***
Джиен устало плюхается на свою кровать с большой тарелкой еды. Сегодня за день она успела выпить только чай и то не до конца. Потому сейчас хотелось просто закрыться у себя в комнате с едой и, наконец, спокойно, без лишних нервов, просто поесть. И только девушка находит интересное видео, в комнату аккуратно заглядывает мама. Не сказать, что Джиен расстроена. Она просто смиренно принимает тот факт, что поест она позже. Ну не любит она есть за разговорами! Живот болит и аппетита нет. Да и еду, которую ей предлагают другие люди… или когда ее приходится защищать от отца, который способен съесть все в доме. И даже чужую долю. Не важно. — Я уже неделю вокруг тебя на цыпочках хожу, — почти жалуется мама, все еще не заходя в комнату, — Как у тебя дела? — Привыкала к графику и людям. Интересные. Мне по контракту некоторые моменты нельзя говорить, так что… всего рассказать не могу. Хотя поделиться хотелось бы, честно. — Я понимаю, — мама слегка кивает головой и наконец входит. Садится рядом с дочкой и просто смотрит на нее со странной улыбкой. — Что? — Любуюсь. Ты у меня такая красивая и хорошая. Джиен довольно улыбается и хихикает. Ей это нужно было услышать. — В тебя пошла. — Ну, что у тебя новенького произошло? — Короче…***
Мимо проезжают машины. Джиен идет по какой-то улице. Здание сбоку от нее выглядит старинным, иностранным. С каменными вырезками, статуями. Где-то наверху висит флаг США. Да, точно, они как раз сейчас в Нью-Йорке. Перед ней идут двое парней. По спинам и повернутым друг к другу головам, можно понять, что это Мин Юнги и Ким Сокджин. Они о чем-то увлеченно разговаривают, не особо обращая внимания на то, что происходит сзади. А сзади как раз идет Джиен с кем-то сбоку. Кажется, это Хосок. Странное сочетание артистов и нее. Хосок молчит и смотрит куда-то вперед. Джиен тоже решает не пялиться на артиста. Но не успевает она повернуться, как какой-то прохожий, мужчина средний лет с проблесками седины, хватает ее за предплечье и удерживает так, что ей приходится остановиться и повернуться. Потом мгновенно отпускает. — Это чО было? — во сне Джиен не позволяет произошедшему пройти без внимания. Она останавливается и очень угрожающе смотрит на прохожего. Тот довольно улыбается и извиняется на английском так, будто и не сожалеет вовсе. Сердце бешено колотится. Девушка чувствует, как ее бережно придерживают за плечи и оттягивают на другую сторону дороги, а потом они идут и… Хосок?.. держит девушку за то же предплечье, в точности там, где ее схватил прохожий. Даже гладит аккуратно, что-то приговаривая. — Мне не больно, все хорошо, — говорит Джиен, но поглаживания не прекращаются, ее все продолжают придерживать и успокаивать. — Что произошло? — наконец поворачиваются двое айдолов идущих впереди. — Мужчина схватил. — Джиен, хочешь Хосок его побьет? — мгновенно придумывает шутку Сокджин. — Смешно тебе, — шипит Хосок, продолжая гладить руку. — Совсем нет, — отвечает Сокджин. Юнги только молча сочувственно посмотрел на девушку и отвернулся. Нечего ему тут делать, уже позаботились и все решили. Сердце успокаивается. Джиен наконец выравнивает спину, дыхание и все что только можно.***
Всю первую половину дня Джиен работала почти на автомате. Улыбалась пришедшим артистам, выясняла их состояние, мнение и так далее. Задавала базовые вопросы по комфорту. И продолжала работать под медитативную музыку, мерно разминая мышцы и расслабляя спину. Иногда замечала, что некоторые осторожно и невзначай высматривали что-то в кабинете. Может, камеру. Если честно, то Джиен сама с утра все помещение облазила, чисто для внутреннего спокойствия. Часы над рабочим столом уже показывали 12 часов дня. Тогда и пришел самый сложный пациент с дополнительным временем. Мин Юнги. Он энергично заполз на массажный стол, скинув тапки и протянул сразу снимок. Джиен некоторое время задумчиво смотрела на печальную картину, пытаясь понять, как бы это можно исправить или укрепить без операций. Почти никак. — Восстановиться полностью без операции и дальнейшего лфк вряд ли получится. Так понимаю, перерыв на операцию и восстановление, не вариант? — Ни шанса, — качает головой айдол. — Ну, тогда будем изобретать. Скомпенсировать… за счет групп мышц, вполне возможно. Ну и массажем уменьшим болевой синдром, там у тебя все в зажимах. Но проблемы это не исправит. — Полагаюсь на вас, — мгновенно принял ее слова артист, стягивая с себя футболку. Джиен понимающе кивнула и отвернулась. Снятие тейпа она услышала мгновенно, на этот раз без вопросов. — А что за мелодия у вас постоянно играет? — Плейлист медитативный, если нужно, я выключу. — Нет, можно погромче? — О, да с радостью. — Потом можете дать посмотреть его? Мне нравится. — Конечно.***
Мелодия телефонного звонка звучит неуместно громко и неожиданно, прерывя совместный массажный транс. Кое-как нажав на экран телефона пропитанными маслом руками, медсестра отвечает на звонок Ли Сиву. — Слушаю вас. — Ты же в агентстве? — Да. — Бери аптечку, тонометр, и дуй на первый этаж. В секретарскую. Срочно. Джиен даже удивилась такой оперативности главного врача. — Так, господин Мин, — сказала Джиен, набрасывая на спину пациента простынку, — Вам задача, написать остальным, что график сдвигается на полчаса. И продолжайте лежать, наслаждаясь музыкой, — протараторила девушка, быстро вытирая руки и доставая из-под стола аптечку. — Да, госпожа Бан, — прокряхтел артист за спиной, когда медсестра уже вылетала из кабинета на полной скорости, громко ударяя каблуками по полу. На первом этаже, у дверей административного отдела лежала на диванчике смутно знакомая соседка Мин Мины из отдела документации. Выглядела она бледной, но находилась в сознании. Рядом с ней, наклонившись, стоял Ли Сиву и что-то ей говорил. Мин Мину Джиен заметила только краем глаза, когда та стояла в дверном проходе и нервно наблюдала за происходящим. — Я тут, что случилось? — Тонометр, — скомандовал врач, протягивая руку. Джиен мгновенно вложила аппарат в руку, готовая к исполнению и дальнейших указаний. Ли Сиву измеряет давление, неодобрительно хмыкает, Джиен и сама видит цифры на экранчике, недопустимо высокие. Так что, не дожидаясь команды, Джиен лезет в аптечку за подходящии к случаю таблетками, пока Ли Сиву опрашивает пациентку на предмет аллергии и принимаемых в настоящее время лекарств. Та только помотала головой. Врач одобрительно кивнул, когда Бан Джиен передала ему в руки выбранный в аптечке блистер с таблетками. Мин Мина, решившая помочь, принесла из ближайшего кулера стаканчик с водой. — Лежим, ждем, когда давление начнет снижаться, — командует главный врач, потом поворачивается к медсестре, — Можете идти, аптечку оставьте тут. Если что — позвоню. — Слушаюсь, — слегка кланяется Джиен, спеша обратно на свой этаж к прерванному массажу и ожидающему ее больному. Юнги, как лежал на кушетке, так и продолжил лежать. Разве что телефон на подоконнике появился. А музыка из динамиков ноутбука стала еще громче. — Вам бы сюда колонку, — вдруг начал артист. — Пока нет. — Это печально. Что-то случилось? — Стало нехорошо одному человеку. — Понятно. Продолжим? До конца чуть-чуть осталось. — Начнем заново. Тебя снова разогревать надо, — Джиен снова нанесла масло и многообещающе пошевелила пальчиками. Юнги только и сделал губами букву «О», радостно готовясь ко второму заходу.***
— Здрасте, — в кабинет заныривает Тэхен и осматривается. — Здрасте-здрасте, проходи, ложись. Как кожа? — Хорошо, ничего не чесалось. — Отлично! Тогда этим маслом и продолжим пользоваться. — Ага. Нуна, а сколько масел у тебя есть? — Лично у меня или сейчас в арсенале? — В общей сложности. — Есть для запаха масла, их очень много, целая коробка. Для личного пользование штуки три… а тут пять. — Для запаха? — Ага. — А можете принести? — Не могу, деточка, — Джиен уже откровенно умиляется от разговора. У нее и раньше были пациенты младше нее. Бывало, что и на много. Редко, но бывало, так что девушка умела с ними говорить и аккуратно переводить темы, — Нельзя тут устраивать посторонние запахи. А аллергия? — Точно, — понимающе-задумчиво кивает Тэхен, уже ложась на кушетку. Дверь резко открылась и на пороге оказался Ли Сиву, собственной персоной, с аптечкой в руках. — Возвращаю, — информирует он, попутно осматривая помещение, — Бан Джиен, меня вчера на разговор вызывали, что ты тут натворила? — Я — ничего, господин Ли, я Вам позже все объясню, — обещает девушка и указывает взглядом в сторону лежащего Тэхена. — Хорошо, буду ждать. Ощущение, что ему это и не надо, если уж честно. Мужчина ушел так же быстро, как и появился. — Ну, что ж, — Бан Джиен размяла кисти рук, — Приступим. Еще немного, еще чуть-чуть и Джиен пойдет домой. А, нет, пойдет танцевать. Общаться, общаться и еще раз общаться. Ей это в любом случае нужно. Информацию сама себя не найдет. В кабинет вежливо стучится Чон Хосок, и у Джиен странный флешбек из сна. Странный сон был. Не нравится он ей. — Добрый день, — здоровается парень, провожая взглядом уже одевшегося Тэхена. — Добрый. Как после массажа? — Пришел в общагу и отрубился на пару часов, — честно признается парень. — Рада это слышать. Проходи и раздевайся. — Как вчера опрос прошел? — Думаю, как и со всеми. Что-то рассказали, что-то попросили рассказать самой. Задали несколько каверзных вопросов. Все. — Понятно. Со мной примерно так же. Сейчас никто не решался говорить открыто на важные темы. Точно не после камер. И пусть сейчас все, вроде как, было чисто, опыт все равно оставался не самым радужным. Тем более, а вдруг само агентство здесь что-то поставило? М? Вот на этом сеансе была благодать. Пациент от поглаживаний быстро расслабился и свалился в дрему. Джиен же продолжала работать руками так, чтобы он и не проснулся и толк от процедуры был. Час прошел незаметно для них обоих. — Если что, твоя доля шоколадки все еще тебя ждет, — напомнила Джиен, самой себе удивляясь. — На диете я. — Тем более забегай. Немного вкусностей — защита от срывов. — Не так это работает, госпожа Бан. Нам потом санкции за лишний вес прилетят, — печально покачал головой артист, — Но, как только все придет в норму — приду за своей долей, даже если это будет другая шоколадка. — Обязательно, — хихикнула девушка, провожая артиста на выход. И убрала шоколадку в нижний ящик стола. Подальше от искушения. В дверь уже входил молодой человек в малость тесноватой и совершенно неуместной школьной форме горчичного цвета: — Добрый день, нуна, — сказал школьник и аккуратно сгрузил рюкзак в угол. — И вам доброго дня, — засмеялась медсестра, — Проходите, располагайтесь. — Агась.***
— Ты в каком классе? — между делом уточняет медсестра, бросая взгляд на ядовито-горчичный пиджак, бережно развешенный на стуле. — Выпускаюсь в этом году. — Экзамены… — хмурится девушка, попутно выбирая масло, которым она сейчас будет пользоваться. — Да… — прозвучало это настолько жалобно и печально, что Джиен пожалела о том, что вообще спросила. — Давай тогда сейчас хорошенько расслабимся и забьем на это, — подмигнула медсестра и улыбнулась, растирая масло по своим рукам. — Да с радостью! — хмыкает Чонгук, плавно ложась на массажный стол. Хорошо и гармонично развитые мышцы перекатываются под гладкой кожей, — Как давно я таких слов не слышал! — Сложное время, все это понимают. Тем более, когда ты еще и выступаешь почти каждый день. — И в общаге живу… никто там не помогает с домашкой и экзаменами, — жалуется молодой айдол и морщит носик. Нос. — Ай-яй-яй, бедненький — Джиен даже головой покачала, осуждая парней. Чонгук все не хотел спокойно укладываться и мешал растирать масло по его спине. — Потому что сами ничего не знают! — говорит парень, победно. И падает, наконец ничком на кушетку. — Даже Намджун? — щурится девушка, для надежности прижимая пациента к лежанке. — А он не хочет, — снова не лежится бантанскому энерджайзеру, теперь он голову повернул, — Последнее время… ладно, это уже наше личное. — Да, понимаю. Итак, если музыка вам мешает или слишком холодно, скажите мне.***
Время массажа закончилось, как и рабочее время Джиен. Быстро переодевшись в спортивную одежду, девушка пошла к договоренному времени в договоренное место — тот самый большой кабинет, считающийся комнатой отдыха на четвертом этаже. На лестнице девушка встретилась с быстро пробегающим Чонгуком. Проводив его взглядом, двинулась следом. И шла за ним всю дорогу до нужного кабинета. Он что, тоже туда?! Об этом ее не предупреждали. Тревога взыграла где-то внутри, но девушка успешно ее проигнорировала. В комнате отдыха было неожиданно многолюдно. И разнообразно. Девушки-визажистки в очень удобной обуви с креативным окрасом, маникюром и мэйкапом, парочка охранниц с затянутыми в строгие пучки волосами, две подружки в офисных прямых юбках и строгих блузках, и неизвестного происхождения крепенькая дама в черной футболке с надписью «стафф» через спину. Да. И вот теперь и медсестра — непредусмотрительно сменившая свой деловой и строгий стиль на спортивный костюм и танцевальные тапочки. Чонгук, вошедший на полминуты раньше, оглянулся и расцвел радостной улыбкой: — О! Нуна Джиен! И ты с нами? — Добрый вечер, медсестра Бан! — немедленно откликнулась маленькая-плотненькая и прыгучая как мячик Данби. — Мы рады, что ты приняла наше приглашение! — немедленно вступила высокая и гибкая Рюда. — Добрый вечер! — поздоровалась в ответ новоиспеченная танцорка. То, как легко и в два голоса ее представили коллективу, да еще и сообщили, что она здесь не так просто погулять вышла, а по приглашению членов клуба, Джиен оценила. И на сыгранную парочку посмотрела с новым интересом: так вот какие вы, авторитетные люди нашего раЁна! Тем временем Чон Чонгук, тоже, совершенно очевидный завсегдатай местного танцевального сообщества уже упал в мягкие объятия дивана и вопросил оттуда: — Скоро корпоротивчик… что будем танцевать? И Бан Джиен выдохнула с облегчением. Вообще-то она всерьез опасалась расспросов. Об камере-игрушке в том числе. Но, либо все и так уже все знали, либо не принято тут было языком трепать. Ну, или в таком разнородном сообществе поднимать неоднозначные темы было просто неразумным. «Как хорошо, когда рядом разумные люди», — думала медсестра Бан, пока ее знакомили с участниками альтернативно-одаренной хореографической команды Бигхит-Энтертеймент. Кстати, дама в черном оказалась видеооператором. Опоздавший к началу собрания нестандартно одетый, окрашенный и подкрашенный мужчина — главой отдела стилистов… — А от менеджеров у нас Мей-Цветочек, но сегодня ее не будет. — А от бантан здесь только мы с Чимином, — немедленно дополнил Чон Чонгук. — А почему не Хосок? — сорвалось с языка у Джиен, которая удивилась несовпадению списка танцоров группы с любителями вольных танцев со стаффом. — Хосок?! — ответил кто-то со священным ужасом. — Не-не-не! — Мы здесь для радости, а он… — Пер-фек-ци-о-нист! — объявил длинное и необидное бантанский брат Хосока Чон Чонгук. — Душнила он, короче… — буркнул кто-то. Джиен реально удивилась. Не похож.***
— Нас много. Можем закосить под SEVENTEEN. — Не. Там такая сложность. Не потянем. Даже если Чимин упростит. — А если что попроще? — MAMAMOO! «1 сантиметр!» — В смысле? — Такая песня… я сейчас найду, — и Данби, для которой тема актуальна, немедленно извлекает телефон и делится с группой. — Что? Там есть хореография? — удивились девушки, заглядывая в телефон Чонгука. — Там не столько хореография, сколько харизма, — объяснил паренек и выжидающе посмотрел на Джиен. Та довольно кивнула: — Мне легкая хореография, вам прокачка харизмы. — Звучит хорошо. — Стоп! У нас полно народа метр семьдесят. — А у меня сто семьдесят четыре! — делится Чонгук своей последней радостью. — Данби с Чимином в центре, нас по краям. — И менеджера Хана позовем! — А вы его что, до сих пор не позвали?!***
— Пупупу, тумпумпум, трампам, — тихо напевал себе под нос Хосок, аккуратно складывая обувь в обувницу, и развешивая куртки на вешалке, — Какая неожиданность, что все это должно находиться там, пум-пум-пам. Намджун таки свалил из общаги. Благо, хотя бы не на велосипеде. Он каким-то образом сломался под руками лидера, так, что переднее колесо просто укатилось вперед без самого велосипеда вниз по улице, перед домом. Его пришлось ловить. Как итог, Намджун ушел еще более злой, чем был до этого. Хосок мелкой походкой прошелся по гостинной и кухне, совмещенной со столовой. Быстро вернул на места все раскиданные вещи. Так…зарядка Чиминова телефона. Хосок шаркает тапочками в сторону его с Чимином комнаты. Там, уткнувшись в подушку дремлет его сосед: — Чимин-ни, кладу зарядку в твою тумбочку. — Мгм. — Точно услышал? — Ммм. На его совести будет. Хосок продолжил возвращать вещи хозяевам, напевая что-то под нос. — Хен, кладу твою красную кастрюльку в верхний шкафчик! — Ага. — Точно слышал? — Ага, — слышится со второго этажа. Хосок прищуривается, смотря на пол у холодильника. Опа! Кремчик. А говорили, что убирались! — Народ, кладу крем в холод…да он просрочен уже! Выкидываю! Ответа не последовало. Хосок пожал плечами, так как это было вполне привычное дело, и пританцовывая под свою собственную песню в голове, пошел за пылесосом. Хосок, в своих любимых шортах, с повязкой на голове, чтобы волосы не мешали и в свободной майке выглядел максимально зажигательно, усердно водя щеткой пылесоса по любимому ковру в гостиной. Подошел Юнги и хитро улыбнулся. Хосок взглянул на него, ничего не понял и не услышал, и продолжил работать. — НА…Б…ДА… — что-то сказал Юнги, и Хосок посмотрел в его сторону прищурившись, будто так лучше услышит: — Че говоришь? — Че говоришь? — переспросил Юнги, который за шумом пылесоса тоже нифига не услышал. — Тебя не слышно! — Че говоришь? — Че говоришь? Хосок показывает рукой «стоп», и выключает пылесос. — Чего? — Как думаешь, стоит мне сейчас его велосипед починить? Или пусть так постоит? — Там поломка серьезная, так что если есть время начни, — не понимает к чему этот вопрос Хосок и уже готовится снова включать свой агрегат, как Юнги с хитрой мордой достает из кармана своих домашних штанин какую-то трубочку с загогулинами по краям. И демонстрирует Хосоку. — Ты нашел его… деталь? — осторожно интересуется танцор. — Я спер его деталь, — без всяких признаков раскаяния отвечает хен, — Теперь я прощен? — улыбается одними уголками губ старший и чешет макушку. — Пеший Намджун это несомненно прекрасно. Но, хен, ты и раньше был прощен, — посылает сердечко Хосок, явно довольный сложившимися обстоятельствами. Юнги прикольно кивает головой три раза и отправляется на лестничную клетку к поломанному из лучших намерений велосипеду. — Главное ему теперь не сказать, что все починили! — Че говоришь?***
— Ты опять своего пидораса достал? — мимо столовой в сторону лестницы неторопясь проходит Юнги. — Не пидораса, а пипидастр! А! — очень энергично начинает махать своим любимым инструментом артист, — Забыл сказать, наушники у тебя в тумбочке. — А? — Ага, ага, иди. Хен. Юнги на это только щурится и просто уходит. — Пум-парам-пам. Тум-тум-тум-тум! Звон ключей и дверь в общагу тихо открывается. Кто-то быстро разувается, не скидывая обувь. Хосок думает, что пришел явно не Намджун. В столовую вплывает как лебедь Чонгук, продолжая плавно водить руками из стороны в сторону. Он задумчиво двигается, забирает у Хосока его любимый пипидастр и продолжает двигаться по кругу в гостинной мелкими шажками, иногда останавливается, отходит назад, будто плывет, и совершает вращательно-поступательные движения пипидастром и бедрами. Таким образом в задумчивом состоянии, младший из бантан как будто танцует. Хосок, от такой картины, тоже замер, с неким интересом рассматривая что учудит на этот раз младший. Но выходило у него и правда неплохо. — Ооо… Чонгук-и, это ты где научился? — Джиен-нуна научила! — тут же отвлекается макнэ, и ударяет волшебной палочкой по столу, — Она оказывается танцевала. Круто да? А это было сюрпризом? — не понимает Хосок, но кивает. Только через пару секунд раздумий он понимает, что «знал» об этом только из снов. Парень будто от боли откидывает голову назад, желая удариться об стену, но только и делает что смотрит на люстру. Надо бы тоже помыть. — Что? Медсестра? Где она тебя научила? — Она тоже на те занятия по танцам ходить начала, — продолжал рассказывать Чонгук так, будто он первоклашка, рассказывающий про события в школе, — Мы сначала MAMAMOO порепетировали, потом разговорились по душам, а потом я ее попросил показать что нибудь из традиционных корейских танцев. Она меня этому научила. Хен, она так круто двигается, когда танцует. Если ей дать длинную юбку, то можно будет подумать, что она плывет, а не идет, — Хосок, если честно, не особо успевал за скоростью речи паренька, но яростно пытался все запомнить, — А еще я узнал, что она планирует дальше учиться и повышать квалификацию…или как там у врачей это называется. Ой, а еще Рюда смогла встать на мостик с стоячего положения. Чимин-щи, ты много пропустил! — Аа? — из комнаты, будто на автомате выполз сонный «Чимин-ще». — Пипидастр мой отдай, — тянется за своей вещью Хосок, еле заметно вздыхая, — Доброго утра, соня. — Мм, — только и прокряхтел сосед, садясь за стол, — Что я пропустил? — Джиен тоже теперь в группе танцоров. Глазки Чимина разлепляются сами собой и он удивленно смотрит на макнэ, ожидая подробностей. Хосок, покачав головой, пошел дальше стирать пыль со всего что видит, бурча, что его чего-то в эту «группу танцоров» никто не зовет. И не понятно теперь, обижаться или радоваться. Может…он тоже потанцевать с Джиен хочет? — Пчхе! — Будь здоров, расти большой. — Кстати про это, мы сегодня же MAMAMOO танцевали, а там смысл песни такой… Далее Хосок уже не слушал, уйдя убираться в гостинную. Джиен, Джиен, Джиен. Такое ощущение, что она везде. Это уже похоже на какое-то помешательство. И то ли Хосок улавливает разговоры о ней и запоминает, то ли и правда часто говорят о ней. Надо бы как-то попробовать бороться с этим? Иначе до проблем не далеко. Вот говорил он Намджуну с Юнги — осторожнее, не надо! Одумайтесь! Оно вам не надо! На сколько вы уверены в своем выборе и берете ли вы за это ответственность? Допытывал он их короче и выступал голосом разума, а не того что ниже и…еще ниже. Он про сердце, если что. А ему кто такой вынос устроит? Тут же все романтики и меланхолики! А самому себе слишком больно. Хотя и другого выбора не остается. Да…а еще можно было бы посоветоваться с Юнги, как с первооткрывателем. Нет, уже пытался. Хосок, пока прошел только половину комнаты. Приостановился смотря куда-то в пустую стену. Надо найти минусы в Джиен, может легче станет. Наивная и одновременно тревожная. Это Хосок вспомнил об отправленном голосовом и ножницах. Поделилась шоколадкой. Это мило. Она очень самостоятельная, и будто не позволяет о себе заботиться или помогать. Минус для того, чтобы к ней сблизиться, но не ее минус, а скорее сложность. Кажется, были какие-то проблемы с мужчинами. Не просто же так она среагировала. На секунду, Хосок представил, что Джиен сама поставила ту камеру чисто для своей безопасности. Но нет, не она. Что еще. Хосок начал протирать телевизор, попутно жестикулируя другой рукой, будто таким образом думая. Танцует. Ну тут огромный плюс лично для Хосока. На каблуках. Наверное тяжело ходить, зачем себя мучить? Но выглядит это красиво. У нее вообще фигура красивая. И одевается она всегда очень женственно… Хосок быстро затряс головой, и ударил пару раз себя пипидастром. Он минусы искал! — Хо, ты че? — у входа в гостинную стоит Намуджун и не особо понимает че тут происходит. — Ниче, думаю. Сделав понимающее лицо, лидер уходит в свою комнату, решая оставить парня одного. Только потом танцор понимает что пипидастр пыльный и придется снова мыться. Ну и хорошо! — Э! А где моя зарядка? — послышалось из кухни, и танцор закатил глаза. Сейчас этот прекрасный пыльный пипидастр окажется не в очень прекрасном месте!***
Шаманка мягко ступает по хвойным иголкам и опавшим листьям, будто покачиваясь и плывя. В руке у нее снова связка колокольчиков. Они иногда звенят, призывая духов, когда девушка делает намеренное, отточенное движение запястьем. Шаманка в белом ханбоке все продолжает плыть по кругу, иногда останавливаясь. Лис лишь наблюдает издалека, стараясь ей не мешать. Особо опасных духов он тут не чувствует, а с другими и она справится и без него. Хотя, учитывая, с какой легкостью она управилась с треххвостым Лисом… похоже, что и злые духи непогребенных ей так, на один зубок. — Лисенок, уйди подальше, а то я только тебя чувствую. Лис в образе человека в поклоне послушно отступает еще на десяток шагтов и устраивается за деревом, у небольшого склона, по которому они сюда поднялись. Значит ли это, что и при первой встрече эта шаманка поняла, кто он на самом деле? А для чего она тут духов ищет? Ведь явно не провожает же сейчас никого? Ей Лиса мало? Он не достаточно силен для нее? Да ну, бред какой. Он ей нужен. Грядки полоть, к примеру. — Не пришел никто, — разочарованно говорит шаманка, наконец приходя в себя, — В следующий раз даже не просись, ты со мной не пойдешь. — Ну и больно надо. Больше денег заработать успею. — Дарую тебе удачи в этом желании, — хихикнула девушка, проходя мимо. — Я помогу, — немедленно подскакивает Лис, предупредительно протягивая руку и начиная спускаться чуть ниже по склону. — Как это мило, — щурится девушка, принимая помощь, но точно не от того, что она ей и в самом деле нужна. Лис и сам знает что она сама может и подняться и спуститься в этом белом ханбоке, не запачкав подол. Девушка держится за руку Лиса, почти не опираясь на нее. Но держит же! Лисенок внутри под теплом ее ладони чуть ли всеми своими хвостами не виляет и ушки не прижимает, в ожидании ласки. На середине пути, не выдержав такой теплоты и мягкости с чужой стороны, Лис просто от эмоций тянется к шаманке, чтобы ее обнять, или поднять, или покрутить…он еще не понял. Девушка взвизгивает забавно, но не вырывается, не кричит испуганно. Она принимает крепкие объятия и проводит крепкой ладошкой вдоль спины, от затылка и вниз. Лиса от этого распирает еще больше. Но…а что скажут другие? Это деревня, а она не вышла замуж. — Не фырчи так, я шаманка, мне вообще замуж выйти не судьба. Если бы было можно, летел бы ты тут с пригорка, мой дорогой, — потрепала волосы неожиданного претендента на свое девичье сердце шаманка, — Ну что сам пришел, сам попался. Не избавишься ты теперь от меня, клыкастенький. Лису удалось только что-то профырчать, хотя он все еще находился в человеческом облике. Что-то в лесу прорычало и темным пятном метнулось в их сторону. Лис только и успел, что развернуть девушку, меняясь с ней местами, подставляя под удар беззащитную спину.***
Хосок просыпается в 3 часа ночи. С бешено колотящимся сердцем и полным осознанием. От нее он никуда не денется, но вот она от него…