Je rêve! Je vis! - I dream! I live! - Я мечтаю! Я живу!

      – Ты совершенно сошел с ума, Меркуцио!       – Ничуть! Тем более, если и так, что с того? – молодой Эскал раскинул руки в стороны и рассмеялся кузену в лицо.       Не успел Антуан ему ответить, как в дверь постучали.       – Его светлость Герцог Веронский назначил вам аудиенцию в своём кабинете в семь двадцать ровно, без задержек. – сообщил слуга, когда ему дали дозволение войти.       – У меня были другие планы на это прекрасное утро, поэтому, полагаю, уж это я точно мог бы пропустить. – заявил Меркуцио, вздернув подбородок и уверенным шагом направляясь к выходу, однако был остановлен твердой рукой кузена.       – Его Светлость просил предупредить, что он вынужден настоять на вашем приходе.       – Не волнуйтесь, Бернардо, я убежусь в том, что Меркуцио появится на этой встрече. – спокойно заметил Антуан, пресекая любые попытки кузена вырваться.       – И вообще, мне тут в голову пришла такая мысль: Что в данном случае имеется ввиду под этим “вы”? Я хоть не один обязан к нему идти? Не всё же мне отдуваться! – Меркуцио решил немного умерить пыл, рассчитывая на то, что это сподвигнет кузена ослабить хватку, но не тут-то было, тот слишком хорошо знал эти его фокусы.       – На данную аудиенцию приглашены все племянники Его Светлости. – категорично ответил слуга и удалился.       – Очередная лекция от дяди по поводу моего непозволительного поведения? Уже третья на этой неделе. Когда, интересно, он наконец поймёт, что мне нет дела до его мнения?! Теряет хватку! – продолжил развивать тему Меркуцио, когда за тем захлопнулась дверь.       – Третья, а сегодня ещё только вторник! – произнёс Антуан слегка настороженно, отпуская кузена и наблюдая за тем, как он вальяжно разваливается в кресле.       – А я бью рекорды! – широко улыбаясь заявил тот.       – Нам уже нужно идти – время не стоит на месте.       – А! Дядя позаботился о том, чтобы предупредить нас обо всём заблаговременно! Его взяла! Как знал, что можно найти быстро занятие поинтереснее!       Меркуцио рывком поднялся и, тряхнув своей гривой кудрявых волос, устремился к выходу. Антуан отправился за ним следом.       – Знаешь, Антуан, бьюсь об заклад – Парис уже на месте. Он, как верный пёс всегда появляется в нужное время и в нужном месте. И вообще, пусть дядя хоть в тысячный раз станет распекать меня за поединки. Мне всё равно, даже если это будет сделано при всех, но на сей раз мне хотя бы не придётся одному выслушивать эти речи! – провозгласил с гордостью Меркуцио.       Антуан в ответ лишь покачал головой – ему отнюдь не была близка такая позиция кузена.       Войдя в кабинет Лорда Эскала, оба они, в первую очередь, заметили, что не было ошибочным выдвинутое Меркуцио предположение – Граф Парис и действительно был уже здесь и находился в глубокой задумчивости, поэтому не заметил их прихода и выведен из неё оказался лишь тогда, когда заговорил их дядя, ознаменуя начало встречи.       – Полагаю, вас интересует, зачем я собрал сегодня здесь вас всех.       – Как обычно речь пойдёт обо мне? Если нет – зачем вообще я могу быть здесь? – Меркуцио снова рассмеялся и, раскинув руки в стороны, едва ли не касаясь ими своих кузенов, стоя между ними, запрокинул голову, словно находясь на распятье.       Парис резким движением убрал руку кузена от своей груди, а Антуан наградил его взглядом, полным неудовлетворения подобным действием.       – Если позволите, я продолжу. – не придав никакого значения этой выходке сказал Герцог. – Цель данной встречи в том, чтобы заставить вас пересмотреть свои взгляды на сегодняшнюю Веронскую реальность. Меркуцио большую часть своей жизни провёл здесь, а вы, Антуан и Парис приехали по моей просьбе сюда на прошлой неделе, но, как думаю, состояние дел вам уже известно. Я говорю о вражде Монтекки и Капулетти. Год от года сдерживать её хоть в каких-то рамках становится всё труднее, и я вынужден просить вас о содействии. То, что Вы, Граф Парис, выражали желание взять в жены Джульетту Капулетти мне многие сообщали прежде…       – Лорд Эскал, я и по сей день не отказываюсь от своих намерений. – подтвердил тот это суждение.       – Высоко же, ты, однако, метишь! – ехидно заметил Меркуцио.       – Меркуцио! – окликнул его Его Светлость.       – Если Вам угодно. – не меняя тона ответил на это он.       – В таком случае, Вам следует провести разговор с Синьором Капулетти. Это самое близкое, что мы сможем получить, к реальному шагу к созданию мира между двумя враждующими кланами. А к Вам, Антуан, у меня другое поручение – постарайтесь выяснить, какими будут дальнейшие действия Монтекки. Нельзя допустить катастрофического развития событий, а при их непредсказуемости, в качестве реакции возможно именно это. Вас же, Меркуцио, могу лишь вновь просить быть хоть немного разумней и проявить максимум осмотрительности. Теперь вы все можете быть свободны. Надеюсь, вы меня услышали.       Двери кабинета как по волшебству раскрылись – слуги хорошо знали своего хозяина.       Племянники Герцога Веронского обменялись взглядами, поклонились и все втроём покинули помещение, направляясь в гостиную.       – Я удивлён, что дядя вообще решил дать мне хоть какое-то поручение. – с широкой улыбкой заметил Меркуцио.       – Полагаю, Меркуцио, он всё ещё надеется, что когда-нибудь твою голову посетят мудрые мысли. – ответил на это Парис.       – А кто говорит, что у меня их никогда не было?       – Думаю, я могу надеяться, ты понял, что я имел в виду. А теперь, прошу меня простить, предпочту закончить с делами быстрее, чтобы быть свободным к вечеру. – заявил на это Граф и оставил их с Антуаном наедине.       – Как Вам угодно, синьор Совершенство! – бросил Меркуцио ему вслед, когда Парис этого уже не мог слышать.       – Что ты задумал? – спросил его Антуан.       – Ничего нового, ты же слышал дядю – здесь сплошная вражда между Монтекки, каким я себя считаю, и Капулетти. Я не отказываюсь от своих планов и тебе советую последовать моему примеру.       – А я не отказываюсь от своих слов, Меркуцио! Если ты продолжишь вести себя в том же духе, тебя никто не сможет назвать иначе, чем сумасшедшим!       – Пусть зовут! Я Король своего Мира и мне не нужны ничьи наставления!       – Ты же понимаешь – в таком случае, тебя скоро ждёт могила?       – И что с того? Меня любят женщины и если смерть, как одна из них, найдёт способ захватить моё сердце, даже если это окажется в буквальном смысле, я готов с ней обручится!       – Меркуцио, это не верно.       – Знаешь, Антуан, ты – не моя кормилица и не обязан за мной присматривать, а я больше не тот двухлетний мальчишка, что просил тебя четырехлетнего рисовать розы без шипов и стада безрогих барашков, и не нуждаюсь в постоянном сопровождении. Я буду драться и покажу наконец, Тибальту его место! Даже если мне нужно будет умереть, чтобы выяснить, кто из нас сильнее, но мне удастся нанести ему такое ранение, которое будет преследовать его до скончанья его дней, я буду знать, моя жизнь прошла не зря! Я ни о чём не жалею!       Антуан внимательно смотрел на кузена, четко осознавая, что верит ему лишь от части. Ему казалось – что-то скрывается за всем этим. Меркуцио можно было читать как книгу, но что-то всегда оставалось между строк и это что-то было важной, значимой частью произведения. Страницы в такой книге словно бы были перевернуты в верх ногами и причудливо склеены, но сюжет при чтении оставался прежним, только приписки над некоторыми словами были едва различимы и как только кто-то начинал силится их прочитать, книга захлопывалась и покрывалась острыми шипами, как летом дерево листьями.       – Если хочешь знать, я направляюсь на встречу с Бенволио и Ромео, можешь отправиться со мной. Кстати, если говорить о Ромео, у Париса есть мощная конкуренция! Пусть я и не одобряю его решения.       – Я присоединюсь к вам ближе к обеду. Мне нужно разобраться с книгами в библиотеке – некоторые из них по какой-то причине стоят не на своём месте. Необходимо поговорить с библиотекарем. Только прошу, хотя бы до этого времени не ищи себе никаких приключений.       – Не стану давать никаких обещаний!       Меркуцио, сказав это исчез, а Антуану осталось лишь надеяться на то, что у того хватит сознательности не действовать как всегда опрометчиво и этот их разговор не станет последним.