I want to erase your history from my memory...

2. [Пятница.] Именно сегодня было две истории подряд. Феликс очень надеялся, что ему не придётся отвечать: учеников у них много, поэтому все не успеют выступить и он просто молча сдаст свою работу после урока. Одноклассники собрались и пошли в здание школы. Первый урок английского, и Феликс просто угорал со своего друга, когда тот краснел и бледнел после того, как Госпожа Нельсон подходила к Минхо и задавала ему вопросы. Она жестикулировала, и часто от этой жестикуляции её грудь ходила ходуном под блузой. Феликс догадывался, почему Минхо не мог собраться с мыслями, хотя учил материал урока и обычно без проблем отвечал. — Ли Минхо, я Вами сегодня не довольна. Почему так плохо подготовились? — П-простите… Меня вчера отвлекли. — И кто же такой важный мог отвлечь одного из моих самых лучших среди худших, конечно же, учеников? — злилась учительница, выставляя оценки за урок. — На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! Феликс, почти не скрывая, смеялся в рукав, когда наблюдал, как трясло Минхо от строгой учительницы, которая отчитывала ЛиНо за невнимательность, а тот уже практически расстегнул её блузу взглядом. Наконец-то все разошлись и Минхо красный, как спелый помидор, вышел из кабинета. — Фел, блять, я тебя ненавижу! У меня член почти пол-урока стоял из-за тебя, вернее, из-за твоих вчерашних бредней. — Аххаха! Я так и понял. — Но как же она хороша. Могу понять нашего физрука, Господина Бана. Если он её нагибает каждый вечер, то он — счастливчик. — вздохнул Минхо и накрыл голову учебником по английскому. — Не думаю, что он её нагибает. Ну, может пару разков. — Аааа… Бля, прекрати. Госпожа Нельсон — святая женщина! Идеальная! Я хочу её… Эх, лучше бы она нагнула меня и заставила на коленях перечислять ей все неправильные глаголы в трёх временах. Феликс заливался смехом и по-доброму стебал друга. Следующие уроки — две истории, - и тут уже настало время Минхо угорать со своего соседа по парте. Минхо на самом деле относился нейтрально к геям и не особо понимал такие гомофобные настроения своего друга и его негатив по отношению к таким меньшинствам. Все ученики готовили свои доклады. Веснушчатый изрядно нервничал, ведь боялся ударить в грязь лицом. С опозданием в пять минут в кабинет зашёл учитель. Он держал очень много разных папок и журнал. Затем пригладил свои чёрные волосы, которые от быстрой ходьбы немного нарушили свой привычный порядок расположения в причёске. Преподаватель поправил очки, отодвинул манжет белоснежной рубашки и, взглянув на свои часы на руке, начал урок. — Ученики, всем добрый день! Немного опоздал, но не волнуйтесь - все успеют ответить. — Хёнджин обвел взглядом весь класс. Феликс сполз практически под парту, не желая отвечать. Первыми отвечали девочки с первой парты, затем вызвался Джисон и очень порадовал историка, потому что по его лицу было видно, что он доволен работой, и поставил тому наивысший бал. — Следующий, Ли Ёнбок! Прошу, выходите к доске. — Удачи, друг! — подбодрил шёпотом Минхо. Как же не любил отвечать Феликс перед всем классом: для него это было сродни пытке. Хёнджин отрывает взгляд от журнала и просит начинать своё выступление: — Начинайте. Нет, стойте! Хван подходит к Феликсу довольно близко и затягивает на его шее галстук, который снова просто болтался, как кусок удавки. Феликс охуевает прям там на месте, при этом теряясь и возмущаясь про себя, а ещё очень злясь. — На мои уроки отныне приходите опрятно одетым, пожалуйста. У нас здесь не клуб и не вечеринка. Или Вы не умеете завязывать правильно галстук? — ухмыляется Хван и кивает, чтобы Ёнбок начинал. Вот же ж упырь этот историк, прям перед всем классом меня унизил. Ёнбок начинает доклад. Он строго придерживается своего плана: рассказывает немного биографию Императора по годам, затем переходит к сведениям про основных членов семьи и наследников, потом особенности правления и доходит до кончины… В принципе, всё идёт по плану… Скоро конец, и можно расслабиться. — Стоп-стоп-стоп! Рано говорить о кончине. Меня интересует личная жизнь Ли Сонге. Дайте Ваш доклад! Ли подходит к столу и протягивает доклад, но учитель не достаёт. — Подойдите ближе и дайте мне в руки! Я не старый извращуга. — ухмылка расплывается на лице историка. Ученики громко смеются, но не Ёнбок. — Тишина! — строго утихомиривает класс преподаватель. Он пробегается глазами по всей работе и лукаво улыбается. — Вот же… Смотрю, Вы нашли достоверный источник: известно, что за всю жизнь у Ли Сонге было три наложника-мужчины. Два, из которых он не скрывал, и даже жена о них знала, а вот одного он тщательно прятал. Хочу послушать подробнее. — Там всё написано. — коротко отвечает Ёнбок. — Я хочу услышать историю от Вас, Ли Ёнбок. — Да что рассказывать-то? Был там один заднеприводной Гохун Гонджи, вот его и нагибал старый извращуга, омолаживаясь и высасывая силы из его… Класс просто валялся под столом, и лишь Минхо, обхватив голову руками, понимал, что у Ёнбока будут проблемы с оценками по истории в этом году. Хёнджин округлил глаза и обалдел от дерзости своего ученика. — Стоп-стоп-стоп! Не нужно искажать всё на свой манер… Да, может Император и высасывал... кхм… у своего наложника силы… и нагибал его частенько. Но Вам не кажется странным, почему первых двоих он не скрывал и приглашал их к себе в покои в открытую? Хоть и достаточно редко. А вот Гохуна практически никому и никогда не показывал. — Наверное, он просто был очень стрёмный… — бросает Феликс, не желая обсуждать это с учителем. Звенит звонок… — Продолжаешь на втором уроке… Феликс, психуя, ослабляет галстук, а затем бросает колкий взгляд на учителя и идёт за свою парту. Ученики выплевываются из душного кабинета в коридор. Минхо и Феликс не выходят. — Идёшь курить? — спрашивает старший Ли и незаметно перекладывает сигареты в карман. Но зоркий глаз учителя естественно всё замечает. — Не. Иди один. Я лучше повторю материал или посплю пятнадцать минут. Все вышли, кроме Ёнбока и историка, который заполнял журнал. Феликс улёгся на парту и закрыл глаза. Чертовски хотелось спать… — Бессонная ночь? — интересуется Хван Хёнджин. Феликс не сразу понимает, что это к нему обращаются. Он отрывает голову от парты и смотрит на преподавателя, который снял очки и потёр глаза. Ли никогда не видел Господина Хвана без очков. Он моментально помолодел лет на восемь. — Да, бессонная, благодаря Вам. Вместо тусовки в клубе я всю ночь сидел за учебниками. Хёнджин молчит и только довольно улыбается. — А Вы, смотрю, стареете и, вероятно, не ходите по клубам?.. Уже и зрение испортилось. С очками так не удобно, да? Или Вы в клуб линзы надеваете? — язвит Ёнбок и снова укладывается на парту, не дожидаясь ответа. Хёнджина снова накрывает приступ ярости, и он в минуту оказывается у последней парты. — Зрение у меня отличное. Надеваю для имиджа, чтобы такие недалёкие школьники как ты, думали, что мне уже за тридцать. Ликс пугается чужого голоса так близко и моментально поднимает голову и выпрямляет корпус. Феликса пронизывает разряд тока, когда он чувствует, как чужие прохладные пальцы скользят по шее. Ученик встрепенулся, но сам не понял, отчего это произошло. — Могу научить, как правильно завязывать галстук. — мужчина затягивает почти до упора, так сильно, что блондину тяжело глотать. — Уч-читель Х-хван… Не нуждаюсь в такого рода помощи. И Вы… кхм… кххх… слишком затянули. — довольно громко говорит блондин, покашливая. — Ах, прости. Не рассчитал силу. — говорит Хван своим убаюкивающим голосом. Преподаватель снова скользит по чужому галстуку… Или всё-таки по шее веснушчатого парня? Феликса снова бьёт током, и он почти не дышит. Начинает дышать только тогда, когда Хёнджин убирает свои руки с его шеи и берёт с парты ту самую книгу, а затем листает её. — Кстати, к какому выводу ты пришёл? Как будешь вести себя, если гены императора Ли выйдут на первое место? Примешь себя и свою эту сторону? Или возненавидишь? — Фу, мерзость! Лучше пусть меня нагло поимеют в рот, чем я приму, что я гей, и буду жить с этим и подставлять свой… — Ёнбок не решился при учителе продолжать фразу. Он замолчал на пару секунд. — … А ещё отвратительно, когда мужики лобызаются… — на повышенных тонах отвечал Ёнбок. — А видел, как лобызаются любящие друг друга мужики? — …Уч-читель Хван, м-можете, п-пожалуйста, отойти дальше от меня и не п-продолжать этот диалог? — слегка заикался блондин, не понимая, что он испытывает, когда рядом преподаватель. — Отвечай на мой вопрос! — Хван повысил голос. — Н-нет! Не видел! — А ты вот, посмотри на досуге… просто в качестве эксперимента. И если для тебя по-прежнему это будет мерзко и отвратительно, то я поставлю тебе годовую оценку «отлично» и ты можешь больше никогда не посещать мои уроки. Только будь честен со мной и с самим собой в первую очередь! Прозвенел звонок, и ученики начали заходить в класс. Учитель забрал книгу и быстро надел очки. Жестом он пригласил к доске Ёнбока и продолжил его мучить. — Ну, так что? Есть идеи, почему он скрывал ото всех Гохун Гонджи? Тишина в классе. Ёнбок также молчал. — …А не думали ли Вы, что он скрывал его, потому что тот был дорог ему, он любил его по-настоящему, поэтому боялся за его жизнь даже больше, чем за свою собственную. И когда во дворце готовили переворот, Ли Сонге умолял бежать своего возлюбленного, но тот отказывался оставлять Императора Ли. И пусть они пробыли вместе очень мало, но даже это непродолжительное время они были счастливы. Кстати, а вот об этой теории Ёнбок даже не задумывался. Очень похоже на правду, кстати! Но всё равно это не меняет того факта, что всё это омерзительно. — Учитель Хван, можно вопрос? — подняла руку девочка с первой парты. Преподаватель кивнул. — А как они умерли? — Всё просто, Со Ёль! Императора Ли отравили. Гонджи был рядом и, поняв это, поцеловал перед смертью своего любимого — остатки яда со слюной попали наложнику в организм, и он умер сразу же после Императора, обнимая того, лежащего на полу. У девочек на глаза навернулись слёзы. Некоторые парни сидели без эмоций, но некоторые так же, как и девчонки, были шокированы подробностями этой истории. — Кстати, в императорском сейфе сохранились письма, которые влюблённые писали друг другу. Их заархивировали и издали потом некое подобие мемуаров. Кто найдёт — почитайте на досуге. Однако предупреждаю: там есть сцены 18+. Вам же есть восемнадцать? — улыбнулся Хёнджин. Все загудели: «Да!» — Отлично! — затем мужчина перевёл взгляд на блондина. — Что ж, садись Ёнбок… Хван что-то отметил в журнале, но оценку не озвучил. Спросив ещё троих учеников, прозвенел звонок и он собрал доклады. Феликс то ли разозленный, то ли поникший вышел из класса. — Друг, норм у тебя доклад был! Уверен историк поставил тебе «хорошо», не «отлично», конечно, но всё же. Почему не спросил отметку? — Мне похуй на отметку сейчас. Хван Хёнджин — ебанутый на всю голову, и это неизменно! В общагу парни зашли молча. Хёнджин зашёл в учительскую и снова швырнул папки на стол. — Оу, Джин, да что опять не так? Снова тот пацан тебя выбесил. — Да! Думает, что раз есть восемнадцать, то может дерзить мне… Думает, что жизнь прожил и опытный слишком… слишком умный… Мелкий самый в классе среди сверстников, но такое ощущение, что строптивости и наглости у всего класса нахватался. — Мелкий самый, говоришь? — Кристофер улыбается. — А у него случайно нету россыпи веснушек на лице? — Чёртовы веснушки… Есть… — А, дак это ж Феликс. — Феликс? Нет, его Ёнбок зовут! — Его так друзья называют Феликс или Ликс. И ему, кажется, нет восемнадцати… Точно нет! Только будет — летом. — То-то я смотрю. Ну, совсем ребёнок и поведение ребёнка. Ярый гомофоб. — Да, есть такое. — улыбается учитель физкультуры. — Забей на них. Тебя подбросить домой? — Если не сложно, то буду рад. — Не сложно. Я всё равно Мин Соли буду подвозить, а тебя первого высадим. Проблем-то! — Оу, Мин Соли с тобой ездит домой? Мило. — Да тише ты! Ездит иногда… ага… по члену моему... уже хорошо ездит почти три месяца. — Подожди, я думал, что у тебя с англичанкой шуры-муры?.. — ухмыляется историк. — Да не! То неприступная женщина. Я пытался подкатить, но видимо я не в её вкусе. — Ясно! Поэтому ты решил переключиться на учительницу, обожающую точные науки. — Ага! Только если что, ты — немой, глухой и слепой! — Ну, это само собой разумеющееся. Рад за тебя! Новая учебная неделя и снова история. Феликс мог бы быть хорошистом и по истории, у него была отличная зрительная память, но было впадлу учить и читать материал, особенно учитывая, что преподавателем был Хван Хёнджин. — Учитель Хван! — Да, Со Ёль, что ты хотела? — Извините, я хотела найти те письма Императора Ли и его любимого, но ничего не нашла. — Я скину на Ваши почты, кто присылал мне задание на той неделе. — Спасибо! — запищали девчонки. Ёнбок прослушал почти всю новую тему. Где он летал, знал только Будда, но явно не в Чосоне. — Ли Ёнбок, повторите, что я сказал?.. — строго спросил Хван. — Я прослушал, вернее, я не слушал Вас. — дерзко ответил Феликс, выделяя, что парень не слушал Вас. Минхо резко толкнул друга в бочину. Хёнджин снова начинал злиться. Ну, ты посмотри на этого сопляка! Хоть бы соврал для приличия, а он вообще не боится говорить правду. Урок закончился. На следующие занятия Феликс так и продолжал ходить с расхлябанным галстуком, неимоверно раздражая этим Хёнджина. Хотя раздражая ли? Скорее возбуждая… Учителю прям хотелось со всей силы затянуть этот чёртов галстук на чужой шее и спрятать эту изящную часть чужого тела, а ещё эти выглядывающие ключицы подростка. Такой худенький, такой маленький! С виду ведь Божий Одуванчик, а на словах… Кто бы мог подумать, что он такой ярый гомофоб. Думал про себя Хёнджин и посматривал на Ёнбока, пока ученики проходили тестовые задания по изученной теме. — «Ликс, историк на тебя пялится… Ты что, шпаргалку не спрятал?.» — написал Минхо на черновом листке бумаги. — «Какую шпаргалку? Я всё с головы пишу, в отличие от тебя; -)» (Улыбка Ёнбока.) — «Он смотрит пристально, наверное думает, что мы списываем.» (Минхо нервничает.) - «Мне плевать! Пусть смотрит. А я пишу всё сам. И даже если неправильно, то это будут мои собственные ошибки.» — «Слышь, а что, если он смотрит просто? Ну, не из-за шпаргалок? А чисто смотрит на тебя! (Быстро пишет Ли старший своему другу.) — «С хера ли ему это делать? Хотя да, вероятно, он меня ненавидит, за то, что я высказываюсь против геев… И может быть…» Однако Феликс не успевает дописать фразу, потому что записка с резким шуршащим звуком была схвачена чужой рукой с длинными пальцами. — И чем мы тут занимаемся? — строгий голос раздается над ухом студентов. У Минхо сердце в пятки ушло. Он в ужасе смотрит на веснушчатого друга и понимает, что это конец. — Все задания выполнили? Это что, шпаргалка? Чья? — Учитель Хван, это не шпаргалка, извините. — начинает говорить Феликс. Ему было страшно, но вероятно, не так сильно, как бедному Минхо, который покраснел, а потом побледнел, а ещё, кажется, начал терять сознание и завалился на Феликса. — Хо, Хо? Что с тобой? — испугался блондин и потряс парня, а потом похлопал по щекам. — Учитель Хван, Минхо плохо. — Идём, отнесём его в медпункт. Они донесли Ли старшего до медпункта и оставили в заботливых руках медсестры. — Господин Хван… Можете вернуть записку? — просит Ёнбок, когда они вышли в коридор. — Ты переписывался на уроке с соседом по парте вместо тестовой работы и ещё имеешь нахальство просить, чтобы я вернул записку? Каков наглец? — Мы почти дописали тесты. Это не шпаргалка — клянусь! Просто верните её… Вы ведь не станете читать чужую личную информацию? — Стану, конечно. Теперь мне любопытно: что же там такого важного? Хёнджин разворачивает смятую в руках бумажку и пробегает глазами по написанному. Ну всё, блять! Это конец! Минхо жалко! У него-то была шпаргалка. Ёнбок пытается прочитать по лицу и понять, что сейчас будет. Хёнджин улыбается, а потом громко смеётся, чем невероятно удивляет подростка. — А говоришь, не было шпаргалок. Минхо — хитрец, но я и так догадывался об этом… Теперь ясно, почему бедолага потерял сознание. — Учитель Хван, простите, там есть о вас и ругательства… Я не имел в виду и Минхо, он… — пытается выкрутиться Ли, чувствуя, как потеют его ладони и быстро стучит сердце. — Я не ненавижу тебя. Глупый ты ребёнок! — преподаватель снова слегка затягивает чужой галстук и аккуратно поправляет воротничок рубашки Ёнбока. — Просто ты думаешь, что всё знаешь и судишь о геях, совершенно не зная их и их отношений между собой. Ты видишь то, что тебе показывает общество через рекламу, отзывы друзей, информацию из непроверенных источников, фильмы для взрослых… Всё это, конечно же, оставило свой след в твоём восприятии. Однако ты ведь в живую не общался ни с одним представителем сексуальных меньшинств? Ты не спросил напрямую, как можно лобызаться с человеком своего пола и почему они это делают, что чувствуют? Поэтому не суди, да не судим будешь, Ликс. Прохладные пальцы до сих пор касаются чужого воротника и пылающей шеи. Феликс прячет взгляд. Боже, как неловко! Почему он так долго трогает меня?! Сука! Фу, его пальцы… Хёнджин протягивает своему ученику записку и, оставшись довольным видом Ёнбока, разворачивается, чтобы вернуться в класс. — Уч-читель Х-хван, это всё? А какое наказание? Хёнджин поворачивается на парнишку и ухмыляется. — Сегодня я не принимаю Ваши работы. Через неделю придёте на пересдачу этой темы. А теперь иди к своему другу и успокой его! Хван вернулся в класс. Ученики резко замолчали, и прозвенел звонок. Все сдали работы и вышли. Преподаватель подошёл к последней парте и взял тестовые задания школьников. Он довольно улыбнулся, отметив про себя, что Ёнбок ошибся только в двух вопросах из двадцати. А потом осуждающе покачал головой, когда увидел шпаргалку Минхо и все идеально правильные ответы с одним недописанным последним тестом. Мужчина ждал другой класс и менял презентационные слайды на стенде. В кабинет наконец-то вошли Феликс и Минхо. Парни боялись даже взглянуть на своего учителя. Они очень быстро собирались. — До свидания, Господин Хван. Извините нас ещё раз! — виновато попросил прощения Ли старший. — Идите уже. В пятницу пересдача. Подготовьтесь как следует. Только парни за порог: — Хо, ты придурок? Нахрена списал всё со шпаргалок и мне начал писать. — Прости меня! Я думал, что он не заметит. — Ага, блять, как же не заметит — у него взгляд, как у орла. Ладно, идём уже. Мне стресса хватило сегодня. Хочу есть. А ты чё, реально в обморок свалился? Ну ты и трус! — посмеялся Ёнбок с друга и снова ослабил галстук. Хёнджин стоял у двери и смотрел на двух горе-учеников. После этого случая прошло несколько дней. Но историю отменили по причине внезапной болезни Господина Хвана. — Круто! Истории не будет всю неделю! — радовался Ёнбок. — Ликс, ну имей уважение. Ведь когда болеет учитель, пусть и твой не самый любимый, то злорадствовать очень некрасиво. — Не, ну хреново, что он заболел. Болеть — отстойно. Но то, что истории не будет — это клёво. Думаю, к пересдаче всё равно лучше подготовиться.