***
Первая ночь в новом для Ханагаки Такемичи мире оказалась невероятно долгой и очень тяжелой. Сначала от избытка переживаний девушка никак не могла заснуть. Около полуночи организм все же потребовал отдыха, и ей удалось провалиться в сон. Но уже к двум часам ночи Мичи проснулась от первого кошмара. На ее глазах молодой парнишка, и без того истекающий кровью, вонзил в себя раскладной нож. Она кричала во сне, пробовала его остановить, слышала истошные вопли Чифую, видела безжизненное лицо Майки. Но мальчика спасти не удалось, перед тем как умереть, он успел еле слышно прошептать стоящей рядом Такемичи: «Пачин, Мицуя, Доракен, Майки, Казутора – они все мое сокровище! Такемучи, Майки и Свастонов я доверяю тебе». Такемичи проснулась в слезах, физически ощущая потерю. В комнате было темно, девушка на ощупь вышла и спустилась на кухню. Она налила воды в стакан и долго смотрела в открытое окно. «Что же это? Сон или снова видения?» – Мичи уже совсем запуталась и не понимала, где ее реальные воспоминания, где те самые галлюцинации, и действительно ли это всего лишь плод ее разбушевавшейся фантазии. Когда Ханагаки уже под утро проснулась во второй раз, по ее щекам текли горячие соленые слезы. Одна сторона подушки была влажной. В этом сне не было крови, но боли было еще больше, чем в предыдущем. Она шла за Майки, который нес на спине незнакомую ей, настоящей Мичи, девушку. Но в своем сне она эту девушку определенно знала, более того, она была с ней близка настолько, что боль от возможной потери разливалась по телу Такемичи. Она с трудом передвигала ноги, слушая как бубнит себе под нос идущий впереди Манджиро: «Дурёха, с тобой все будет хорошо. Сама ему это скажешь». Девушка обернулась к Ханагаки и с улыбкой на лице сказала: «Такемучи, позаботься о Майки, ладно?». Повисло долгое молчание, Майки все также что-то тихонько приговаривал, но Такемичи уже не слышала. Она молча шла за ним. Пока он вдруг ни остановился: «Такемучи, можешь ее накрыть? Эма какая-то холодная…» После этих слов у Ханагаки внутри все сжалось, а по щекам сами собой покатились слезы. Она поняла, что девушка умерла. И это новое осознание и ощущение утраты прокатилось волной боли по телу и заставило Мичи зарыдать уже в голос. Она проснулась от собственной истерики и от чужого, не ее, горя. За окном уже начало светать. Уснуть Такемичи больше так и не смогла. Теперь она определенно точно понимала, что видения, все это время мучавшие ее в привычной прошлой жизни, это воспоминания другой, мужской, версии Ханагаки Такемичи. Она без малого двенадцать лет «подсматривала» в чье-то чужое прошлое. Этот мальчик, Такемучи, страдал, пытаясь спасти своих близких. А вспоминала это все она, Мичи. Девушка села за письменный стол, предварительно убрав с него лишние предметы, расчищая себе пространство. А затем на большом альбомном листе стала выписывать имена, сверилась с телефоном в поисках нужных контактов, записала наиболее значимые события. Все, что ей удалось припомнить из прошлых видений. Вспомнила и про свой давний кошмар, в котором Тачибана Хината заживо сгорела, зажатая в искореженном от столкновения автомобиле. Мичи уже поняла, что целью Такемучи было спасение своей любимой. Но сейчас он вернулся не за этим, причина его возвращения – Сано Манджиро. «Что же в вашем будущем произошло, раз ты снова здесь? Раз теперь уже Я здесь?» – ломала в догадках голову Ханагаки. Она знала только свою историю – перед прыжком Майки засадил ей нож промеж рёбер. «Но могло ли быть так, что и в твоем будущем Майки убил тебя?» – эта мысль не давала покоя. Ей нужны были ответы хотя бы на несколько из бесконечного списка вопросов. Когда уже совсем рассвело, а в доме послышались шаги и звон посуды, доносящийся из кухни, Такемичи решила воспользоваться помощью друга. Она быстро нашла нужный номер в телефоне и набрала короткое сообщение.Кому «Мацуно Чифую»: «Давай встретимся в месте сбора Свастонов?»
Сама Ханагаки не знала, что это за место такое, но она точно помнила старый храм в одном из своих видений. И большое раскидистое дерево, под которым компания парней закопала, как теперь уже понимала Такемичи, нечто очень ценное. Возможно, именно там она найдет так необходимые ей подсказки. От кого «Мацуно Чифую»: «Через час у храма Мусаши» «Все-таки у Такемучи обалденные друзья, я ему даже завидую немного…» – улыбнулась девушка и, наспех одевшись, сложила свои заметки. Она пробежалась взглядом по комнате в поисках подходящего предмета – линейка и транспортир тоже сойдут – бросила их в рюкзак и поспешила выйти.***
Утро было довольно прохладным несмотря на то, что на дворе стояла уже середина июня. Такемичи обнимала себя руками в попытках согреться, стоя на ступенях, ведущих к храму. Почти восемь утра, вокруг ни души – что было явно на руку девушке. В утренней тишине послышались шаги, а чуть позже она увидела блондинистую макушку и улыбку до ушей. К ней быстрым шагом почти бежал Мацуно Чифую. - Сорян, опоздал, – выравнивая дыхание, оправдывался парень. – Че за такое внезапное срочное дело? И тут? – он повертел головой, указывая на место их встречи. - Чифую, ты помнишь, как мы закопали здесь… – она не знала, что точно они зарыли, а потому внезапно замялась. - Ааа! Коробку с вещами на память? – уточнил Мацуно, чем облегчил дальнейший допрос, который уже подготовила Такемичи. - Да, точно! Воспоминания! – поддержала друга, – А ты помнишь где именно? Под деревом же, но их тут столько… - Да вон же оно, у входа, – блондин указал рукой куда-то в сторону от ступеней, где они стояли. – А тебе оно зачем? Мы ж договорились открыть через двенадцать лет, а прошло только два… - Нет времени ждать! – заявила Ханагаки и уже потянула его за рукав, быстрым шагом устремившись в указанном направлении. – Нам нужно достать это сейчас. - Хэй, Такемучи, это против правил! – завозмущался парень, но все же пошел за другом. - Чифую! – она резко остановилась, от чего мальчишка чуть ли не влетел в нее, не успевая затормозить, – В пизду правила! У нас тут вопрос жизни и смерти. - Хо… – только и смогу выдохнуть Мацуно. Он уже давно привык к тому, что как только Такемучи возвращается из будущего, то это всегда вопрос чьей-то жизни и смерти, периодически даже его собственной. Дерево обнаружилось быстро. А вот место захоронения прошлого – не особо. Чифую пытался мысленно восстановить их расположение в пространстве в тот день: «Так, Доракен стоял справа, за ним Хаккай и Мицуя. Ты, вроде, был совсем возле дерева. Такемучи, ты где стоял, а?». Мичи только качала головой и разводила в стороны руки. Она и так с трудом вспомнила об этом месте, откуда ж ей знать, кто тут и как стоял. Может, еще компас принести? Когда с приблизительными координатами они определились, девушка извлекла из рюкзака линейку и транспортир и под охуевшее Мацуновское «Ты че предлагаешь копать ЭТИМ?» принялась за дело. Уже через час и восемнадцать тысяч тяжких вздохов блондина группа юных археологов в лице Такемичи и Чифую наткнулись на что-то твердое. Ханагаки извлекала коробку, отряхнула с нее землю и открыла. Сидя под ветвями дерева, двое мальчишек разбирали какие-то конверты, журналы и безделушки в поисках самого главного. - Прочитаем? – ухмыльнулся Чифую. - Нет, ты же сам сказал, это не по правилам, – Мичи шлепнула друга по ладошке, когда он уже приготовился открыть конверт с пометкой «Доракен». – Нам нужно только его письмо. - Майки? – Мацуно не был удивлен, но для чего-то переспросил. - Да, – коротко ответила Такемичи, откладывая в сторону какую-то самодельную детскую игрушку. «Наверняка, Мицуя-семпай сшил», – она улыбнулась собственным мыслям. - Смотри! – воскликнул Чифую и ткнул в лицо Ханагаки какой-то фотоснимок. На фотографии были улыбающиеся подростки в одинаковой форме, двое из них держали флаг с изображением свастики. – Памятное фото со дня роспуска банды. Интересно, кто это положил… - Верни обратно, мы здесь не за этим, – одернула его Такемичи, но в груди отчего-то стало так тепло и немного тоскливо. Эти чужие эмоции девушка иногда ощущала даже ярче своих собственных. - Вот оно!!! – Ханагаки запищала как девчонка – коей она и была, на самом-то деле, – выуживая из коробки письмо с отметкой «Будущему мне, Сано Манджиро». Конверт не был заклеен, а потому Такемичи легко извлекала небольшой листок и начала вслух зачитывать. «Чем же я занимаюсь, спустя двенадцать лет? Я даже представить не могу…» Он перечислял их друзей, всех до единого, предсказывая возможное развитие событий для каждого из них. «Чифую, уверен, что он думает о Баджи» - Мичи увидела, как от этих слов глаза блондина заблестели, и поспешила читать дальше. «Такемучи, я убью тебя, если не сделаешь Хину счастливой» - она ойкнула и готова была дать себе мысленно по лбу – «Я свернул Свастонов не только ради тебя. Ради всех…». Мацуно уже хлюпал носом, а Ханагаки пыталась понять, что было в голове у этого местного Майки из относительно недавнего прошлого. Письмо заканчивалось слишком уж философски «Я тоже пошел искать, что для меня ценно» и «Мы связаны». Никаких зацепок. Такемичи не узнала ничего для себя нового, кроме того, что Сано Манджиро хороший друг. «Если бы он был хорошим другом, он бы не убил Такемучи!» – вертелось в голове. Девушка была уже практически на сто процентов уверена, что в будущем этого паренька случился похожий на ее собственный инцидент с Майки. - Такемучу, гляди… – Чифую выдернул Мичи из собственных мыслей, – Кассета? - Хм… интересно, кто это положил? – Ханагаки покрутила в руках видеокассету, подумала немного, будто взвешивая все за и против, а потом все же закинула находку в рюкзак. – Мы ее посмотрим и вернем, если что… - Ёба, Такемучи, вот ты читер! – прыснул Мацуно, но все же не стал ее останавливать. После того, как коробка была бережно возвращена на место, ребята поспешили покинуть территорию храма. И если Чифую намеревался успеть хотя бы на оставшиеся четыре урока, то Такемичи решила, что кроме школы у нее есть дела поважнее. Ей не терпелось взглянуть, что же записано на кассете. Поэтому она попрощалась с другом и отправилась домой, бегом к видаку!***
Запись начиналась как обычное семейное видео: какой-то мальчишка, по всей видимости, Майки, показывает трюки с открыванием бутылки воды ногой, девушка из ее недавнего сна – теперь только Такемичи поняла, что это сестра Сано – что-то готовит, парень постарше и какой-то дед сидят за столом – в общем-то совершенно ничего интересного. А потом вдруг запись резко оборвалась и на экране показалось уставшее лицо Сано Манджиро. Такемичи несколько раз пересмотрела видеопленку. Слова Майки никак не выходили из ее головы. «Во мне есть еще один Я, которым я не могу управлять. Я боюсь себя через двенадцать лет. Пообещай мне: не приближайся ко мне через двенадцать лет. Даже если вернешься в прошлое, не думаю, что ты сможешь меня спасти». В самом конце парень улыбнулся, но как-то уж слишком неестественно, вымученно что ли. И Такемичи не поверила ему. «И не только я! Такемучи тоже ему не поверил, – думала про себя девушка, вернувшись в спальню после того, как пересмотрела видеозапись раза три или даже четыре. – И, скорее всего, он все-таки ослушался совета. И… он нашел Майки!» Такемичи долго обдумывала видео-послание от Манджиро, варианты будущего Такемучи, причины, по которым она очутилась в его мире и возможность того, что где-то в ее мире оказался сейчас совершенно посторонний человек. Могло ли так быть? Неизвестно. Да и в целом, это было не самым важным на текущий момент для девушки. Отчего-то она поймала себя на мысли, что должна помочь и Майки, и своему однофамильцу. Даже не так: не должна, она хочет помочь этим ребятам. Девушка пыталась вспомнить, каким был Сано Манджиро в ее мире. Хоть они и не часто общались, но общий образ, тоскливый и отстраненный, девушка могла себя представить достаточно ярко. Глаза Майки были пустыми, он практически никогда не улыбался. Последний раз она видела его улыбку, кажется, на двадцать первом дне рождении Риндо. Майки тогда немного выпил, сумбурно впопыхах поздравлял ее брата, обнимая того, при этом все время краснея и глупо улыбаясь. Больше Мичи никогда не видела такого живого Манджиро. Вот и сейчас Такемичи понимала, что с Майки что-то произошло. И от этого «чего-то» в будущем пострадал Такемучу, а сейчас же страдает она. И это непременно нужно исправить! Если еще вчера ей хотелось просто вернуться домой, в свою прошлую жизнь и в свое привычное тело, то сегодня Ханагаки задалась новой целью. В ее жизни никогда не было особого стимула или стремления к чему-либо: плыла по течению, не шибко-то сопротивляясь жизненным обстоятельствам, никогда не боролась за что-то или же против чего-то. Просто жила как-то. Серо, уныло и однобоко. Но сейчас ее стали переполнять эмоции, чувства и желания – и пусть они не принадлежали самой Такемичи, а были лишь отголоском чьей-то жизни, но она вдруг посчитала себя обязанной эту жизнь если уж и не исправить, то хотя бы не похерить как свою собственную. Ханагаки Такемичи ощутила свою полную ответственность за чужую жизнь, которую заняла не по собственной воле.***
Ближе к вечеру написала Хината. Девушка предлагала встретиться. Такемичи вежливо отказалась, ссылаясь на уроки… Стоит ли говорить, насколько сильно обалдела от прочитанного Тачибана? Сама Ханагаки сидела за письменным столом и писала большой список дел. Первое, что она хотела сделать – встретиться с каждым из друзей Такемучи. И пусть это могло быть опасным для нее, уж кто-нибудь явно мог ее разоблачить, но информацию о Майки, его возможном местонахождении и связях с ним она обязана была собрать. Что делать с этой информацией дальше – эмммм, это пусть будет проблемой Такемичи двухнедельного будущего. Телефон, что лежал на столе, протяжно завибрировал. На экране высветилось малознакомое «Рюгуджи Кен». И Ханагаки, затаив дыхание, ответила на звонок. Тоном, не приемлющим отказа, без лишних приветствий и прочих «как дела, что нового» звонивший мужчина предложил – фактически приказал – встретиться и, после глупого уточнения со стороны Такемичи, все же назвал адрес. Уже через полчаса Ханагаки Такемичи стояла у входа магазина мотоциклов. Войти было страшно, девушка в подобных заведениях не бывала, да и бас звонившего все еще громыхал в ушах. Она полной грудью вдохнула теплый вечерний воздух и, набравшись смелости, открыла дверь. Звякнул колокольчик, оповещая о новом посетителе. И уже через минуту перед Такемичи предстал внушительных размеров мужчина: светлые крашенные волосы собраны в косичку, половина головы и вовсе выбрита, на виске красуется татуировка дракона, одет он был в комбинезон-униформу, а в руках держал какой-то гаечный ключ – хотя сама Мичи была не уверена в правильности названия инструмента. - Извините, – пискнула девушка, – Я наверное… э… - Даров, Такемучи! – громыхнул амбал. И Мичи поняла, что попала по адресу. А, возможно, и просто попала… - Здравствуйте! – она чуть поклонилась, от чего здоровяк сначала выпучил глаза, а потом в голос рассмеялся. - Я починил твой «бабу». Сорян, что так долго, – парень сделал шаг в сторону, открывая вид на начищенный, сверкающий мотоцикл. Как новенький! – Давай его проверим! - Ха? – брови Ханагаки поползли вверх, девушка шумно сглотнула. А громила уже выкатывал байк к заднему выезду. «Вот это попадалово!!! Я ж не умею водить!» – взвыла Такемичи. Когда мотоцикл уже стоял на улице, у самого бордюра, Доракен завел мотор и жестом предложил Ханагаки сесть за руль. Девушка только и смогла, что кивнуть и сделать шаг к двухколесному чудищу. Она с полминуты рассматривала ручки, зеркала, какие-то рычаги, спидометры-тонометры – или что это за «часы» такие? – и не представляла, как вообще этим транспортом управлять. Рюгуджи Кен почти любовно подтолкнул друга, подбадривая: «Это ж как на велосипеде, никогда не разучишься». А девушка только мысленно простонала: «Чтобы разучиться, сначала было б неплохо научиться на нем ездить». Такемичи перекинула ногу, положила ладони на ручки мотоцикла. Доракен сел позади и ждал. Ханагаки тоже ждала, сама не понимая, чего именно. - Такемучи, ты че завис? – первым не выдержал все-таки Доракен. – Здесь газ, здесь сцепление. Погнали уже! - Аха… – вздохнула Такемичи и нажала на рычаг. Мотоцикл «заурчал» и двинулся с места. - Давай поднажми, а то до ночи не вернемся! – командовал сидящий на расслабоне Доракен, он даже не держался, лишь опираясь одной рукой на выступ сидения позади себя. - Да как-то… – мямлила девушка, – Ссыкотно… - Эх, бля, тебя ж Майки учил, неужто забыл уже все? Я его всего-то пару месяцев чинил. – парень все же наклонился вперед и перехватил управление, – Главное руки свои не убирай, дубина! - А ты, кстати, с ним давно виделся? – как бы невзначай начала свой расспрос Ханагаки. И пока скорость была не высокая, она решила воспользоваться возможностью поговорить, не глядя в глаза собеседнику и не спалившись, соответственно. - Слушай, – голос Доракена вдруг стал очень серьезным. – Мы попрощались с ним, когда он выбрал идти по пути тьмы. - О чем ты? Разве он все еще не твой друг? – Такемичи понимала, что ее план начинает трещать по швам. - Такемучи, так ты… – Доракен замешкался, – Ты снова приперся из будущего? - Ага, – чего уж скрывать, раз и этот товарищ Такемучи был в курсе его уникальной способности: «Он вообще рот на замке держать не умеет? Всем друзьям растрепал?» - Тогда советую тебе держаться подальше от Майки. Он уже не тот, кем был раньше, – парень говорил вкрадчиво, от чего каждое слово эхом отдавалось в ушах Ханагаки. – Он может убить тебя, даже не моргнув. «Ёбушки-воробушки, эта миссия провалилась, не успев и начаться», – девушка вспомнила ту запись, что просматривала утром, а еще нож в руках Манджиро, которым он хотел убить ни в чем не виновного – кроме, одной маленькой тайны – Тачибана Наото. Ханагаки только рот открыла, чтобы еще что-то спросить, как в них на полной скорости полетело человеческое тело. Хорошо, хоть живое… И орущее на всю улицу «Доракен, съёбывай!». А еще через мгновение путь им преградил здоровяк размером с трехстворчатый шкаф. За ним послышался рёв моторов – ребята были окружены толпой байкеров. Такемичи и хотела бы посчитать их, но довольно быстро сбилась со счёта. «Что здесь, блять, происходит?» – девушка не на шутку испугалась за свою жизнь. Помирать так скоро, когда ей вот-вот только дали второй шанс, совершенно не хотелось. «Рокухара Тандай», – буркнул Доракен стоявшей как вкопанная Ханагаки. И теперь девушка уже мысленно благодарила Ямагаши за вчерашний экскурс в историю гопомира Токио. А шкаф тем временем спрыгнул с мотоцикла и подошел почти вплотную к Доракену и Такемичи, хрустнул шеей, будто бы разминая, улыбнулся самой жуткой улыбкой, которую видела Мичи – а она даже видела улыбающегося Мочидзуки, – и елейно протянул: «Доракен, айда к нам?» Сердце Такемичи замерло, она старалась не дышать и бочком пятилась за широкую спину товарища. Прятаться было бы бессмысленно, потому что подошедший человек-халк был выше Доракена почти на голову. На месте друга Ханагаки бы согласилась вообще на что угодно, когда такой громила навис над тобой и ждет ответа. Но Доракен, видимо, свою жизнь совсем не ценил, потому что ответил: «Я в отставке», – и моментально выхватил по ебалу, а потом и вовсе отправился в полёт от удара этого не умеющего вести переговоры верзилы. Двухметровый монстр продолжал избивать казавшегося на его фоне миниатюрным и хрупким Рюгуджи Кена, а Такемичи пыталась под шумок смыться. Но попытка бегства провалилась, когда над ее ухом громыхнуло: «Готовь ебало, господин бывший командир первого отряда Свастонов!» В этот момент Ханагаки зажмурилась и стала закрывать ладошками лицо. Она девочка, никакой она не командир и про Свастонов узнала только вчера. «Бляяяяять, да что ж за пиздец-то такой?» – она уже готова была расплакаться и умолять о пощаде заранее. Но в здоровяка прилетело чье-то тело. «Что за дурная привычка у вас, людьми разбрасываться!» – Ханагаки бы и выругнулась, но очень быстро узнала в своем спасителе Акаши Такеоми. Этот шрам, пересекающий правую половину лица почти пополам, ни с чем не спутаешь. Мичи помнила этого парня, «коллега с работы» – так его называли братья. Вот только девушка прекрасно понимала, что никакой он не коллега, такой же головорез, как и оба старших брата. Люди в черных балахонах, что шли за Такеоми, заполонили собой все пространство, разбавляя других, в форме «Рокухара Тандай». Вся улица была перекрыта байкерами, мотоциклами, пешими членами обеих банд. Никогда еще Такемичи не видела в одном месте так много разъяренных парней, желающих бить друг другу лица. И за последние пару дней она еще ни разу так сильно не пожалела о том, что попала именно в мужское тело. - У нас дело к Ханагаки Такемичи! – заорал на всю толпу Такеоми. А названная только что Ханагаки попыталась прикинуться ветошью. – Мы пришли тебя завербовать. - Мм…ме… меня? – голос девушки дрожал, а в голове крутилось: «Это даже не я, мне это тело подкинули». - Ага, я хочу именно тебя! – уверенно выдал Акаши. Такемичи только хихикнула, представляя, как бы звучали эти его слова в другой, более привычной ей обстановке. И как бы ее братья выломали ему обе руки за такие пошлые заявления. - Я этого не допущу! Вперед выступил парень, которого Ханагаки до этого не видела. Но сразу же узнала по шраму, шедшему через все лицо от середины лба до левого уха. Судя по одежде, сейчас Какуче был в противоположном углу ринга. Но Мичи помнила его, и в ее реальности он был заодно с Такеоми. Даже странно было видеть их сейчас по разные стороны баррикад. Но… «А он-то с какого хера меня защищает?» Начался какой-то обмен любезностями между враждующими группировками, выходили новые участники от каждой из банд. Среди них Такемичи узнала Мочизуки Канджи на стороне «Рокухары Тандай», его более молодая версия более приятной не была, тот же озлобленный с вечной кривой ухмылкой еблет. За ним вышел еще какой-то жуткий тип, уступающий по своей «жуткости» Мочи, но обыгрывающий Такеоми и Какуче. А потом Мичи вздрогнула и глаза наполнились слезами… - Заебали с прелюдиями... – такой родной голос. - Если собираетесь пиздиться, то давайте уже пиздиться! – и второй, не менее родной и любимый. Риндо и Ран Хайтани. Мичи сделала шаг вперед и готова была рвануть к братьям, задушить их в объятиях. Вот только пару дней назад их видела, спорила с ними за завтраком, а кажется, что прошла уже целая вечность. Ран с косичками, а Риндо длинноволосый блондин – Такемичи заулыбалась сквозь слезы, именно такими она их увидела в первый раз, когда они вернулись домой из колонии. Сейчас, в ее времени и в ее мире, они уже совершенно другие, более взрослые, с более сдержанными прическами и более апатичными лицами. Но вот они перед ней, стоят и улыбаются, такие родные… И настолько чужие и далекие для этого тела, в котором она оказалась заключена… «Блять!» - Ну что, начнем здесь войну? – Ран ухмылялся, поправляя одну из косичек. - Хорошо быть молодым… – Такеоми, что в этой жизни был на вражеской стороне от братьев Такемичи, все так же спокойно, даже лениво курил. – Да, Сенджу? Фигурка в черном балахоне взметнулась в воздух, зависла над лидером «Рокухара Тандай», оттолкнулась от его лица и приземлилась перед Ханагаки. Откуда-то послышалось перешептывание: «Босс «Брахмана» Кавараги Сенджу». Такемичи же уставилась на протянутый в руках незнакомца зонт. Зонт взлетел в воздух и понеслась какая-то карусель из летающих тел, свистящих кулаков, звонких ударов чьих-то ног о чужие лица. Мичи вертела головой, не понимая, куда именно ей смотреть, и что тут вообще происходит. Рядом встал парень с ожогом на половину лица и в довольно быстром темпе, будто раньше работал футбольным комментатором, объяснял растерянной Ханагаки «ху из хуй», так сказать. Здесь бы тоже пригодился блокнотик, как на лекции у Ямагаши, потому что все эти имена: Вакаса, Мадараме, Бенкей, Саус Терано, Сано Шиничиро – были для девушки новыми. Когда Доракен вышел из отключки и готов уже был продолжить бой с предводителем «Рокухара Тандай», а все остальные бойцы внезапно успокоились, стало вдруг понятно, что за каким-то хером Рокухаре понадобился Рюгуджи Кен, а Брахману сама Ханагаки. И девушка, может быть, и слушала бы их препирания дальше, но на одной из сторон были ее братья, на другой из знакомых только Такеоми, да и вообще желанием связываться хоть с кем-то из этих ужасных людей она не горела. Она устала и хотела плакать, ей было грустно от того, что вот они, Риндо и Ран, стоят буквально в десяти метрах от нее, но она не может к ним даже подойти. Мичи больше всего на свете хотела домой к родным! А потому, видимо, забыв в каком уязвимом положении она находится, Ханагаки встала между участниками потасовки и громогласно объявила: «У меня нет никакого желания иметь дело с кем-то из вас. Мне нужен глава «Свастонов Канто», Сано Манджиро!» От летящего в лицо кулака Сауса Терано ее спас Доракен. А затем все замерли и под звуки полицейских сирен поспешили очистить дорогу. Мичи с тоской смотрела вслед удаляющимся братьям и обещала самой себе, что она обязательно что-нибудь придумает и скоро они снова будут вместе.