Твари небесные, твари неместные

Тау Семь, тренировочный мир

Харт был уверен, что спит и видит сон — слишком уж все расплывчато и нереалистично вокруг. Когда он ходил по Вселенной, заглядывая в разные ее уголки, всегда был без тела. Он помнил, где его тело находится, и мог вернуться в любой момент. Это как подумать о чем-то отвлеченно, а потом встрепенуться, заморгать и вернуться в реальность. Сейчас же все было иначе. Харт не смотрел со стороны, он был в другом теле. Только тело ему не подчинялось. Им управлял кто-то другой, и этот кто-то был странным: он очень хотел пить, но почему-то никак не мог напиться. Он пил воду, вкусную и не очень, похожую на чай, на компот, на вино. Он пил воду чистую из колодца и грязную из луж. Пил мочу, кровь, еще демон знает что, и никак не мог утолить свою жажду. У него никак не получалось. Харта внутренне передергивало от подобного, будь он в своем теле, его бы уже стошнило, но этой шкурке было все нипочем. А потом Харт вспомнил лекции из Академии и немного успокоился. «Те убогие, в которых впервые раскрывается их основная Первостихия, начинают вести себя, словно сумасшедшие в глазах остальных. Огневики тянутся к огню и быстро превращаются в пироманов, водники тянутся к воде. Иногда пытаются в нее погрузиться, отчего часто тонут. Иногда начинают вливать в себя все доступные жидкости», — говорил их инструктор по Первостихиям. Сигнатуры об этом тоже рассказывали, но Харт их плохо читал. У него отлично получалось с текстами, которые написаны на чем-то материальном, а вот с ментальным были некоторые проблемы. Впрочем, проблемы с чтением сигнатур были у многих, кто недавно вылупился в скола. Так что Харт не переживал. Харт понял, что попал в только что вылупившегося водника, который слышит зов своей Первостихии. Неприятно, конечно, но что поделать, если застрял в этой шкурке, и понятия не имеешь, как выбраться. Вайшравана, скорее всего, рассердилась, когда его не нашла. Наверное, решила, что он захотел сбежать со своей свадьбы таким интересным способом. Но Харт не хотел! Харт лишь хотел посмотреть, что она делала, когда весь эфир хорошо так тряхануло. И вот он здесь. Где здесь — непонятно. Она ведь его найдет, правда? Вылупившийся водник продолжал чудить — теперь он решил выпить что-то такое бурлящее и на вид очень опасное. Кислоту, что ли, где-то достал? Харт понял, что не хочет чувствовать, как ему разъедает внутренности. Конечно, в случае смерти шкурки, его, возможно, вернет обратно, а возможно и нет. Вдруг еще дальше запулит? Вайшраване и так трудно его искать! Так что Харт решил, что ни за что не даст выпить эту субстанцию. Он напряг все свои силы и волю, вспомнив еще кусочек лекции о том, как помешать убогому неправильно познавать Первостихию. Здесь нужно пользоваться Императивом, которого было у Харта, как кот наплакал. И тем не менее, он был! Ведь невозможно столько времени находиться среди самых сильных сколов Скайфола и не научиться жить с их Императивом. Те хоть и пытались его прикручивать на минимум, но этот минимум все равно оставался ого-го! Не фонило только от якши и то из-за специфики расы, а у остальных не получалось. Харт напряг все свои куцые силенки, пытаясь приказать глупому воднику не пить всякую гадость. Вначале ничего не получилось, но Харт не сдавался, пытался снова и снова, и в конце концов рука водника дрогнула, выплескивая субстанцию на каменную мостовую. Камень вспенился и растворился. Будь Харт в своем теле, он бы побледнел от ужаса, видя свойства пролитой жидкости. Водник же припал на колени и принялся сокрушаться, хватая себя за волосы и вопрошая небеса, за что с ним так. Ладно хоть камни не додумался лизать и на том спасибо. Впрочем, водник недолго убивался по пролитому. Уже скоро он успокоился, выпрямился и огляделся. Харт почувствовал, как в нос ударил невероятно привлекательный запах, который заставил тело встрепенуться и пойти на него, словно кто-то посадил его на поводок и теперь поводок этот натягивал, притягивая к себе. Водник поднялся и направился за запахом. Он шел и шел по широким улицам, мощеным камнем, по которым ездили причудливые машины, по узким переулкам, перешел через мост и что странно, совсем не обратил внимание на воду, которая протекала под ним. Водник был так увлечен запахом, что все остальное потеряло смысл. Наконец, он свернул в квартал, на зданиях которых было множество красных фонарей. Прошел мимо одного двухэтажного дома, на балконе которого сидели смеющиеся девицы. Они звали водника к себе, но тот не сворачивал с пути. А Харт понял, что все эти здания — бордели разной степени элитности, и оживился, ведь никогда раньше не видел боделей другого мира. Знать бы еще, какого, но не все в жизни идеально. Наконец, водник остановился у небольшого каменного особнячка, увитого плющом. Повел носом, убеждаясь, что запах исходит из него, и толкнул деревянную дверь с кокетливой розой на ней. Звякнули колокольчики, возвещая о приходе посетителей, и навстречу воднику выплыла пышнотелая мадам в красно-черном платье и таким количеством косметики на лице, что если увидишь его в темноте, испугаешься до мокрых штанов. — Господин, вы рано, — улыбнулась она. Улыбка была щербатой, некоторых зубов не хватало, а другие были черными. Харта внутренне передернуло, воднику было все равно. — Мне надо, — сказал он. — В таком случае проходите. У нас сейчас не все девочки готовы приступить к работе, но я уверена, мы кого-то подберем. Или вам мальчика? — Всех ведите. Посмотрим. — Поняла. Он прошел за мадам в гостиную. Здесь пахло спиртным и каким-то незнакомым дымом, не табачным, а каким-то еще. Мебель хоть и была вычурной, но видно, что она знавала и лучшие времена. Мадам предложила присесть на софу и выпить, пока придут девочки и мальчики. Водник присел, но от напитков отказался, что вызвало в Харте удивление. Его трясло от жажды, но он сказал нет. Вскоре гостиная начала заполняться людьми разной степени одетости. Водник скользил по ним безразличным взглядом, пока не остановился на кудрявой девушке. Она была молода, Харт бы дал ей лет шестнадцать, не больше, с огромными глазами и пухлыми губами. И именно от нее исходил этот прекрасный запах. Харт присмотрелся и понял, что запах испускает красивый водный цветок. Он светился в ее груди, и Харту хватило умения распознать, что относился он к Первостихии и вряд ли был материальным. Просто его Распознавание позволило увидеть. — Ее, — водник указал не девочку. — О, хороший выбор, господин. Лизетта из новеньких, она свежа и послушна. И вы понимаете, что стоит немало, ведь популярна… — начала свою шарманку мадам, на что водник достал из-за пазухи увесистый кошель и бросил его мадам. Та его поймала и сразу же заглянула внутрь. — Достаточно? — вопросил водник. — Да, господин. Проходите в комнату номер три. Она наверху. Вам что-то принести? — Нет, у меня все есть, — сверкнул глазами водник и, схватив девушку за руку, поволок за собой. Она вскрикнула и быстро засеменила ножками. Харт попытался заставить водника действовать полегче, но тот не реагировал. Нужно было больше Императива, но где его взять? Комната номер три не сильно отличалась от гостиной: мебель была не новой, с потертой обивкой и местами подозрительными пятнами, обои на стенах пожелтели от времени, а картина, что висела рядом с кроватью явно нуждалась или в замене или в реставрации. Пахло по-прежнему не очень — тут явно что-то курили и курили наркотическое, но водник, надо ему отдать должное, подобным не интересовался. Больше ему хотелось выпить тот цветок, который был в груди у девушки. Его всего трясло и бросало в пот от нетерпения. Он швырнул девушку на кровать, которая жалобно заскрипела пружинами, и принялся срывать одежду. — Подождите, господин, я сама, — Лизетта попыталась спасти хоть что-то из своего гардероба, но в итоге получила тыльной стороной ладони по лицу. Голова ее дернулась, а сама она издала тонкий звук боли. Воднику было все равно. Харт находился в ужасе: как можно так обращаться с разумным? — Заткнись, если не хочешь получить еще, — прорычал водник. Его жажда была настолько сильной, она горела в его венах, она сжигала его, что если он не утолит ее, то сгорит заживо. Только вода могла помочь, могла дать ему то, что он так отчаянно хотел. Наконец, девушка оказалась освобождена от ненужных тряпок. Водник провел ее рукой по груди, по тому месту, где цветок, царапая кожу короткими ногтями. Лизетта зажмурилась и закусила губу, чтобы не издать ни звука, ведь хоть и была здесь недавно, уже поняла, что с клиентами спорить не принято. Водник досадливо цыкнул, когда понял, что рукой цветок не взять, и даже если он проломит ей грудную клетку, то ничего не изменится. Этот цветок можно только отдать. Добровольно. — Отдай его мне! Отдай! — потребовал он, беря ее за плечи и встряхивая. Лизетта распахнула глаза, не понимая, что от нее требуют. Харт же лихорадочно соображал, как минимизировать ущерб. Водник же ее убьет. Замучает и убьет. Будь ласков. Лаской можно добиться гораздо большего, — попытался внушить Харт. Силенок отчаянно не хватало, но Харт не сдавался. Он должен был как-то повлиять на ситуацию. И потом, если потянуть время, Вайшравана найдет его, и возможно, спасет Лизетту. — Все хорошо, хорошо, — вдруг сменил гнев на милость водник и погладил по плечам испуганную Лизетту. — Я был немного груб с тобой потому, что меня разозлили до прихода сюда. Но теперь я успокоился. Тебе понравится. Расслабься, — заворковал водник, реагируя на внушение Харта. Кажется, внушение подействовало совсем странно, ведь Харт почувствовал, как жажда воды трансформируется в нечто совершенно иное. Нет, она еще стоит в основе, но кажется, ее можно удовлетворить внутри тела Лизетты. Трансформация оказалась настолько сильной и всеобъемлющей, что стала заразной, точно чума. Застонала девушка под грубоватыми прикосновениями, а Харта вовсе накрыло возбуждением с головы до ног. Или то была похоть водника? Или его? Чья? В любом случае, она распространялась подобно инфекции…