***
Такемичи Ханагаки после довольно скудной практики все же привык к перемещениям во времени. Это действительно было похоже на прыжок: быстро, слишком резко и временами даже больно. Почти как в окно с девятого этажа. Он, конечно, не пробовал сам, но явно представлял схожесть процесса. В этот же раз все было иначе. Такемичи показалось, что в состоянии полного забытья он провёл без малого вечность. Было просто невыносимо больно, но, возможно, это из-за нескольких пуль в груди, которые в него «любовно» выпустил Сано Манджиро прежде, чем сам решил свести счёты с жизнью. Парень до сих пор видел полные слез глаза Майки, его губы дрогнули: «Такемучи, спаси меня!». И Ханагаки поклялся самому себе, что непременно, во что бы то ни стало, спасёт друга. Вероятнее всего, это и послужило причиной его очередного перемещения. Теперь уже с помощью Майки и их последнего рукопожатия. Такемичи попытался сесть в постели. Определённо это была слишком уж широкая и мягкая кровать. Тело поначалу отказывалось выполнять посылаемые мозгом сигналы, но с третьей попытки парень смог приподняться, опираясь на локти, и облокотиться спиной на подушку. Ханагаки осмотрелся по сторонам и не поверил своим глазам: комната, в которую он попал, была не его. «Хм, загостился у кого-то? Но у кого?» – промелькнула единственно разумная, по мнению Такемичи, мысль. Парень начал изучать взглядом помещение. Светлая просторная спальня принадлежала явно девушке: нежно-персиковое покрытие стен, туалетный столик у широкого окна с такими же персиковыми, в цвет стен, занавесками, рядом с ним с одной стороны стоял двустворчатый платяной шкаф с зеркальными дверцами и комод из светлого дерева – с другой. У стены напротив окна возвышалась книжная полка, заставленная книгами – вот это библиотека! – и рядом с ней ютился небольшой письменный стол, на котором аккуратной стопкой лежали тетради и учебники. А над столом висел календарь-постер с милашными котиками. "2008" и лента с бегунком на июне. По центру комнаты располагалась кровать, на которой полулежал теперь уже озадаченный Ханагаки. «В этот раз я переместился на десять лет, но почему?» – Такемичи все еще не мог понять причин очередного прыжка, хорошо хоть со временем определился. Юноша встал, поправил подол ночной сорочки… «Стоп! Какого хера?» – вот уж чего-чего, а спать в ночнушках с котятами, явно не значилось в списке дурных привычек парня. Он с замиранием сердца подошёл к зеркалу… Секунда, вторая… Третья… «Бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяять!!!!!!» Ханагаки с застывшим в гримасе ужаса и полнейшего непонимания лицом уставился на миленькую девочку в зеркале. Короткие вьющиеся чёрные волосы, огромные ярко-синие, как и у него самого, глаза, что сейчас широко распахнуты от удивления, тонкие руки-ниточки ощупывают хрупкое тельце… Парень оттопырил ворот ночнушки… «Ебаааать!!!» Потрогал - настоящая. Живая, тёплая и мягкая грудь неполного второго размера. Такемичи даже груди Хинаты ни разу ещё не видел, а тут вот уставился. И на чью? На свою собственную женскую грудь! Ниже, под подолом были кружевные женские трусики, явно не скрывающие под собой ни единого мужского опознавательного признака. «Сссука, я что, девчонка?» - Мичи, ты уже проснулась? – в дверь тихонько постучали и уже через мгновение Ханагаки увидел заглядывающую в спальню удивленную маму. – Ты сегодня рано, – женщина приятно улыбнулась, – Одевайся и иди завтракать, пока эти оболтусы все не съели. - Аха... – только и сумел шумно выдохнуть в ответ Такемичи. Сам же парень теперь находился в состоянии полнейшего ахуя. И это мягко выражаясь. Когда за матерью закрылась дверь Ханагаки ещё раз осмотрел себя в зеркале: там все ещё была девушка. Очень симпатичная молоденькая девушка. Без особого труда парень нашёл в платяном шкафу школьную форму и поспешил одеться. Все-таки вид даже собственной груди немного смущал, теперь же к этому прибавилась еще и неловкость от того, вот что приходится "упаковывать" данную находку - лифчик... Поправив сбившиеся после сна волосы, он набрался смелости и вышел из комнаты.***
Кухню найти было проще простого – по запаху. Войти туда оказалось гораздо более сложной задачей. Такемичи заглянул в дверной проем и обомлел: за большим обеденным столом, стоявшим у стены просторной в светлых тонах кухни, сидела его мать и… братья Хайтани! «Что здесь, мать твою, происходит? Что за ебанина?» – Ханагаки жался к дверному косяку, не в силах ступить и шагу. - О, мелочь, утречка! – с широченной улыбкой поприветствовал сестру Риндо. Он сидел как раз напротив двери и уплетал омлет. - Че как не родная-то? – обернулся сидящий ко входу спиной Ран и улыбнулся, не так широко, как Риндо, но также радушно. – Мы тебе тут оставили немного… – парень указал пальцем на полупустое блюдо с омлетом и почти уже опустевшую миску с остатками салата. - Стройнее будешь, – хихикнул Риндо. - Какие ж вы добрые у меня! – пожурила пасынков старшая Ханагаки-Хайтани и, обратившись к дочери, добавила: – Давай садись уже, пока твои братья не умяли остальное. - В большой семье не щёлкай клювом, – очень искренне и по-доброму рассмеялся Ран. - Угу, – промямлил Такемичи и занял единственное свободное место за столом, по левую руку от Риндо. «Блять, а они меня не ёбнут?» – испугался за собственную жизнь парень. Последний раз он видел эту парочку во время драки с Поднебесьем, и хруст костей Злюки, выламываемых с каким-то особым удовольствием младшим Хайтани, все ещё стоял в ушах парня. Сейчас же эти двое не казались такими опасными, напротив, братья выглядели уж как-то слишком по-домашнему и эти их улыбающиеся лица, что были обращены сейчас к Такемичи, не внушали страха. - Ты сегодня молчаливая… – с беспокойством в голосе начал Риндо, глядя на сестру. - Мичи, случилось чего? – продолжил Ран, и в его взгляде Ханагаки увидел то же волнение, что и у младшего Хайтани. – Если тебя обидел кто, ты только скажи… - Мы ему быстро ноги переломаем! – с какой-то не предвещающей ничего хорошего – обидчику, конечно, не самому Такемичи – улыбкой закончил за брата Риндо. - Так, защитники, блин, – вмешалась мать. – Живо в колледж! Если не хотите получить очередной нагоняй от отца. - У-у-у… – простонал Риндо. Он поднялся все-таки из-за стола и, обходя Такемичи, наклонился и звонко чмокнул сестру в щеку. От чего сам Ханагаки поменялся в лице и готов был провалиться под землю. - А обещала прикрыть… эх, женщина-мать, вот так и верь тебе! – с улыбкой старший Хайтани встал и, наклонившись к Такемичи, чмокнул ошарашенную девушку во вторую щеку. - Я вас прикрою, а мне потом тоже прилетит. Так что не подставляйте меня, – женщина не ругалась, скорее это действительно была просьба. В этот момент два ухмыляющихся братца одновременно обняли и поцеловали мачеху в обе щеки. – Топайте уже, а то опоздаете. - Ма, Мичи, покеда! – бросили парни и вышли, выталкивая друг друга из кухни. - Милая, ты совсем ничего не ела! – мама уже начала собирать грязные тарелки со стола. А Ханагаки так и сидел, открыв рот в изумлении: «Это, блять, че щас было? Я умер и попал в рай, где Хайтани добряшки и все друг друга любят?» - Мне бы тоже уже пора выходить, – мать закинула посуду в раковину, обняла Такемичи и добавила, стоя уже в дверях: – Мичи, солнышко, помой посуду, пожалуйста. Я побежала.***
То, что это тело и жизнь принадлежит не ему, Ханагаки Такемичи понял спустя несколько минут изучения телефона и школьных тетрадей: ни одного сообщения в первом и слишком правильный, каллиграфический даже, почерк во втором. Эта версия Такемичи страдала от явного перфекционизма – детальные конспекты, с виду до последнего упражнения выполненное домашнее задание и полностью вычищенный телефон. «Ты не оставила мне ни единой зацепки, блять!» – практически взвыл про себя парень. Контактов в телефоне девушки было немного, а знакомых Ханагаки имен и того меньше: мама, оба Хайтани с пометками «Братик», Тачибана Хината – сердце парня сжалось от воспоминаний о несостоявшейся свадьбе – и… Ханма Шуджи? «Да ты верно шутишь? Что этот зомбарь забыл в твоём телефоне?» Об этом он подумает позже, а сейчас пора отвести эту девочку в школу, чтобы не расстраивать мать и, не дай Бог, ненароком не огорчить этих бешеных псов, то есть братьев, конечно же. В чрезмерной педантичности девушки были и свои плюсы для Такемичи: полное расписание уроков с указанием фамилий учителей и номеров кабинетов. Парень быстро нашёл школу… женскую старшую школу! Только для девочек! «Да вы точно издеваетесь…» – он вздохнул и вошёл в незнакомое здание. Уроки тянулись бесконечно долго. И за все это время к Ханагаки подошло всего пару человек и то лишь для того, чтобы попросить списать домашку. Стало понятно, что эта девчонка не очень-то дружелюбная и особой популярностью у одноклассниц не пользуется. Или же сама по себе затворница, или вообще изгой, с которым не жаждут общаться - пришёл к выводу Такемичи. Парень тщетно пытался понять, почему оказался в чужом теле и что ему делать дальше. Было ясно только одно: он должен найти Майки! Вот только как и где его искать? Без любимой «энциклопедии гопников» в лице Казуши Ямагаши, ему эта миссия представлялась невыполнимой. Уже под конец последнего урока телефон завибрировал, а на экране высветилось новое сообщение. Лицо Такемичи вытянулось так, что подбородок мог бы зацепиться за ворот школьной рубашки. От кого «Ханма Шуджи»: «Жду тебя возле школы. Прокатимся?» «Бляяяяять… только не говори, что ты дружишь с этим…» – именно такой была первая мысль парня. Но, немного подумав, он все же решил, что и такой сомнительный друг ему сейчас подойдёт. Как минимум, Такемичи сможет выяснить, как обстоят дела в здешнем гопомирке. А потому он быстро напечатал «Ок» и после звонка выбежал пулей из кабинета.***
- Привет! Ханма Шуджи – а перед Ханагаки стоял именно он, пусть и с отросшими волосами и каким-то более взрослым лицом, но определенно это был тот самый Бог смерти из Кабукиче – улыбался во все тридцать два и даже развёл в стороны руки для приветственных объятий. - Хай! – ляпнул Такемичи, опешивший от такого радушия со стороны старшего товарища, и почесал затылок. - А как же обнимашки, Мичи? – Шуджи обиженно поджал губки и бы похож сейчас на ребёнка, которому не купили желанную сладость. - Эээ… – Ханагаки замялся, оглядываясь вокруг, – Так ведь это… люди же. Смотрят. - Ты по понедельникам всегда такая злюка? – улыбнулся парень и как-то очень странно подмигнул, добавляя, – На прошлой неделе тебя это не смущало. - Ха… – Такемичи не понял ни этих его жестов, ни слов. Точнее, все он, конечно же, понял, но старался отогнать от себя дурные мысли. – Так че, мы поедем уже? - Запрыгивай и держись крепче! – Ханма, все ещё нагло лыбясь, завёл мотор. Держаться Ханагаки пришлось действительно крепко, потому что шлемов у Шуджи не было, а водил он как законченный псих, увеличивая скорость на входе в повороты, подрезая машины и не обращая внимания на сигналы светофоров. Раньше Такемичи считал, что Майки и Доракен водят опасно, но эта поездка в корне изменила сам смысл словосочетания «опасное вождение». Парень до онемения костяшек сжимал сидящего впереди Ханму и молился всем богам, чтобы доехать живым. Куда они, собственно, ехали, его уже мало интересовало, тут бы выжить и не обоссаться ненароком от страха. Они остановились под мостом на какой-то парковке, Ханма помог бледной и через чур молчаливой девушке слезть – а точнее практически сползти – с мотоцикла. Ноги Такемичи дрожали и отказывались сгибаться, поэтому Шуджи перехватил ее за талию одной рукой, а второй сжимал онемевшую ладошку. - Мичи, ей Богу, ты будто первый раз со мной едешь, а я сегодня даже не торопился никуда! – ноги Ханагаки все-таки дрогнули, и он упал в объятья Ханмы Шуджи. Тот лишь снова ухмыльнулся. – Оп-па! Поймал. Шуджи прижимал к себе растерянного Такемичи, тот хлопал глазами, глядя снизу вверх на высоченного парня, что сейчас почти любовно обнимал его обеими руками. И надо было бы вырваться, но Ханагаки замешкался, чем и воспользовался Ханма. Секунда… и вот уже губы высокого юноши едва ли не в миллиметре от его собственных… «Что, блять?» Парень резко выставил вперед ладошку, не давая завершиться этому… кошмару? «Целоваться с Ханмой? Блять, этого точно в моих планах не было!!! Почему ты такая дура, местная Такемичи?» - Ты чего это, недотрогу из себя строишь? – кажется, Шуджи не обиделся, вон он стоит, улыбается даже. – Можно подумать, что я решил украсть твой первый поцелуй? – а теперь уже и ржет в голосину. - Я… эээ… – «Что бы такого придумать? Точно!!!» – Я тут тебе жизнь, между прочим, спасаю! - Чегось? – Ханма смеяться перестал, отступил на шаг и уже более серьезно посмотрел на девушку. - Хочешь, чтоб мои братья тебе голову открутили? – более действенной отмазки Ханагаки не придумал. - У тебя есть братья? – удивленное лицо Ханмы само за себя говорило. – А че ты раньше не рассказывала? «И правда, Мичи, че ты ему раньше о своих братьях не рассказала? Может и не было бы тогда никаких покатушек с поцелуями! Или ты, блять, хочешь, чтоб эти волкодавы живьём сожрали твоего паренька?» – сейчас Такемичи даже не знал, чему удивляться больше: абсолютной недальновидности своей женской версии, или же собственным переживаниям о зомби-бое Шуджи. - Вообще-то ты их знаешь, – начал Такемичи, потупив глазки в пол. За маленькую ложь этой девчонки отдувался теперь он. – Ран и Риндо Хайтани. - Гонишь? – о, вот теперь у Ханмы было точно удивленное лицо, все прошлые его вариации ничто по сравнению с этим в охуевании разинутым ртом. – Твои братья – те самые Хайтани из Роппонги? - Да я, знаешь, и сам…а как бы в ахуе, но да, – Ханагаки развел руками, мол ничего не попишешь. – Так что ты, Ханма, уж будь посдержаннее, лады? - Блять... – высокий брюнет шумно выдохнул и даже как будто осунулся немного. - Кстати, вопрос есть, – Такемичи воспользовался секундным замешательством «друга» («Таких друзей за хуй да в музей!»), – А ты случаем не в курсе, чем сейчас Майки занят? - А на кой он тебе? – кажется, Ханма Шуджи сегодня шёл на личный рекорд по охуеванию: трижды за последние пять минут. - Дело к нему есть, – парень не желал вдаваться в подробности, но понимал, что в этом девчачьем теле задавать такие вопросы было бы совсем подозрительно, а потому добавил: – Одна девочка из моей школы в него влюблена, попросила узнать, где его можно найти. Ты же знаешь, какие эти девчонки могут быть… – оторвал глаза от собственных туфель, бросил беглый взгляд и снова опустил (ох, Такемичи, такими темпами скоро совсем кокеткой станешь). - Мичи, я в душе не ебу, что там с Майки, я от этой компашки стараюсь теперь держаться подальше, и подружке твоей советую сделать так же! – Шуджи стоял, опершись на мотоцикл, посмотрел на девушку, взял ее ладошку в свою и попробовал сменить тему. – Ты сегодня какая-то странная… У тебя все хорошо? - Да, – прозвучало не то, чтобы безрадостно, скорее, даже вымученно. В попытках отодвинуться от потянувшейся для объятий руки Ханмы, Такемичи задал следующий интересующий вопрос. – А про Доракена ты тоже не слышал ничего? - Это для еще одной школьной подружки? – Шуджи бросил попытки обнять девушку и уже не так сильно удивлялся очередному не менее странному вопросу. - Нет, это для меня, – выпалил Ханагаки и, увидев устремившуюся к полу челюсть своего «парня», поспешил его успокоить. – Вроде, он круто разбирается в старых моделях мотоциклов. Там у Рана что-то сломалось, карбюратор, конденсатор... – врет на ходу и даже не краснеет, вот это актерская игра! – В общем, я в этом не сильна, но брат искал хорошего мастера. А мне очень сильно хочется ему помочь… – и снова этот секундный взгляд снизу вверх, от которого у Шуджи сердце в пятки ушло (ну что за стесняшка такая). - Слушай, Мичи, я с Доракеном последний раз пересекался пару лет назад, и тогда он меня знатно отмудохал, – честно признался Ханма, он таких вещей не стыдился и умел признавать как собственное поражение, так и силу противника. – Но, вроде, у него сейчас как раз то ли магазин мотоциклов, то ли мастерская, как я слышал… - Супер! – Такемичи от восторга едва ли не подпрыгнул, перебивая парня, – Погнали! - Э… куда? – не разделяя восторга, спросил Ханма. Он уже запутался напрочь и перестал понимать сегодняшнее поведение своей девушки. - К Доракену, конечно же! – а Ханагаки тем временем запрыгнул на мотоцикл, давая понять, что дело срочное и медлить нельзя ни секунды. Было бы неплохо, наверное, подумать, что он, Ханагаки Такемичи, в этом новом для себя женском обличие мог бы сказать старому, из прошлой жизни, другу. Но на раздумья у парня времени не было, а потому он решил положиться на собственную удачу и мастерство импровизации. Коими, на самом же деле, он отнюдь не обладал. И выяснил этот пренеприятнейший факт Такемичи уже очень скоро.