его, и, конечно же, Луи оказался прав. Он улыбнулся прямо Гарри в губы и сразу же углубил поцелуй, скользя рукой к волосам, чтобы посильнее прижать к себе. — Люблю тебя, — пробормотал Гарри, когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, и Луи ничего не мог сделать, кроме как быстро кивнуть в знак согласия, выдыхая эту же фразу ему в ответ, а затем быстро опрокинуть Гарри на спину.**
Луи стоял за кулисами, наблюдая за выступлением Гарри на экране, завернувшись в одну из толстовок Стайлса и натянув капюшон на глаза. Уже почти настало время перерыва перед выходом на бис, поэтому Луи разрешил себе еще несколько минут посмотреть выступление, прежде чем отойти поближе к тому месту, куда Гарри заскочит выпить и, возможно, пописать. По стадиону разнеслись последние аккорды завершающей песни. Огромный стадион, как объяснил Гарри, и очень напоминал о давно минувших днях, особенно Луи. Луи и правда выскользнул на сцену во время саундчека, и все рассказы Гарри оказались правдой. Если бы Луи закрыл глаза, он мог бы представить себе не только музыку и крики, которые заполнили бы это место в считанные часы, но и музыку и крики, которые заполняли это место много лет назад. Иногда ему казалось, что все это осталось так далеко, что этого никогда и не было вовсе. Стоя на сцене посреди пустого стадиона, он чувствовал себя настолько обновленным, что мог ощутить этот вкус во рту; адреналин, напитки, песни, над написанием которых он так усердно работал, которые записали и включили в альбом, фанаты, выкрикивающие их имена. Когда Луи снова открыл глаза, Гарри стоял в метре от него, печально улыбаясь. Луи извинился, сказал, какой огромный стадион, и Гарри понимающе кивнул. Было не так больно, как он думал, несмотря на свежие раны. Теперь Гарри внезапно появился перед ним почти как в тумане, потный и улыбающийся, сжимая в руках бутылку с водой. — Привет, — выдохнул Гарри. — Все хорошо? — Да, любимый, конечно. Это потрясающе. Ты потрясающий. Гарри улыбнулся еще шире, что, по мнению Луи, было невозможно, но у него получилось. Луи нежно чмокнул его в щеку. — Не отвлекайся на разговоры со мной. Иди и делай то, что должен, у тебя не так много времени. — Точно. Спасибо, дорогой, — сказал он, целуя Луи в щеку в ответ. — Увидимся чуть позже. — Удачи, — крикнул ему вслед Луи, Гарри, убегая, показал ему большой палец. Луи улыбнулся и покачал головой, останавливаясь, чтобы взять пиво по пути обратно в тень. Он с улыбкой наблюдал, как Гарри заканчивал шоу, танцуя в идеально сшитых фиолетовых брюках и блестящей футболке, выкладываясь по полной, а фанаты отвечали ему тем же. Пока Гарри допевал «Kiwi» и в последний раз со всеми прощался, Луи пошел в гримерку, чтобы, как обычно, дождаться Гарри там. Луи сел на диван и решил посидеть в телефоне. Он к этому привык; когда Луи был на концерте, Гарри заходил в гримерку, чтобы снять мониторы, оставить провода, собрать вещи и поцеловать Луи, прежде чем выбежать со стадиона, и только потом уходил Луи. Это было знакомо, и в наши дни все проходило практически без проблем, они же так много раз это делали. Дверь со щелчком открылась, и Гарри влетел, как ураган; побросал все вещи на стол и взял свою многоразовую бутылку с водой. В руках он держал прайд флаг и несколько других предметов, которые он тоже оставил на столе. Луи улыбнулся и смотрел, как он взял свою сумку, прежде чем, наконец, остановиться и посмотреть на Луи. — Привет, любимый, увидимся в отеле? — уточнил он, затаив дыхание, и Томлинсон кивнул. Гарри наклонился и поцеловал его в щеку, задерживаясь ровно настолько, чтобы Луи смог почувствовать его губы и вдохнуть его запах (который, что неудивительно, в основном состоял из пота и выветрившегося одеколона, но Луи он все равно нравился), прежде чем исчезнуть. — Ой, и захвати все с собой! — уже из коридора крикнул он, имея в виду вещи, которые он оставил. Это тоже не редкость, Луи было не привыкать тайком выносить иногда странные (но всегда милые) безделушки, флаги, шляпки или футболки, которые он подбирал со сцены. Луи крикнул «я люблю тебя» в пустой дверной проем, а когда дверь захлопнулась, он рассмеялся и остался в полной тишине. Он наклонился вперед, чтобы получше разглядеть всю ту херню, которую Гарри вывалил на стол, когда вошел. Он аккуратно сложил прайд флаги, взял небольшую плюшевую игрушку и шляпу, на этот раз без всяких интересных надписей (последней была ярко-розовая панамка с вышитым на ней словом «Папочка». К счастью, на этой никаких слов не было). Луи запихнул все это себе в рюкзак, оставляя остальное для группы. По пути к выходу он встретил только Элин, и она быстро его обняла, он поздравил ее с выступлением, а она сказала, что они еще увидятся завтра в самолете, так что нормально поговорят там. Издалека Луи услышал, как муж Элин сказал что-то о том, что Луи нужно к своему мальчику, и Луи показал им средний палец, дойдя до конца коридора. Их громкий смех оборвался закрывшейся за ним дверью. Луи быстро добрался до своей машины, решив сегодня взять ее напрокат (что доставило его менеджерам лишнюю головную боль, но ему было плевать; в конце концов они уступили, потому что Луи мог быть очень настойчив, особенно если дело касалось Гарри). Луи сел на водительское сиденье и достал пачку сигарет из подстаканника. Он завел машину и немного опустил стекло, прежде чем закурить, опуская пачку и зажигалку в подстаканник. Выехав на дорогу, он, наконец, включил радио, и, конечно же, из динамиков начала играть песня Гарри. Луи рассмеялся и покачал головой, после прибавляя громкость. Она играла всю дорогу до отеля, а потом сменилась другой, которую Луи слушать не хотел. Заезжая на парковку, он полностью выключил радио. Всю дорогу до их номера Луи напевал себе под нос «As It Was», крутя на пальце ключи и прислоняя карточку к сканеру на двери. Он закрыл за собой дверь и бросил рюкзак на диван, прежде чем пойти на звук льющегося душа. Он снял толстовку вместе с футболкой, бросая их на чемодан, прежде чем открыть дверь ванной. Стоя под душем, Гарри что-то тихо напевал. Дверца запотела от горячей воды. Он слегка подпрыгнул и обернулся, когда за Луи закрылась дверь. Когда он увидел Луи, его губы моментально расплылись в улыбке, а рука остановилась на том месте, где он мыл. Луи старался пока об этом не думать. — Привет, Лу, — ласково сказал он. — Раздевайся и забирайся ко мне, ладно? — Ага. Конечно. Гарри кивнул. — Просто дай мне минутку, а потом можешь заходить. Хочу все с себя смыть, — сказал он, и Луи понимающе кивнул. Еще еще одна рутина, к которой он очень хорошо привык. Луи тянул время так долго, как только мог, стягивая с себя штаны, трусы и носки, ожидая, пока Гарри разрешит войти. Когда, наконец, он разрешил, Луи изо всех сил постарался не сильно торопиться, чтобы не показать своего нетерпения, открывая дверь и забираясь внутрь. Гарри отступил назад, чтобы дать Луи намочить волосы и тело, а потом Луи просто стоял и любовался, потому что наедине он мог делать или говорить все, что захочет. Но сейчас Луи не мог ничего придумать. Гарри смотрел прямо на него, не отводя взгляда, пока Луи его оглядывал. Он выглядел почти так же, подтянутый и немного загорелый, такой же, как всегда. Однако Томлинсон увидел на плече небольшую царапину, происхождение которой он не знал, и он точно знал, что если бы он схватил одну из рук Гарри, они были бы слегка шершавыми от сегодняшней игры на гитаре. Луи протянул руку и нежно коснулся царапины на его плече. — Откуда это? — прошептал он. Гарри посмотрел вниз, на то место, к которому прикасался Луи. — Оу, эм. Не знаю. — Царапина была как раз рядом с тем местом, где должен лежать ремень от гитары, и Луи хмыкнул. — Ты в порядке? Луи кивнул. — Просто любуюсь тобой, вот и все. Похоже, что это от ремешка твоей гитары. — Оу. Может быть, — сказал Гарри, пожимая плечами. Луи провел ладонью по руке Гарри. — Ты мыться не будешь? — Я? Не-а. Я искупался перед тем, как встретиться с тобой на стадионе, — ответил Луи, делая маленький шаг ближе к нему. Гарри уже приоткрыл губы, ожидая, когда Луи к ним прикоснется. — Просто захотел к тебе тут присоединиться. — Ах, — выдохнул Гарри. Луи схватил его за талию и притянул вплотную к себе. — Хорошо. — Ты знаешь слова, в которых больше слогов? — поддразнил его Луи, просто чтобы заставить Гарри покраснеть. — Очевидно. — У Гарри перехватило дыхание, когда Луи провел кончиками пальцев по его пояснице, по одной из ягодиц, вниз к бедру. — Может, нам вообще не обязательно разговаривать. — Ох, детка, я к этому и клоню! — игриво воскликнул Луи, покусывая подбородок Гарри. Он понимал, что не сможет оставить засосы на торсе, потому что они никогда не знают, когда Гарри решит показать свои сиськи на сцене (Луи ценил это, правда, но это отнимало у него возможность поразвлекаться). В основном он ограничивался бедрами, и с этим уже проблем не было. — Ты хочешь еще раз трахнуться или нет? — Своей большой рукой он сжал бицепс, а другой периодически сжимал бедро. — Ну, как я могу отказаться? Когда ты так романтично предлагаешь. Гарри засмеялся, прижимаясь лбом к Луи. Он прикусил верхнюю губу Луи, но больше ничего не сделал, ожидая первого шага от Луи. — Я люблю тебя, — сказал он, и этого Луи хватило, чтобы прижаться своими губами к его.**
Гарри развалился на кровати и разговаривал с мамой по телефону, а Луи стоял на балконе, раскуривая очередной (идеально свернутый) косяк. Он слышал их разговор, глубокий, медленный, нежный голос Гарри разносился по всему номеру. — Здорово, — сказал Гарри. — Нет, дальше мы, э-э, в Бангкок, кажется? Мы скоро пригласим вас с Джемс на концерт, будет здорово снова собраться все вместе… Да, он немного со мной побудет. Не знаю, как долго, у него скоро премьера фильма. Луи закрыл дверь и унес косяк с собой в спальню, несмотря на будущие возмущения Гарри. Гарри мгновенно на него посмотрел и поднял палец вверх. — Мам? Прости, что прерываю, но уже поздно. Эм, да, кажется, почти час ночи. — Половина первого, — прошептал Томлинсон. Он понятия не имел, сколько сейчас времени дома. — Неважно, — прошептал Гарри в ответ, а затем снова уставился в потолок. — Нет, мам, я с Лу разговаривал, он сказал, сколько время. Позже еще созвонимся, ладно? Я позвоню тебе перед посадкой, у тебя же будет еще не очень поздно, да? — Повисла пауза, Гарри кивнул, устремив взгляд в потолок. — Ладно, хорошо. Я тоже тебя люблю. Да, передам. — Скажи, что я тоже ее люблю, — сказал Луи, выпуская дым изо рта. — Да, он сказал, что тоже тебя любит. Пока, мам. Гарри отключился и бросил телефон на кровать рядом с собой, снова глядя на Луи. — Не надо было курить в номере, — сказал он, ругая его, как Луи и думал, на что Томлинсон только ухмыльнулся, а Гарри закатил глаза. Луи подошел к кровати, усаживаясь Гарри на бедра. — Хочешь затянуться? — спросил он, и Гарри громко застонал. — Давай, детка, у тебя уже нет никаких отговорок. — У нас завтра рейс. — Не прям с утра же. И мы всегда может поменять время. Гарри глянул на него, красивые глаза, усталая улыбка, ямочки на обеих щеках. — Ладно. Давай сюда. Луи схватил его руку и зажал косяк между пальцами, прежде чем отпустить. Гарри поднес его к губам, и Луи бездумно забарабанил пальцами по его прессу. Он вернул косяк через пару минут, Луи глубоко затянулся. Гарри опустил голову, чтобы посмотреть, как Луи курил. — Как мама? — поинтересовался Томлинсон, прежде чем снова затянуться. Гарри хмыкнул. — Хорошо. Скучает по мне. И по нам. Ты знаешь, какая она. — Да. — Луи кивнул. — Как мама. Лицо Гарри мгновенно вытянулось, и он тут же приподнялся на локтях. — Лу, ты же знаешь, я не это имел в виду. Я просто… не знаю, я просто только сейчас понял, как это прозвучало. — Все хорошо, солнышко, — пробормотал Луи. Он положил руку Гарри на грудь, прямо над сердцем, и ощутил, как оно учащенно билось под ладонью. — Я понял, о чем ты. И я правда считаю, что она просто… как мама. Как твоя мама. Вспомнив, что он сказал, Луи увидел, как Гарри сразу же подумал, что что-то не так. — Нужно было сразу уточнить, — тихо сказал Луи. — Извини. Гарри жестом попросил вернуть косяк, и Луи без колебаний его отдал. Он посмотрел, как губы Гарри обхватили косяк, а затем на линию челюсти. Он поднял руку, чтобы провести по заросшему щетиной изгибу подбородка, нежно поглаживая его большим пальцем. — Красиво, — пробормотал он, наблюдая, как Гарри затянулся, задерживая дым в легких. Гарри улыбнулся, а затем медленно выпустил дым Луи в лицо. — Спасибо. Так они и передавали друг другу косяк, пока он не закончился. Тогда Луи встал, чтобы положить его в пепельницу. Когда он вернулся, Гарри откинулся на подушки и развел руки для объятий. Луи тихо хихикнул и забрался к нему в постель, заключая Гарри в объятия. Он положил голову Луи на грудь, обхватывая Луи за талию. Гарри удовлетворенно мурлыкнул, целуя обнаженную кожу Луи, а затем приподнял голову, чтобы заговорить. — Хотел бы я быть сейчас дома, — тихо сказал он, и Луи вопросительно хмыкнул. У них было много домов в разных городах и странах, и Луи знал, что даже не нужно было объяснять Гарри, что было неважно, где они, в каком-то их доме или нет, что именно Гарри самое близкое понятие дома. Он знал, что Гарри полностью это осознавал, так что Луи понял, что говорил он в буквальном смысле, а не в поэтическом, философском или метафорическом. — Например, где очень тепло. Со всеми нашими вещами, — уточнил Гарри. Луи улыбнулся. — Лос-Анджелес? — предложил он, потому что именно о нем он сразу и подумал, в том доме было много их любимых удобств и предметов первой необходимости. Это место было связано с ссорами, трюками и всем остальным, но там же произошло много важных, хороших вещей. И если бы Луи смотрел на город и думал только о плохом, он бы, по сути, не смог бы поехать просто никуда. Поэтому он всегда изо всех сил старался думать только о хороших моментах. Гарри уткнулся носом в изгиб его шеи, именно туда, куда Гарри всегда удавалось вписаться, независимо от того, насколько он был маленьким, высоким или долговязым. По убеждению Луи, это место было создано специально для Гарри, он нашел его всего через пару недель после знакомства с ним, а все из-за того, насколько хорошо и легко он туда вписался. — Было бы славно. Никаких камер, никакого тура, только мы и травка. — Ты имеешь в виду, тот редкий случай, когда я могу тебя убедить накуриться, несмотря на твой плотный график? — уточнил Луи, поддразнивая его. Гарри лизнул шею, просто из вредности. Луи застонал, вытирая слюну, а потом вытирая влажную ладонь о голую руку Гарри. — Гадость. Но я понимаю, о чем ты. — Да? — тихо спросил Гарри. — Да, — вторил ему Луи. — Как только у тебя появится хоть немного свободного времени, малыш, я отвезу тебя, куда захочешь вообще. И там мы можем делать все, что захочешь. Он прекрасно понимал, что сделать такое они смогут еще не скоро. Они всегда меняли большую занятость на полноценный отдых. У Гарри все еще шел тур, а у Луи выходит документальный фильм, будет несколько премьер с красными дорожками в разных городах по всему миру, на совершенно разных континентах от Гарри. Когда Гарри уедет из Бангкока, сначала Луи отправится в Токио. Они будут переписываться, созваниваться по ФейсТайм и перебрасываться голосовыми, пока не увидятся вновь, примерно через две недели после расставания, потому что по большей части всегда так и было. Иногда все становилось слишком сложно, но этого и следовало ожидать. Они оба это знали. Луи покрепче обнял Гарри, тихо говоря «Я тебя люблю» и «У нас все будет хорошо», и Гарри поцеловал его в шею, словно отвечая: «Я тебя люблю» и «Я хочу пройти через это только с тобой». — Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, — секундой позже сказал Гарри, задевая губами кожу Луи. Он просунул ногу между бедер, а Луи эффектно переплел их ноги вместе. — Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы не стал проходить через все это дерьмо. Луи прижался губами к волосам Гарри и вдохнул полной грудью. — Я знаю, малыш, — прошептал он ему в волосы. — Я чувствую точно то же самое. Они снова замолчали, и Луи попытался понять, о чем же думал Гарри, но не смог. Они оба слишком много думали о слишком серьезных вещах, особенно учитывая, что они курили. Он снова чмокнул Гарри в макушку и провел кончиками пальцев вверх по руке, по плечу, останавливаясь в волосах Гарри. Они уже почти высохли после душа, локоны немного вились и пружинили даже без специальных средств или правильного ухода. Луи распутал узелок пальцами и вздохнул. — Значит, это твой… Сентиментальный кайф? — спросил он, и Гарри фыркнул. — У тебя бывают похотливые кайфы или сентиментальные, Эйч, вот и все. — А как же тот случай, когда мы покурили что-то новое и я стал супер параноить и чуть не написал об этом на своем основном твиттер-аккаунте? — спросил Гарри. Луи тихо хихикнул, почесывая кожу головы чуть выше уха. — Это было много лет назад, солнышко, — пробормотал он, — и с тех пор такого больше не было. Гарри потерся ногой о его икру, и Луи ничего не стал говорить, хотя иногда это движение сводило его с ума. — У меня будут неприятности? За то, что я скорее сентиментален, чем возбужден? — Детка, вот честно, если бы захотел сейчас еще повторить, мой член точно был бы против. Мне нравится сидеть и предаваться воспоминаниям. — Тебе нужен еще один косяк, — сказал Гарри. — У тебя слишком длинные предложения. Это заставило Луи громко рассмеяться, так, как мог только Гарри. Гарри еще больше прижался к шее Луи, словно он не хотел пропустить ни секунды вибрации и звука, и Луи переполняли эмоции, с которыми он просто не мог сейчас бороться. На прикроватной тумбочке стоял коробок, поэтому далеко за ним тянуться не пришлось, поэтому он вытянул руку и схватил его, раскладывая все, что нужно, у себя на животе. — Не смеши меня, любимый, иначе нам пизда. И не в хорошем смысле. Стайлс ничего не сказал, и Луи мог поклясться, что чувствовал его взгляд на своих руках, когда он крутил косяк. Гарри перевел взгляд на его лицо, когда Луи облизал бумажку и поднял на уровень глаз, чтобы оценить работу. Идеально, как и всегда. Он схватил зажигалку и прикурил. Все это время Гарри взгляда с него не сводил. Луи затянулся два, три раза, а затем откинул голову на подушки. Гарри довольно рассмеялся. — Ну вот, — хмыкнул он. Он выпрямился, выпутываясь из их цепкой связки, и сел Луи на колени. — Теперь ты можешь со мной посентиментальничать. Луи не смог сдержать глупой ухмылки. Он свободной рукой схватил Гарри за бедро, наслаждаясь количеством голой кожи перед ним. Все это — холст, и всегда им было. Это был холст, которым он правил, о котором иногда высказывался еще с тех пор, как они были детьми. Луи во многом рос сам по себе, но многое было из-за Гарри. Он не хотел бы, чтобы было как-то по другому, конечно, нет, но он прекрасно понимал, что большая часть его взросления была из-за Гарри и для Гарри. В основном все было ради него; делать то, что никто не хотел делать для его защиты, говорить с теми, с кем Гарри не хотел и не знал как, объяснять то, что он сам не до конца понимал, чтобы Гарри смог понять. Где-то между распадом группы и нынешним моментом Гарри повзрослел гораздо больше, чем сам Луи. Но в такие моменты, как этот, когда Гарри сидел у него на коленях, а его кожа такая же, какой была, когда Луи впервые к нему прикоснулся, когда они были такими маленькими, за исключением парочки тату и невидимых шрамов, кажется, что ничего и не изменилось вовсе. Он еще раз затянулся, но из задумчивости его вывел заговоривший Гарри. — Ты же понимаешь, что неважно, где мы, да? — спросил он, и Луи кивнул, потому что, конечно, он понимал. Гарри погрузился в бессвязную мешанину из «а помнишь, когда» или «а что, если», и Луи его так чертовски сильно любил, что сердце нещадно сжалось, кажется, забилось невероятно быстро, и это было вовсе не от марихуаны. С ним такое никогда не могли сделать ни наркотики, ни выпивка. Луи просто кивал, и смеялся, и улыбался, и встревал, когда мог, но в основном говорил только Гарри, рассказывая истории, которые Луи слышал уже тысячу раз. Но каждый раз, когда Гарри говорил, Луи казалось, что он слышал то, чего никогда раньше не слышал. — Я люблю тебя, — выпалил он в середине одного из рассказов Гарри о первом этапе его первого тура, и Гарри остановился. Он опустил руки, которыми активно жестикулировал, Луи на живот. — Я тоже тебя люблю, — ответил Гарри, голос был намного нежнее, а улыбка непринужденнее. Луи хотел заползти в ямочку на его щеке и жить там вечно. И вот в чем все дело. Он любил Гарри, и Гарри его любил, и это единственное, что никогда не менялось, сколько они друг друга знали. Все остальное всегда неслось со скоростью света, меняясь так быстро и кардинально, что он едва мог уследить, а это никогда не менялось. Он сам и Гарри, в какой-то комнате — неважно где — за закрытыми дверьми, в полной темноте. Всегда одно и то же. Не важно, что менялось и сколько изменится еще, потому что в ту секунду, когда рядом с ним окажется Гарри и дверь запрет их в месте, где они смогут просто быть самими собой, все это исчезнет. Луи бросил косяк в пепельницу и притянул его к себе для поцелуя, который, как он надеялся, передаст все, что он думал и чувствовал. Гарри поцеловал его в ответ, и это было похоже на ответ. Я люблю тебя, спасибо, я люблю тебя. when you go, when you go i can take you somewhere better than where you were before.