Твари небесные, твари неместные

Йесод, Девятый мир Древа, Скайфол Весна 1976 по летоисчислению мира Алмазного Щита Толпа колыхалась, словно огромное море, старалась подпевать, местами даже пыталась загореться, как-то делал солист на сцене, но ограничивающие коды и вспышки Императива гасили начинающееся безобразие. Толпа брызгала эмоциями и сигнатурами во все стороны, и над потолком, прямо над софитами клубился разноцветный туман, отражающий общее воодушевление. Солист сегодня превзошел сам себя: он ярко горел Первоначальным Огнем, и его густая рыжая шевелюра завилась крупными кольцами. Он ею периодически тряс, и она рассыпалась по его мощным мускулистым плечам, вызывая восторженный писк фанатов, который порой перекрывал звук. Его обнаженный торс блестел от пота, а кубики пресса красиво играли на скульптурном животе, — и этот вид вызывал еще большие восторги. Кожаные брюки с низкой посадкой и массивной пряжкой ремня, обтягивали так, что не оставалось никакого простора для воображения. Все видели, что солист обладает не только мощными бедрами, аппетитной округлой задницей, но и вполне себе выдающимся достоинством, ведь бугор там выпирал вполне себе неплохой. «Хорошая попытка», — мысленно хмыкнула Хелен, глядя на все это безобразие. На сцене всячески красовался и выпендривался Сын Северного Генерала Асмэл со своим ансамблем «Пламя». Словно подтверждая свое название, Асмэл поддал Огня и в его рыжих языках обратился в дракона. Аудитория завыла еще сильнее, хотя куда уж. Во время музыкального проигрыша он мощной огненной струей взлетел под потолок и рухнул вниз так стремительно, что со стороны зрителей раздался испуганный вздох. И уже у самого пола облачился в свою прежнюю полуголую шкурку. Теперь он стоял на коленях и, протянув руки, словно в мольбе запел о своей жгучей и неразделенной любви к женщине, ради которой он готов на все, но она отвергает его раз за разом, заставляя его мучиться и сгорать в пламени чувств. Обычно низкий бас, которым предпочитал петь свои баллады Асмэл, ведь он Огненный дракон и низкий, хрипловатый, точно обожженный голос, отлично помогал в самовыражении, начал обретать запредельную плотность и высоту звучания. Этот звук был таким сильным, что казалось, будто до него можно дотронуться и… сорваться вниз, пока Асмэл пел о том, что его любимая парит в небесах, она так высоко, что сколько бы он ни пытался, он не в состоянии до нее дотянуться. Все, что он может — лишь молить ее, чтобы она снизошла до него. Концертный зал рыдал и хлюпал носами, а еще проклинал — все отлично знали, по ком страдает солист группы «Пламя». Асмэл же продолжал свое шоу: он опускался все ниже, показывая, что без своей возлюбленной умирает, а она по-прежнему к нему равнодушна. Голос становился все выше и выше, вышел на фальцет и резко оборвался — герой песни умер. Асмэл лежал на сцене недвижим, в полной, абсолютной тишине, и зал хранил такое ошеломленное молчание, словно дракон, действительно, скончался. Хелен вздохнула. Что с ним таким делать? Впрочем, ответ был очевиден: брать за шкирку и тащить к Владыке. Рыжий негодник отлично знает, что его ждут, но нет, сбежал на концерт. И еще устроил такое, что посреди выступления за драконьи усы не оттягаешь! Но она постарается, поэтому Хелен материализовала в руке цветок и прицельно бросила его в тушку Мэла. Тот радостно подхватил его, поднимаясь, но когда понял, какой именно цветок держит, изменился в лице и побледнел. Зал тоже рассмотрел и отозвался удивленным возгласом — символику алого пиона знали все. Народ начал искать ее глазами, но увидеть Вторую якшини не так просто, если ты не принадлежишь, как минимум, к Верхушке. Зато Асмэл определил ее местонахождение моментально и обратил свой взор на нее. Их глаза встретились, и Хелен усмехнулась, направляясь к сцене. Теперь толпа тоже ее углядела и теперь расступалась, как вода перед Вайшраваной. Хелен в белом летящем платье казалась такой, какой ее воспевал Асмэл в своем творении, а момент с алым пионом вовсе вызывал дрожь экстаза у всех свидетелей происходящего. Они ведь не понимали, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд. Хелен медленно приблизилась к сцене, легко запрыгнула на нее и подошла к Асмэлу. — Дамы и господа, концерт окончен. Ваш прекрасный солист забыл предупредить, что у него есть срочное дело — он женится. — Уиии!!! — восторженно загудела толпа. Хелен подняла руку, заставляя замолчать, и припечатала: — Не на мне. — Ууууу!!! — разочарованно отозвался зал, а Хелен не стала ждать, пока посыпятся вопросы и открыла портал. В него она первым делом запихнула Мэла, а потом уже шагнула сама. Такими они вывалились в церемониальном зале: она в своем белом платье и сердитой складкой между бровей, а он лохматый, полуголый, в кожаных штанах, обтягивающих по самое не могу, и с гитарой в руках. Жених и его свидетель прибыли. Хелен немного даже переживала по поводу их фееричного появления — негоже представать перед Владыкой в таком виде. Если бы она знала, что ее ждало у алтаря, то притащила бы Мэла еще в более непотребном состоянии, все равно не переплюнет. Когда Хелен увидела будущего супруга Мэла, не поверила ни своим глазам, ни сигнатурам, ни надежному Распознаванию: тот был весь в крови, его шея красовалась наскоро замотанными бинтами с бурыми пятнами. Сам Харт — а женихом был именно он — вид имел бледный и ошалелый. Рядом с ним стояла Вайшравана в кимоно, которые обычно носят вероятники. Ее высокая прическа превратилась в один большой колтун, косметика потекла, сделав из нее очкастого медведя-панду, глаза ее лихорадочно блестели, словно она была под вытяжкой. Ее рот был перепачкан кровью. Кровь также нашлась на шее и одежде, она растеклась уродливыми пятнами, и сразу становилось ясно, кто покусал Харта. Асмэл, завидев тех, кто их встречает с концерта, присвистнул. — Пень стоит или уже разгромили? — спросил он нервно. Только непонятно за кого переживал: за себя или за покусанного. Вайшравана оскалилась. Еще бы клыки себе отрастила и стала бы похожа на хрестоматийную вампиршу. — Копают, — загадочно изрекла она. Харт согласно кивнул и поморщился от боли, что наградила его замотанная шея.