***
«Дорогой Себастьян, здравствуй! Как твои дела? Как здоровье? Надеюсь, что эта непредсказуемая весенняя погода не смогла обмануть тебя солнечными днями, скрывающими под собой ледяные ветра побережья». Прошло ещё два дня с того момента, как я безвылазно сидела в этом крошечном доме. На дворе все ещё стояла первая половина марта. До экзаменов оставалось несколько месяцев, которые, по моему прошлому опыту, пролетали словно снитч мимо ловца, практически не давая возможности насладиться ими в полной мере. Здоровье позволяло удариться в изучение магических наук, хотя попытку забыться в учебе за эти дни можно было считать практически безрезультатной. В данную секунду теория по Трансфигурации совсем не лезла в голову. Хитросплетения формулировок, мутные описания механики движений и не совсем понятная мотивация происходящего вгоняли в тоску. «Я много думала над тем, о чем ты мне не единожды писал. Какие мысли старался донести все это время». Странное противоречивое ощущение плескалось в душе, когда взгляд снова падал на не дописанное Себастьяну письмо. Несколько дней назад я вжималась во влажные грязные стены бесконечного Лютного переулка, с одним единственным желанием хотя бы просто выйти отсюда, а сегодня я сижу в этом домике с такими же незначительными проблемками. Хотя… разве можно было назвать желание жить — крошечной проблемой? Собственная жизнь была важнее всего в этом мире, и я искренне боялась спросить саму себя: а пожертвовала бы я жизнью Себастьяна, чтобы сохранить свою? Ответ был слишком непригляден, но весьма очевиден. «Я решила, что…» Вновь не дописав ответ, я услышала, как со стороны входной двери раздался тихий стук. Нужно было подойти, но взятый вновь в руки пергамент слишком сильно приковал все внимание к себе. Собственные пальцы не желали разжиматься, откладывая дело на более позднее время. Я боялась, что потом не смогу написать то, что хотела сейчас. Только когда стук раздался вновь, пришлось окончательно признать свое поражение, откидывая письмо обратно на стол. Пусть это опять будут проблемы будущей Анны, а я пока проявлю чудеса малодушия и инфантильности. Отворяя дверь я ожидала увидеть кого угодно. Может быть даже что угодно, кроме пустоты. Вдали виднелись вспышки заклинаний и выкрики Соломона на своих подопечных, а на главной площади прогуливались местные жители. Мистер Ндиайе, торгующий недалеко от нашего дома, мило общался с какой-то знакомой волшебницей, пакуя приобретенный ей товар. Все казалось правильным, на своих местах. Я открыла проход пошире, выглядывая в поисках хотя бы совы, которая умудрилась так интеллигентно постучалась в дом дважды, но не нашла даже её. Холодный воздух неприятно холодил неприкрытую теплой одеждой кожу, заставляя покрываться мурашками. Да, едва я победила хандру, как снова стремлюсь подцепить что-нибудь на холоде. Отличный план, надежный. Пришлось возвращаться обратно со странным чувством неудовлетворенности. Дверь податливо скрипнула, с тихим хлопком отделяя меня от жизни за пределами этих стен. — Ерунда какая-то, — недовольно пробурчала я, задумчиво пропуская пальцы через длинные распущенные волосы. — И не говори. Потребовалось несколько бесконечных мгновений, чтобы сознание обработало услышанные совсем рядом слова и дало четкий сигнал впасть в ужас, отчаянно взвизгивая и вжимаясь в несчастную дверь за спиной в бесполезной попытке через неё просочиться. Мой внезапный собеседник видимо уловил весь этот калейдоскоп мыслей и чувств у меня на лице, спеша прикрыть рот холодной ладонью, не давая созвать к дверям дома всех соседей во главе со страшим Сэллоу, который во время проводимых тренировок был всегда в полной боевой готовности и скверном настроении. — Тихо, это я, — дезиллюминационные чары плавно стекали с силуэта, обнажая очертания и привычные детали, — обещаешь не шуметь? — в знакомых голубых глазах мелькнул задорный огонек. Из чистой вредности я предприняла попытку пнуть неожиданного гостя, но тот умудрился изящно увернуться, отступая на шаг назад, — Это было совсем не обязательно. — Что ты здесь делаешь? — недовольно прошипела я, скрещивая руки на груди, — У меня чуть сердце не остановилось, — пальцы все ещё подрагивали от пережитого испуга, в то время как Виктор выглядел довольным собственной выходкой. — Я знал, что мой визит сделает тебя счастливой, — наградил меня довольной усмешкой волшебник, медленно осматриваясь по сторонам. Цепкий взгляд обволакивал каждую деталь обстановки и интерьера, заставляя меня неосознанно почувствовать легкое смущение, — весьма скромно, — вынес финальный вердикт гость, бросая на меня выжидающий взгляд. Все как обычно. — Имей совесть, я здесь все-таки живу, — по привычке огрызнулась я в ответ, — ты вообще живешь в шатре… Даже не комментируй, — сразу же перебила я возможную ответную реплику, прекрасно понимая, что даже его шатер в тысячи раз лучше, чем это место, — что хотел? — Неужели, мисс Сэллоу, Вы всегда такая негостеприимная? — я недовольно закатила глаза на этот выпад, наблюдая как Виктор по-хозяйски приземляется в кресло Соломона. Цилиндр и пальто сразу же заняли соседний стул. — Простите, моя репутация в качестве хозяйки волнует меня в сотни раз меньше, чем перспектива придумывать оправдания перед дядей о том, что тут происходило, — под внимательным взглядом Виктора, я плавно подошла к столу, изящно приземляясь на свободный соседний стул, — но могу предложить горячий чай, — волшебник отрицательно покачал головой, не отрывая от меня взгляд, — тогда я Вас внимательно слушаю, мистер Руквуд. Должна быть веская причина, чтобы вламываться в дом бывшего хранителя правопорядка. — Может быть это тоска по Вашим восхитительным кофейным глазам, мисс Сэллоу, — я недовольно цокнула, — о, никогда не любил этот предмет, — отвлеченно бросил Виктор, беря в руки учебник по теории магии со стола, — предпочитал всегда более практичные магические науки, — как ни в чем не бывало продолжил волшебник, не получив от меня должной реакции на комплимент, хотя в других обстоятельствах услышать подобное мне было бы ужасно приятно. Напряжение все ещё играло где-то на кончиках пальцев. Я медленно склонила голову на бок, пытаясь разложить происходящее по полочкам своего понимания. Было видно, как Руквуду нравилось, что даже в моем доме он чувствует себя хозяином положения, задавая тему и ход беседы, в то время как я поддавалась ему, внутренне паникуя и опасаясь появления Соломона. Мой гость явно получал удовольствие от происходящего, а мне хотелось его этой привилегии лишить. Да хотя бы из собственной гордости. — Ох, наверное ты был хорош в защите от Темных искусств, — прошелестела я, растягивая на лице умиротворенную улыбку. — Верно, одно из моих немногочисленных «Превосходно», — поддержал эту игру волшебник, расслабленно откидываясь на спинку, — может догадаешься, какие были ещё? — Так-с, — протянула я, — наверное, это было Магловедение, — в ответ послышался ехидный смешок, — или нет… Прорицания! — торжественно произнесла, тем не менее не в силах скрыть легкого раздражения. — В твоем случае Прорицания явно лучше не выбирать, — отозвался волшебник, задумчиво крутя в руках собственную волшебную палочку. Черное гладкое дерево причудливо отражало языки пламени камина, создавая интересную игру света и тени. В комнате установилась тишина. Я чувствовала, как нервно дергаются уголки губ, откликаясь на моё внутреннее напряжение, с которым я никак не могла совладать. Уверена, что Виктор чувствовал это, и в некоторой степени наслаждался моментом чужой слабости. — Ранрок похоже сильно продвинулся вперед в поисках хранилища Древней магии. Слишком мне кажется подозрительной его активность на южных землях. Нам стоит как можно быстрее приступить к изучению дневника, иначе этот уродец окажется впереди. Виктор перестал крутить артефакт в руках, переводя взгляд на меня в ожидании ответа. Я же задумчиво откинулась на спинку своего стула, скрещивая руки на груди в попытке закрыться от этих пронзительных хищных глаз и серьезно подумать. Нужно было вспомнить хоть что-нибудь конкретное о текущих событиях, и на каком этапе истории мы сейчас все находились. Как назло, в памяти все давно перемешалось, создавая вязкую кашу из четвертого испытания Хранителей, последнего аккорда истории Себастьяна и финала отношений Руквуда и Ранрока. Правильная последовательность событий никак не желала всплывать в памяти, что практически выбешивало до звериного рыка. — Ты мог просто написать мне письмо. — Я бы не стал сейчас доверять совам, — улыбаясь уголками губ, произнес волшебник, — уж больно легко перехватить у них сообщение, а недоброжелателей сейчас хоть отбавляй, — по лицу неосознанно расплывалось самое кислое выражение из всех возможных. Только врагов Руквуда мне сейчас не хватало. — Но… — Кроме того, тебя не было видно последние дни. Мне докладывали, что тебе нездоровится, — перебил мои зарождающиеся возражения мужчина. — Да, тот денек меня подкосил, — огрызнулась я, чувствуя раздражение, что не могу перехватить инициативу разговора в собственном доме, — твое проклятие все ещё имеет привычку напомнить о себе в самый неподходящий момент. — Какая жалость. Похоже тебе стоит продолжать держаться ко мне поближе. У меня ведь получается облегчать твою участь, — ловко отбил этот выпад волшебник, с усмешкой наблюдая за моим тихим возмущением, — у меня нет желания просвещать в свои дела лишних людей, пока есть ты, — добавил волшебник, задумчиво проводя рукой по коротким волосам, — да и в случае чего убрать тебя намного проще, чем кого-то другого, — закончил мысль Виктор, с лицом довольного и сытого кота наблюдая, как я раздраженно скребу ногтями по деревянному столу. Практически на физическом уровне хотелось смыть с себя всю язвительность, которой меня успел окатить мужчина за свой непродолжительный визит. Мы и раньше с ним обменивались колкими фразами, но сейчас это словно носило другой характер, более угрожающий и ядовитый. — Пожалуйста, — волшебник заинтересованно наклонил голову на бок, — соври мне, что тебе просто приятно моё присутствие и интересны мои мысли. Я сделаю вид, что не услышала первое предложение, и буду отчаянно краснеть и унимать бешено бьющееся сердце. — Обычно люди не любят, когда им врут. — А мне не нравится, когда ты так бессовестно кидаешь в меня правдой, — Виктор в ответ на эту фразу раздраженно оскалился, заставляя меня неосознанно сжать пальцами ткань собственной рубашки. — А мне не нравится, — низко произнес Руквуд, за всю беседу впервые переставая расслабленно откидываться на спинку кресла и слегка наклоняясь к мою сторону, — когда тот, кого я считаю полностью принадлежащим себе, имеет дерзость покидать меня без разрешения. — Я… — моментально замолчала я, взглянув в голубые глаза собеседника, в которых сейчас вспыхнуло настоящее безмолвное бешенство. — Честно говоря, в то утро мне хотелось утопить тебя прямо где-нибудь в Черном озере, с удовольствием наблюдая как ты захлебываешься в его водах. Кто же тебе позволил так исчезать под мраком ночи? — я вздрогнула от ощущения прикосновения чужих пальцев к подбородку. — Мне нужно было возвращаться, я говорила, — ответила я, позволяя волшебнику провести ладонью по лицу. Шершавые пальцы аккуратно прошлись по коже, очерчивая все ещё розовый след от вражеского режущего заклинания. Кажется, что Соломону я что-то соврала про случайно встреченные на пути ветки. — И ты просто ушла. Совершенно беззвучно собрала свои вещи и исчезла, словно мне все это лишь приснилось, — утверждение, прозвучавшее как вопрос, неприятно резануло слух. В светлых глазах собеседника бурным морем продолжал бушевать если и не гнев, то бесконтрольное раздражение, совершенно непонятное и неожиданное, — было бы куда торопиться. — Да, я так и сделала. Мне показалось, что мы отлично провели время, — попыталась отбиться я, моментально понимая ошибочность сказанной фразы от того, как сжалась чужая ладонь на затылке, накручивая на пальцы длинные волосы. Кажется, что такой момент уже был, и тогда я была в паре шагов от того, чтобы моё тело потом искали по подворотням Хогсмида. — Отлично провели время, — непривычно по змеиному прошипел Виктор, заставляя меня одной своей интонаций затаить дыхание, — знаешь, я ожидал чего угодно: шантажа, слез, требований жениться на тебе и угроз. Но вот чего я не ждал, так это то, что ты уйдешь и встретишь меня вновь с таким видом, словно мы весь вечер пили сливочное пиво. Я потерялась. Это был один из тех редких моментов, когда я искренне не понимала что говорить и что делать. В своей прошлой жизни мне никогда не приходилось общаться с подобными людьми и подпускать их так близко к себе. В это же время многозначительный взгляд собеседника отчаянно метался между моими глазами, губами и шеей, словно Руквуд не мог определиться со своими намерениями. Продолжать буравить меня взглядом или начать душить. — Ты сам пришел только сейчас, — произнесла я, медленно растягивая слова в попытке выглядеть храброй и уверенной, — значит, тоже не очень торопился. Не стоит пытаться в таком случае заставить меня молить о прощении. — Мне потребовалось время, чтобы разобраться с последствиями нашего посещения Лондона. Подчистил всё, что требовалось, — и «всех» прозвучало настолько же отчетливо, насколько я могла слышать первые слова. — И ты сразу же направился ко мне? В своих романтических мечтах буду считать это признанием в нежных чувствах. На несколько бесконечных мгновений в комнате вновь повисла тишина, во время которой собственное дыхание казалось оглушающе громким, подобно грому отдаваясь в ушах. Только когда со стороны Руквуда послышался тихий смех, а волосы свободно рассыпались по плечам, я облегченно выдохнула, внутренне растекаясь от облегчения. — Ты действительно забавная. Так отчаянно храбришься даже в одном шаге от пропасти. — А что делать? Умирать, так с музыкой, — нервно улыбнулась я, убирая чужую руку с плеча. — Для тебя организуем целый магический оркестр, — прозвучало больше ехидно, чем угрожающе. — Спасибо за щедрость, — вяло отозвалась я, расслабленно выдыхая и накручивая на палец прядь темных волос, — полагаю, что мы обсудили волнующие тебя вопросы, и теперь тебе срочно нужно возвращаться к своим делам, — волшебник задумчиво хмыкнул, выпрямляясь в кресле Соломона. Мне показалось, что он вот-вот встанет, как в следующую секунду сильные мужские руки стремительно стащили меня со стула, перемещая на колени к незваному гостю, словно невесомую игрушку. — Твое присутствие способно не только приводить меня в бешенство, но и успокаивать, — прохладные подушечки пальцев медленно прошлись вдоль позвоночника, заставляя кожу покрываться мурашками от странного ощущения. — Если тебе нужно сбросить напряжение, то мог бы обратиться к профессионалам в этой области, — злобно прошипела я, стараясь освободиться от чужих конечностей и напряженно смотря в сторону двери. Фантазия злобно рисовала, как Соломон прямо в эту секунду тянется к ручке входной двери. — К несчастью, они слишком беззубые, — разворачивая моё лицо к себе, произнес волшебник, — чтобы это приносило мне такое же удовольствие. — Надеюсь, что руки у тебя чистые, — ещё ниже прошипела я, пока большой палец Руквуда издевательски скользнул по нижней губе. — Вот об это я и говорю. Ты ещё и кусаешься иногда, — не постеснялся напомнить волшебник о нашей встрече в Кабаньей голове, — тебя ждать сегодня или завтра? — Завтра, наверное… стой, в каком смысле «когда ждать»? Не надо меня ждать. — Тебе нужно изучить дневник, который я достал в тот день, — начиная подниматься из кресла, произнес Виктор. Я также аккуратно соскользнула с чужих коленей, вставая спиной к столу, но лицом к собеседнику. — А у меня не хочешь спросить о желаниях? — Уверен, что они у нас совпадают. Сейчас. — Как самонадеянно, — хищно улыбнулась я, проводя языком по верхнему ряду зубов, — но если ты не заметил, за мной бдит один старый мракоборец. И из-за тебя, — кивнула я, — у меня не получится найти красивый предлог, чтобы вновь исчезнуть даже на несколько часов. Виктор задумчиво хмыкнул, прикрывая глаза. Я шумно вздохнула, когда на его лице появилась хитрая улыбка, больше похожая на оскал. — Хочешь, я убью его прямо сейчас? — в излюбленной манере промурчал Руквуд, с высоты своего роста заглядывая мне в глаза, — решу все твои проблемы одним взмахом палочки. По спине прошел холодок, разгоняющий чувство легкого неконтролируемого страха по венам. Виктор, совершенно искренне и не шутя, желал услышать мой ответ, чем вгонял в растерянность ещё глубже и сильнее. — Не надо, — тихо прошептала я, наблюдая как на лице собеседника расползается ещё более самоуверенная усмешка, а в глазах плещется чистое удовольствие от ситуации. — То, что ты задумалась, говорит о тебе больше, чем любые твои слова, — прошелестел Виктор, беря со стула свои вещи, — мы похожи намного больше, чем ты пытаешься изобразить. Я промолчала на этот выпад, внимательно наблюдая как волшебник не торопясь собирается наконец покинуть этот дом. — За твою бескорыстную и неожиданно своевременную помощь в Лондоне я дам тебе выбор, — мне кажется, что он хотел сказать «иллюзию выбора», — если захочешь, то найдешь меня, — а если не захочешь, то я и так знаю где тебя искать. — Почему-то эти слова слышались также отчетливо, как и те, которые были озвучены вслух. — Хорошо, я поду… — не дослушав ответ, Руквуд аппарировал прямо из дома, оставляя меня в одиночестве с невысказанными словами на устах, — …маю. Эгоистичная, упрямая обезьяна, — не получилось удержать мне своего возмущения. Я тяжело упала на стул, раздраженно выслушав его болезненный скрип. Хотелось в очередном эмоциональном порыве скинуть всю эту учебную ерунду на пол, а лучше вообще напрямую в камин, но эти бумаги были все ещё нужны. На глаза снова бросилось недописанное письмо Себастьяну, так удачно оказавшееся на вершине этой свалки. Я потянулась рукой к перу и чернилам, с наконец оформившимся и четким намерением написать определенную вещь. Пусть этот мир горит синим пламенем, вместе со мной. «Себастьян, тот способ, который ты нашел, определенно может стать ключом к моему исцелению. Прошу тебя как можно скорее разобраться в том, как это все работает. Время слишком стремительно утекает сквозь пальцы». Да, я собиралась своими руками кинуть Себастьяна в самый центр бури. Просто мне нужно было не допустить всего того, что должно было произойти. Неужели это будет так уж сложно?***
«Если захочешь, то найдешь меня» — предложение, в котором слово «если» чистосердечно следовало заменить на «когда». Руквуд - не тот человек, который любил ждать, а я оказалась не той, кому не терпелось потерять расположение власть имущего. Тем более, если это не требовало от меня каких-то грязных действий. В ладони приятно холодил кожу маленький пузырек. От резкого движения бесцветная жидкость в нем едва слышно булькнула, привлекая к себе внимание. Я задумчиво постучала ногтями по стеклянной стенке, чтобы вновь развеять тишину этого дома. Было ли у меня моральное право поступать так с Соломоном? Наверное, нет. Волновал ли меня вопрос морали вообще? Совсем чуть-чуть. Лишь какими-то отголосками моей эпохи. Я вылила в стакан зелье, медленно размешивая его с водой. Смесь помутнела, но осталась бесцветной. Смакуя вкус выпитого во рту, я старалась понять, заметит ли наличие чего-то лишнего бывалый мракоборец, или нет. Усыпляющее зелье было невероятно примитивным и простым. Изучаемое на самых первых курсах, оно позволяло выпившему совсем ненадолго впасть в глубокий кратковременный сон. Такой, чтобы можно было незаметно покинуть дом. Возвращаться можно было уже намного заметнее и демонстративнее, а вот уходить требовалось тихо и аккуратно. Несколько дней я прожила так, как должна была жить Анна. Скучно, утомительно и муторно. Задыхаясь в круге рутины и вечной пустоты мыслей, после всего пережитого хотелось выть. Воспоминания о Лютном переулке отдавались в душе не как что-то страшное, а наоборот, извращенным чувством азарта и высокомерия, давая ложное ощущение уверенности в своих силах и возможностях. Я могла больше, чем просто тратить время, сидя в Фелдкрофте. Да, это могла быть «ошибка выжившего» во всей своей неприглядной красе. И с этими мыслями по ночам категорически не спалось. И в одну из таких пришла идея, что сон — ключ. На ночь Соломон всегда ставил на сервант у противоположной от своей кровати стены графин с водой и стакан. Перед сном дядя как правило читал что-то, после чего приманивал емкость с жидкостью к себе, пил и укладывался спать окончательно. Разве может он ожидать, что в полумраке сонного дома его будет поджидать такая маленькая безобидная ловушка? Нет, если не злоупотреблять этим часто. Я постараюсь этого не сделать. Найти Руквуда оказалось ещё проще, чем выйти из дома ночью. Особенно, если знать у кого спросить и в какой момент это сделать. — Ох, мистер Хилл, не могли бы Вы...? — со стороны звучало, что я попросила помочь мне поднять платок, упавший во время моей непродолжительной прогулки по деревне. Платок, упавший так удачно перед моим добрым знакомым и фактическим должником. Мужчина поднял предмет, сразу же пробегаясь глазами по вопросу, накорябанному на вложенной в ткань бумаге. — Мог бы, мисс Сэллоу. Мог бы, — получила я утвердительный ответ всего лишь ценой момента своей неуклюжести. Практически бесплатно. Шатер главы Пепламбы стабильно менял свое расположение в целях соблюдения мер безопасности. На фоне открытой конфронтации с Лондоном, приходилось перемещаться ещё чаще, выбирая более неожиданные места. К счастью мои соседи, а они же наблюдатели, имели все необходимые сведения, чтобы доставить меня в нужное место и позволить вновь оказаться в знакомом кабинете, дышащем роскошью и богатством своего хозяина. — Виктор, — произнесла я, представая перед волшебником, вновь сосредоточенно корпящем над десятком хаотично раскиданных бумаг. — Садись, — мужчина резким движением руки скинул большое количество различных документов на пол, оставляя на столе чистую область для меня. Я не стала спорить, забираясь на предложенное место. Виктор ещё несколько минут что-то писал аккуратным почерком, четко и без остановки, словно давая мне время передумать о своем решении находиться здесь. У меня ещё оставалась возможность спрыгнуть с этого шикарного стола, собрать ноги в руки и исчезнуть из этого места, оставляя после себя только склоки пыли и ощущение идиотизма происходящего. Вместо этого, едва Руквуд перестал что-то писать, откидываясь на спинку кресла, я задала один из интересующихся меня вопросов. — Откуда у тебя этот шрам? — аккуратно произнесла я, намекая на бледную полосу на левой руке. — Поймал Диффиндо во время дуэли в Хогвартсе, — безразлично отозвался волшебник, задумчиво смотря куда-то в потолок. — У нас тоже есть дуэльный клуб, — довольно произнесла я, ощущая какую-то соучасность, хотя не имела к этому обществу никакого отношения. — Клуб? И как у вас оправдывают неожиданное исчезновения студентов и их раны? — заинтересованно повернулся ко мне мужчина, заставляя меня скривить губы в усмешке. Осознание вновь пришло с запозданием. — Кажется, что мы с тобой говорим о разных вещах, — видимо речь сейчас шла не про рафинированный клуб, в котором школьники раскидывались безобидными чарами. Руквуд уже в школе представлял вполне реальную угрозу. — Надолго ты здесь? — не стал вникать в отвлеченную тему Виктор, сразу переходя к делу. — Ну, несколько часов у меня точно есть, — самодовольная улыбка последовала сразу же за произнесенным ответом. В руках стремительно оказалась уже знакомая потертая книжка. — Тогда у тебя есть время это изучить? — голубые глаза блеснули хитрым огоньком. Да он меня провоцирует. — Эх, — томно вздохнула я, — ты прав, есть. Я соскользнула со своего места, обходя стол за спиной Виктора, в последний момент останавливаясь и неосознанно хитро улыбаясь. — Жаль, — тихо прошептала я, наклоняясь к уху волшебника, — очень жаль, — пальцы юрко скользнули под жесткую ткань рубашки, очерчивая косточку ключицы, — жаль, что на что-то другое нам времени не хватит. — Хватит, ты же придешь ещё и завтра, — промурчал мне на ухо волшебник тоном, на который нельзя было возразить. — Я ничего не обещаю, — вслух произнесла я. «Конечно, да»