***
— Тихо-тихо, не будите, — сдавленный смешок откуда-то сбоку заставляет Хосока проснуться и скривиться. — Плохо ты об этом просишь, — танцор садится ровнее и начинает разминать шею, — Еще бы мне в ухо это сказал. — Я тут твой сон охранял все это время, а ты… — Сокджин выглядит вполне отдохнувшим, тоже корчит обиженную мордочку, но скорее ради веселья, чем от реального возмущения. — Сколько я спал? — Мы уже в Сеуле, — Чонгук, перевесившийся через спинку автобуса, тыкает аккуратно пальце коленку Хосока. — А…неплохо я вздремнул, спасибо хен, спас, — Хосок сонно кланяется и поджимает губы так, что появляются две маленькие ямочки, — Ухо как? — Все прекрасно! — Это хорошо.***
Исыль-сыль-сыль: «Ты как там? Жива на новом месте?»Бан Джиен:
«Постепенно разлагаюсь в автобусе, а так вроде бы и нормально»
«Помазала от ожогов одному, второму мазь разогревающую. На этом все»
Исыль-сыль-сыль: «Неплохо. Рада, что все хорошо. А я подумываю вернуться на прежнее место работы»Бан Джиен:
«А я — нет»
***
Если верить установленному договором графику, Джиен уже давно должна быть дома, но, видно, не судьба. Остается только надеяться, что за это доплатят. Хотя, если вспомнить прежнее место работы — такой нежданчик даже на неприятность не тянет, так, приключение в серых буднях, но все равно… настораживает. Когда их автобус благополучно зарулил на парковку перед Агентством, было уже около восьми часов вечера. К этому моменту Джиен успела подремать, успешно сложить десяток пасьянсов в телефонном приложении, пообщаться с коллективом, присоединить свой телефонный номер к группе «БигХит-стафф», и даже с мамой и подругой попереписывалась, которые как раз закончили работу работать и ехали домой. И нет, не вместе. Короче, прекрасно отдохнувшей четыре часа рабочего времени в дороге туда и пять часов рабочего времени в дороге обратно, причем за счет компании, Джиен оставалось только вернуть чемоданчик с аптечкой на место и поехать домой. Что девушка и сделала. Все остальное будет делать завтра, если конечно, ей снова не придется ехать с ними… куда бы там ни было. Кстати, ей даже понравилось. Дома Джиен уже ждал ужин, кроватка и мама с отцом. — Чего так долго-то? — послышалось из дальней комнаты. — Так вышло, — кратко ответила девушка, снимая с себя сапоги на каблуке. — Как там у них все? — мама стояла в ожидании историй, а позади нее уже кипел чайник. — Ой, я сегодня в Пусан ездила. В гримерке сидела. Вполне вежливые люди. — А Сокджин? — Он тихий и вежливый. — Самое оно, — одобрительно кивнула мама, уходя на кухню. Сегодня в планах просто поесть, посмотреть что-нибудь не душеранящее и лечь спать.Джиен даже не планирует ничего делать.***
Джиен даже не расстроилась, когда с утра ей на телефон пришло сообщение от сонбэ Ли Сиву, что его сегодня снова не будет, но завтра он точно-точно приедет на работу и поедет с парнями на концерт. А сегодня выступление у них где-то в Сеуле. Тоже автобус, тоже проверить их здоровье и все. Все! И никаких обезболивающих. Девушка, еще лежа в постели, откинула телефон куда подальше и закрыла лицо руками. Слишком холодно чтобы вставать. Хорошо, что у нее есть привычка оставлять несколько комплектов одежды на утро. Да, Джиен организованная почти до перфекционизма, но при этом для нее важно, чтобы одежда сочеталась с ее настроением. Так что на дверце шкафа всегда висит несколько блузок и несколько брюк. Сегодня настроение одеться во все черное. Так что рубашка берется именно такая, а брюки находятся серые и прямые, и все заранее отглаженное, и в шкафу в идеальном порядке развешенное. С одеждой никогда вопросов нет, если надо выходить куда-то в официальном или рабочем стиле. На кухне Джиен уже привычно, почти не открывая глаз, ставит чайник и сразу отмеряет заварку для зеленого чая. Мама уже уехала на работу, отец, слава богу, все еще спит. Сейчас время для одиночества и неспешного пробуждения. На фоне очень тихо играет какое-то хоррор видео. Джиен с чашкой чая идет краситься. От звонка будильника прошло ровно десять минут. До выхода осталось двадцать три минуты. Сонный мозг пытался высчитать, как лучше ей сегодня выглядеть, чтобы это не мешало работе. И, говоря о работе: Джиен снимает с плечиков свой медицинский халат, конечно же идеально чистый и отглаженный. Надо сказать, что на работу она носила его редко, не чаще, чем боевой офицер парадную форму. Ну неудобно в нем, если ты руками работаешь, а не за столом пациентов принимаешь. Так что, халат, аккуратно сложенный, укладывается в сумку, волосы очень быстро заплетаются в одну простую косу, а подходящая к черно-серому настроению заколка отправляется в сумку вслед за халатом. Одновременно с этим Джиен продолжает краситься. Остается еще десять минут до выхода, а девушка уже готова и просто сидит, допивает чай. Звонит будильник, предупреждая, что до выхода две минуты и пора бы уже надевать обувь и пальто. Деньги, наушники, телефон, сумка, ключи. Отец не любит, когда дверь закрывают на верхний замок и, тем более, если ему самому приходится вставать, чтобы закрыть дверь за уходящими. Джиен почти не задумываясь закрывает дверь на нижний замок, убирает ключи в определенный кармашек в сумке и, бросив взгляд на наручные часы, идет четко по графику к метро. И так изо дня в день.***
Сегодня все нереально спокойно. Девушка сходила в ближайший магазин и купила целый пакет маленьких леденцов, как и обещала. И все равно Джиен успела еще раз выпить зеленый чай в столовой, до начала рабочего дня и четко в 7.58 идет к своему кабинету. Сегодня поездка на концерт обещает быть быстрой, но все равно надо бы разобраться с некоторыми делами заранее. Продолжая слушать свою подборку почти медитативной музыки, Джиен за час заканчивает опись оставшихся лекарств, и в процессе на дне шкафа с удовольствием обнаруживает запасы гипотермических пакетов. Потом, собрав все документы, она идет искать маленького менеджера Хана. Передав документы, уточняет как лучше оповестить людей, что запись на массаж и комплекс оздоровительных упражнений уже открыта. Надо сделать объявление в беседе и прилепить бумагу с информацией на стенде и у самого кабинета. Хорошо. Запись она будет вести в тетради. Надо будет сегодня вечером купить. План на день сделан. Джиен даже успела подать заявку приобретение на массажного стола, рабочего стола и стула, а так же крема или масла для массажа. Первое объявление в беседу Джиен отправила, второе объявление написала от руки, красиво и разборчиво, как только смогла. Это потому, что пароля от рабочего компа, в отличие от сейфа, у нее нет, а дома она написать и распечатать не сообразила. Ну, ничего, вечером сделает. Пока Джиен, не торопясь, прибиралась в кабинете, в дверь постучали. В коридоре обнаружилась группа парней в спортивных костюмах. Они занесли в кабинет до ужаса знакомый стол из столовой и чей-то старый стул. И замерли, пытаясь сообразить, а куда его, собственно, ставить? Подвигав кушетку и тумбочку нашли место столу. Получили горсть конфеток, обрадовались, как дети и прямо за дверями приступили к дележу добычи. Джиен поулыбалась им вслед, поудивлялась странностям мужской психологии и принялась мыть и протирать новую-старую мебель. Так как стол был из столовой, никаких полочек, а уж тем более ящиков не было. Надо бы потом еще папочки-стоечки и прочие органайзеры в интернет-магазине поискать, пока нормальный стол не приехал. Будильник прозвенел четко за десять минут до выхода. Девушка добавила к халату несколько пар перчаток. Прихватила несколько гипотермических упаковок и, разумеется, пакет леденцов. Все, пять минут, Джиен закрывает кабинет, меняет табличку на «закрыто» и убегает уже по знакомой лестнице к автобусу. Какой спокойный день! Точнее — только утро.***
— Сегодня медсестра едет или врач? — первое, что спросил Юнги, заходя на кухню. — Еще не известно. Тебе что-то нужно? — Хосок уже сидит на своем месте, пьет чай, — Намджун, тебе сегодня понадобится помощь? — Наверное, просто намазать немного и все. — Сдерживай себя, парень, смывать это во второй раз я не готов, — танцор, конечно, шутит. Он в любом случае пойдет помогать бедному товарищу. — Я не повторю эту страшную ошибку, — обещает лидер, аккуратно и продуманно приземляясь на свой стул, — Кстати, какую информацию по нам ты ей дал вчера? — Все основное, что может помешать выступать. И про плечо Юнги тоже. — Это хорошо, — благодарно кивает старший, заливая растворимый кофе кипятком. — Ты хочешь к ней подойти сегодня? — Почему бы и нет. — Смелые вы. — Это с учетом, что сегодня будет медсестра, а не врач. — Как мы быстро на нее переключились. — Так, хватит на этом, — Хосок обрывает этот диалог, — Сегодня три танца, а потом в агентство на запись песен новых. — Продюсер нас ждет сегодня вечером, — добавил информации Намджун. — Когда успели, у нас же только промоушен камбека, — Сокджин несказанно удивлен и возмущен. — До камбека успели, до камбека, хен. — Помянем сон.***
Дорога до места выступления заняла меньше получаса. Пока ехали, работницы, которые вчера сели случайно рядом с Джиен, в этот раз сели уже намеренно, между делом обсуждая какие-то свои личные новости. Если замечали, что девушка с красным чемоданчиком непонимающе на них смотрела или хмурилась, объясняли, о чем идет речь и вообще вводили в курс дела. Так, поездка оказалась почти незаметной. — Джиен, а когда к тебе можно будет записаться на массаж? — С завтрашнего дня подходите, я запишу, — хотя она эту информацию уже и в беседу написала, но там, похоже, никто не прочел. Но Джиен все равно рада, что у нее постепенно набираются клиенты. Этот разговор услышали еще несколько человек, и теперь заинтересованно переглядывались. Или так показалось самой медсестре. Здание оказалось меньше предыдущего, что ожидаемо. Коридорчики, по которым петлял стафф и приехавшие артисты, были поуже и потемнее. Комнатки-гримерки оказались просто огороженными ширмами. Это была одна большая комната на всех выступающих сегодня. Девушка поставила свой чемоданчик, решила пока не раскрывать, чтобы, если что, можно было без проблем переместиться на другое сиденье. «Комнатка» чувствовалась еще меньше, чем вчера. А особенно, когда туда набились все работники, которые только могли. Почти над Джиен стилисты повесили на вешалках все костюмы парней на сегодня. Девушки-работницы продолжали болтать между собой, обсуждая местный фудкорт и то, как им лучше все тут обустроить. Потом пришла Чой Мейчи, которая молча посмотрев на весь этот балаган пару минут, начала руководить так быстро и четко, что Джиен и сама не успела понять, как уже сидела у самого входа в их «гримерку», не мешая остальным, и разместив чемоданчик на соседнем стуле. Мемберы, вошедшие следом, вежливо поклонились сидящей у входа медсестре и быстро прошли мимо. Джиен предпочла пока остаться на месте, и, когда парни уже будут готовы, подойти к некоторым из них. Ухо Сокджина и бедро Намджуна ее все еще беспокоили. Мимо проходили к своим гримеркам и другие артисты со стаффом. Все максимально вежливо друг с другом здоровались, кто-то обнимался и радовался, кто-то предпочитал обходить определенные команды стороной. За этим было интересно наблюдать. Но тут Джиен аккуратно постучали по плечу. Сбоку от нее стояли Юнги и Намджун. — Как ваше состояние? — тихо спросила девушка, предпочитая откинуться слегка назад, чтобы не быть слишком близко к пациентам. — Вчера было намного легче. Можно мне еще мазь? — Только чуть-чуть, — Джиен щурится подозрительно и отворачивается к чемоданчику, — Если не уверен, что сам справишься, то попроси кого-нибудь с тобой пойти. — Я могу, мне тоже небольшая помощь нужна, — топчущийся рядом черноволосый парень слегка приподнимает руку. Джиен переводит на него внимательный, но совсем не строгий, взгляд, — Есть ли что-то, что может уменьшить боль в плече? — Подвигай рукой, — на этот раз Джиен встает, между делом вручая мазь Намджуну. Рука Юнги двигается вроде бы, нормально, но иногда еле заметно щурится, — А если без боли? Какая боль и давно ли она? — Это с предебюта. — Ага… Так, извини, конечно, мне надо тебя немного ощупать, — Намджун стоящий рядом мельком посмотрел в сторону гримерки. Юнги пару раз смиренно кивнул, — Говори, если не приятно или больно. — Больно, — тишина, — Ой, Мффф. — Какой у тебя костюм? Плечи закрыты? — Да. — Славно. Держи пока этот пластырь закрепляющий. Джиен уверена, что он и без этого знал о пластырях. Оба артиста уходят в туалет, о чем-то переговариваясь. — Чего? Куда они? — из-за ширмы выглядывает Хосок. — Лечиться, — кратко отвечает Джиен, — Остальные как? Ухо? — В норме, никаких пузырей. — Отлично.***
Время шло и шло. Чужие айдолы уходили в своих сценических костюмах на сцену, а Джиен даже умилялась, вспоминая ту атмосферу перед выступлениями на конкурсах традиционных танцев. Правда не было тут группы поддержки из мамочек, да и не вставал никто в очередь к одной на всех онни-гримеру, чтобы за три минуты быть подкрашенной ярко и одинаково. Время приближалось к полудню. Через час парни должны будут пойти на сцену. Джиен уже устала сидеть без дела и пялиться в телефон. Была бы ее воля, сейчас бы просто так не сидела тут, в полном вакууме. В какой-то момент подходил менеджер Хан, со своей неизменной папочкой, постоял недолго, узнал насчет записи на массаж, полюбопытствовал, что для этого надо приносить и дальше ушел по делам, когда его громко окликнул тот самый менеджер «искатель зайцев Зиан-хен». Живот заурчал особенно неприятно и громко, и Джиен решила, что нечего себя голодом морить, если можно пройтись и поискать еды. Остальные девушки были пока заняты, но кто-то говорил что там есть фудкорт. И да, медсестра помнила, что ей ранее говорили работники — можно потеряться. Но, оказалось, мини-столовая была на их этаже, сразу за поворотом. Коридорчик был узкий, а людей, проходивших через него, было много, так что, проскочив еще одну небольшую группу людей в спецодежде, Джиен, наконец, оказалась у заветной столовой. На всякий случай она даже взяла кошелек с телефоном. И перед уходом предупредила пару человек, что она ушла на поиски еды. Вдруг кто поранится, а ее нет, верно? До гордого названия столовой это место для перекуса, конечно, не дотягивало. Стоял, как и в агентстве, кулер, лежала стопка тарелок. Несколько салатов, рамен в разных проявлениях, пакетики чая, кофе и пара упаковок сладостей. Джиен посмотрела на состояние салатов и решила, что она пока не настолько голодна. А рамен заварить она сможет и через пару часов в агентстве. Так что в ход пошел снова зеленый чай. Все оказалось бесплатным. Сейчас в столовой было достаточно людей, так что, прежде чем, сесть за столик, Джиен пришлось убрать использованную посуду с одного из них. Насколько девушка знает, многие возмущаются по поводу неубранных помещений, и Джиен понимает почему. И даже сама где-то глубоко чувствует некоторую печаль со злостью. И даже когда она сама лично это все прибирает, она все равно думает, что ничего в мире не случится, если она не покричит и не повозмущается. Да и человек, который не убирает, этого все равно не услышит. В чем тогда смысл? Джиен села наконец за окультуренный столик и принялась за скромный обед. Или перекус. Кому-как, опять же. И вот печенье закончилось, чай выпит наполовину. Джиен уже почти довольна тем что она просто жива и…облом. К ней подсаживается мужчина с подносом. Салат, кофе, пара печенек. Джиен на него не смотрит, она поджимает губы и кусает себя за щеку. Медленно вдыхает и выдыхает. — Вы не против, если я присяду, тут мест почти нет? — он уже сидит. Ее ответ не имел особого значения, но Джиен очень вежливо кивает и раздумывает, а нужна ли ей вторая половина чая. Ответ — нет. — Я уже уходила, — Джиен уже привстает, собирая мусор от печенья. — Постойте, у меня к вам разговор, — мужчина тоже привстает, останавливая ее. Девушка, наконец, поднимая глаза на него. Он высокий. Руки явно сильные. Они сейчас в переполненной людьми комнате. О чем он думает? Так, у Джиен есть недопитый чай. Но все, что делает сейчас девушка, это ожидающе смотрит на него, вообще не двигаясь. — Вы же из Бигхита, верно? — Почему это Вас интересует откуда я? — о да, Джиен умеет отвечать вопросом на вопрос. — Есть деловое предложение, — от этого брови Джиен очень медленно и почти надменно взлетают вверх, «и что ты можешь вообще предложить?», — Я журналист, сейчас работаю над статьей об айдолах БигХита. Если вы знаете что-то о них, то я готов вам предложить хорошую сумму… Джиен вежливо дослушивает этого мужчину, кривит губы в улыбке и кланяется. — Нет, я не заинтересована, да и не знаю я ничего. Спасибо за… просто спасибо, — не нашла за что поблагодарить этого урода Джиен, собрала все свои вещи, выкинула в ближайшую мусорку упаковки из-под печенья и одноразовую посуду и быстро, четким шагом, вышла из столовой.***
Хосок и Джин-хен всегда ходят быстро перекусить перед концертом, чтобы набраться сил, но при этом не переесть. Они и увидели, как какой-то мужчина подсел к медсестре, которую Хосок заметил сразу, как она вошла — эта девушка почти единственная ходит тут на каблуках, кроме самих артисток. Мужчина был одет, как нормальный человек, то есть не в футболке с надписью о принадлежности к агентству и не в гриме с укладкой, как айдол, а потому на общем фоне был особенно заметен. Медсестра Бан поднялась из-за стола, остановилась, бросила сканирующий взгляд, оскалилась, поклонилась и быстро ушла оттуда, с гордо поднятой головой. Салат, который Хосок так и не успел доесть, ушел куда-то на второй план. Они переглянулись с Джин-хеном, тот вопросительно качнул головой в сторону оставшегося доедать свой обед собеседника новой сотрудницы. Что он такого сказал девушке, что она так на него посмотрела и так себя повела? Джин, закинул в рот всю оставшееся порцию салата, и встал, продолжая пережевывать. А Хосок уже наелся. Ага. Мужчина сидел к ним спиной. Но когда он обернулся к ним, парни мгновенно узнали в нем одного из сотрудников охраны. — Хен! А ты что тут в таком виде делаешь? — первое что спросил Сокджин, несколько невнятно, сквозь остатки салата. — Работаю, не видно? — Без униформы? — Сегодня так, — ответил подчиненный Великого и ужасного Безопасника Чхве по прозвищу Акул. — Вы что ей сказали, что она так быстро ушла? — Что начальство сказало, то и сказал. Вежливая она, слов нет, — мужчина еле заметно пододвинул стул, — Вы садитесь, поболтаем. — Да мы уж все, — Сокджин тихо хохотнул, поворачиваясь к младшему. Хосок улыбнулся одной стороной лица, — И все-таки что сказали-то? — Даст ли она мне информацию о вас за деньги. — Ну ты не палишься вообще… — Что сказали делать, то и делаю, — он пожал плечами, в два глотка допил остывший кофе и убрал в карман печенье, — Ладно, пойдем, я вас до гримерки провожу. — А ей сказать, что это проверка? — Ты ж небось еще и отдельно ехал, а? — Сам ехал, сам. Про то, говорить или нет, вы сами смотрите, она потом в любом случае узнает. Пока компания из двух айдолов и одного охранника-провокатора культурно похоронили остатки пищи в недрах огромного мусорного ящика, пока покинули столовую и завернули за угол… Бан Джиен успела попасть в неприятную ситуацию. Возможно, внутренняя, хотя и тщательно контролируемая агрессия к мужской половине человечества так отражается на внешнем мире? Или просто, некоторые мужики своло...? — Они там че, совсем охуе…? Госпожа Бан, а мы вас ищем! — едва повернув за угол и оценив ситуацию, Чон Хосок, Ким Сокджин, а главное, охранник Ким, которому, в отличие от айдолов драться можно, рванули вперед по коридору.***
Джиен была так занята составлением доклада в службу безопасности, что и внимания сначала не обратила на двух мужчин из местной охраны. Они тут были все время, и были в форме, так что чувства опасности у Джиен не вызывали. Наоборот. Большой, высокий, в форме — значит безопасный. — Девушка, как вас зовут? — Джиен даже не отреагировала на это, продолжая следовать четко по своему маршруту, с той же скоростью, с которой шла раньше. У нее тут проблема, между прочим. Не до идиотов. Потому, когда она с ними поравнялась, просто сделала шаг в сторону, обходя препятствие и игнорируя остальное. Даже глазом не моргнула. Но коридор узкий, а мужики большие. Так что, когда ее «аккуратно» придержали за руку с нетактичным «але», девушка, просто продолжила идти, даже в лице не изменилась. До гримерки оставалось всего чуть-чуть. — Госпожа Бан, а мы вас ищем! — голос, обращенный к ней, был знаком, звучал из-за спины и сопровождался пыхтением и топотом. Руку Джиен немедленно освободили, девушка сделала еще несколько больших, громких шагов вперед и только тогда развернулась, чтобы увидеть, кто же ее позвал. Ее догоняли Чон Хосок, Сокджин и … неожиданно, тот мужчина из столовки, который представился журналистом и предлагал деньги. Что за странные мужчины? У Джиен руки и ноги становятся немного ватными, но она выпрямляется, и встает, уперев одну руку в бок. Как будто она их ждет. Да. Особенно того журналюгу. Хосок быстрым и очень пластичным движением проскальзывает между двумя охранниками, вообще никак их не касаясь. Даже одеждой. И мгновенно оказывается рядом с Джиен, разворачивается и вместе с ней смотрит, как «Журналист» достает из кармана и демонстрирует этим «защитникам» бейджик: — Охрана Бигхит, начальник отдела Внутренней Службы Безопасности Ким Беман. Господин Ли и господин Ким? Оооочень приятно, рад знакомству… Доклад о Вашей деятельности сегодня же будет на столе у моего руководителя… ну, и у вашего тоже, электронная почта — это быстро, вы же понимаете, коллеги? Служба Безопасности, значит? Из Бигхита, значит? Джиен переводит вопросительный взгляд на подошедшего Хосока. — Это наш? — Да, проверка, — мгновенно объясняет танцор, — Что они делали? — Спросили имя, да вроде за руку придержали. Не поняла даже, — Джиен даже рукой слегка машет, показывая, что вроде нормально все, — А я то уж думала, писать мне докладную или нет. — Обязательно напишите, — отзывается «не журналист». В разговоре то не понятно, про кого докладная. — Да мы просто познакомиться хотели, а она на нас даже не посмотрела. Не посмотрела, потому что она в глаза смотреть мужчинам не может! Или может, но секунда — ее личный рекорд. Джиен отводит взгляд в сторону и снова кусает себя за щеку. — Ладно, мы пойдем, — оповещает Сокджина и охранника Хосок, очень вежливо показывая раскрытой ладонью путь в сторону гримерок. — Благодарю. Странные мужчины сегодня. — Чего? — не услышал парень, догоняя девушку на каблуках. — Сюрприз-на сюрпризе сегодня, говорю, от особей мужского пола, — разъясняет девушка, уходя вперед. И на Хосока тоже не смотрит.***
Концерт завершился быстро. На этот раз бедро Намджуна так сильно не жгло, никаких фейерверков не было. А насчет крапивницы Тэхена, пока не нужно было думать, так как переодевались они быстрее, чем успевали хорошенько пропотеть. Единственное, о чем надо было думать, так это о том, что от искреннего любопытства этот парень задавал много вопросов, а остальные ему в этом не препятствовали. Естественно, остальным же тоже любопытно узнать что-нибудь новенькое. Что стаффу, что артистам. А тут, он у них вроде как в команде, отвечает за «странности», как говорила мама. Да и, если бы Джиен реально не хотела ничего рассказывать и показала бы это, он бы и сам остановился. Вполне умный человек. А так, теперь многие знали, что она раньше работала тренером по Лечебной физкультуре для тяжело больных. И восстановительный массаж еще, да. Джиен намеренно упомянула про массаж, что артистам он особенно нужен. Так что она их очень-очень ждет. По очереди, конечно. Все покивали, полюбопытствовали и на этом все. Конечно, от фразы «тяжело больных и лфк» некоторые усмехнулись и, естественно, пошутили что им как раз туда и надо. Джиен предпочла не спорить. Но да, надо. Под конец, когда все уже собрались уходить из гримерки, Джиен под шумок раздала всем по несколько конфет, со словами «как и обещала». Парни, конечно, поблагодарили, но только Сокджин немедленно отправил одну в рот. В плане безопасности, это правильно. Джиен понимает. Итак, их отвезли обратно в агентство, где есть уже из-за сильного стресса не хотелось. Не стоит наверное и упоминать то, что Джиен, после ситуации в коридоре, за все оставшееся время туда не вышла ни разу. И всех уставших работниц, которые просто хотели прогуляться или перекусить, предупредила. На удивление, ее слова приняли всерьез, а потому ходили теперь по несколько человек, заранее сообщая, кто куда и примерно на сколько пошел. Камеры камерами, но и сталкиваться с таким, даже если ты в безопасности, все равно не хочется. Время близилось ровно к концу рабочего дня. Вещи были разобраны, пересчитаны. Отсидев четко до указанного в документе времени, Джиен собрала вещи и со спокойной душой отправилась по своим делам. Купить масла для массажа (несколько видов, а вдруг аллергия или запах не зайдет), купить тетрадь для записи на массаж, пеленки специальные, одноразовые. И чего-нибудь вкусного, заесть стресс, который Джиен так и не признала полностью. Все вылилось в злость, и очередное подтверждение в копилку жизненного опыта, что доверять «особям мужского пола» не желательно, «хотя нормальные, наверное, где-то есть». Но опять же… кто сказал, что они ей попадутся. И она сможет отличить их от ненормальных. Итак, Джиен купила себе местные кимпаб и тток быстрого приготовления. Всю дорогу до дома девушку не отпускало волнение и злость. Сдерживаемая, почти прозрачная.***
Утро. Парни только закончили писать лирику к новым трем песням. Рубило жестко, но зато песни получились сильными. Танцевать под них будет одно удовольствие. Но вот, что-то все равно тревожило Хосока. Он знает, что он восприимчивый к чужим эмоциям. А уж если это лирика или музыка, то тем более. Наверное, на это все и нужно списывать. Но злость и неспособность что-то изменить как-то зудели внутри. Несильно, но постоянно. И Хосок честно надеется, что причина, на которую он подумал — ложная. — Хен, — танцор негромко позвал Юнги, который шел из их группы самый последний. Тот поднял сонные глаза и заинтересованно глянул, — Я кажется, стал тебя понимать кое в чем. — А так не понимал? — Понимал, почему же. Просто не прочувствовал это. — Ты все загадками говоришь. Прямее давай, — Юнги устало чешет затылок, останавливаясь. Хен тоже понимает, что Хосок редко вообще о чувствах разговаривает. А лишние уши там явно не нужны. — Кажется, стал агрессивнее. — То есть, по-твоему, я агрессивный? — Что значит, стал? — Сокджин, которые решил все же подождать этих двоих писателей, не сдержался. Зловещая тишина тяжело заполнила коридор. Так, видимо, сейчас не время для шуток. Хосок не очень к ним сейчас расположен. Юнги пару секунд подумал над словами младшего. Сонный мозг странно соединил несоединяемое и понял, что это не логично. Но поддержать все равно было необходимо. — Ну, если ты злишься, значит, на то есть причина. Помнишь, у нас есть договоренность, если ситуация заходит слишком далеко, мы друг друга останавливаем. Что бы там ни было. — Да понятно, что. Точнее кто, — старший уже перестал скрываться. И лучше уж сейчас перевести все в шутку, чем потом беспокоиться об испорченных отношениях, — Охрана там у них, на конкурсе, конечно, такая себе. Грех не разозлиться. Не был бы я самый добрый, дал бы в морду. Хосок совсем не понял шутку юмора. Ну не всегда же всех поддерживать, верно? Особенно, когда это касается его самого. — Молчали бы уж. Я вообще Шинлин-нуну сначала с Сокджин-хеном шипперил. Знает жук, как побольнее сделать. — ЧЕГО? — Че бля? Хосок злобно щурится, осматривает хенов, подмигивает и уходит вперед. — А че я сделал то? — тихо бурчит Юнги, прекрасно понимая, что шутки иногда должны быть просто шутками, а не реальностью.