**
В клубе было охренительно шумно и пиздец как многолюдно, и Луи был немного больше под кайфом, чем пьян, что, вероятно, вообще этому не помогало. Луи отпил своей водки с содовой и фыркнул. Несмотря на громкую музыку вокруг, Оли все равно повернулся и глянул на него. Он грозно на него посмотрел и наклонился ближе к Луи. — Дружище, слушай, ты мог бы хотя бы попытаться сделать вид, что тебе весело, — закричал он. Луи тоже наклонился ближе, чтобы им не приходилось так сильно кричать. — Я же сказал, что не хотел идти, — припомнил он, и Оли закатил глаза. — Серьезно! Не жалуйся. Я здесь, ладно? Этого должно быть достаточно. Это заставило его снова закатить глаза. Луи и сам любил глаза позакатывать, но сейчас Оли выводил его из себя. — Выпей еще, а потом чеши танцевать, — сурово заявил Оли, и на этот раз уже Луи закатил глаза. Как он и сказал, он это любил. Оли до него далеко. — Ладно, — неохотно согласился Томлинсон. Он сделал то, что попросил Оли, молясь, чтобы напитки поскорее сделали свое дело. Луи нужно было перестать так много думать, ему нужно забыть, почему он так много думал. Он продолжил пить, но это не помогало. Такими темпами Луи закончит вечер у унитаза, и это его даже не сильно волновало. Может, если голова будет в унитазе, он, наконец, перестанет думать о своем альбоме, о Гарри и обо всем, что с этим связано. Луи протолкнулся к бару за очередной порцией водки с Редбуллом (в этот раз с большим количеством водки), что, скорее всего, ему не поможет; у него просто еще сильнее, чем дома, скрутило желудок, перед глазами немного плыло, а разум несся только по одной траектории. Он взял свой напиток и пошел к черному ходу покурить, даже не потрудившись кому-нибудь сказать, что он уходит, потому что ему было абсолютно все равно. Он сел на какой-то перевернутый ящик в переулке, не заботясь о том, насколько это отвратительно. Луи сейчас было просто все равно. Первым делом он прикурил и, сделав несколько затяжек, достал свой телефон. Перед глазами все двоилось, но Луи почти бессознательно удалось попасть туда, куда было нужно. Он делал это столько раз, в разных стадиях опьянения, что это, по сути, стало его второй натурой. Луи нажал на кнопку вызова и поднес телефон к уху. Раздалось несколько гудков, Луи, если честно, не считал, а затем их соединили. Гарри пришлось пару раз позвать его по имени, прежде чем мозг Луи обработал запрос, и еще мгновение потребовалось, чтобы он передал сигнал губам, что они должны двигаться, напомнить голосовым связкам, что они должны произносить слова, звуки, хоть что-то. Когда он все-таки заговорил, его голос был совсем на себя не похож. — Привет, — сказал он тихим, неуверенным и испуганным голосом, что совсем на него не похоже. Луи откашлялся и попробовал еще раз, но практически ничего не поменялось: — Привет. На другом конце провода тишина. Луи даже не потрудился проверить время, прежде чем, спотыкаясь, выйти на улицу и позвонить, он просто вспомнил, что Гарри был в Лос-Анджелесе и было достаточно поздно, чтобы единственным, в чем он мог его потревожить, был сон. Сон, только и всего, потому что Луи знал, что они не в том состоянии, чтобы встречаться с кем-то еще. Но Луи даже был рад, что он его разбудил. — Луи? — еще раз повторил Гарри. — У тебя все нормально? — Нет… В смысле, наверное. Типа, я не в опасности, не ранен и все такое. — Хорошо, — медленно произнес Гарри. — Почему ты мне звонишь в половине первого ночи? Луи замолчал. В том-то и дело, что он не знал. Его пальцы словно сами нашли нужный контакт и нажали кнопку вызова. Он был так пьян, что зрение то затуманивалось, то прояснялось, а в голове роился миллион разных мыслей, а самые большие кусочки сердца, которые покинули его не так давно в поисках чего-то лучшего, были еще здесь, так близко. Луи мог поклясться, что чувствовал их пульсацию. — Я не знаю. Наверное, я просто хотел услышать твой голос, — наконец ответил Томлинсон, и вот он снова был маленьким и испуганным ребенком. Луи затянулся и зажал сигарету между пальцев, положив голову на тыльную сторону ладони. — Я… Луи, — ласково сказал Гарри. — Мне за тобой приехать? Луи покачал головой. Алкоголь не делал того, что ему было нужно, он делал совершенно противоположное. В конечном счете он разрыдается на заднем сидении внедорожника по дороге домой, а такое с ним случается нечасто — обычно сохранялась веселая, забывчивая сторона спиртного. — Нет, нет. Мы же, ну, расстались. Я не знаю, зачем позвонил. Прости. Прости. Луи уже собирался было положить трубку и уже подумывал, как бы уничтожить телефон в ту же секунду, как закончится звонок, но голос Гарри остановил каждый импульс в его голове, каждый мускул в теле. Он не двигался. Он не повесил трубку. Луи мог только дышать. — То, что мы не вместе, не значит, что ты мне безразличен. Я все еще знаю твое местоположение, Луи, я вижу, что ты сейчас не дома, — его голос был низким и мягким, очень ласковым. Луи прикрыл глаза, и его пьяный мозг мог в деталях представить Гарри, сидящего прямо рядом с ним. Гарри продолжил: — Не знаю, звонишь ли ты просто потому, что пьян, или потому, что это привычка, или потому, что тебе есть что сказать. Но я посижу и подожду, пока ты решишь. И, если захочешь, приеду за тобой. Я подожду, пока ты решишь. Луи сел прямо, дыша так размеренно, как только можно. Между ними повисло молчание; Луи попеременно затягивался сигаретой и попивал свой напиток, где было значительно больше водки, чем энергетика. В трубке раздавалось дыхание Гарри, ровное, но глубокое, как будто он специально так дышал, сохраняя самообладание, в то время как Луи выходил из себя. — Ты правда пьян? — наконец спросил Стайлс после, по-видимому, слишком долгого молчания. Если телефонный звонок и внезапное раздвоение в глазах не дали Луи ответа на этот вопрос, то вопрос от Гарри определенно помог. — Я… Да, пьян, — запинаясь, сказал Луи, и это заставило Гарри тихо рассмеяться. И это того стоило. Луи слышал этот смех каждый раз, когда закрывал ночью глаза, он проникал в его сны и даже в его мысли, когда он бодрствовал, полностью трезвый и в попытках закончить работу. — Пьян значит. Тогда я и правда подожду, пока ты поймешь, звонишь ли ты мне по привычке или потому, что хочешь что-то сказать. Луи выдавил улыбку. — Значит, ты знаешь, что я звоню, потому что пьян? — Понял это, как только поднял трубку. Остальное придется выяснить уже тебе. Затянувшись сигаретой, он остался разочарован. Он бросил окурок на землю и достал следующую, прикурил и ничего не сказал. Он просто не знал, что говорить. — Хочешь, чтобы я приехал за тобой, Лу? — ласково спросил Гарри. Луи зажмурился и покачал головой. — Ответь, потому что я примерно в пяти секундах от того, чтобы сесть в машину. — Не надо, — вырвалось у Луи. Сейчас он не мог смотреть ему в глаза. — Я в порядке, не надо за мной приезжать. Я пьян и сглупил, когда тебе позвонил, но не надо сюда приезжать. Пожалуйста. — Отлично, — Гарри резко выдохнул. — Тогда что скажешь? Потому что Гарри знал его лучше, чем Луи самого себя. Он позвонил, потому что подозревал, что Гарри ответит. Позвонил по привычке. Но Луи было что сказать, и Гарри понял это с первой секунды, как поднял трубку, хотя Луи и не знал, что нужно сказать — что ему вообще было что сказать. Луи шмыгнул носом, отпил немного водки с Редбуллом и поставил стакан на землю. Он стряхнул пепел с сигареты и снова затянулся, прежде чем снова заговорить. — Ты знаешь меня лучше, чем я сам, ты в курсе? — начал он, и Гарри согласно хмыкнул. Луи был уверен, что его слова звучали немного невнятно и Гарри беспокоился и немного смеялся над ним, но Луи не осмеливался пошевелиться. — Я просто… Я хотел извиниться. И теперь, через пару недель, я снова могу тебе позвонить и извиниться за этот разговор. Но я правда думаю, что у меня никогда не получалось нормально перед тобой извиниться и сказать, как сильно я тебя ценю. — Я… — начал Гарри, но сразу же замолчал. Луи услышал всхлип, и теперь пожалел, что взял в руки телефон. Он уже достаточно доводил Гарри до слез, он больше не хотел этого делать. — Луи? Можно я кое о чем спрошу? — Да, — легко согласился Томлинсон. — Конечно. — Ты серьезно или просто пьян? У Луи перехватило дыхание. В горле снова возник постоянно растущий, постоянно меняющийся комок. Он был там, практически постоянно, почти последние десять лет, и он никогда не исчезал, просто становился меньше. Все, что для этого требовалось, — одно большое событие с ними и один маленький момент с Гарри, одно изменение в его дыхании, и этот ком начинал расти, словно он никогда и не уменьшался. — Я серьезно, — абсолютно честно сказал он. Он всегда был честен, когда говорил Гарри, что соскучился, независимо от того, прошли месяцы, часы или даже минуты, он, черт возьми, всегда говорил серьезно. — Ты меня достаточно хорошо знаешь. Знаешь же, что я серьезно. — Да, — хмыкнул Гарри, — но ты же знаешь, как я люблю проверять. — Спасибо, что ответил, — тихо сказал Луи. Он услышал щелчок двери и обернулся, даже не удивившись, увидев Оли. К счастью, тот ничего не сказал, лишь прислонился к забору напротив Луи. — Ты не обязан. Но спасибо. — Я… эм, можно я сейчас кое-что скажу, а ты завтра это не забудешь? — Всегда. — Луи кивнул. Все он не помнил, но он приложит все усилия, чтобы запомнить сегодняшний разговор. Он всегда старался запомнить то, что говорил ему Гарри, независимо от того, связано это с алкоголем или наркотиками или нет. — Я по тебе скучаю, — прямо и незамысловато заявил Гарри, ясно как божий день. У Луи сжалось сердце, и он глянул на Оли. Он не слышал, что сказал Гарри, но когда дело касалось Гарри, Луи он читал, как открытую книгу, и прямо сейчас он наблюдал за этим, с любопытством приподняв бровь. — Ох. — Ох, — эхом отозвался Гарри. Луи мог представить, как он старался не улыбаться. — Ты не сказал, что скучаешь по мне, — быстро добавил он, как будто знал, что Луи чувствовал, что он старался не улыбнуться, но не хотел сдаваться слишком рано. — Ну, ты извинился, я тебя услышал, я ценю и верю в это, но я правда так думаю. Я скучаю. Луи замер. Разум принялся лихорадочно соображать, а сердце принялось метаться по городку, как раненое животное, отчаянно желая воссоединиться с теми недостающими частями, которые были так близко. — Я не знал, что ты хочешь это услышать, — наконец сказал он. — Всегда хочу. И я всегда говорю серьезно, — прошептал Гарри; признание. Это предназначалось только для ушей и сердца Луи, то, что заставило его много лет назад сесть и написать «Я чувствую твое сердце внутри своего». Прямо сейчас в руках у Гарри была большая часть сердца Луи, всего в нескольких километрах отсюда. Луи мог представить Гарри рядом с собой, даже не закрывая глаз, мог с поразительной ясностью слышать и чувствовать, как Гарри произносил эти слова ему на ухо. Его ответ Луи шокировал, чего было быть не должно, ведь они так чертовски хорошо друг друга знали. Ему не стоило удивляться, что Гарри говорил то, что так близко перекликалось с мыслями Луи. Они всегда говорили все всерьез, но с исполнением возникали некоторые сложности. Луи старался изо всех сил, но он был эмоционально подавлен, а Гарри был слишком для всего этого хорош. — Я просто… Я соскучился, а ты не сказал, что по мне скучаешь. Так что, может, все это игра в одни ворота, и я просто сошел с ума, и я просто. Я хотел бы знать, что ты тоже по мне скучаешь. Луи с трудом сглотнул. На него все еще смотрел Оли. Он понизил голос, хотя прекрасно осознавал, что друг услышит каждое его слово. — Я тоже по тебе скучаю, — тихо сказал он. — Я, эм, мы можем завтра поговорить? — Оли рядом? — спросил Гарри, потому что он знал, конечно же знал. — Да. Поговорим завтра? Серьезно? — Да. — Гарри тихо рассмеялся. — Напиши, когда вернешься домой. — Ты уже будешь спать, — сказал Луи, словно это был веский аргумент против. — Может быть. Впрочем, все равно мы завтра поговорим. — Хорошо, — прошептал Томлинсон. Он покраснел, и это точно было не от алкоголя или холода. Гарри отключился, прежде чем кто-либо из них успел сказать какую-нибудь глупость. Он заблокировал телефон и засунул в задний карман джинсов, наконец-то взглянув на Оли. — Хреново же ты притворяешься, что не подслушиваешь, — сказал ему Луи, стряхивая пепел с сигареты и затем делая еще одну затяжку. Оли жестом попросил у Луи сигареты, которые тот достал и бросил ему. Оли закурил и кинул пачку обратно, и Луи засунул ее обратно в джинсы, в то время как Оли внимательно его изучал, словно пытаясь понять, о чем Луи думал и что же лучше сказать. — Может, ты уже скажешь? — огрызнулся Луи. — Серьезно, чувак, от твоего взгляда аж мурашки по коже. — Ты ему позвонил или он тебе? — спросил он, но смотрел он на Луи так, словно уже знал ответ. Луи молча на него глядел, не желая доставлять Оли удовольствия или давать лишний повод. — Ну, конечно. Чего это я. Ну, что насчет завтрашнего разговора? — Сам слышал. Завтра поговорим. — Я скоро начну отбирать у тебя телефон, когда мы куда-то идем, — заявил Оли, и Луи достаточно хорошо его знал, чтобы понять, что он шутит. — Как скажешь, Оли, — пробормотал он, допивая остатки напитка. — Хочешь еще больше напиться или поедем? — А какая разницы. Ты уже сделал свой катастрофически глупый телефонный звонок по пьяни, куда уж хуже? Наверное, еще было куда, но после звонка Луи чувствовал себя немного подавленным, даже несмотря на то, что все закончилось хорошо, ну, насколько это было сейчас возможно, но Гарри мог ранить его как никто другой. Сердце бешено колотилось в груди, и он чувствовал, что его может стошнить, но это не помешает ему выпить еще. Или еще четыре стакана. У Луи появилась надежда, что теперь, после звонка и после того, как они обменялись наибольшим количеством слов за месяц, и все закончилось относительно хорошо, алкоголь может сделать свое дело и заставить забыться. Чтобы не думать о нем, чтобы пережить эту ночь, проветрив голову для завтрашнего разговора, о чем бы они ни заговорили. Он кинул сигарету на землю и затушил ее носком кроссовка, прежде чем встать, бросив на Оли выжидающий взгляд. — Ну? Пошли тогда. Мне нужно еще выпить. Оли фыркнул, закатил глаза, словно ему все это было в тягость; Луи прекрасно понимал, что он много жалуется и на Оли ложилась основная тяжесть его переживаний, но он получал достойное вознаграждение. Луи просто открыл дверь и похлопал Оли по плечу, заходя внутрь, и их обмен любезностями на этом закончен. Луи нацелился напиться, пытаясь задвинуть мысли о Гарри на задворки своего сознания и в самую глубину сердца.**
— Ты тут все переделал, — это было первым, что сказал Гарри, входя в маленький домашний офис, заставляя Луи вскинуть голову. Луи закрыл свой блокнот для текстов песен и захлопнул крышку Макбука, автоматически выпрямляясь, просидев на одном месте несколько часов. Он чувствовал себя так, словно его поймали с поличным, и так оно и было. Он не хотел так сильно зависнуть над текстами, у Луи был целый план на сегодняшний визит Гарри. Он собирался прибраться на кухне и в гостиной, и, возможно, приготовить (точнее заказать) ужин, и, ну, подготовить хорошее вино. Луи собирался зажечь свечи и отрепетировать перед зеркалом свою речь. Но он случайно потратил впустую весь день, глянул на дверной проем, а там стоял Гарри. На нем были чёрные шорты для бега (слава Богу, длинные) и черная толстовка с огромной надписью Gucci. Волосы были заколоты крабиком, они очаровательно вились вокруг него. Сейчас они были слишком короткими и упрямыми, но Гарри не оставлял надежды. — Гарри, — тупо выдохнул он. Гарри улыбнулся. — Я собирался, ну, впустить тебя и все такое? И прибраться. Боже, прости, там, наверное, такой бардак. А ещё я собирался приготовить ужин? Или хотя бы что-нибудь заказать? А ещё достать хорошее вино, убрать весь бардак и не быть полным идиотом, — закончил он, уже сполна себя накрутив. Гарри шагнул в комнату, теребя одно из колец. Луи быстро глянул на его руки; на них не было ни одного из тех, что подарил ему Луи. Он почти никогда их не носил, когда они расставались или проводили время порознь. — Ну, внизу не прям стадо пробежало. Ты, конечно, неряха, но не настолько, поверь мне. Я прожил с этим десять лет и сказал бы тебе, если бы там был прям ужас, — заверил его Гарри, и на его лице уже появилась эта глупая полуулыбка, и Луи оказался невероятно потрясен. Все осколки сердца, которые остались, вернулись сюда, в эту комнату, и часть его хотел сказать: «Нахуй эту еду». Нахуй уборку, еду и вино. Те частички его сердца, которые ещё у него остались, требовали, чтобы он встал и беззаботно прыгнул Гарри в объятия. Луи отказывался им повиноваться, не сейчас. Он взял свой телефон, и, конечно же, там было несколько сообщений и пропущенный звонок от Гарри, в которых говорилось, что он уже едет, а затем подъезжает, а потом и вовсе заходит сам, потому что Луи не ответил. Томлинсон опустил телефон и снова посмотрел на Гарри. — Знаю, что ты хочешь сказать, — произнес он, бессознательно наклоняясь вперед, словно заключая сделку, хотя это определенно было не так. А, может, и так? Луи не знал. Он положил локти на стол и пристально посмотрел на Гарри. — Готовить ты не будешь. Тут все равно ничего нет, и в магазин я тебя не пущу. Закажем, — твердо сказал он. Гарри медленно кивнул. Он сел в кресло напротив стола Луи, закидывая на него ноги в носках и откидываясь на спинку. Луи тоже откинулся назад, не сводя взгляда с Гарри. — Хорошо, — тихо сказал Гарри. — Хорошее вино все еще в силе? — Очевидно, — усмехнулся Луи. — Китайская? — Да, конечно. — Гарри рассмеялся. — Хочешь, я принесу вино? Это заставило Луи встать. Он схватил свой телефон и почти вписался в стол, проходя мимо него. Но быстро взял себя в руки. — Как обычно? — спросил он, и Гарри кивнул. — Отлично. Я… Займусь этим. Не выходи, пока я тебя не позову, ладно? Я правда все спланировал. — Всё? — хмыкнул Гарри. Луи захотелось его ударить, просто чтобы стереть эту дурацкую ухмылочку с его лица. — Да. Просто, ну, дай мне все подготовить. Не выходи отсюда. — Ладно, хорошо. — Гарри вздохнул. — Можно, пока я жду, почитать твой блокнот? Луи так и замер в дверях. В блокноте было много чего. Он ещё не был готов этим поделиться, на данном этапе все казалось каким-то вычурным. — Нет, — наконец сказал он, не встречаясь с ним взглядом, потому что стоит ему посмотреть в щенячьи глазки Гарри, он в ту же секунду передумает. — Там нет ничего хорошего. Не трогай его. — Ладно. Тогда я просто… Посижу, не хочу, чтобы ты поймал меня со спущенными штанами. Не в буквальном смысле, конечно. Луи повернулся, чтобы на него посмотреть, и Гарри задорно расхохотался. Боже, Луи скучал по этому звуку больше всего на свете. Он не дал себе слишком долго зависнуть, особенно когда они ничего друг другу не сказали, кроме пары шуток. Спустившись вниз, Луи первым делом заказал еду, покупая все их любимые блюда в любимом месте Гарри. Загрузил посудомоечную машину и собрал разбросанные журналы и всякую всячину на кофейном столике, сложил одеяло, которое осталось там после того, как он там спал, потому что ему не хотелось погружаться в воспоминания в спальне. Он достал из винного холодильника одну из самых красивых бутылок, откупорил её и налил им по бокалу, прежде чем позвать Гарри. Прошло совсем немного времени, прежде чем Гарри появился в дверях кухни, нахмурившись, оглядывая пространство. — Еду я заказал, приедет где-то через полчаса, — сообщил ему Луи. — И выбрал вино. — Не думаю, что оно хорошо сочетается с китайской едой, — заметил Гарри. Луи фыркнул, качая головой и протягивая ему бокал. — Спасибо. Ты заказал лапшу? И те хрустящие штучки? — Попросил двойную порцию. — Луи кивнул. — Не хочешь присесть? — Да, да. Но, эм, Лу? — начал он. Луи выжидающе хмыкнул, хватая бутылку. — Знаю, ты сказал, что, ну, убрался, и все выглядит великолепно. Но… Ты не включил посудомойку. Луи обернулся, глядя на предательницу. Он закатил глаза, быстро подходя к машине, не в силах поверить, что напрочь забыл включить. Гарри спрятал улыбку за бокалом вина, что только заставило Луи закатить глаза. — Пойдем. Хватит уже разглядывать, как я убрался, — попросил Луи. Он почти положил руку Гарри на поясницу, но как бы ни было велико желание, он не стал. Гарри повел его в гостиную, и Луи был рад, что на нем была мешковатая одежда, потому что, если бы ему пришлось взглянуть на его задницу, на плавный изгиб талии или на аппетитные бедра, у Луи бы случился психический срыв. Они сели на противоположных концах дивана, на длительный период времени между ними повисла тишина. Луи попытался придумать, как начать разговор, но он не знал, с чего начать, как бы усердно он ни думал. Несмотря на алкоголь и травку, он ясно помнил тот вечер и телефонный звонок. Воспоминания были достаточно свежи, чтобы больно жалить каждый раз при мысли о них. Последние несколько дней Луи крутил в голове слова «я скучаю по тебе» и «а ты не сказал, что скучаешь по мне» и «я всегда скучаю и всегда говорю это серьезно», давя на них, как на синяки, просто чтобы почувствовать их и вспомнить, что они реальны. Мужчина, который все это сказал, сейчас сидел перед ним, всего в метре от него, между ними была всего пара подушек. Мужчина, который все это сказал, попивал вино и критически его осматривал, и Луи несколько был этим ошеломлен. Он уткнулся взглядом в свое вино, все еще пытаясь привести мысли в порядок. Они так ничего и не сказали, но как раз перед тем, как раздался звонок в дверь, уже допили по бокалу вина. Луи оставил Гарри разливать вино, а сам пошел открывать дверь. Они, как обычно, запихнули все в один пакет, и Луи отдал чаевые и поблагодарил курьера, прежде чем как можно быстрее захлопнуть дверь. Он завернул на кухню, чтобы взять вилки и салфетки, прекрасно зная, что в этом заведении с этим было плоховато. Гарри налил им еще и широко улыбнулся, увидев Луи с едой в руках. — Пахнет просто охренительно, — сказал Гарри, и это были первые слова с тех пор, как они были на кухне. — Где мои хрустящие штучки? Луи поставил пакет на кофейный столик и разорвал его, вытаскивая первый попавшийся пакет с лапшой и бросая его Гарри. Тот сразу же его открыл, отправляя несколько штучек в рот. Луи тихо рассмеялся, качая головой. Он протянул Гарри контейнер с овощным ло-мейн и взял себе, прежде чем снова сесть. — Эй, а где палочки? — спросил Гарри. Луи сосредоточенно нахмурился, глядя на него. — А что? Я хочу ими! — Ты не умеешь, Эйч, — медленно произнес Луи. — Я хочу попробовать. Они их положили? Они всегда их кладут, когда я заказываю, потому что знают, что я всегда их прошу. Луи наклонился, заглядывая в пакет. Конечно же, они положили палочки. Луи фыркнул, схватил и передал Стайлсу. А затем он устроился поудобнее, прислоняясь спиной к подлокотнику, готовясь смотреть целое шоу тщетных попыток Гарри есть палочками. Гарри был амбициозен практически во всем, в том числе и в умении пользоваться палочками. Его упрямство не прекращать попытки их использовать никогда не угасало, ни в тот момент, когда Луи впервые увидел, как он пытался ими подцепить еду, ни, конечно, и сейчас. Луи запихнул себе в рот огромную порцию еды, чтобы его глупая ухмылка была не так заметна. — Ну что, как прошел остаток вечера? После звонка? — небрежно спросил Гарри, полностью сосредоточившись на своей лапше и палочках. Лапша продолжала соскальзывать с палочек, и Гарри продолжил разочарованно. Луи выждал еще минуту, прежде чем сдаться и сходить за вилкой. — Да ничего. Как обычно, напился. А у тебя? — Э-э, — протянул Гарри, колеблясь. Он зажал лапшу между палочками, поднес ее ближе ко рту, но лапша соскользнула и упала прямо на его красивую толстовку от Гуччи. Луи фыркнул и передал ему вилку. Гарри быстро ее выхватил, никак это не комментируя, и бросил палочки на стол. Луи любил его и его упрямство так сильно, что ему было больно дышать. — Я сразу не заснул. Хотел убедиться, что ты нормально доехал домой. Ты мне не написал. — Ой. Прости. Я был под кайфом, так что не обязательно было это делать. Ждать, в смысле. Особенно, когда я, ну… Возвращался не к тебе. — Хотя мог бы, — сказал Гарри. — Луи чуть не подавился кусочком курицы. Гарри на него не смотрел. — Ну, я знаю, что предложил за тобой приехать. Я почти думал, что ты появишься у меня на пороге. — Оли бы этого не допустил, — тихо сказал Луи. — Он… Защищает, думаю. Ему не очень нравится, что я выставляю себя дураком, когда дело касается тебя. Не знаю, хочет ли он нас свести или просто неловко себя чувствует из-за моих пьяных выходок. — Наверное, и то, и другое, — прокомментировал Гарри с полным ртом лапши. — Он меня любит. Вся команда, и все твои друзья тоже. Луи был уверен, что в конечном счете он все-таки подавится этой несчастной курицей. Он воткнул вилку в еду, а затем отставил контейнер на стол, внезапно почувствовав, что совсем не голоден. — Я просто… если бы я пришел, ты бы меня впустил? И не стал бы кричать? Ну, мы бы не поссорились буквально на следующее утро? — Хочешь верь, хочешь нет, но мне нравится знать, что с тобой все в порядке, — сказал Гарри, пожимая одним плечом. Он все еще не отрывал взгляда от своей еды. — Ты купил рис? — Да. Будешь и его палочками есть? — спросил Луи, потому что он бы даже не удивился. Он надеялся, что однажды Гарри сможет ими воспользоваться, потому что был решительно настроен уже почти десять лет, и хоть за происходящим наблюдать было весело, но Луи надеялся, что Гарри ими овладеет. Он так мило пытался, из-за чего ему хотелось смотреть на них целую вечность, но они делали больно, потому что другая его часть хотела, чтобы эта сага когда-нибудь закончилась. Это было очень противоречиво и, наверное, безумно — испытывать такие чувства из-за обычных палочек для еды. — Нет, просто передай мне рис. Пожалуйста. — Гарри, наконец, на него посмотрел. Луи не знал, чего он ожидал увидеть, потому что Гарри выглядел… Обычно. Он казался уставшим и просто ждал свой рис, щеки еще не раскраснелись от вина, на лице не было ни следа раздражения или гнева. Луи достал из пакета рис и передал его Гарри, забирая у него ло-мейн и использованные палочки. Он положил их на стол рядом со своей едой и снова откинулся на подлокотник. — Я знаю, что мне не нужно говорить тебе, что ты мне небезразличен, даже если мы не вместе, — продолжил Гарри, возвращаясь к серьезной части их разговора. Луи смотрел на его руки, когда он открыл контейнер и погрузил вилку в рис. Он действовал осторожно, чтобы не раскидать еду по всему дивану, который они сегодня все равно не почистят. Луи ничего не ответил. Гарри отправил порцию в рот и посмотрел на него. — Я не хочу тебя бросать, Лу. И никогда не хотел. Просто… Я ушел, потому что думал, что так будет лучше для тебя, понимаешь? Тебе явно нужны были время и пространство, и я был не против тебе их дать. Ну, против, но я мог тебя понять. Он не мог поверить, что Гарри просто… Ел этот гребаный рис и попивал вино, так просто обо всем говоря. Он схватил бокал и одним глотком его осушил. Он схватил со столика бутылку и снова наполнил свой бокал, сразу же делая глоток. Гарри съел еще немного риса, а затем протянул контейнер Луи, чтобы тот его взял, потому что, очевидно, сам он доесть не сможет. — Что дальше? — спросил Луи. — Дамплинги? — Э-э, нет. Я могу все положить в холодильник, и съедим остальное завтра. Пусть и не было свечей и еду он не сам готовил, но это все еще был ужин с Гарри, а это больше, чем он получал за долгое время. Луи пытался напомнить себе об этом, тупо кивая и наблюдая, как Гарри собирал остатки еды. Сидя в тишине, Луи, потягивая вино и слушая, как Гарри хлопотал на кухне, думал о том, что все должно было быть совсем по-другому. Он долил в бокал Гарри вина и думал о том, что запланировал, но все полетело коту под хвост, когда он потерял счет времени. Он сидел, скрестив ноги, лицом к тому месту, где сядет Гарри, думая о том, что он скажет дальше. Вернулся Гарри с припухшей, красной от укусов нижней губой. Ему тоже было непросто, и это не ускользнуло от Луи. Его главной заботой было самочувствие Гарри, его состояние и настроение. Луи знал все его повадки, и его прикушенная губа — это только начало. Он знал, где ингалятор, не раз проверял его наличие в шкафчике, на случай, если ситуация обострится и (не дай бог) он понадобится Гарри. — Ты так ничего и не сказал, — заметил Стайлс, снова садясь. Он отзеркалил позу Луи, только вытянул свои глупо длинные, глупо красивые ноги перед собой, в опасной близости от Луи. Луи не мог к нему прикоснуться, пока нет. Он подтянул колени к груди, удерживая одной рукой, в которой больше не было бокала. — Я просто жду, когда ты закончишь. А пока вроде не похоже, что ты закончил, — сказал он, стараясь говорить непринужденно, но зная, что его голос звучал холодно и жестко. Он звучал натянуто, так как Гарри, прищурившись, на него глянул. — Знаешь, моя мама думает, что я ненормальный, — сказал Гарри. Он все еще косился на Луи, и он все еще был так близко, что Луи почти мог представить, какая наощупь будет его кожа. С тихим Гарри было гораздо легче и не так страшно иметь дело, чем с громким, кричащим, защищающимся Гарри. Гарри, похоже, не защищался. Что больше всего Луи и смущало. — Ты же знаешь, она тебя любит. Но иногда она думает, что я сошел с ума, из-за того, что так часто к тебе возвращаюсь. Просто… Мы снова и снова ебем друг другу мозг и снова сходимся. Она, конечно, никогда этого не говорила, потому что она меня любит и тебя любит почти так же сильно, иногда даже больше, — Гарри говорил ровно и казался уравновешенным, и Луи так сильно его любил, но каждое слово — это новый удар, и с каждым разом бил он все глубже. Он ничего не ответил. Был слишком занят, обдумывая каждое слово и ощупывая каждый порез, прикидывая, попадет ли кровь на диван, ковер или еще куда-нибудь. Им пришлось бы оттирать кафель, чистить ткань. Пятна выступили бы доказательством того, что это произошло, он был здесь, они были здесь. Доказательство того, что они разговаривали, любили, истекали кровью и они выжили. — Разве ты не… — начал Гарри, а затем остановился, чтобы перевести дыхание. — Ты не хочешь снова быть вместе? Поэтому ты такой странный и тихий? — Я… Я не думал, что этого хочешь ты? — наконец произнес Луи. Гарри смущенно на него посмотрел. — Я просто… я такая задница, и я так не уверен в себе и боюсь того, что ждет меня и нас, и, когда такое случается, я каждый раз тебя отталкиваю. Я просто… Я думал, тебе это уже надоело. Гарри грустно улыбнулся, чуть покачивая головой. — Я сражался, трахался и любил тебя почти десять лет, Луи. Я тебя знаю. Знаю, что ты так делаешь. Я никогда это близко к сердцу не принимал, в том числе и в этот раз, потому что знал, что это твой способ выжить. Луи и не подозревал, что он такой… Предсказуемый. Он сделал глоток вина и хмыкнул. — Оу. Значит… Ты хочешь, чтобы я вернулся? — А ты не хочешь, чтобы я возвращался? — в ответ спросил Гарри, наклоняясь ближе. — Лу, ты хотел сделать это дома, сделать все возможное и все такое. Еда, свечи, дорогое вино. Неважно, где бы это было, хоть в лучшем ресторане города. И я бы все равно встал бы на колени и умолял тебя ко мне вернуться. И сейчас я все еще готов это сделать. У Луи словно разрезали грудную клетку, сердце вывалилось прямо Гарри в руки, которые лежали у него на коленях. Гарри наклонился вперед и взял руки Луи в свои, поднимая сердце Луи и начиная его чинить. — Малыш, мы не можем… ты уверен? — Я не уверен во многих вещах, Лу, но ты — единственное, в чем я почти всегда, всегда уверен. Все дело было в том, что они причинили друг другу столько боли, что Луи было трудно сосчитать все те разы. Гарри сильно ранил Луи и заставил его истекать кровью, было время, когда Луи был уверен, что он просто не переживет это, но почему-то он всегда возрождался. Гарри был всегда рядом, в одной руке держал нож, а в другой — иголку с ниткой. Луи почти десять лет протягивал ему нож, показывал Гарри, где резать, а потом убегал, когда становилось слишком больно. Всякий раз, когда он возвращается, Гарри был готов исправить то, что они разрушили. Он внезапно бросился вперед, прижимаясь губами к губам Гарри. Это отбросило Стайлса назад на диван с удивленным стоном, но он быстро взял себя в руки. Его руки взлетели к талии, крепко сжимая, зажимая свежие раны. Луи сел верхом на его бедра и обхватил ладонями его лицо, залечивая шрамы. — Я люблю тебя, — прошептал Луи в приоткрытые губы Гарри. — Прости, что иногда я веду себя как придурок. Спасибо, что всегда был рядом, спасибо, что никогда не сдавался. Спасибо тебе за то, что позволил приползти обратно. — У тебя самые большие, лучшие кусочки моего сердца, — пробормотал Гарри, поднимая руку, чтобы провести по нижней губе Луи. — Я никогда не захочу, чтобы ты их вернул. Они твои. Ну, и пока они так поэтичны… — Я бы никогда не хотел, чтобы мне делал больно кто-то другой, — сказал он ему. — Тебе бы даже не пришлось падать на колени и умолять меня вернуться. Я бы тебя опередил, сам начал бы умолять, чтобы ты позволил мне вернуться домой. — Это у тебя был дом, малыш, — поправил Гарри, зажимая губу Луи указательным и большим пальцами. Луи покачал головой. — Но это не было домом. В нем не было тебя. — Ой, вы посмотрите, кто такой милый и романтичный! — воскликнул Гарри, смеясь, но в глазах стояли слезы, и Луи не смог удержаться и снова его поцеловал. Гарри сразу же стал мягким, податливым и отзывчивым под ним. — Я скучал по тебе, — прошептал Луи. Гарри вздохнул, но это был счастливый вздох, словно он всегда ждал, что Луи ему это скажет. — Я тоже по тебе скучал. Я всегда отвечу на твой звонок. Я бы гонялся за тобой, пока не выгорит гребаное солнце. — Очень поэтично, — на этот раз он сказал это вслух. Гарри пожал плечами, притягивая Луи еще ближе к себе. — Я же пишу песни, да? — Дерзкий, — прокомментировал Луи, а затем Гарри его снова поцеловал. Он был такой теплый, милый и податливый, и он прижимался к Луи, словно ему суждено быть рядом и никогда не уходить. Он пах так знакомо, а его губы такие мягкие и теплые, что Луи казалось, будто он вот-вот загорится — и в этом мире нет ни одного человека, с которым он бы хотел вот так сгореть. Конечно, им еще было о чем поговорить. И этому никогда не будет конца. Но кровь остановилась, даже если порезы все еще пощипывало, но здесь был Гарри, и он мог и зашить так, как умел только Гарри. when it cuts you, when you bleed that's when you're feeling it the most that's the way, that's the way love goes.