***
Уже четвертый час без перерыва парни репетируют все возможные и невозможные ситуации, которые могут возникнуть на сцене во время выступления. Через несколько дней уже ММА, то есть Melon Music Awards. И все бы ничего, даже саму площадку они знают, так как буквально вчера там выступали. Да, вручение ежегодных премий будет проходить в том самом здании, где очень дружелюбная охрана. И сказать, что Хосок громко угарнул с новостей — ничего не сказать. Итак, Хосок и Сон Сондык ходят по, уже душному, залу, сложив руки на груди, и внимательно следят за тем, как выполняют движения остальные. В случае чего Хосок идет объяснять микро моменты еще раз. Потом еще раз. И еще раз. До тех пор, пока не получится. И то, что парни сами не подходят спросить, немного расстраивает, так как это все только замедляет. Нет, Хосок бы и сам не против закончить все пораньше, да только перфекционизм и чувство ответственности не позволяет. А некоторым…особо танцующим, такое чувство, видимо, не особо мешает. Еще один прогон, уже вместе с подтанцовкой. В зале уже не то что танцевать, дышать негде. А ведь парни так и не поели. Хосок не удивится, если скоро кто-нибудь тут сляжет. Потому еще внимательнее следит за всеми. Теперь Сон Сондык ушел мучить подтанцовку, оставив мемберов на Хосока. Откуда такое доверие к танцору — Хоби не особо понимает, но честно старается. И сам подходит с вопросами, предложениями. Вот он сидит на полу, смотря как парни, уже вполсилы, танцуют FIRE, вот Юнги путается в своих ногах, вот Хосок встает, заглушая музыку и… Хосок открывает глаза, лежа на полу. В лицо светит яркая лампочка, в ушах все пищит, а по лбу, щекам, шее, спине, рукам, и занемевшим ногам стекает холодный пот. Свет кто-то закрывает, и словно сквозь воду, парень слышит громкий женский голос: — Выносите его отсюда, дышать же нечем! Хосока распутывают из того положения, в котором он был все это время. Кажется, поднимают и куда-то тащат. — Я сам, — только и успевает сказать он, пытаясь слезть с рук. — Лежи смирно, — командует девушка откуда-то сверху-сбоку. Хосок смиряется со своим положением и просыпающимся чувством вины, и цепляется за шею Чонгука, который очень быстро несет старшего в медицинский кабинет. Стук каблуков стихает раньше, чем парня доставляют в кабинет и кладут на кушетку. Окно открыто нараспашку. Хосок все видит, почти все чувствует и понимает. Джиен быстро подкладывает под ноги парню свое пальто. Где-то в проходе виднеются знакомые силуэты. Хосок им расслабленно машет, и даже улыбается, показывая, что он уже пришел в себя и скоро вернется. Лица он не видит, но может предположить, что их он не убедил. — Это вода, — информирует Джиен. Хосок сам приподнимает голову и пьет. Девушка снова отворачивается и лезет в шкафчик. Теперь ему на всякий случай мерят давление. — Нет необходимости, мне уже легче, — пытается улизнуть парень, и рукой машет. — Тут я решаю, что нужно, а что нет, — напоминает девушка, — Лежи молча, трудоголик. Так, господа, — разворачивается девушка ко все еще стоящим в проходе мемберам, — Кто помнит, что вы сегодня ели? Скромное молчание ей ответом. Только потом Юнги прокашлялся: — Мы вечером плотно поели и утром были не голодные, — выворачивается хитровыдуманный Мин. — Хотелось бы верить, — принимает ответ девушка, шурша чем-то подозрительным. За спиной не видно, хотя Хосок пробовал подсмотреть, — Так, танцор, сейчас ты лежишь тут, дышишь свежим воздухом, ешь шоколад и пьешь воду. Остальные, — положив в раскрытую ладонь пострадавшего раскрытую, ту самую, упаковку шоколада, девушка поворачивается к мемберам, — У вас перерыв на подышать и поесть. — Нас не отпускали, — возражает Чимин. — Хорошо, пойдем, попробую объяснить, — принимает такой вариант Джиен, закатывая рукава еще выше. Звук каблуков и топот ног отдаляются. Хосок так и продолжает смотреть в потолок, думая о вечном.***
Джиен возвращается в кабинет уже спокойная, рукава рубашки снова сползли вниз, показывая, что время срочной работы закончилось. Хосок в кабинете и правда продолжал честно лежать и пить воду. К шоколаду не притронулся. — Поешь, — все же просит девушка, садясь на свое кресло, — Хуже от этого не станет. — Знаю, — соглашается парень, медленно садясь и аккуратно убирая ноги с пальто девушки. Даже оглядывает его на предмет пятен, — Но мы договаривались вместе съесть, а не я один. Брови Джиен собираются в хмурую и подозрительную кучу. Да, такие слова были ранее сказаны. Но сейчас кажется, что они слишком…резкие какие-то. Джиен свои мысли по этому поводу не озвучивает, кусочек шоколада берет. Но и Хосок не слепой и видит ее недовольный вид. Девушка объясняет: — То есть ты не ел, потому что пообещал поесть со мной? — Ну, не прям поэтому, но одна из причин. Обещания надо держать. Джиен осуждающе качает головой, но берет второй кусочек. — К чему вы так убийственно готовитесь? — Хорошее описание, — хмыкает танцор, — Одна из главных музыкальных премий, ежегодно вручаемая в Корее. А парней отпустили на перерыв? — Да, всех отпустили, чтобы проветрить помещение. Значит, вам там будут награды вручать? — Насчет нас — не знаю, конечно, но мы пытаемся. — Оно и видно. Знаешь, иногда чтобы что-то получилось, надо дать волю случаю. — Подготовиться по максимуму и дальше будь что будет. — Своему максимуму, — поправила девушка и Хосок кивнул. — Честно, даже не понял, что произошло. — Ко мне в кабинет влетел Чонгук и сказал, что ты «отрубился и все». Хосок недовольно поджал губы в пролезающей улыбке, задумавшись. — Я в тот момент вставал с пола. — Давление… — объясняет девушка и, вдруг что-то поняв, дергается, — Так! Шоколад ешь и зубы мне не заговаривай. Хитрый лис нашелся мне тут! — Как ты узнала? — строит бровки домиком парень, давя улыбку. — Что ты лис, или что ты зубы мне заговариваешь? Хосок наивно хлопает глазками, удивляясь совпадениям. — Интуиция и работа в больнице и не такому научат. Все, я свою часть съела, — Джиен отламывает последний кусок и забрасывает в рот. Хосок, как бы не старался придерживаться диеты, все равно не устоял.***
В тот день парней отпустили пораньше, пообещав, что свои часы они отработают в следующие дни. Но ведь не только в танцах была основная проблема. Они же еще и поют! Так что, решив, что отрепетируют вокальные части сегодня в общаге, парни ушли домой. Проходили дни. Все же назначенная диета, большое количество танцев, теперь в ежечасно проветриваемом помещении, много вокала, как во время танцев, так и без них. И снова отработка мельчайших деталей. Лечь четко по кругу. Сцена, где развязались шнурки, упал микрофон, слетела аппаратура, столько всего! Только иногда из коридора был слышен спокойный приветливый женский голос и иногда стук каблуков в определенном, только для Джиен свойственном, ритме.***
Восемнадцатое ноября, вечер. Отец громко бродит по дому и в срочном порядке собирается на внеплановое дежурство непонятно где и непонятно почему. А потому, надо срочно сложить все вещи в определенные места, приготовить определенную еду, вскипятить обязательно полный чайник. В другом чайнике приготовить заварку. А в третьем — кипяченую холодную воду из первого чайника. Джиен все это видит с самого рождения и ее это почти не бесит. Сумка с вещами уже стоит на тумбочке у выхода. Форма отглажена и висит на шкафу. И спать он ложится четко в 20:30. И если хоть один кот пробежит — будет недовольные крики, бурчание и обещания что котиков придушат или на улицу отправят. В детстве Джиен в это верила. А сегодня, девушка просто лежит у себя в комнате, читает учебник по анатомии человека и радуется, что неделя дежурства окончена и завтра она едет просто в агентство.***
Семь утра, девятнадцатое ноября. Хосок сидит за кухонным столом и молча пьет кофе, мысленно пробегаясь по всем движениям на сцене. Странное чувство, что сегодня все пойдет не так, нависает где-то над головой и тоненько пищит. Будто Хосоку тяжело сосредоточиться. Как же он не любит такие мероприятия! Хотя прекрасно понимает, что они очень важны. На кухню приходит Чимин, сонный, растрепанный и с басистым голосом. Хоть кто-то хорошо поспал, потому что Сокджин у плиты стоит с красными глазами и опухшим лицом. Сил, как-будто вообще ни на что нет, но сегодня очень важный день. — Вот почему именно сегодня? — говорит одними губами Хосок, и тут же отпивает из чашки остывший кофе.***
Джиен проверяет в тетради запись на сегодня и делает удивленную рожицу. После тринадцати часов нет никого. Хотя…может дело в выступающих мемберах? Интересно, а это можно будет посмотреть в прямом эфире? — Мя. Девушка дергается от неожиданного басистого мявка и оборачивается на звук. У фикуса стоит полный, пушистый кот и очень угрюмо рассматривает медсестру. Хотя, судя по окрасу, Джиен сказала бы что это кошка. Трехцветная. Джиен откладывает тетрадь и начинает медленно подходить к недовольной красавице. Кошка на это реагирует только хмурым видом и покачиванием хвоста. Однако от фикуса, который, кстати, по ощущениям, скоро завянет окончательно, не отходит. На стук каблуков кошка дергает ушами. Джиен останавливается от сего великолепия на расстоянии протянутой руки и присаживается. И только она тянется дать понюхать руку, как кошка агрессивно мявкает и со всей силы ударяет по тыльной стороне ладони. Впрочем — когти не выпускает. Джиен отдергивает руку, признавая за кошкой право быть не тронутой, даже кланяется слегка, и уходит. — Вот так работники в агентстве! Почему мне про нее никто не рассказал за этот месяц? — почти обиженно бурчит девушка, поднимаясь в свой кабинет. А кошка-то боевая!***
— Круг, круг, круг! Блин! — все продолжает ругаться Сон Сондык, глядя на то, как в процессе исполнения танца легли парни на сцене. Сейчас их время репетировать. И их задача — лечь четко на круг на полу. Он будет показан на экране под их ногами, впрочем, как и другие рисунки. — Тэхен, Юнги, Намджун, Сокджин! Парни молча продолжают танцевать, стараясь не сбиться. Хосок понимает, что все эти крики хореографа никак не помогают. Только хуже делают. Однако, они справедливые.***
Вот парни снова в своей гримерке. Казалось бы, всего несколько дней назад — все комнаты были в их распоряжении, а сейчас — и визажисты, и стилисты, и операторы с прочим стаффом — все ютятся в одной комнате, которую Джиен три недели назад использовала как пункт первой помощи. Тут буквально в самом начале стояло одно кресло и все! Потом, конечно, притащили еще раскладных, но это потом. Парней красят. Где-то справа раздается голос Чимина — это он все еще пытается распеться. В коридоре слышится стук каблуков и часть стаффа и парней, почти в надежде, поворачивают голову: — Медсестру все же вызвали? — делится общей мыслью Данби. Но…в дверях они видят, как мимо проходит громадный мужчина негроидной расы, с дредами, в корсете, в шляпе и на громадных каблуках. — Не Джиен, — констатирует Намджун, и неосознанно потирает бедро. Ли Сиву, который сегодня на смене, снова где-то пропадает. — Помяни черта, — хмыкает Юнги, и Хосок видит в проходе Главного Врача собственной персоной. А еще главу безопасности Чхве Йонга, он же Акул, он же с недавних пор Папопчка Чхве. Много, в общем, у безопасника кликух. И все правдивые. Мужчина стоит за спиной врача, скрестив руки на груди и задумчиво обозревает гримерку. — Намджун, пошли укол делать, — зовет врач своего пациента, а Хосок немедленно напрягается. Он знает, как нелегко дается Намджуну борьба с зависимостью. И вот… снова?! Парни вокруг — не в курсе. Так что радуются, что врач пришел и начал лечить. Только Джун и Хосок хмурятся и переглядываются. — У меня нога болит не так сильно, не нужно колоть сильные обезболивающие, господин Ли. — Твоя ответственность будет, если не сможешь движение нормально сделать. Или собьешься. Хосока передергивает. Рука визажиста дергается следом, и кисточка с тенями попадает в глаз. — ЙУЙЙЙЙ! — воет парень, наклоняется вперед, хватаясь за глаз. — Держи, промой, — тут же передает средство для очищения визажист, виновато кривясь. Ли Сиву даже не дергается. Через пару минут боль проходит вместе со слезами. Хосок остается последним не накрашенным. Ну…зато Намджуну не пришлось придумывать ответ, — позитивно думает Хосок, убирая ватный диск. Все нормально, глаз не красный.***
Еще один интересный момент. Только их комнату не трогала местная охрана. Сегодня их стало еще больше, видимо вызвали подмогу, как для полноценного матча. За их часть рекреации отвечал большой, круглый во всех местах, неуклюжий мужчина. Но насколько он был дотошен в своей проверке, настолько и честен он был. Нет пропуска, хотя я тебя уже пятый раз вижу? Не важно, по инструкции тебя пускать не положено! Ты выглядишь как айдол и ты забыл пропуск? Не важно, по инструкции не положено! Ты охранник? А форма где? А пропуск? А бейджик? Не положено! И так далее. Его даже свои сотрудники не трогали. Хосок чисто из любопытства выходил в коридор, проветриться и побыть наедине с собой. Ага. Да только местная охрана, проводящая обыск (или что они вообще делали) рванула сразу к нему. И тут же дотошный кругляш отвечающий за эту и еще несколько комнат, оказался рядом и объявил, что досмотр и, тем более обыск в отсутствие полиции — не по инструкции! Сотрудники местной охраны округлили глаза, покачали головами, мол, бывает же такое, но отстали и более никого не беспокоили. А Хосок вернулся в гримерку и положил пропуск в карман штанов. Из уважения к чужому профессионализму и гиперответственности.***
Время 14:00, все, кто сегодня записался на массаж, уже прошли. От них Джиен и узнала, что не так. В 13.00 началась трансляция ММА, а это значит, что все сотрудники агентства, не задействованные в выступлении сейчас смотрят ее. Джиен была бы рада уехать домой и посмотреть все это с мамой, но — рабочий день до 18.00, а это значит, что к тому моменту трансляция закончится. Ничего. Они все равно сегодня засядут и посмотрят что-нибудь, раз отца дома внепланово нет. А еще это значит, что трансляция уже час как идет. Джиен проходит в конференц-зал и, как и говорила одна ее пациентка из финотдела, там включили на весь экран видео. По ощущениям, на собрании столько людей не было, сколько сейчас. — Парни уже выступали? — Джиен тихо подсаживается к Мин Мине, на первом ряду. — Нет, но награду одну уже получили. — Ооо! — Это вторая по значимости награда, они попали в ТОП-10, среди айдолов, — объясняет девушка, поправляя очки. — Это же круто. — Они тут за другими наградами, — с ряда позади наклоняется еще одна знакомая девушка, — Хотя…они так ни разу ее и не выиграли. Хотя бы одну из трех. Это — последний шанс посоревноваться. Джиен не особо понимает, почему последний. — Они в этом шоубизнесе уже три года, топ-10 это прекрасно, но среди айдолов самые заветные награды — это «Артист года», «Альбом года» и «Песня года». — Но вот в чем проблема, — Мин Мина отворачивается от экрана, — Некоторые награды, к примеру «Альбом года» на 60% зависят от покупок самих альбомов фанатами. Не всегда это все честно проходит. Голосование фанатов и мнение жюри вместе — всего 40%. В остальных номинациях соотношение другое, конечно, но это — прямо чувствуется. Значит…они эту награду не выиграют из-за того, что другие мухлюют? Звучит, как оправдание что «они плохие, а я хороший», но Джиен молчит. — SEVENTEEN выступают! — дергает Мин Мину соседка с другой стороны. На экране парни, одетые в черное и белое. А также маленький видеоролик с игрой в шахматы. — Блин, нашим надо было тоже сделать. — За какие деньги? Наши? — бурчит кто-то сверху. — О! Он лошадью будет! — кто-то пытается угадать роли артистов на доске. — Конем. — Да хоть пони! Джиен включает телефон и начинает переписываться с мамой, делясь впечатлениями.***
Уже час, как парни сидят в зале, точнее, на одной из специально выделенной для номинированный артистов площадок, и дружно наблюдают за выступлениями других артистов. Иногда это что-то знакомое, иногда — то, что девочки из стаффа любят танцевать… вместе с Чонгуком и Чимином. Хосок знает, но в компанию не лезет. Его там не особо жалуют. Перед ними сидят EXO, новенькие TWICE, BLACKPINK, сейчас дружбаны из SEVENTEEN ушли на сцену. Они не выиграли в номинации «Мужской танец», что странно, на взгляд Хосока. И, как минимум, настораживает. Ладно, пора идти — переодеваться и на сцену… Ручки чувствовались странно ватными и нужно было срочно привести себя в норму. Падать в обморок, а уж тем более лажать на сцене никто из парней не собирался.***
— О! Этот клоун выступает! — раздалось с задних рядов, когда на сцену вышел кто-то для Джиен совершенно незнакомый. Хотя читал реп он, вроде как, вполне неплохо. Парень стоял за решеткой, а антураж заставлял подумать, что это цирк. Текст песни правда был…секс, секс, бухаем и колемся! А потом еще раз и под другим углом. Но, кажется, у стаффа было свое отношение к этому артисту. Мин Мина тихо шепнула на ухо медсестре: — Он как-то оскорбил Намджуна в своей песне. О, теперь понятно, почему его так не любят. — Хочу такие дреды! — Мне кажется, они прикреплены к кепке. — Хочу такую кепку!***
Они уже стоят за сценой. Идет очередное вручение наград, но бантан в этом списке явно нет. Иначе бы они не стояли сейчас за сценой. По сторонам от входа на сцену стоят громадные греческие статуи. Из пластика, конечно. Но все равно-как их нес стафф — Хосок, честно, даже представить не пытается. А вон то пламенное кольцо с надписью BTS, и — подавно. В коридоре они прошли мимо группы крупных накачанных мужиков сурового вида, интенсивно пахнущих керосином. Агентство решило зажигать неподеццки. J-Hope сейчас в полном порядке. У него вдруг появились силы, энергия, уверенность. Такое происходит только перед самым началом выступления. Когда ничего изменить уже нельзя, и остается только выложиться на полную. Хосок поворачивается к команде и еще раз прогоняет на словах весь танец, обращает еще раз внимание на тонкие места и недочеты. Даже что-то показывает. Стафф, менеджеры и хореограф стоят вокруг, то ли прикрывая артистов от внешнего мира, то ли внимательно следя за каждым шагом. Намджун отпивает немного воды, смачивая горло. Чимин снова срывает ноту. Потом еще раз поет и берет ее. Раз на раз не приходится. — Давайте, — зовет Хосок, протягивая руку и все сразу встают в круг, кладя руки на руки товарищей. Все хором: — Ban-bangtan BANGTAN! — руки вместе опускаются. Хосок видит, как Юнги сбоку традиционно отворачивается от центра круга. Все, как и должно быть. Они справятся. Уже под сценой им в последний раз поправляют прически, макияж, одежду. Чонгук скачет веселым зайчиком, показывая на камеру, что все прекрасно. А ведь у него завтра выпускной экзамен. Хосок еще раз проверяет свои связки. Крики из зала, Хосока снимает их оператор и J-Hope приходится погримасничать. Даже за сердце схватиться, мол, вот что делает публика с ними. Камера выключается. Стафф отходит. Микрофон прикреплен нормально. Наушник… порядок. Хосок осматривает всех. Встречается глазами с Намджуном. Тот занят тем же. Танцор дарит лидеру легкую, быструю улыбку и отворачивается к сцене. Сейчас их поднимут и начнется.***
— Наши, наши, наши!!! — ООООО! — Тише! — ооо! Джиен завороженно смотрит на экран. Она эту песню за последние несколько дней уже выучила наизусть, так что теперь она смотрит просто на танец с осознанием текста. — На декорации не поскупились! — А костюмы! Как вампиры! — Мейчи добилась своего, конечно, с этим камбэком. — Тише! Хосок танцует так… так! Он так двигается, так улыбается, играет лицом, телом, голосом. Не отходит ни от одного движения. Даже самого маленького движения. Джиен уважает его. И ловит каждое его движение. Чисто с эстетической точки зрения. — Когда они успели заказать эти статуи? — Ты не видела? Они у нас недели две стояли в подвале. У них подвал есть? — Тише, блин! — А как Юнги танцует! Не как обычно вполсилы, а реально на полную. Хотя в его стиле было бы остаться в своей манере, а то уж слишком видно нервяк. — …! — Ой бляя… То ли подстава, то ли проблема, но строй парней показывают сверху. А там последняя линяя стоит… главное, что стоит, конечно, но явно не ровно. Может Намджун улетел вперед, может Сокджин улетел назад. — А они, вообще, обговаривали что их сверху снимать будут?! — слышится тут же возмущенное. Джиен продолжает молча болеть за команду. Ничего страшного, со стороны зрителей этого не видно. А вот на огромном экране, обращенном к залу — еще как!!! А вот тут…их не предупредили, что им круг-подсветку тут на экран выведут? Показывают еще раз рисунок сверху. Круг поплыл. Джиен это видит. Но остальные как будто этого не замечают. Или правда не видят. Может, это вообще перфекционизм Джиен играет? И собственный танцевальный опыт. Не важно. Они настолько красиво двигаются, что этот момент пропадает из памяти. Ведь они так двигаются по сцене, что кажется — летают. И как же Хосоку идет танцевать и петь. Джиен сама дергается от своей мысли и трясет головой. Первая песня заканчивается. Подтанцовка остается на сцене. Свет меняется. Загорается надпись BTS на огненном огромном круге. Вторая песня пошла. Фанаты кричат во весь голос. Фон красный. Огонь во все стороны. Несколько мужчин жонглируют огнем на подиумах, ведущих к центральной круглой сцене. Парни идут к ней с двух сторон, на ходу импровизируя и позируя. И как же это…! Джиен народница, она так не может и не хочет. Но КАК они двигаются! И пусть кто хочет что хочет говорит про их танцевальные навыки. Они хороши! Особенно, если это представление было подготовлено за пять дней и в полуобморочном состоянии. — КРАСАВЧИКИ ВЫ НАШИ!***
Нет. Это пиздец. Хосок пытается отдышаться, попутно снимая аппаратуру. Тут же за сценой их встречает камера. И светит прямо в глаза фонариком. Хосок уходит оттуда, Намджун и Тэхен принимаются что-то говорить. Танцор просто уходит вперед в гримерку. Это пиздец. Он на что-то надеялся? Ага, конечно. Его максимума тут недостаточно. Даже во время самого танца парень заметил несколько ошибок. И центр Тэхена! От злости, безнадежности и усталости все внутри сжимается. Но Хосок просто убирает вещи подальше и садится в кресло, чтобы ему поправили маску, ой, макияж. Сон Сондык раскраснелся от разочарования и непонимания. Но молчит. И только когда все вошли в гримерку, а дверь закрылась, начался разнос. — Ребят, то, что вы получили награду до того, как выступили — ваш подарок, потому что то, что я увидел с камер — отвратительно. Сокджин, красивый ты наш! Линию держи! Улетел в Северную Корею, пока танцевал! — старший виновато опускает голову принимая критику, — Вы столько это все повторяли! Вы буквально эти танцы в промоушене столько танцевали! Месяцами! ГДЕ ЭТО ВСЕ! Юнги! Ноги не держат! Не твои они? — Хосок, кстати, не заметил, чтобы Юнги запутался в своих ногах, — Хосок! — тут и сам танцор дергается, — Вот от кого не ожидал так, от тебя! ТЫ же сам перед началом напоминал про круг! Улетел дальше всех! Блять. Блять. Блять. Хосок крепко сжимает челюсти, и кивает, признавая все свои ошибки. Он же еще и ответственный за парней. А тут полный пиздец на сцене. Сондык хочет еще что-то ему сказать, но не находит слов, потрясает кулаками в воздухе и отворачивается, продолжая разбор полетов уже с Тэхеном. — Ты центр держал в этом круге! На тебя ориентировались! — Но я не могу перепрыгнуть, если сам рисунок танца ушел вбок, — возражает парень. — Да! И рисунок у вас вбок ушел! И сами вы… Хосок хотел бы, чтобы ему четко высказали все, а не махнули рукой. А то он и сам себе наговорит. Ему буквально с начала дебюта говорят: уходи! Фанаты из-за внешности так точно. Даже пару раз пришлось уйти из эфира и передать камеру красивым мемберам. Он это проглотил, конечно. Он гордился тем, что главный танцор. Тем, что учит и помогает парням. А тут ему самому, оказывается, помощь нужна. Так…зачем он здесь? Он не поет, как хотел. Танцует, да, но в важные моменты — проебывается. И внешность у него не сказать чтоб огонь. Ему так всегда говорили. Что он тут делает?! И, хотя исполнять мечту хейтеров не хочется, свою исполнить тоже, похоже, не получается. — Так, от вашего выступления не было особого смысла, все равно голосование давно закончилось. Но на МАМА! — Хореограф Сон, — наконец вмешивается Зиан, — Со стороны, хочу сказать, что не столь это и важно. Будь что будет, а дизморалить уже поздно. Хореограф разочарованно качает головой. — Идите в зал, дети, — менеджер Седжин выглядывает из-за двери, приглашая выйти к людям. …Дайте еще минутку Хосоку. Пожалуйста.***
Еще полчаса Хосок сидит почти не двигаясь в зале. Сбоку от него тоже с ног до головы обосранный, но не побежденный Юнги. Иногда старший что-то говорит парню на ухо, кажется успокаивая. Хосок тупо кивает, постепенно приходя в себя. — Ты ж тоже человек, не пойму, почему они решили, что ты не можешь ошибаться. Хосок кивает. — Интересно, а девочкам в таких платья не холодно? Хосок кивает и растягивает губы. — Забей, сейчас главное выдержать три награды и пойдем домой. ЕСТЬ! — тут уже обосранный Сокджин пересаживается поближе. Теребит за руки, дергает рукав. Хосок улыбается и кивает. Теперь отодвигают Юнги и Намджун садится типа ближе к воде. Он просто молча хлопает Хосока по коленке и кивает. Хосок кивает в ответ и хлопает по коленке другу. И вот…начало номинаций дэсанов. — Итак, вот и настало время узнать, кто же в этом году, 2016-м, — уточнила на всякий случай ведущая, а вдруг кто не знает, — получит награду «Альбом года». — Очень волнительный момент, — поддержал ее второй ведущий, пока девушка доставала конверт. "Да давайте уже быстрее. Отстреляемся и все", — думал Хосок. Из Пуленепробиваемых. — BTS! Намджун в центре бантанского ряда вскакивает, оглядываясь на камеры недоуменно и даже подозрительно. Хосок хватается за лицо, закрывая рот. Юнги замирает, переставая хлопать. И, кажется, даже дышать. Альбом?! Альбом Года? Не топ-10, а дэсан? У них? Хосок смеется, улыбается, абсолютно не веря в случившееся. Он и Чимин встают почти одновременно. Следом поднимается Сокджин, держась за пиджак Хосока. — Че? — только и спрашивает он. Кажется, Юнги как сидел, так и продолжал сидеть. Чонгука поднимают с кресла Чимин и Тэхен, улыбаясь во весь рот. Что вообще происходит? Парни уже начинают движение к сцене, а Хосок падает от переполняющих эмоций обратно на диван. Сокджин ждет его. Как и Юнги-хена. Хосок по линии идет последним, в авангарде. Крики, поздравления. Другие группы встают, аплодируют, кланяются. Хосок продолжает периодически закрывать лицо руками. И в какой-то момент понимает, что глаза начинают гореть. Слишком много эмоций. Так много энергии им сейчас посылают. Наверное, и мама смотрит трансляцию? Черт, зачем он об этом подумал. Слезы на глаза стали наворачиваться быстрее. Нееет, он не заплачет тут. Но вот проблема, прямо на сцене, когда все камеры направлены на них, а Намджун начинает толкать речь, весь хен-лайн, не сговариваясь — плачет. Хосок складывает руки перед лицом, оставляя только глаза открытыми. Он видит перед собой реально ревущего Сокджин-хена. Который наверняка тоже себя обругал как только мог. За Сокджин-хеном стоит Юнги, который не моргает даже, а только слегка хлопает в ладоши. Намджун притягивает к себе ревущего и, похоже, не знающего куда деться, Сокджина. Хосок смотрит куда-то вбок. Не в зал. Иначе вообще все плохо будет. У них, правда, награда? Для которой нужна речь? Они проебались в танцах. Хосока не любит свой собственный фандом. Но вот он — стоит на сцене. Зачем он это подумал?! Слезы уже текут по щекам. А с другой стороны линии Хосок видит вытирающего слезы Чимина, Чонгука. Тэхен, наоборот, лыбится во все зубы. В какой-то момент Хосок просто опирается о свои коленки. Но, как только Намджун орет на весь зал «АРМИ спасибо», танцор выпрямляется, улыбается, распахивает руки, будто принимает всех и вся и тут же вытирает слезы и отворачивается. "Юнги вообще хорошо устроился за спинами Сокджина и Намджуна", — понимает Хосок. Все стоят и плачут, а Хосок так не может. Он то отходит, то подходит. И все пытается успокоиться. В какой-то момент, когда Хосок снова распахивает руки, Сокджин ловит его за локоть и…каким-то образом, парни оказываются в кругу, дружно обнимая друг друга и всхлипывая хором. Когда они уходят за сцену, Хосока придерживает Чонгук, сияя улыбкой каждому, кого видит. За сценой Чимин и Хосок сразу находят хоть какую-то опору в статуях. И снова эта камера. Танцор оглядывается, стараясь понять, что происходит вокруг. Но не тут-то было. Его мгновенно обнимает Чимин. — Слезы не прекращаются, — жалуется Хоби и Чимин треплет его по волосам, тут же отпуская, -- Айщ...! — Это нужно пережить. Ты же тоже не верил? — улыбается заплаканно сосед по комнате. — Вообще не верил. — Ооо, наша надежда! — снова хватает пиджак танцора Сокджин, но тут снова появляется камера. И вот они уже пришли обратно в зал. А Хосока так и не отпустило. Каждая мысль давала волну на слезы. Приходилось менять положение, вздыхать, закрывать рот, нос, все что угодно. Ему даже салфеточку дали. Вот придет домой — позвонит маме и… НЕ ПЛАКАТЬ!***
Надо их поздравить. Смотря на вручение, девушка думала, что парням сейчас действительно больно. И одновременно радостно, потому что стафф позади буквально кричал, когда объявили, кто взял дэсан. Итак, Джиён уже едет домой. Кому она может написать? КокаоТолка их у нее нет. Видимо, не судьба. Нет. Есть один номер. Девушка пару секунд сомневается, не будет ли это странным. А потом решает, почему она не может поздравить парней с реально значимой победой? Почему она не может поздравить Хоби? Можно и нужно!Джиён:
«Поздравляю вас, ребята! Смотрели ваше выступление и вручение, вы реально сильные личности, с сильными навыками. И не думайте, что это ваш предел!
П.С. Хосок, твои танцы прекрасны (´༎ຶ ͜ʖ ༎ຶ `)♡»
Хоби: «Спасибо! Твои слова очень ценны для нас. Передал парням» «Сейчас уже в общагу едем. Будет есть и откисать»Джиён:
«Имеете полное право послать начальство завтра и вообще никуда не выходить»
Хосок: «Кккк, да если бы. Чонгук завтра экзамен идет сдавать, а мы отправляемся в агентство репетировать все, что только можно. Наверное.»Джиён:
«Точно…экзамены же завтра. Чонгуку сил!
И вам тоже!»
"Еще раз, вы очень красиво станцевали и спели!"
Хосок: «Рад, что ты так думаешь."Джиён:
"Вам сделали выговор за какие-то помарки?»
Хосок: «Заметила круг и расстановку сверху?"Джиён:
«Видела, и подумала, что вас просто не предупредили"
«Тяжело подстроиться под определенную точку, особенно когда передвижения во время танца такие существенные»
Хосок: «Доверюсь мнению танцора традиционных танцев~»Джиён:
«Кккк, верно! Отдыхайте, красавчики, вы сделали то, к чему стремились!"
Хосок: «Не добивай, я только успокоился»Джиён:
«Плакать это нормально, особенно после такого. Дай себе время на поплакать»
Хосок: «Возле моей двери никто не посидит, отгоняя всех. Особенно соседа по комнате»Джиён:
«Могу предоставить свой кабинет, как кабинет для одиночества"
Хосок: «Я запомню» Джиён ценит честность и открытость по поводу своих эмоций. А потому предлагает убежище в своем кабинете. И даже ни о чем не жалеет. После слез Хосока и его самокопаний, она наконец увидела, что он нормальный человек, а значит — безопасный. Ну, на расстоянии друга- приятеля, так точно. Хосок: «Вас сегодня отпустили пораньше?"Джиён:
«Нет, еще еду домой»
Хосок: «Безопасного пути!"Джиён:
«Взаимно»
***
Чон Хосок откладывает телефон и понимает что в машине все такая же напряженная тишина, как и в начале. Только сейчас большая часть мемберов в упор смотрят на глупо улыбающегося Тэхена. — Что? Вы про что тут говорите? — пытается выяснить Хосок, подбираясь. — Тэхен планирует проводить трансляцию, — говорит Юнги сбоку. — Я не хочу проводить трансляцию. Тишина из напряженной превращается в угрожающую. — А придется, — дергает бровями Намджун. Чимин где-то спереди тяжело вздыхает. Тэхен мотает головой в поиске поддержки, но встречается глазами с Хосоком. Секунда и Ким поджимает губы и кивает, принимая поражение. Парни снова замолкают, пока Тэхен роется в телефоне и включает трансляцию. И не дождавшись пока наберется определенное количество смотрящих. — АРМИ, мы сегодня получили очень важную для нас награду — Дэсан. Эээээ, — загружается парень, почесывая нос, а Намджун наслаждается муками младшего, — Во-первых, здорово, что мы смогли получить ее вместе с вами… Спустя какое-то время Тэхен все-таки подключился к ноосфере и начал выдавать вполне осмысленный текст. Трансляция закончилась через две минуты. — Вы там по аккуратнее, когда отмечать будете, — отозвался менеджер Зиан с переднего сидения. — Да мы наверное и не будем, — кривится Хосок, оглядываясь по сторонам, и пытаясь понять кто за эту идею. — Спать пойдем, — поддерживает Юнги. — Ну, хотите тортика вам привезу? Или пиво? — не теряет надежды менеджер, — А то стафф празднует, а вы спать идете. — Никого пива, у Чонгука завтра экзамен, — безапелляционно объявляет Чимин. — Завтра вечером, — предлагает Юнги, глянув в телефон. "Черт, надо завтра утром форму Чонгуку погладить, чтобы он не ушел на экзамен в неприглядном виде", — с этими мыслями Хосок проваливается в сон, сползая вниз по спинке сиденья.***
Уже почти ночь, Джиен с мамой валяются на диване, смотрят прошедший концерт и обсуждают какие-то новости. Ложиться спать сейчас почти бессмысленно, скоро отец должен прийти со смены. А там уж не поспишь. Все так и происходит. Отец приходит даже раньше. Громко бродит по квартире, раскладывая вещи по местам. Попутно бурча о том, что же мама приготовила ему поесть. И все равно не заходит на кухню. А если и заходит по наставлению мамы, кастрюли не видит и задает еще сотню вопросов, на которые не нужны ответы. Это он так общается. И территорию метит. Так было всегда. И, думается Джиен, никогда это не изменится. — Сегодня странный народ был, вроде тот, который мамочка Джиен слушает. Джиен и мама молча переглядываются. — Стоял возле какой-то мальчуковой группы. Наши их обходили за километр, так что попросили меня. Брови Джиен медленно поднимаются, пазл начинает сходиться. — А BTS видел? — спрашивает мама, реально заинтересовавшись. — Я так и не понял где они были. Может их не пригласили на это вручение? — Были, были… — вздыхает Джиен, понимая, что отец снова жмет на болезненные точки просто так, ради удовольствия. — Не важно. Короче, я открываю свой шкафчик, а у меня там смотрите, что лежит. И протягивает Джиен совершенно знакомый рисунок Хосока. С поцелуйчиком Джиен. "Судьбааа", — думает Джиен, забирая листок и передавая маме. — Оооу — фыркает мама, — У тебя любовница появилась? Отец выглядит польщенным, но быстро объясняет: — Это у них по всем шкафчикам так, мне потом мужики объяснили, что недавно тут были какие-то поехавшие артисты, которые это и оставили в знак «любви». — А ты взял рисунок? — улыбается Джиен. И просит маму сохранить его, авось через много лет выйдет продать за кругленькую сумму.***
Лис просыпается на крылечке от того, что его копчик ужасно чешется. Сначала Лис подумал, что жук заполз и быстро вскочил с этого места. Но нет. Потом он решил, что укус уже произошел и надо проверить свою…свои хвосты. Забежав в курятник, Лис крутится, чтобы увидеть, что у него там происходит. И только потом до него доходит на что же это похоже. Растет еще один хвост. Но в этот раз медленно. Прошлый вырос за час, а то и меньше, когда он поглотил любовь тех девушек… А сейчас… Точно, Шаманка. Луна, поцелуи… Буквально через час Лис уже кувыркался на траве, пытаясь хоть как-то унять зуд. Шаманка проснулась ближе к обеду. Выглянула в окно, под которым крутился Лис, на всякий случай перепроверила, не об барьер ли он снова стукнулся. — Чего с тобой? — Хвост растет. — Почесать? Лис с сомнением посмотрел на девушку. — Не забывай, я шаманка, — напомнила та. Мол, нечего стесняться. И правда. Она наверняка столько всего уже видела. Дальнейшее Лис не хотел бы никому рассказывать. Но и в самом деле, зуд уменьшился на какое-то время. Плюс ему помазали больное воспаленное место чем-то охладительным. Казалось бы, сейчас должно стать лучше. Но Хвост-то еще не вылез. Он только-только начал формироваться. Позвоночник. Надкостница. Мышцы. Кожа… А потому, когда хвостик стал прорываться, стало уже реально больно. Это было похоже на то, как растут зубы мудрости. Медленно, больно, и ничего поделать нельзя. Шаманка даже позволила Лису на время войти в дом, а уж если точнее, так буквально волоком затащила… Пару дней назад Лис был бы счастлив тут оказаться. Интересно же было. Но сейчас ему было важнее просто лечь как-нибудь так, чтобы болело поменьше. — А что за скелет тут был вчера? — Не обращай внимания, местный дух, — отмахнулась девушка, продолжая тереть травы за рабочим столом. — У каждого свои скелеты в шкафу? — хмыкнул Лис, принимая, что ему не стоит этого знать. — Верно говоришь. Ну так что, как ты так энергии набрался? — Не думаю, что набрался полностью. В прошлый раз хвост вылез очень быстро, даже понять ничего не успел. — То есть, тебе нужна энергия? — задумалась девушка, поворачиваясь к лежащему на животе парню, — Какая конкретно? — Любовь подойдет. — ПоДоЙдЕт, эх как сказал! — передразнила того Шаманка, — Ладно… ползи сюда, горе ты мое. Куда тебя целовать, чтобы хвост быстрее вырос? Учти, хвост целовать не буду! — Куда угодно, — Лис лег на кровати ровнее, глаза прикрыл, когда Шаманка медленно подошла к нему и села на край кровати. — Ну…погнали. Кричи, если что.***
Хосок просыпается от звука будильника. Его одновременно переполняет энергия и одновременно нет. Вроде все хорошо, но что дальше? Бороться и расти больше нет сил. Но Шаманка с лечащими поцелуями… Черт, подсознание Хосока, не кажется ли тебе, что это уже перебор? Ты же даже Джиен сегодня не видел! Только переписывался… долго и радостно. А перед этим получил награду, о которой даже и не надеялся мечтать. Но сам проебался. Конечно, он человек, который может ошибаться. Но также он айдол, который не имеет права на ошибку. Как и остальные, впрочем, тоже. И что теперь со всем этим делать?!