Список кораблей

Я список кораблей не раз перечитал, По верфям и портам не раз меня влекло, Ведь вся моя любовь — расплавленный металл — Она в воде морской застыла, как стекло.

Получив в Министерстве необходимое разрешение, Гарри в точности следовал инструкциям. И теперь нужно было добраться до специальной пристани, чтобы дождаться лодку. Сегодня он держал свой путь на Азкабан. Пробираясь сквозь плотную толпу праздных прохожих, в этот выходной день собравшихся на предрождественский ярмарку, Гарри как никогда чувствовал себя лишним. Видя счастливые лица вокруг, он все острее чувствовал, что продолжает жить прошлым. Но как могло быть иначе? Он был повинен в том, что это прошлое было именно таким. А сейчас Гарри предстояла встреча с одним из его участников, и он даже не мог предположить, как все пройдет. Нарцисса рассказала про Драко немногое: попал в Азкабан после того, как на регулярной встрече с курирующим его аврором под действием Веритасерума признался в приверженности к темной стороне. Для нее самой эта новость была неожиданной, но ни нанятый адвокат, ни сам Драко, который прислал ей короткую записку, так и не объяснили причину произошедшего. Сама же Нарцисса утверждала, что ни о каких попытках возрождения Темного Лорда даже не могло и быть речи. Хрупкий мир, устоявшийся среди волшебников, был приобретен большой ценой и никто не хотел его еще раз рушить. Напуганная судьбой сына, женщина просила о немногом — передать Драко зачарованный дневник, чтобы они могли переписываться. Предстоящие пятнадцать лет это могло стать единственной связью с сыном, ведь для Нарциссы все также продолжали быть под запретом посещения Азкабана. Гарри был наслышан о новых порядках в грозной магической тюрьме. И хотя дементоров после войны прогнали, некоторые осужденные продолжали сходить с ума. Поэтому просьбу Нарциссы воспринял с пониманием, рассмотрев предлагаемую ему посылку: конверт с простым, обтянутым змеиной кожей дневником, и длинной, похожей на мундштук, ручкой. Внутренний голосок ел поедом, вспоминая другой зачарованный подобный предмет, полученный также, как и этот, от Малфоев. Но даже достав дневник из конверта и проверив на все возможные заклятия, кроме способности передавать сообщения на парный ему, Гарри ничего обнаружить не смог. И все равно, было трудно избавиться от неясного чувства, что его в очередной раз используют. Предстоящая встреча с Драко заставляла прокручивать в голове самые памятные события прошлого. Гарри с мазохистской настойчивостью вспоминал раз за разом тот случай в туалете, когда его темная сторона вылезла наружу. Помнил, как увидев падающего Драко, почувствовал, что жаждущий крови зверь внутри него отступает, получив требуемое. И тогда на него обрушилось сразу все: и холод мокрого пола, и дикие рыдания Миртл, и монотонный шум хлещущей из кранов воды и острый запах свежей крови. А он стоял, не в силах двинуться, сделать хоть что-то. Или просто не хотел? События, проходящие через призму лет, выглядели иначе. Иногда он думал, что бездействие не было вынужденным: его темная часть не хотела спасения своего недруга. Продолжал ли Гарри испытывать к нему ненависть? Желал ли мучений? Откровенно говоря, все эти яркие чувства прошли. Но от мысли о предстоящей встрече все равно по спине шел неприятный холодок в ожидании столкновения с призраками прошлого. К порту Гарри вышел внезапно: только что он обходил длинную вереницу домов, как в неожиданный просвет арки увидел пристань и волшебников, закутанных в темные мантии в ожидании лодки. Подойдя ближе, он увидел троих будущих попутчиков: высокого старика с молодой девушкой, которую Гарри окрестил его внучкой, да маленькую, словно высохшую под грузом проблем, пожилую ведьму. Отойдя чуть в сторонку, он достал сигарету и прикурил, стараясь не слушать поучительные наставления, которые старик давал своей внучке, предупреждая о нормах поведения в заведениях, подобных Азкабану. Не успел Гарри докурить, как (не понятно откуда) к причалу вынырнула хлипкая ладья, которую уверенной рукой вел коренастый волшебник, облаченный в серый, будто вытканный из тумана, плащ. Сдержав непреднамеренную дрожь от ассоциаций, которые вызывал лодочник, Гарри встал четвертым в образовавшуюся очередь. Прислушавшись, он заметил, что каждый называл свою фамилию и имя заключенного, к которому собирается поехать, а проводник внимательно проверял на соответствие протягиваемый свиток с министерским разрешением. Каково же было его удивление, когда пожилая ведьма перед ним, на вопрос о цели посещения Азкабана, назвала Теодора Нотта. Когда он сам назвал имя Драко, женщина уже сидела в лодке, поэтому ему хорошо было видно выражение, которое проскользило на ее лице: смесь удивления и злорадства. Присев на стылую скамью, наблюдая, как лодочник оттолкнул ладью от пристани, Гарри погрузился в размышления. История с Драко, конечно, была запутанной. Ему одному из немногих удалось избежать заключения в Азкабан после шумных процессов над Пожирателями Смерти. Даже умирающего Люциуса сначала хотели посадить, но сам Шеклболт настоял на исключительном разрешении провести последние месяцы дома, в родном мэноре. Питать к семье Малфоев недобрые чувства могли многие: как бывшие соратники, которым повезло намного меньше, так и не ставшие друзьями орденцы и другие волшебники. Но почему Драко сейчас объявил себя поклонником темной стороны, оставалось загадкой. Мерно покачиваясь на волнах, переставая следить за неприглядным зимним пейзажем, Гарри почувствовал, будто проваливается в туманное забытье. Выныривая из мутных сновидений у самых ворот Азкабана, он быстро начал взбираться по крутым степеням, спиралью опоясывающими монолит скалы, на которой высилась тюрьма. Путешествие вверх внезапно закончилось, и он увидел перед собой какую-то площадку, за которой скрывался темный коридор. Большинство камер, которые он обнаружил в коридоре, были пусты. Только лохмотья, оставленные прежними владельцами, валялись неприглядной кучей в углу. В одном из этих каменных колодцев его внимание привлек к себе растянувшийся на протертом матрасе заключенный. В глаза бросался такой до боли яркий цвет волос в этой обители серых полутонов, что он внезапно остановился. Заслышав прерванный стук шагов, заключенный резко поднялся, оборачиваясь к нему лицом. Гарри в ужасе отступил назад, подумав в полутьме, что вместо лица у Малфоя фарфоровая маска. Но когда тот подошел вплотную к решетке, Гарри выдохнул: на него внимательно смотрел Драко. На бескровном лице словно застыли эмоции и только глаза необычно светлого оттенка следили за каждым его вдохом. Будто сделанные из посеребренного стекла. Гарри шагнул ближе, судорожно пытаясь вспомнить — зачем он сюда пришел, когда Драко с внезапной, для выглядевшего призрачной копией самому себе, силой притянул его к себе, вдавливая в проржавевшие прутья решетки. Глаза в глаза. Затерявшись в зеркалах, стояли они в тишине, прерываемой только гулким шумом бушующего за стенами ледяного океана. Гарри почудилось, что еще мгновение — и образ Драко растает, а его в смертельном захвате будет держать заблудившийся лабиринтах тюрьмы дементор. Но тут холодные губы коснулись его, проходясь легкой лаской, отогреваясь от горячего дыхания, увереннее впиваясь в дрогнувшие от такого натиска губы Гарри. Ему показалось, что он забыл, как дышать. Это было совершенно… неожиданно. Драко пил его воздух, погружая их обоих в поцелуй. Мысль, что так должно быть целует сама смерть, заставила его резко вздрогнуть… и Гарри проснулся. — Приехали, — гаркнул лодочник, сходя на берег, придерживая ногой лодку. Пассажиры быстро начали выходить, а Гарри все еще пытался проморгаться после странного сна, когда понял, что он, словно зачарованный, один остался сидеть. Резко вскочив и чуть не перевернув лодку, выслушав отборные гаэльские ругательства, он схватил протянутую лодочником руку и быстро сошел на берег. Подъем отличался от увиденного во сне, да и охранники, встреченные по пути, вселяли скорее ощущение брезгливости, чем ужас. Стандартные процедуры по наложению чар на его палочку они проводили с ленцой, словно надеюсь, что посетитель раздумает заходить в такое заведение. Проверка личных вещей, проверка дневника, — Гарри казалось, все это никогда не закончится. В камеру его не пустили, проводив в комнату для встреч с заключенными. Пока охранник отправился за Драко, Гарри разглядывал нехитрое убранство: стол из непонятного материала — будто окаменелая древесина, два намертво встроенных в пол стула и крохотное зарешеченное окошко под самым потолком. Покрытые сыростью стены и липкий, никогда не чищенный пол завершали картину бесконечной серости пребывания в этом месте. Гарри попробовал отчистить стул заклинанием, прежде чем сесть на него. Без уверенности, удалось ли хоть как-то его оттереть, он все-таки сел, раздумывая о будущей встрече. Затем, проделал эту же манипуляцию со вторым стулом и убрал палочку в ожидании Малфоя. Дверь внезапно распахнулась, и Гарри вздрогнул, увидев вошедшего Драко. Охранник потоптался у входа, скороговоркой проговорив, что нельзя было делать во время свидания с заключенным, отдельно выделив пункт про половые контакты. Гарри густо покраснел, вспоминая свой сон, но сразу взял себя в руки, понимая, что маскирующие чары не дают того же эффекта, и сейчас на его лице видна только неопределенная гримаса, которая может вызвать подозрения у охранника и самого Малфоя. Приходить под обороткой или с маскирующими в Азкабан строго запрещалось. — Добрый день, — откашлявшись, вежливо поздоровался Гарри, кладя на стол пакет, который просила передать Нарцисса. — Насколько я понимаю, здесь нет ничего темномагического. Ваша матушка беспокоится и просила передать… — Не стоит недооценивать Малфоев, — перебил его Драко, выхватывая из пакета дневник вместе с ручкой. Гарри запоздало вспомнил жест Люциуса, когда он доставал палочку из трости. Как в испорченной колдографии этот фрагмент подбросила память, и Драко почти в точности повторил его, вынимая из мундштука длинную тонкую палочку. Кончик палочки коснулся шеи Гарри, а Малфой, не переставая держать его на прицеле, обошел стол, подходя к нему вплотную. Страх липкой удавкой стянул горло, не позволяя сглотнуть. — Встать, — скомандовал Драко, и Гарри побоялся ослушаться. Адреналин бил по нервам, вызывая едва уловимую дрожь. Гарри перебирал в голове возможные способы выйти из ситуации, четко понимая, что после процедуры охранника на его собственной палочке висела тысяча ограничений, да и к тому же ее нужно было успеть достать. А новая палочка Малфоя могла проткнуть его сонную артерию даже без магии. Драко притянул его свободной рукой, вжимая в себя. От ощущения дежавю Гарри затаил дыхание. И когда Малфой начал пристально всматриваться в его глаза, Гарри почувствовал зуд оповещательных чар: самое большее, через минут десять они должны были спасть. Он невольно скривился, но Драко внезапно резко оттолкнул его от себя, отходя на расстояние вытянутой руки — кончик палочки почти касался его кожи. — Зови охранника, — прошептал он, — живо! Скажи: заключенному плохо, — подводя его к двери, добавил Малфой. Вошедшего, взволнованного охранника Драко приложил Ступефаем. Гарри почти ожидал, что тот добьет его Непростительным, но Малфой даже не подумал заметать следы. Прикрываясь Гарри, как щитом, они прошли незамеченными к выходу из тюрьмы, преодолев мучительно долгое расстояние до узенькой полоске насыпи — естественного причала. Казалось чудом, что никто до сих пор не остановил их. — Малфой, отсюда невозможно аппарировать, — сказал Гарри, чувствуя, что они с трудом балансируют на краю, а со стороны Азкабана наконец стал слышен шум объявленной тревоги. Тот развернул его опять лицом к себе. Молча продолжая всматриваться, он словно медлил чего-то. Гарри старался не смотреть ему в глаза, но тогда взгляд натолкнулся на хорошо очерченный рот, и ему опять почудился поцелуй из сна, да так явно, что даже пришлось прикусить губу, чтобы не поддаться неконтролируемому порыву. Драко провел шершавым пальцем по его губам и горько усмехнулся. — Ты хоть сам понимаешь, что ты мое проклятье, Поттер? — без злости спросил он. Только усталость слышалась в его голосе. Гарри застыл в ужасе, догадавшись, что маскирующие чары начинают спадать, и Драко, вероятно поэтому узнал его под вымышленной личиной. Малфой столкнул его, прыгая следом и, не успев коснуться воды, они закружились в потоке парной аппарации. Вываливаясь на твердую землю, Гарри уже знал, что ему предстоит еще долго доказывать свою невиновность, отчетливо понимая, что только что помог приговоренному к пятнадцати годам преступнику сбежать из Азкабана.