Колыбель для дитя.

Руки тряслись. Сжав ладони крепче, зажмурился, закрывая лицо пальцами и смотря сквозь отверстия в руках. Какое отвращение. Да ещё и ребенок. Это даже не смешно. Горько рассмеявшись, сжал края кроватки падая на колени. В колыбели зашевелилось маленькое существо, тихо хрипя и едва слышно хныкая. Мгновенно подскочив, подхватил осторожно ребенка на руки, растерянно покачивая и сжимая губы в тонкую полосу. С глаз сами собой покатились капли слез, осторожно запрокинув голову назад, шмыгнула носом, жмурясь. Ребенок. Черт возьми, ребенок. Я котенка в руках два раза держала, но ребенка я ещё не держала. Я ребенка вообще. не видела даже. Таких маленьких особенно! Меня к племяннику допустили, только когда ему было около года! Растерянно вытерев рукавом слезы, осторожно переместила ладони, стараясь приподнять голову. Где-то смутно в голове мелькали инструкции, как правильно держать ребенка. Кажется, я что-то такое читала? Ребенок затих, удовлетворённо махая ладошками. Неловко улыбнувшись, шмыгнула носом, постаравшись уместить маленького ребенка в одной руке. Плавно покачавшись на месте, тихо напела колыбельную. — Есть одна легенда. — тихо протянув хрипловатым мужским голосом, мысленно приметила, но не остановилась. Не время. Ребенок внимательно затих, смотря разными зрачками. — О шальной цыганке, что Луну молила, до рассвета средь гор. — плавно качнувшись, слегка прошла вперёд, присаживаясь на большую кровать и все ещё покачиваясь. — О любви цыгана, о прекрасной свадьбе, о семье с давних пор. — пропев, потянулся рукой за кистью, позволяя телу махнуть ею и рядом с ребенком тут же засиял маленький шарик, как нарисованная луна. Очень реалистично. Замычав песню, продолжил. — Это в моей власти, дева страсти. Отвечала Луна, но для счастья, ты отдать должна мне, то дитя что будет, первенцем у тебя… Это твоя жертва, для любви цыгана, и мечта для меня… — плавно протянув последнюю букву, затих, спокойнее напевая дальше, видя что ребенок плавно засыпает. — Родила цыганка сына в бурю, малыша с глазами лунными, большими, маленький альбинос… — тихо протянув, поднялась, осторожно укладывая ребенка в кроватку и покачивая колыбель. Опустив взгляд на ладони, поглубже вздохнула, отвешивая пощечину себе. Не плакать, не плакать. Не нервничать. Этот ребенок сейчас мой, мне требуется воспитать его, требуется сделать так, чтобы мир не обижал его. Но сначала... приглядевшись к собственной одежде, и отыскав зеркало, приложила ладонь к зеркалу. Я Инк. А тот ребенок, значит Папер? Пропустив весёлый смешок, прикрыла глаза. Похож. Правда похож. Но Эррор же по сути его отец? Кинув взгляд на колыбельную, сжала зубы, отворачиваясь и смотря в зеркало, отшатываясь. Зрачки мгновенно вспыхнули спиралью и песочными часами. Я злилась на Эррора, верно? Опустив взгляд на ладони, улыбнулась. Я не отдам этому отбросу свое дитя. Он мой. Повернувшись к колыбели, ласково провела пальцами по маленькой щеке с кляксой. Но сначала надо разобраться с этим. Кинув взгляд на кисточку, подхватила Бруми, выходя из дома и нахмуриваясь взмахивая кистью. На земле мгновенно появилась клякса, встав на нее, обернулась, чуть улыбаясь. — Я быстро, Джеми. Исчезнув в портале, тяжело вздохнула, накидывая капюшон. Надо запастись едой и припасами. Сверкнув ядерно красными прицелами в глазах, ловко просачивался сквозь толпу, практически летя. Я убью любого кто захочет украсть моего сына. Сжав в руке Бруми, звякнула дверью магазина, мгновенно растягиваясь в улыбке. — Здравствуйте, не поможете мне?