***
Джиен готова смеяться от стресса. Потому ее фразы максимально короткие, иногда даже излишне жесткие. Она это прекрасно понимает, но это потому, что она приучила себя сдерживать и контролировать себя. Мама бы уже давно матюгнулась, описала пару кругов вокруг комнаты, прорычала бы на всех, кого видит, а через пятнадцать минут села бы в кресло и начала обдумывать — самым логичным и даже циничным образом. А вот Джиен, которую, пока мама зарабатывала денюжку на работе, воспитывала правильная корейская бабушка, так выражать свои эмоции не готова. Она молчит, она вежлива, и чем больше ее бесит происходящее, тем вежливей …и вежливей!!! А потом уже когда одна будет в безопасном месте, тогда можно и походить кругами. Максимум, который она себе позволяет во время каких-то проблемных ситуаций — едкий сарказм. Сейчас — режим молчания ON, так как рядом с ней идет человек, который вообще ни в чем не виноват. Джиен проходит в кабинет первая, с облегчением понимая, что следственные действия закончены, сразу надевает свой халат и возвращает ножницы на место. Дверь в кабинет закрывается быстро и, можно даже сказать, стремительно. Юнги стоит у выхода, приперев дверь своим телом. И медсестра даже испугаться не успевает, как артист начинает говорить, протягивая свой телефон: — Объясни, пожалуйста, что случилось, чтобы я мог остальным передать. Пока телефон не забрали. Девушка кивает и принимает телефон в свои руки. Там уже идет запись голосового сообщения. Не сказать, что это уж очень безопасный способ передачи информации… особенно для самой девушки. Но времени, и правда, как будто бы нет. Джиен быстро описывает картину и отходит на шаг, показывая, что закончила. Лицо Юнги почти не меняется, лишь вначале брови вверх поползли, да рука к затылку потянулась. В общем, было довольно очевидно, что стабильностью и спокойствием жизнь, ни его, ни его коллег по творческому цеху не баловала. Завершив запись, пациент отправляет сообщение и выключает телефон. Встает по стойке «смирно» и выжидающе смотрит на медсестру. Джиен понимающе кивает и отворачивается со словами: — Раздевайтесь по пояс и ложитесь на массажный стол. Какие травмы у вас, что болит? Аллергия? — Травма плеча, спина затекает и хрустит, иногда колени болят. Аллергии не наблюдал особо. — На масла или травы? — Нет. Нужно снимать закрепляющий пластырь? — Да, я Вам потом новый могу выдать. Пока парень снимает с себя толстовку и футболку, Джиен включает музыку на ноутбуке. За спиной слышится шарканье и кряхтение, едва слышно скрипит массажный стол. Теперь можно поворачиваться. — Если Вам холодно, жарко или хочется сделать музыку тише — говорите. При болях тоже не молчите, сейчас буду прощупывать, — предупредила девушка, начиная сеанс. Макушка артиста никак не шевельнулась, но, зато, раздалось очень довольное мычание.***
Небольшой кабинет, много шкафов и ноутбуков. За столом сидит Ли Сиву, скрестив ноги и прикольно положив руки на живот. Пальцы его постоянно меняли свое положение, видимо, в попытке успокоиться. Ким Беман, сел напротив с пустым бланком: — Когда последний раз Вы были в вашем кабинете? Ли Сиву задумчиво поднял глаза к потолку: — На прошлой неделе… когда там у нас было собрание? — Вы замечали что-то странное? — Бан Джиен что-то сделала? Я слегка не понимаю, что я тут делаю, — уточнил врач, — Когда я там был в последний раз, все было на своих местах. Но я давал разрешение на покупку мебели и всего необходимого для работы. Если Вы про это. — То есть вы ничего необычного не замечали? — Нет, — пожимает плечами врач, садясь поудобнее. — А сами Вы туда что-то приносили? — Нет, там уже есть все необходимое для моей работы. Если что-то понадобится, обращусь и закажу через агентство. — Понятно, будьте на связи, если нам понадобится у вас еще что-то узнать. — Так что случилось-то? — все еще продолжает задавать вопросы Ли Сиву, однако со стула уже встает, ковыляя к двери. — Проникновение, — попытался кратко описать охранник, тяжело вздыхая. — Боюсь спросить какого характера, — фыркнул тот, — Буду ждать новостей о деятельности моей подопечной, если она что-то совершила. — Непременно.***
— КХА-кха! — раздалось по всему кабинету и Джиен подняла руки, прекращая массаж. Юнги слегка приподнялся, продолжая кашлять так, будто сейчас все бронхи выплюнет. И легкие. Медсестра подозрительно прищурилась. — Куришь? — Нееет, кха, только приболел немного, — открещивается артист. Джиен неосознанно надувает губы и понимающе кивает. — Если курите, то, пожалуйста, за два часа до сеанса воздержитесь. Остальным тоже на всякий случай передайте. — Слушаюсь и, кха, ложусь обратно. Джиен слегка осуждающе покачала головой, но сеанс продолжила, задумчиво посматривая на часы. Что там у Чон Хосока? Его уже опросили?***
Чон Хосок заходит в кабинет и осматривается. То ли в поисках камеры, то ли диктофона, то ли интерьер заценил. — Присаживайся, — напоминает заместитель руковдителя отдела внутренней безопасности, Ким Беман, тот самый, который совсем недавно проверял Бан Джиен, играя журналиста, — В пересказе Господина Чхве я историю знаю, но все же расскажи еще раз все, что можешь, по этому вопросу… Что видел, что делал, до чего додумался. У тебя почти час был, не может быть, чтоб идей никаких не возникло. — У меня нет столько информации, чтобы рассуждать, — уворачивается парень, качнув головой. Только потом он плавно садится на стул и наклоняется слегка вперед, смотря на охранника. Ким Беман хмыкает и переводит взгляд на листок перед собой. — Пожалуйста, рассказывай. — Утром Ким Тэхен уходил на массаж первым, случайно надел мою кепку вместо своей. Когда я пришел в свою очередь, кепка лежала на шкафчике. А он невысокий, вот такой, — Хосок руками показал и даже на аналогичный шкафчик в кабинете показал… Короче, не прошло и минуты, как Хосок во всех подробностях рассказывал и показывал процесс обнаружения враждебной техники в медкабинете, — …Потом, когда мы с Бан Джиен вышли из кабинета, все ей рассказал, — завершил историю артист и упал обратно в кресло. — Она выглядела удивленной? — Да. И даже испуганной. — Потому что вы увидели камеру? — Потому что я ее схватил за руку и за собой потащил. Мне кажется, если бы она знала, что тут камера, действовала бы не так. Не думаю, что это она подложила. — Как она отреагировала? — Как обычная девушка, которая испугалась и попыталась обороняться, — Хосок пожимает плечами и косится на часы. — Но доказательств, что она непричастна, тоже нет. — Конечно, — соглашается Хосок, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу, — так их и быть не может, в принципе. «Доказывают не невиновность, а вину, господин Ким» — подумал он. Но разумно промолчал. Чтобы не привлекать внимания. — Бан Джиен что-то говорила по этому поводу? — Сказала, что заказывала с Чой Мейчи недавно мебель и прочие расходники. В принципе, может быть кто-то из доставки или из отдела заказов. Или… — Значит… Ким Тэхен тоже видел эту камеру? — Не знаю, скорее просто положил кепку. Иначе историю с камерой разбирали бы уже с утра. Ким Беман кивает и нажимает на какую-то кнопку у телефона: — Вызови Ким Тэхена и Чой Мейчи для опроса. Срочно. — Да, — прозвучало шипящее из динамика и связь прервалась. — Хорошо, если Вы вспомните что-то еще — мы ждем Вас, — Ким Беман даже слегка кланяется, когда Хосок встает со своего места. Артист отвечает поклоном ниже. Что ж, теперь он может идти в кабинет медсестры, за Юнги.***
— Как давно вы получили эту травму и как ее лечили? — Джиен стирает с рук массажное масло и отходит к столу. Юнги сидит на кушетке и покачивает одной ногой. Только что у них была небольшая лечебная физкультура для плеча. — В 2012 году. Я тогда не мог обратиться полноценно к врачу. Мази, обезболивающее и тейпы с бинтами. Закреплял и обезболивал. — Есть ли снимок? — Да, но он в общежитии. — Завтра принеси фото или сам снимок. Посмотрим, что я смогу сделать с лечебной физкультурой и массажем. Но тут скорее операция… — Я понимаю, спасибо. Сделайте так, чтобы я мог двигать рукой как можно дольше. Джиен осуждающе скрестила руки на груди и прищурилась. — Лечить надо, ты уже дооткладывался. Жду завтра. Без опозданий. — Дааа, — довольно покачал головой артист и легко спрыгнул с массажного стола, — Еще раз спасибо. — Конфетку не забудь. И Хосоку отдай, он забыл. — Ооо!***
В кабинет к Ким Беман входит Мин Мина и любопытно осматривается: — Что-то случилось? Нужно какой-то документ оформить? — Нет, садитесь. — Есть то, от чего я упаду? — Есть вероятность. — Меня увольняют? — Нет. — Тогда не упаду, — хихикает девушка, но все же садится. Ким Бемен шутку оценивает, но предпочитает продолжить опрос. — Вы замечали что-то необычное сегодня? — В каком плане…? — К примеру, в кабинете массажа? — Там новая мебель. Девушка так классно делает массаж, что о другом я и не думала. Там что-то было? — Вас следует оповестить. Была обнаружена скрытая камера в виде игрушки. Вы единственная, кого она успела записать. Секунда, две. Мин Мина удивленно открывает рот и тут же его закрывает. — Что ж, хорошо, что я сегодня надела красивое белье. Охранник давится, но одобрительно улыбается от такой реакции девушки. — Уже известно, кто это был? — Нет, поэтому ведем опрос. Не знаете, через кого проходил документ с заказами в этот кабинет? — Нет, но это довольно легко выяснить… Лучше у мой соседки по столу, Ан Расон узнайте. — Благодарю. — А есть подозреваемые? — Если у вас есть идеи, прошу — говорите. — Ли Сиву? Бан Джиен? Тот, кто заказывал все? — И тот, кто оформлял документы. Или их видел. Или распечатывал. Или… — Понятно. Половина офиса. Плюс служба доставки. И… те фирмы, у которых… Половина Агентства, короче. — Но если что-то вспомните или узнаете… Мин Мина улыбается, подмигивает охраннику и, легко и весело, встает со своего места. — Непременно. Охранник устало потирает переносицу.***
Едва стихает медитативная музыка, и Джиен говорит: «Достаточно, можете слезать», как Хосок устремляется к двери ее кабинета, и, просочившись внутрь, закрывает дверь за собой. Джиен уже начинает к подобному закрытию дверей привыкать. Но все равно на всякий случай встает у стола. Э, чтобы держать в поле зрения и пациента, и еще одного …пациента. Хосок тут же делает пару шагов вперед и останавливается: смотри, я не у двери, но и дистанцию держу. И немедленно приступает к докладу: — Я сказал, что увидел игрушку и неожиданно для тебя потащил тебя в коридор. Ты испугалась. Все. — То есть, сказал все, что видел и знал? — Разумеется! Но без вот этого, — и парень изображает двумя пальцами ножницы и косится в сторону стола, где ножницы на прежнем месте. И наготове. Юнги уже надел толстовку, и, выпутавшись из воротника, переводит взгляд с Хосока на Джиен и обратно: «у вас уже и тайны появились?», однако не комментирует, шуршит фантиком и, подойдя поближе, заботливо отправляет в рот младшему конфетку из запасов массажистки. — Ты забыл. — Шпашиба. Джиен хмыкает, умиляясь, однако широким движением указывает пациентам на дверь: — Прошу на выход, господа, часы работы на сегодня окончены. — Спасибо за вашу работу~ — протянул Юнги, выходя первым из кабинета. Следом пошел Хосок, все еще дожевывающий конфетку. Вкусную. Джиен снимает халат, убирает в сумку телефон и кошелек, прячет шоколадку и ножницы в верхний ящик стола, закрывает окно, и, наконец, запирает за собой дверь. Вешает табличку «закрыто\перерыв» и благополучно уходит на опрос, громко и уверенно цокая каблуками. — Это было мило, — хмыкает Юнги, поглядывая на танцора. — Иди нахер.***
Следующей в кабинет вошла Чой Мейчи, аккуратно села на край стула и с вежливым интересом посмотрела на аж целого заместителя внутренней безопасности. У нее сегодня было еще очень много дел. Да и сам день оказался щедр на сюрпризы, так что девушка не была рада внезапному опросу. Однако, причину вызова, спасибо пересланному Джуном голосовому сообщению уже знала. Что, разумеется, тщательно скрывала. — Вы заказывали мебель и прочие вещи в кабинет к врачу и медсестре? — Да, мы вместе с Бан Джиен обсуждали, что нужно взять. За пределы оговоренной суммы мы не вышли. — Скажите, что именно вы заказывали. — Стол массажный, стол обыкновенный, кресло, всякие масла и пеленки с полотенцами. Могу переслать файл заказа. Нужен? — А игрушка? — Игрушка? Что? Нет, никаких игрушек мы не заказывали. Кто-то вписал в наш заказ игрушку? Так исходный файл пересылать? — Если Вас не затруднит. Там же есть название компаний и доставки? — Да, конечно. И все-таки, почему так важна эта игрушка? Ким Бенем обреченно вздыхает, и вводит госпожу менеджера в курс дела, все равно, если Мин Мина из секретариата знает, значит, через пару часов про игрушку-камеру будут знать все, это еще удивительно, что до Цветочка-Чой новости не дошли. — Камера? Много успело записаться? — Нет, вовремя увидели. Дайте нам знать, если что-нибудь узнаете. — Разумеется, господин Ким. — И файл перешлите, будьте любезны.***
Хосок и Юнги уже шли к метро, когда старший вдруг остановился в странном озарении. — Стоп. Ты ее силой потащил из кабинета? — Распереживался, не знал, как сказать, так как была вероятность, что там еще и прослушка. А времени мало. Вот я ее за запястье и взял. Это было херово. — Чел, это было и правда плохо, — подтверждает репер, — Если бы я так с Шинлин поступил, давно бы уже лежал… и если не от нее, то от самого себя. — Сама ситуация неправильная была, — соглашается Хосок, — И, кстати, да, огреб, но не как от Шинлин. — Все-таки огреб. Это хорошо. — Да, иду я нахер со своей эмоциональностью, — посылает сам себя танцор и кривится, — Но я вот чего понять не могу…обычно же так сильно на это не реагируют, верно? Она ж не только вывернулась так, что руку мне отшибла, она ж и ножницы стальные прям вот так, для обороны, взяла, — и Чон Хосок демонстрирует, прям вот как. — А ты откуда знаешь, где и с кем она работала. На свете психов много. И придурков. Хосок немедленно вспоминает сегодняшних желающих массажа из охраны и немедленно напрягается. — Да…не просто так, наверное, она сюда пришла, а не в обычную больницу, — Хосок чувствует себя виноватым просто думая об этом. За свою излишнюю эмоциональность и неспособность договориться словами в таких ситуациях. Перешел границы. Лучше не лезть в это, есть вещи, о которых спрашивать нельзя. Хосок это прекрасно понимает. У каждого есть свои скелеты в шкафу. И то, что девушка так среагировала — вариант нормы, вообще-то. Но больше Хосок за нее хвататься не будет. И другим не даст. Стоп, откуда эта мысль?***
Бан Джиен заходит в кабинет сразу после Чой Мейчи. Девушка обмениваются молчаливым приветствием и прищуром. За столом сидит знакомый охранник, который прикинулся журналистом. Ким, кажется. А имя Джиен не знает. Стоит потом уточнить. Работать с ним придется, видимо, долго. А пока он просто будет «Журналистом». — Прошу прощения за задержку, — Джиен аккуратно садится за единственный свободный стул и складывает руки на колени. — Все хорошо. Расскажите, пожалуйста, как вы заметили игрушку? — Я ее увидела сегодня утром. Подумала, что это господин Ли Сиву принес для поднятия настроения. Особого внимания на нее не обратила, так как меня больше интересовал стол, масла и прочие принадлежности. — То есть Вы ее не заказывали? — Нет. — Мне сообщили, что вы говорили про игрушку, чтобы она была тут в целях безопасности. Пауза. У Бан Джиен от удивления взлетают брови и лицо становится каким-то наивно-придурковатым: — Не уверена, что тем словам можно доверять, так как заказывала я вместе с Чой Мейчи. Про камеру и речи быть не могло. Ким Бенам кивает, что-то записывая себе на листок. Девушка не ожидала такой подставы. Стоп. До нее же уже была Чой Мейчи. Она сказала? Тогда ее аргумент будет нерабочим. Но охранник эту тему больше не поднимает. — Согласитесь, немного странно, что находясь целый день в комнате со странной игрушкой, вы не заметили в ней камеру. — Отнюдь, она стояла на шкафу, а я работала за массажным столом. А потом пришел на сеанс Ким Тэхен, сказал «Она на меня смотрит» закрыл эту игрушку бейсболкой. А потом так ее и оставил, я не сразу и заметила. Журналист понимающе кивает, продолжая что-то записывать. — А испугались вы чего? Чон Хосок увидел эту камеру и попытался вывести в коридор. Испугались артиста, который что-то заметил? — Да. — Или испугались того, что он ЗАМЕТИЛ. Бан Джиен тяжело вздыхает. Это уже походило не на опрос, а на попытку повесить все на новенькую. — Господин журналист, это очередная проверка? — наконец спрашивает девушка, склонив голову в бок, — Я не справилась с заданием, не заметив в игрушке камеру? — Журналист… — на лице охранника проскальзывает улыбка, но быстро меркнет, — тут не до шуток. И нет, это не проверка для Вас, госпожа медсестра. Прошу прощения за мой тон, хотел посмотреть на вашу реакцию. — Я все понимаю, все хорошо, господин Ким. — Ким Бенам. Рад полноценному знакомству. — Это взаимно. На этом опрос завершен? — Конечно. Если заметите что-то странное — сообщите. — Да, и отчет уже отправлен, спасибо, — Джиен очень вежливо поклонилась и вышла за дверь. Что бы сломать так, чтобы ничего потом не покупать взамен? Вот мама бы уже сломала… Или разбила. Нет, этого Джиен делать не будет. Вот придет сейчас домой, выпьет успокаивающий чай, посмотрит что-нибудь дорамное, поиграет во что-нибудь… Сегодня же отец на работе? По идее да. Вот и славно. Настроение сразу поднялось. Чуть-чуть, но поднялось. — Ой! Медсестра Бан, еще раз здравствуйте! — в коридоре, прямо напротив Ким-журалюги сидит заспанный Ким Тэхен и, ни с того, ни с сего, счастливо улыбается. Терпения, Бан Джиен. Этот человек тут тоже не виноват. — Здравствуй-здравствуй, как отдохнул? — Закрыл глаза, открыл, а меня уже зовут в агентство на опрос. Отрубился по щелчку пальцев. А вы где те конфеты покупаете? — Секрет фирмы, — подмигнула девушка, — Аллергии на масло не было? — Нет. — Отлично. Ладно, я пойду уже, удачи. — И Вам!***
Ким Тэхен заглядывает из коридора в кабинет и только потом заходит, прикольно улыбаясь. Сам он помятый, видно, что спал, волосы торчат с одной стороны, а с другой они будто прилипли к голове. Ким Бенам не завидует. — Здрасте. — Здравствуй, проходи, садись. Артист быстро садится, куда попросили и с любопытством и удивлением смотрит на охрану. Типа «а чо я тут делаю-то?» — Было ли сегодня что-то странное в кабинете у медсестры? — Ну…конфеты были необычайно вкусные, — задумался парень, начиная перечислять, — Масла пахли необычайно хорошо. — А игрушка? Мне сказали, что говорил, что она смотрит на тебя. — Да, она на Фредди похожа была. — Какого Фредди? — Ну… а Вы разве не… А! Из ФНАФа…эээ… игрушка такая. Компьютерная. Хорррорная. — …и Фредди? Злодей? — Можно и так сказать…наверное. — То есть ты ничего не знал? — О чем? — …Понятно. Спасибо за сотрудничество. Тэхен снова пожал плечиками, поклонился небрежно и только когда вышел из кабинета, наконец выдохнул, снимая с себя маску сонного дурочка. Ким Тэхен айдол, конечно… Но и актер он талантливый. Особенно, когда мотивация серьезная.***
Рассвет поднимался над горной деревушкой. Это была первая ночь после побега, когда Лис спал не на земле. В курятнике было тепло и мягко. И, хотя пахло не очень приятно, все равно было лучше земли и хвойных иголок в лесу. Лис потянулся всеми четырьмя лапами. Видимо, под утро замерз, и во сне перевоплотился в свой лисий облик, да еще и хвостами укутался… Опасно, но и пусть, зато мягче, теплее и места меньше занимает. Хотя, настолько терять контроль над обликом… ему вообще не свойственно. Вот так заснешь — человеком, а проснешься — лисом и в клетке. Или вовсе не проснешься. Лис ночует с курицами под одной крышей. Услышал бы кто — точно, курам не смех! Но нет! Лис умеет себя сдерживать, когда это действительно нужно. Рыжий зверь высунул мордочку на улицу. Небо светлело, солнце уже встало, но еще не поднялось над горой, так что у ее подножия царили пока ночные тени. Лис тронул лапой траву у двери. Холодно и мокро, как и ожидалось. Трава и земля покрыты росой, но желание осмотреться было сильнее. Так что хитрый рыжий зверь выскользнул наружу, разве что хвосты лишние убрал. Осмотрелся. Принюхался. Прислушался. Никого. Свет в доме тоже не горел. Шаманка наверняка спала. Какая она молодец, что не держит собаку… теперь у нее будет Лис. На страже курочек. Быстро проскочив по грядкам, и вдоль изгороди, Лис вышел к воротам. И снова тут заклинаний не было. Ладно, потом он сам поставит. В человеческом облике. А пока рыжий хищник прошел вдоль стены дома и остановился под окном. За окном было почти тихо, и лишь чуткий звериный слух донес до него тихое сонное посапывание. И легкий запах… Хозяяяюшка, — умилился человек внутри лесного зверя. И — не удержался. В конце концов, что такое для кумихо какие-то три сотни лет? Треть жизни, отпущенной богами? Короче, молоденький и любопытный лисенок встал на задние лапки и ткнулся мордочкой в окно. И тут же что-то вспыхнуло, ударило по любопытному носику наглой рыжей мордочке и нарушитель девичьего сна и покоя повалился на спину, не в силах пошевелиться. Он все видел и слышал. Он все чувствовал. И то, что он лежит в тени на мокрой траве, раскинув лапки, пузом кверху. И то, что словил парализующее заклинание, которого совершенно не увидел на окне. Как и того, что на воротах, приложило прошлым вечером оборзевшего стражника. Солнце поднималось неспеша, холод и влага проникали даже под его густую шерсть… Оставалось только тихо скулить и пытаться сбросить это, неожиданно сильное, и вообще, неожиданное заклятие. Ну, не было там ничего, ничего же не было! Ну ничего, еще немного и…нет, еще чуть-чуть…ну давай же… Лис выдохся. Так и лежал он кверху пузом с вытянутыми лапами, смотря в небо, пока хозяйка дома не проснулась и не выглянула в окно. Лис тут же жалобно заскулил и попытался что-то тявкнуть. То, что он не человек — Хозяюшка поняла еще вчера. А вот то, что он тут бродит под окошком девичьей спальни… Да еще и попался — вот это было стыдно! Девушка некоторое время просто смотрела на зверя из окна и молчала. Но взгляд говорил больше. Лис был почти уверен, что она поняла уже, что он тут валяется и мокнет. — А вот нечего за девушками подглядывать, Рыженький, — наконец заговорила Шаманка, когда Лис уж совсем жалобно заскулил и зафыркал, — Сейчас приду. Через пару минут девушка, и правда, вышла на улицу, надев серый рабочий ханбок. Шаманка некоторое время с интересом осматривала неподвижное тельце, а потом просто наклонилась и подняла кумихо подмышки. — Ты какой маааленький, такой хуууденький, —приговаривала девушка, перехватывая поудобнее, укладывая себе на руку так, чтобы можно было гладить спинку, и села на крыльце, — Щуупленький. Да еще и глупенький, как я погляжу. Лис только пискнул жалобно… давно его так не унижали. И не гладили так… так… и вот так, и еще вот здесь… ага, и за ушками тоже, и хвост… хвостики. Все три. — Ой, у тебя тут шерсть свалялась…и мокрый весь. Полежи-ка тут, за ножницами схожу, — вдруг сказала шаманка и шерсть лиса встала дыбом. Только не ножницы. Опасный предмет! Ими же легко можно что угодно отрезать и какую угодно дырку сделать! Наверное, паника придала сил, или руки Шаманки ослабили заклинание, но, так или иначе, Лис обрел подвижность, извернулся, скатился с крыльца и рванул в сторону безопасного сарая и курочек, так и не осознав, что в процессе борьбы с заклятьем, перекинулся в человека, и сейчас бежит через двор на четвереньках, одетый только в три лисьих хвоста. Промокших от росы, и потому совершенно непрезентабельных и мало что скрывающих. — Срам прикрой! — послышался громкий смех девушки за спиной и Лис наконец осознал свое незавидное положение. Смех все не утихал, и бедный голый парень плюхнулся на солому в дальнем углу сарая. Куры насмешливо смотрели на него с насеста, осыпая перьями и презрением. Шаманка заглянула в курятник, всхлипывая от смеха. — ХОЗЯЮШКА, ТОЛЬКО НЕ НОЖНИЦЫ!***
— Только не ножницы! — Хосок вскакивает с кровати, еще окончательно не проснувшись. — Ты че? — Чимин еще не спал, сидел в телефоне. Лицо у него было такое, будто сейчас лопнет со смеху, — Кто там тебя кастрировать пытался? — Да лучше бы кастрировали, — плюхнулся обратно на кровать парень, прикрывая лицо руками, — Тебе лучше не знать. — Понял, молчу. А руки продолжали дрожать от испуга и, почему-то, странного смеха. Похоже, Бан Джиен ему и правда нанесла психологическую травму… зато во сне погладила по спинке. И за ушками.