Список кораблей

Зови, зови декабрь, ищи себе зимы, Ищи себе пути, стирай с ладоней соль. Послушная ладья, да правим ей не мы, На первом корабле твоя алеет боль.

Крупные белые хлопья разлетались из тяжелой перины облаков, словно кто-то основательно тряхнул застоявшуюся небесную постель. Колкие снежинки липли на стекла, мешая нормально смотреть себе под ноги. Гарри только поплотнее закутался в длинную тёплую мантию, высоко поднимая воротник. Глупая привычка — не надевать шапку — в очередной раз выходила ему боком: согревающие чары хоть и не давали вконец продрогнуть, но и не препятствовали холодному ветру пробираться под мантию, а мелким льдинкам оседать на волосах, стекая позже холодными струйками за пазуху и под воротник. Гарри не часто приходил на кладбище. Вязь надгробных надписей немым укором давила на него. Люпин, Тонкс, Фред и другие... Как бы ни пытался Гарри убедить друзей в обратном, он чувствовал вину за каждую прерванную той кровавой ночью жизнь, за каждую потерянную в шуме битвы душу. И пусть Рон и Гермиона в последнее время все чаще пытались выдернуть его из серых будней постоянной тоски и боли. Только изнуряя себя на работе или топя в пьяном мареве алкоголя, ему удавалось быстро окунуться в зыбкое забытье и не видеть лиц погибших друзей, и не слышать у своей постели гомон их глухих голосов. Вот и сейчас кладбищенские шорохи встретили его хрусткими перекатами пожухлой листвы, припорошенной первым снегом. Сегодня была годовщина смерти Сириуса. Вот уже семь лет, как его не стало, искалечив израненную душу все еще наивному мечтателю, каким Гарри был тогда. Долгие часы оплакивания крестного, принесшие почти не проходящую боль, лишь на время забылись после трагедии, обрушившейся на него с победой в самой важной своей битве. Гарри долго не мог вынести поздравительных речей, ярких заявлений, громкой благодарности, не веря, что все это люди, празднующие и ликующие, не видят мертвецкой белизны некогда знакомых лиц. Тоска по крестному навалилась на него с новой силой. Рон и Гермиона тогда не поняли его. Приняли его право на боль, деля свои потери только на двоих. Но Гарри один шел по мучительной спирали, набирая обороты, закрываясь в собственном искореженном мире. В итоге, как-то самоисцеленные, друзья попытались строить свою жизнь, наперекор другим, на беду себе. А он все оставался внутри, проходя круг за кругом. Но чем ближе подходила печальная дата, тем чаще он вспоминал Сириуса. Его слова об устройстве мира, о том, что «в каждом есть и темная, и светлая сторона, а главное в том, какую выбрал ты», теперь Гарри трактовал по-иному. Он не сомневался в наличии в своей душе этой темной стороны. Причем отнюдь не в виде наследия безумного темного волшебника, а своей, так сказать, собственной, состоящей из скопления худших помыслов и низких порывов. И чем больше он думал об этом, тем больше подтверждений находил. Даже в школьные годы он не был «чист душой»: злость на Снейпа, одного из немногих, кто истинно помогал ему; зависть к Диггори, который в конечном счете лишился жизни; ненависть к Малфою. И хотя последнему он попытался «отдать долг»: вытащил из Адского пламени, давал в его защиту показания в Визенгамоте. Откровенно говоря, в этих случаях им двигало чувство вины, а не искреннее желание помочь. Он понимал, что именно его темная половина пыталась защитить себя, и это не было острым порывом альтруизма или человеколюбия — светлой. Бродя вечерами по мрачному дому на Гриммо, Гарри начинал напоминать себе привидение: точно бесплотный образ он сливался с сумраком комнат. Дневники Сириуса, найденные при очередном обходе, только сильнее разбередили рану. Крестный тоже мучался сомнениями, сожалел о собственных поступках и скорбел о потерянных друзьях. А иногда Гарри начинало казаться, что тот шагнул за арку добровольно. Могильная плита стояла кособоко, будто в шутливом поклоне взирая на старую кладбищенскую часовенку. Сириус бы непременно пошутил на эту тему, отвесив щегольской реверанс. А его глаза, полные холодного безжизненного серебра, продолжали бы напоминать тусклый рассвет над Азкабаном. Достав фляжку с односолодовым, Гарри налил себе и, не глядя, плеснул на мерзлую землю. Сириус бы одобрил, он бы оценил. Глотнув обжигающую глотку жидкость, он мрачно посмотрел по сторонам, доставая мятую пачку сигарет, и прикурил. Терпкий дым окутал его, внезапно напомнив церковный запах свежего воска и ладана. Докурив, он еще раз обвёл взглядом кладбище, не понимая, почему его внутренний голос словно ожидал чего-то. Подняв на прощание руку, будто собираясь попрощаться, он в последний раз прислушался к шорохам и, не оглядываясь, пошел на выход. Контора встретила его тишиной. Секретарша Аманда взахлеб читала очередной любовный роман, которыми Гермиона регулярно снабжала ее, уберегая Рона от нереализованных фантазий незамужней ведьмы. Идея создания собственного бизнеса пришла им в голову на утро после очередного душеспасительного разговора, затянувшегося далеко за полночь. Он настолько убедительно доказывал друзьям свою никчемность и отсутствие каких-либо умений, кроме непредвиденной удачи в разбирательствах с разными магическими проблемами, что умница Гермиона предложила создать агентство по решению магических аномальных действий — А.Р.М.А.Д. В нем Рону была уготовлена роль менеджера по работе с клиентами — он должен был подробно обсуждать ситуации, записывать показания и прочие детали, а также непосредственно договариваться о цене услуги, а Гарри, как обычно, предстояла роль борца с этими самыми аномальными действиями. Причем, только согласившись, он понял, насколько их предприятие соответствует названию агентства [1]. Так и повелось, Рон встречался с клиентами в небольшом кабинете, который они вроде бы делили на двоих, но в котором сам Гарри бывал очень редко. Зато он бегал по заданиям, получая время от времени дополнительную информацию от нанятой секретарши Аманды, которую для пущей эффективности пришлось обучить работе с некоторыми маггловскими приспособлениями, такими как мобильный телефон и поисковик в популярном браузере. Скрываясь от ненужной славы, они сняли помещение под свою контору неподалеку от «Дырявого котла», среди маггловских офисов и магазинчиков. А регулярно обновляемые маскирующие чары, которые обладали также способностью напоминать о вышедшем времени в виде неприятного зуда, избавили Гарри от неприятных последствий, будь он хоть раз узнанным своими клиентами. Постоянные задания по изгнанию боггартов, снятию проклятий, поискам потерянных фамильных артефактов и даже сбежавших наследников, забивали свободное время Гарри до отказа. Так удавалось не думать ни о чем, даже о том, что скрывали его друзья за фасадом умеренного оптимизма. Друзья, привыкшие за годы его самобичевания делить проблемы только на двоих: причину стремительно набиравшего вес Рона и в противовес ему, будто сохнувшую, погруженную в освоение профессии колдомедика, Гермиону. Несмотря на поздний час, Рона в кабинете не было. Попросив у Аманды кофе, он сел за «свой стол», стараясь не испачкать единственный приличный пиджак, который Рон просил одевать на работу. Пыль, покрывавшая его бумаги и папки, неровным строем лежащие на столе, себя чувствовала тут более вольготно, чем он сам. — Аманда, а вы не могли бы как-нибудь стереть тут пыль, — начал было Гарри, но, посмотрев через открытую дверь, ведущую в приемную, как секретарша без зазрения совести тут же погружается в любимое занятие — чтение романов, подошел к ее столу. Громко откашлявшись, он дождался, когда она подняла на него свои ярко накрашенные глаза и уставилась невинным взглядом, изображая внимание. — Я говорю, — начиная раздражаться, сказал он, — разберитесь уже с пылью на моем столе. — Я думала, мистер Эванс, вы этим сами займетесь, — продолжая строить из себя полную невинность, проговорила она своим приятным голосом, который всегда располагал к себе клиентов, но немного раздражал его самого. — Вы же у нас лучший борец с нечистью [2]. — Пора бы понимать разницу между нечистью и нечистотой, — грубо пробурчал он, круто разворачиваясь и направляясь опять к себе. — Я обязательно все уберу потом, — понимая ошибочность затянувшейся игры в «несознанку», крикнула ему в спину секретарша. Но он, уже не слушая ее, резко хлопнул дверью. Закатав рукава, Гарри достал палочку и принялся по памяти перебирать бытовые чары. Признаться честно, именно такими заклинаниями он практически никогда не пользовался. Но в отсутствие заданий можно было собственноручно навести порядок на столе, тем самым убить внезапно появившееся время. Когда с войной с пылью было, наконец, покончено, он опустился в кресло и, вытерев испарину на лбу, достал сигарету. Рон явно не просто так задерживался, и, потянувшись к маггловской новомодной штуковине под названием мобильник, он увидел пропущенное сообщение: «Буду поздно, потом расскажу. Рон». Значит, у Рона были свои причины опаздывать на рабочее место, но Гарри не очень заботил сам факт опоздания. Все-таки бизнес был общим, значит, ответственность тоже делилась поровну. Ему действительно не хотелось предаваться рассуждениям, кто какую лепту вносит и чем рискует — Гарри и так все устраивало. Пока у него получалось аппарировать домой выжатым, как лимон, чудом не получив обратку от очередного боевого заклинания или волшебным образом успев развеять темномагическое проклятье, он был всем доволен. Сигнальные чары оповестили о посетителе, заставив Аманду наспех спрятать книжку и двинуться навстречу потенциальному клиенту. Гарри проверил маскирующие — оставалось еще около четверти часа, потенциально это могло помешать общению. Но он практически тут же придумал как незаметно обновить их, если разговор затянется. Однако, если говорить начистоту, длительное общение с клиентом вызывало другого рода тревогу — Гарри привык, что этим занимался преимущественно Рон, и не был готов источать внимание и заботливость, которыми тот умел очаровывать клиентов к огромному удовольствию последних. — Я хочу видеть мистера Пруэтта[3], — раздался знакомый женский голос в приемной, вызвав калейдоскоп воспоминаний, холодя пальцы и сковывая непроизвольно сжатые в кулак руки. — Миледи, мистера Пруэтта сейчас, к сожалению, нет на месте, — вышколенная учтивость и понимание так и сквозили в голосе Аманды. — Но я уверена, мистер Эванс с радостью примет вас. Давайте я провожу вас в кабинет, и он поможет вам с любой вашей проблемой. — Так уж с любой? — Гарри мысленно так и представлял усмешку, проскользнувшую по лицу повидавшей многое на своем веку волшебницы, когда Аманда что-то утвердительное сказала в ответ и подвела посетительницу к его двери. Расскрыв ее, секретарша уверенно прошагала внутрь, приглашая гостью: — Мистер Эванс, к вам со срочным делом леди Малфой, — сказала она, представляя ему даже в трауре элегантно выглядевшую Нарциссу Малфой, которая вошла в кабинет и сразу направилась к нему. Гарри, не в силах что-либо сказать, поспешно вскочил навстречу, подходя к ней и пожимая затянутую дорогим бархатом перчатки руку. От нахлынувших воспоминаний в сердце словно вонзилась дюжина острых игл. Воздух застрял в глотке, когда он попытался, не привлекая внимание, продохнуть. — Мистер Эванс, — обратилась она, пристально вглядываясь ему в глаза, но не замечая его смятения. — Помогите мне! Мне больше не к кому обратиться. Только вы сможете спасти моего сына! ————— [1] А.Р.М.А.Д — созвучно с Are mad — англ. безумцы [2] для простоты коммуникаций в виде профессионального обобщения в агенстве так называют злобных волшебных тварей — просто «нечистью» [3] и Рон, и Гарри назвались фамилиями матерей, чтобы остаться неузнанными