Твари небесные, твари неместные

Реакция у Харта была забавная: у него раскрылись глаза, стали такими большими, что он начал походить на одну из тех большеглазых чешуйчатых ящериц, которые обитали на Тау Семь и пару раз попадались мне на пути. Так как взаимных претензий у нас с ящерицами не было, мы расходились мирно, тут же забывая друг о друге. — Как сегодня? — переспросил Харт, не особо доверяя собственному слуху. И правильно делал, между прочим, ведь в нашем мире можно было доверять только Распознаванию, а не всяким там органам чувств, которые только и делали, что предавали. К сожалению, не в этом случае. Свадьба и правда должна была состояться, только вот проблема — Харту никто не сообщил, видно решив, что ему скажет Ось, а она здесь работала, но студентам не давалась. Ее подменили другой Системой, предназначенной специально для обучения, роста и саморазвития. — Ничего, — успокоила я Харта. — Мы придем вовремя. И даже успеем навести марафет — Ню мне тут пару интересных кодов показал. Демонстрация упомянутых кодов перемежалась матами, когда Ню пытался меня замаскировать под вероятницу. У нас была обычная встреча, где мы обсуждали прогресс Северуса. Я очень боялась, что он пойдет на спад после моего ухода, но гениальный Ню таки сумел вытянуть мелкого из пучины горя. Северус, конечно, знал, что мы расстаемся не навсегда, да и навещать я его буду, может недельку-другую проведу с ним на каникулах, если смогу, но все равно расстраивался. Мне страшно подумать, ЧЕМ Ню отвлек моего сына, что его показатели не просто не покатились вниз, а скакнули вверх. Найду ли я Хогвартс в целости и сохранности, когда загляну на огонек? Впрочем, плевать на Хогвартс, главное, чтобы мелкий был в порядке. Харт растерянно моргал и смотрел на меня. Я вздохнула, понимая его чувства. Волнуется. Все-таки впервые сочетается браком, да еще таким, едва расторжимым! О котором он знает немного, но достаточно, чтобы понять, сколько проблем и горя он может ему принести. — Все будет хорошо, — пообещала. — Я буду рядом. Дверь в аудиторию открылась, и из нее повалили студенты. Как и положено порядочным студентам, мимо они пройти не смогли. Вылупки-сопляки интересовались примерно всем, что попадется им на пути, и не всегда этот интерес был уместен. Зачастую он был приправлен злостью и желанием возвыситься без разбора в средствах. Я помнила, какими были эти студенты, ведь сама училась в Академии, правда было не на Гебуре, а на Хеседе. Меня не подвергали травле, для этого я была слишком незаметна — меня теряли прежде, чем начинали куражиться, но примеров повидала немало. Поэтому мне не составило больших трудов понять, что Харт у нас в немилости. Так-так-так. — Что встала? — спросила мелкая асурка. Налила на себя краски, решив, что так выглядит более зрелой, и стала задирать нос. Несозревшие, то есть не способные к запечатлению, асуры бледны и невыразительны, если только рядом не оказывается кого-нибудь сильного уровня Верхушки. Тогда они могут «напитаться» цветом, а до этого — серая биомасса, не больше. Чтобы изменить такое положение вещей, они пытаются раскраситься — волосы, цветные линзы, косметика. И все это держится примерно полдня. В принципе, не так ужасно, ведь косметические коды вовсе бессильны для их шкурки. Да, дело именно в аватаре — он у них особенный, и с побочными эффектами. Аватары у асуров динамические, то есть изменяются под влиянием обстоятельств и эмоций носителя. Запечатленный асур от незапечатленного очень сильно отличается внешне, но я не стану вдаваться в подробности. Гораздо более интересна сейчас моя, прости Владыка, оппонентка. Была она с какого-то глухого дальняка. Там являлась принцессой, которая умела виртуозно выедать своему окружению мозги. Причем оказалась настолько успешной, что при встрече с мелким демоном обработала и его. Я даже прониклась уважением: чтобы допечь демона будучи убогой, надо иметь талант, упорство и совсем не иметь страха и чувства самосохранения. Дамочка после своего подвига так обрадовалось, что вылупилась в асурку, раз и навсегда решив, что выносить мозги демонам — ее главное предназначение. Но пока была несозревшей и мозги выносила только окружающим. На Харта у нее был огромный зуб: она считала, что он занял ее место. То есть это она должна по праву находиться рядом с Асмэлом, Сыном Генерала, а не это убожество, которое ни на что не способно. Все вышеперечисленное я прочитала по сигне, которая послушно раскрылась передо мной, когда мой взор с интересом посмотрел на ту, кто считал себя, по-видимому, бессмертной. Судя по все той же сигнатуре у дамы не возникло и тени подозрения, что перед ней может быть кто-то другой, а не обычная вероятница. Зачем думать и анализировать? Я выгляжу как вероятница: в ярком шелковом кимоно, расшитом сказочными узорами. Я ярко накрашена, в моих волосах звенят шпильки, а в руках — веер. Я выгляжу как вероятница, ощущаюсь как вероятница, значит, она и есть. К сожалению, в Скайфоле это так не работает. Распознавание, конечно, помогает, но оно должно быть достаточно развитым, чтобы увидеть кого-то посильнее среднестатистического скола. Про расу якши и говорить не стоило — их попробуй распознай. Хотя, АПНО ведь для того и существовала. Первая ступень Академии — бесконечная отработка социальных навыков и развитие способности находить выход из любой ситуации, и часто для этого требуют лгать, манипулировать и заниматься весьма неприятными вещами. А у некоторых нужные навыки уже были развиты еще из предыдущих жизней, и они здесь себя чувствуют, как рыба в воде. — Ты глухая? — дамочке надоело ждать, и она попыталась меня толкнуть. Не получилось — рука скользнула по ткани кимоно, но своей цели не достигла. — Ах, так! Она целенаправлено поперла на меня. — Риса, не надо… — попытался остановить ее Харт, но разве такое успокоишь словами? Только действиями. — Заткнись, никчемный! — бросила она. Конечно, у нее оказалась свита. Какая же королева без свиты? Я бегло их просмотрела и поняла, что они из похожих с Рисой миров — что ж, вылупки любят свой уклад тащить в Скайфол. Правда сами же потом страдают, обижаются на несправедливость жизни и прочее, когда привычные схемы перестают работать, но тут уж винить некого, только себя. — Мне нравятся твои заколки, — сказала асурка, оценивающе меня оглядев, и решила: — Пожалуй, заберу их себе. Я улыбнулась и приглашающе махнула рукой. — Иди сюда. Так и быть: подарю тебе шпильку, если коснешься. — Не надо… — снова попытался остановить меня Харт. Асурка приняла все на свой счет. Решила, что Харт боится за меня, тогда как боялся он как раз за Рису — я ведь могу ее помять. Пока я собираюсь помять только ее гордость. Такое вряд ли переживет ее самооценка, асурка, скорее всего, обозлится, но народ увидит, что на любую зубастую тварь всегда есть тварь побольше. — О, Харт, ты так мило защищаешь свою подружку, — ядовито пропела она. — А Его Высокородие Асмэл знает, что ты сразу к ней побежал, как только он отбыл? Ее подпевалы заржали на бэкграунде. Я едва сопротивлялась желанию закатить глаза — классическая классика. Дальше кто-нибудь что-то скажет (не обязательно я), дама решит, что с нее хватит, и начнет атаку. Скорее всего, попросит свою свиту меня подержать. Впрочем, я не буду дожидаться, пока Харт ответит. Начну сама. — А ты такая злая потому, что он тебя с собой не взял? — поинтересовалась я. — Ну все, дрянь! Ты нарвалась! Она кивнула своим подпевалам, и те двинулись на меня. Я осклабилась и всего лишь на один удар сердца задержала дыхание. Ну а дальше — дело техники. Никто и моргнуть не успел, как мы с Рисой поменялись местами. И вот ее подпевалы уже держат ее, вместо меня. Она орет на них и называет слепыми, они только моргают, пытаясь понять, что происходит. Я смеюсь. Харт в ужасе. — Хороший вероятник всегда знает, что случится в следующий момент, — заявила я, поиграв веером. Мои оппоненты (смех да и только, а не оппоненты) разозлились и двинулись на меня. Их еще не научили, что гнев плохой советчик? Похоже, что курс управления гневом они еще не проходили. А милейший же курс: тебя специально выбешивают раз за разом, доводя до срыва — наставники это умеют, а потом скручивают и рассказывают, где ты был не прав. А потом опять, и опять, и опять, до тех пор, пока голова не научится не полагаться на эмоции. — Я тебя уничтожу, — прошипела Риса и вдруг горько заплакала. Мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять — из аудитории вышел преподаватель. * — Что здесь происходит?! — рявкнул разъяренный голос. Ось Скайфола говорила, что он кодировщик-импрессионист по имени Карл. Выявили его особенность рано — на экзаменах. Он был весьма талантлив (как и многие импрессы) и мечтал попасть в Южную Армию кодаком, но испытания не прошел. С тех пор его карьера покатилась прэте в пасть, потому что клеймо импресса — это запрет покидать Скайфол. Ведь если внутри накроет, ничего страшного — Центр весь стабилен, и Ось следит за всем неусыпно, а вот если накроет на периферии или дальняках, там уж последствия могут оказаться плачевными. — На что это похоже? — спросила я, спокойно поворачиваясь к разозленному импрессу. — На безобразную драку под моей аудиторией. Для дуэлей есть полигоны! — выдал он, оглядывая всю честную компанию. Коридор был забит под завязку. Казалось, сюда подтянулась большая часть общего корпуса, а остальные не пришли только потому, что местные вероятники уже устроили трансляцию и принимали ставки. Драконы и гандхарвы предпочитали наблюдать битвы воочию, поэтому столпились здесь в основном они. Координаторы, вероятники и асуры же, наоборот, желали оказаться как можно дальше от источника шума и смотрели трансляции, как Риса и три ее подруги-подпевалы пытается поймать изворотливую вероятницу. — Разве мы деремся? — поинтересовалась я, невинно хлопая ресницами. — Всего лишь играем в салочки. — Она лжет! — закричала Риса, размазывая по лицу слезы. — Она на меня напала! Посмотрите на нас! Что сделала с нами. Я просила ее остановиться, но она меня не слушала. Пожалуйста, Ваше Кодолюбие! Как она его назвала? Кодолюбие? Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться во все горло, — успела прикрыть рот и сделать большие глаза, точно в ужасе. И не удержалась — послала сигну Троим. Пусть знают, как надо обращаться к настоящим кодировщикам. Особенно актуально для Хелен, она часто имела с кодаками дела, когда шерстила мировиков. Кажется, преподавателю «кодолюбие» тоже не пришлось по вкусу. Скривился он знатно, словно ему резало слух. — Пожалуйста! — Риса припала к его руке, снова начиная рыдать. Из ее красиво нарисованных глаз покатились новые слезы. При этом она успела бросить на меня взгляд, и в нем было торжество. Преподаватель свел кустистые брови вместе, хмурясь, а затем зло посмотрел вначале на меня, а потом на Харта, который пытался слиться со стеной. Он бы уже давно сбежал, наплевав на все ограничения, что висят на Академии — запрете строить порталы, запрете читать межмировые сигнатуры, запрете смотреть дальше Академии. Он мысленно строил портал на Малькут в Стеклянную Башню или на Обливион или, на худой конец, в Хогвартс, но пока рядом с ним стояла я, он не мог уйти и меня бросить. Прелестный юноша. — Так-так-так, — медленно произнес Карл, который преподаватель, импрессионист и «кодолюбие». — Эйлин, вероятница. Второй корпус. Неплохой рейтинг, умение оперировать шестью вероятностями… Похоже, читает мою сигнатуру. Мне бы тоже не мешало ее почитать, а то сюрпризы какие-то вылезают: умение оперировать шестью вероятностями. Алексис вон под полтинник берет, а мне только шесть поставили, даже обидно как-то — столько кальп вместе, мог бы и научить! Ладно, суть не в том. Откуда это оперирование взялось? И вообще сигнатура на меня? Я вроде проходила сюда через служебный вход, а значит, АСУ меня фиксировала, да и только. Я вообще за Хартом пришла, на разборки не рассчитывала. — Спешу напомнить, что представителям второго корпуса в общем корпусе делать нечего. Или у вас нет своих занятий, вероятница Эйлин? — он вперил в меня строгий взгляд. — В таком случае, я считаю своим долгом поправить ваш рейтинг. Кто ваш куратор? Я немедленно сообщу ему! Я смотрела на Его Кодолюбие и поражалась. Так ненавидеть окружающих и себя надо уметь — жизнь не удалась и поэтому срывает злость на всем, что подвернется. Хелен молодец, нашла преподавателя — загляденье. Мудак прямо эталонный, опытом общения с себе подобными обеспечит на всю оставшуюся жизнь. — Только не надо рыдать передо мной, вероятница Эйлин! — раздраженно выплюнул импресс, неверно истолковав мое молчание. Он даже мысли не допускал, что я не прониклась его угрозой. Да, наверное, смотрела я на Карла большими блестящими глазами (косметика, наложенная Ню, только усиливала эффект), но не потому, что рыдать собралась, или злилась. Нет, я смотрела на него и не могла не испытывать восторга: у меня в Академии на Хеседе был похожий преподаватель. Таким говнюком был! Непередаваемым! Ох уж это прекрасное чувство ностальгии, когда я была молода и пуглива. И один только строгий взгляд заставлял мое маленькое сердечко сжиматься от страха! Харт видел мое выражение лица и, видно, решил, что запахло жареным. Он несмело потянул меня за широкий рукав, словно уговаривая никого не убивать. Как будто я собиралась! — Асурка Риса, что вы себе позволяете! Как вы смеете обвинять в произошедшем вероятницу Эйлин! — вдруг воскликнул Карл. — И не смейте до меня дотрагиваться. Я не давал вам такого позволения! Разве вы не знаете, что правила — для всех, а не только для асуров. Собравшиеся зрители ахнули от удивления. Я приподняла брови, не понимая, отчего Кодолюбие переобулся в воздухе и теперь прессует Рису. Еще пять ударов сердца назад она была чуть ли не его любимейшей студенткой, которой он готов был простить ей все, и вдруг поменялся. — Координатор Харт, вас тоже это касается! Вы не спрашивали разрешения у в-в-вероятницы Эйлин! — отчитал его Карл, и Харт уже собрался отпрянуть, но я накрыла его руку своей, останавливая. Он может ко мне прикасаться, если захочет. В тот же момент, обратив свое внимание на руку Харта на своем предплечье, поняла, в чем дело — его жест подтолкнул ткань широкого рукава вверх, тем самым открыв на всеобщее обозрение мой браслет. И если вылупки попросту не поняли, что видят, Кодолюбие сообразил моментально и поменял сторону. — Харт, подожди меня у себя в комнате. Я скоро приду, — сказала я и, оглядев заволновавшуюся толпу, которая явно намеревалась Ловца Снов без допроса не отпускать, добавила: — Используй портал. Я позову, когда закончу. — Он тебя не услышит, красотка. Он глух на оба глаза! — выкрикнул кто-то из толпы и заржал. Остальные подхватили. Узнаю драконий юмор. Его «острота» сравнима примерно ни с чем. Я не обратила внимание на выкрик из толпы. Меня волновал лишь Харт. Тот растерянно посмотрел на меня, и я кивнула. //Все хорошо, малыш, иди. Я разберусь, — послала я ему сигнатуру. Он прочитал ее весьма поверхностно — лучше не мог пока, но и этого было достаточно. Понял, что я на него не злюсь. Харт кивнул мне и ушел порталом. Сделал он это так быстро и незаметно, что большинству зрителей не хватило опыта и умений рассмотреть. Как только он исчез, толпа начала озираться по сторонам. Послышались недоуменные возгласы, а эфир заполнился сигнами от тех, кто ничего не понимал. — Испарился? — Самоуничтожился? — Ха-ха, растворился в собственной ничтожности, — ухмыльнулась Риса. — Что, бросил тебя твой кавалер, да? Видно недостаточно ты «родовитая», он же у нас подстилка для Асмэла… — Точно! К нему, наверное, отправился. Напряжение после концерта будет снимать. — Своим ртом! Рот-то у него рабочий! Видели какой? — Ставлю на то, что у него растраханная задница. Асмэл часто его натягивает! Да я смотрю, тут полный беспредел творится, а Карл стоит бледный и застывший от страха. Лучше бы не меня боялся, а угомонил придурков. Но, похоже, он может только новичков прессовать, а так никакого авторитета не имеет. Владыка, и Харт со своей тонкой душевной организацией это слушал каждый раз? Какой кошмар! Я в очередной раз мысленно пожалела, что не в силах поменять местами его и Северуса. Вот уж кто подходил для АПНО, так он. В Хогвартсе ему было слишком скучно, и даже местный вариант гадючника, который именовался факультетом Слизерин, был для него несколько мелковат. Зато Пень бы ему пришелся как раз. А вот Харту, наоборот, оказаться бы в Хогвартсе с его малой нагрузкой, неспешным распорядком и детьми, которые не знают, что такое сигнатуры. Проблема Харта в том, что он не отрастил еще толстой шкуры, а со своими талантами он вопиюще не вписывается в местное общество. Северус же, наоборот, будто родился для АПНО. Только вот поменять их местами пока не представляется возможным. Харта даже за пределы Центра не вышлешь, пока на его руке не появится красная лента. А Северуса можно даже и не пытаться куда-то перемещать, пока он Хранитель будущего Избранного. В общем, куда ни кинь — всюду клин. — Отставить! — гаркнула я командным тоном, который берегла для построений плацу. Толпа волной отпрянула и затихла — драконы и гандхарвы являлись боевиками, и тон распознали сразу, рефлекторно вытянувшись. — Карл, берешь всех здесь присутствующих и идешь с ними на полигон, где все бегают до тех пор, пока не упадут от усталости. И не дай Владыка АСУ скажет, что у вас остались силы шевелить конечностями, отправитесь на десять оборотов Оси в карцер боевого корпуса! Дальше сопляки из этого списка, — я махнула рукой, делая сигнатуру видимой для всех. В ней был перечень имен как присутствующих здесь остряков, так и тех, кто потешался в эфире, глядя трансляцию. — А так же преподаватель Карл кодируют лопаты и идут копать. — Что копать? — послышалось недоуменное от толпы. Кто-то из вероятников, претендующий лишь на бег. Это мы сейчас исправим. Добавила в список работников лопатой и его, чтобы неповадно было. — Землю. Лопатой и ничем иным! От рассвета до заката, три оборота Оси! И не дай Владыка АСУ скажет, что вы филонили, карцер боевиков ждет вас, и мне плевать на вашу расу. Выполнять! — Да кто ты такая? Ты не имеешь права! — кто-то возмутился из толпы. А я умилилась. — Правда, кто я такая? — Задрала рукав, показывая браслет. — Почитаете на досуге! Карл! Ты понял, почему ты тоже попал под раздачу? Кодолюбие встрепенулся, глядя на меня преданными глазами, а ведь еще недавно там было превосходство и брезгливость. — Ваше Высокопревосходительство, я не знал, что Харт — ваш сын. Вам стоило сообщить публично, чтобы не случалось недоразумений, — сказал он с легкими нотками обвинения в голосе. «Сын? Сын! Сын…» — послышались шепотки разной степени эмоциональности. Я подавила вздох, ведь уже успела забыть, какими причудливыми путями мыслят здесь, в Академии. И не пожаловаться даже — их так учат. Впрочем, переубеждать, что Харт не является моим algerdi, я не стану. АПНО — такая штука, что ни одному студенту или преподавателю не поверят за пределами ее стен. Для остального Древа любая информация, пришедшая из Академии, сродни небылицам, которые послушать интересно, а вот верить — нет. — Похоже, преподаватель Карл, вам нужно дополнительное наказание. Во-первых, — я стала загибать пальцы, демонстративно блестя браслетами, — не вам говорить, что мне стоило делать, а что нет. Ваша глупость лишь ваша, и ничья иная. Во-вторых, разве здесь разрешено выделять кого-то из студентов? Хороший преподаватель ненавидит и прессует всех с равной интенсивностью. А я что увидела? — Прошу прощения, Ваше Высокопревосходительство, — опустил голову Карл, чтобы скрыть, свои истинные чувства. На самом деле я не имела права вмешиваться, ведь не моя работа, но проблема была в том, что у меня сын-подросток, к шалостям которого я привыкла, а еще привыкла приходить в его школу и разгребать последствия. Вот и на Харта среагировала как на сына, и по инерции сделала то, чем занималась последние несколько циклов. Конечно, можно было бы и поскромнее разобраться, но где слово «скромность» и где я? Да мы в противоположных концах! Ладно, будем надеяться, если студенты уверятся в том, что за Хартом стоит не только Асмэл (с которым у него совершенно непонятные для других отношения), перестанут столь открыто обливать грязью. Кодолюбие тот точно теперь вряд ли отважится дальше издеваться над Хартом, а тому нужна передышка и пространство. — Прощу сразу после наказания, — осклабилась, — как только скодируете пятнадцать тысяч лопат. И использовать прием «копировать-вставить» запрещено, только ручной набор кода. Каждая лопата должна быть, как снежинка — уникальна. Вам понятно, кодировщик? — Да, — произнес он сквозь зубы. Он очень хотел скрыть свою ненависть ко мне, но не мог — эмоциональная его натура не давала. Меня же эти взгляды забавляли, а еще хотелось его отправить к Тому поучиться тонкому искусству ненавистных взглядов. Вот уж кто мастер. — Тогда берите всех присутствующих, и на полигон, бегать! А после каждый напишет сочинение на тему: «Почему я наказан и что сделает со мной Вайшравана, если что-то подобное повторится!» Сдадите ректору. Пропущенные занятия потом отработаете. Прерывать наказание и идти на уроки я запрещаю. Что встали? Вперед! — и махнула рукой, давая хорошего пинка Императивом. Я с чувством выполненного долга смотрела, как салаги покидают коридор. Делали они это неслаженно, и мне подумалось, что нужно подкинуть Хелен идею ввести уроки строевой подготовки. Вреда не будет, а сплочению коллектива поможет. Я вздохнула и потерла виски. Хотела посетить Академию инкогнито. Вон вероятницей заделалась, даже АСУ подсобила, создав легенду, будто я могу шесть вероятностей разом. И что из этого вышло? Лопаты! Покачав головой, запросила сигну с указателями до комнаты Харта. Он там, наверное, бедняжка, мается. Впрочем, то, что он за мной наблюдает, я не сомневалась. Он видел все и знал все. Надо будет еще с ним поговорить о словах Карла, который назвал его моим сыном. Малыш вполне может разволноваться и прийти в ужас. Да и о грязных слухах надо бы упомянуть… С этими мыслями я добралась до двери Харта. Стучать не стала, зная, что Ловец Снов и так знает о моем местонахождении и готов к моему появлению. Я толкнула дверь, и она со скрипом отворилась. — Харт? — позвала я его. Ответа не последовало. — Харт? — громче и настойчивее. Я вошла в его комнату и обомлела. Харт сидел возле своего стола-алтаря на коленях. Его длинные волосы рассыпались по спине и полу. Его лицо застыло в неподвижности, а глаза стали тускло-серыми, полностью лишенными осмысленности. Сигна показывала, что Харта нет в помещении. Передо мной была пустая шкурка, а сам Харт шлялся демон знает где. Хотела бы я, чтобы такой знающий демон существовал на самом деле, ведь больше-то спросить не у кого. Харт же особенный: он легко теряется и почти не находится. И это очень большая проблема. // Алексис! У нас ЧП!