***
— Доброго утра, Хиёри! — раздался за спиной такой знакомый голос, правда, от неожиданности я так и подпрыгнула. — Ято! Ты… Ты чего так подкрадываешься? — я несильно ударила его школьной сумкой, а после, положив руку на грудь, попыталась отдышаться. — Ты меня до смерти напугал! — Такой страшный? — ухмыльнулся он, от удара потирая плечо, но выглядя при этом довольным. — Я не хотел, прости. Думал, тебе будет приятно, если я провожу до школы. — Это да, — я старалась выглядеть грозной, но была не в силах скрыть улыбку при виде Ято. — Только больше так не делай. У меня чуть сердце не выскочило! Ну какой же он красивый! И как глядеть под ноги и делать вид, что я обижена, когда хочется смотреть на Ято и только на него: как он морщит лоб, как щурит глаза от яркого утреннего солнца, как поправляет копну чёрных волос и почëсывает слегка небритую щёку. — Ладно, ладно, ещё раз прости! Я хотел как лучше, — он немного насупился, сунув руки в карманы спортивных штанов. — Что делаешь вечером? — Как и всегда, — пожав плечами, я досадовала, что только восемь утра и впереди меня ждут уроки. — Зайду посмотреть домашку у Юкинэ, а потом побегу заниматься. У меня завтра проверочная по японскому. — Опять? — Ято был тем хорош, что правильно реагировал на такие новости: не сетовал над тем, что я периодически ною о сложностях в школе, а сочувствовал. — Ага. Уже жду не дождусь окончания этой школы. А потом экзамены, поступление... И я студентка! Глубоко вздохнув и подставив лицо под тёплые солнечные лучи, я представила, как скоро выйду из дома не потому, что нужно куда-то спешить, а потому что… захотелось! Или потому, что меня пригласили в гости. А, может, я буду бежать на встречу с девочками? Я не представляла, что вступительные экзамены будут такими сложными. Точнее, не сами экзамены — о них я пока судить не могла, но вот подготовка к ним — ужасала. Мы с Амой и Ями порой смеялись, что нас будто в кабинет министров готовят — не меньше! Потому что, хоть и весь школьный материал пройден, каждый раз выплывают новые формулы, правила и корректировки, которые есть в вопросах вступительных экзаменов. — Кажется, мой мозг скоро взорвётся! — пробурчала я, ещё больше поникнув. — Очень устала… — У тебя всё получится! Я в это верю. Даже не так — я это знаю! — Ято, как всегда, был очень мил. — Кстати, а чего ты сегодня так задержалась? Я уж думал, ты заболела и вообще школу прогуляешь. — Да так, — я засмущалась, вспоминая причину, почему никак не хотела открывать глаза утром. — Пыталась кое-что найти, но не вышло. — Что-то нужное? Я могу помочь, — в глазах Ято была забота и заинтересованность в моей проблеме, и этим он ещё больше к себе располагал. Я бы сказала, подкупал. — Не нужно. Найдётся, — махнув рукой, я показала на другую сторону дороги. — Давай здесь перейдём. А после мы несколько минут шли в полной тишине. Не знаю, о чëм думал Ято, а я с каждым шагом всё больше улавливала его запах: сладкий, но не приторный. Он напоминал мне ваниль, но в точности именно такого аромата я более нигде не встречала — ведь его обладатель был единственным и неповторимым. Красивым. Смешным. Заботливым. — Как спалось? — выуживая меня из омута фантазий, Ято решил возобновить разговор. — Хорошо? — Замечательно, — лицу вдруг стало жарко, и я сразу же глубоко задышала, надеясь, что он не заметит моего стеснения. — А тебе? — Ты мне снилась, — ни с того ни с сего выдал Ято, теперь уж точно вогнав меня в краску. — Будто бы у тебя день рождения, и я принёс подарок. И ты так радовалась… Улыбалась! Хороший сон… Под конец его голос почти сошёл на нет, будто Ято пожалел, что начал эту тему. — А ты мне снился, — сама того не ожидая, брякнула я — наверное, уж очень хотелось поддержать моего провожатого. — Мы танцевали. Наверняка со стороны я уже была красная как рак, но боковым зрением видела, что Ято смотрит себе под ноги, а не на меня — это немного успокаивало. — Танцевали в смысле… как на балу или в пабе, затарившись пивом и чипсами? — он хихикнул, потому как явно предпочитал второй вариант. — Как на балу, — сердце замерло: то ли от самих воспоминаний, то ли от того, что я ими поделилась. — Ты был там очень… элегантным. — Правда? — теперь Ято посмотрел на меня, и мне тоже пришлось поднять взгляд, встречаясь с его небесно-голубыми глазами. — Несомненно, — на выдохе произнесла я, понимая, что и сейчас он выглядел потрясающе: в своём костюме, с поношенным платком на шее и немного взъерошенными волосами. — А почему ты спрашиваешь? — Да так… — отмахнулся Ято, еле качнув головой. — Вот мы и дошли. Он с облегчением вздохнул, впрочем как и я. Мы перешли к такому разговору, от которого обоим было не по себе. И оба выглядели ужасно застенчиво. — Спасибо, что проводил, — щурясь от яркого мартовского солнца, я пыталась напоследок насладиться видом Ято: может, тогда этот учебный день будет не таким тяжёлым? — Всегда пожалуйста, Хиёри, — бархатным голосом произнёс он, махнув рукой. — До встречи. — До вечера, Ято, — ответила я, с усилием заставляя себя повернуться к нему спиной. Шагая в сторону школьных дверей и думая о том, как было бы здорово быть с ним всегда и никогда не расставаться. Наверное тогда я была бы счастлива.***
День тянулся бесконечно долго, и, чтобы хоть как-то себя занять, я прокручивала в голове возможное продолжение того сна: как, закончив танец, Ято позвал меня прогуляться под луной, как лучи ночного светила отражались от циферблата его часов, а чёрные волосы отливали синевой, как и без того бездонно-голубые глаза стали ещё ярче и почти что светились в темноте. Я буквально видела, как он взял меня за руку и, легонько поцеловав тыльную сторону ладони, одарил своей обворожительной улыбкой. Представляла, что в этот момент у него появились ямочки на щеках, и как Ято, стесняясь, чуть сощурился, правда, всеми силами стараясь не подавать вида и не показывать своего смущения. А я… просто смотрела на него и таяла… Почему-то мне представилось, что ночь холодна, и он, накинув мне на плечи свой пиджак, к тому же даровал чувство тепла и невероятной защищённости. А ещё Ято говорил о чëм-то, смеялся, с упоением наблюдал за моей реакцией, иногда как бы невзначай дотрагиваясь до моей спины, пока мы шли к дому. А меня будто прошибало током от малейшего его касания! Ведь невозможно устоять! Это нереально! — Ики Хиёри! Сколько раз мне нужно повторить вопрос, чтобы вы на него ответили? — это было первое из многих предупреждений педагогов, что я сегодня получила. И они совершенно точно не пошли мне на пользу, хотя я не сильно переживала: мнение учителей, конечно, важно, но я в любом случае поступлю в медицинский. Так к чему нервничать? Да, вопрос моей будущей карьеры был решён на семейном совете. Моё мнение, конечно, спрашивали, однако все варианты откидывались, причём каждый раз это сопровождалось какими-то ужасными деталями. Банковские работники постоянно влипают в истории с должниками, историки мало зарабатывают, спортсмены уже к сорока годам убивают своё здоровье, а сотрудники сферы ай-ти так много сидят дома, что становятся нелюдимыми и вынуждены умирать в старости лет в одиночестве: без семьи и детей. По крайней мере, это если слушать отца. Ага, а вот медицина вообще не имеет минусов. Как же! Однако я возражать не стала, просто не привыкла. С самого детства делала всё возможное, чтобы угодить родителям, которые давали мне всё, что я хотела, а порой даже немного больше. И неужели мне трудно получить для них образование? Да, я убью на это уйму лет, но параллельно смогу заниматься чем-то другим, что будет приятно душе. А там… видно будет. Вдруг мне и вправду понравится лечить людей? Может, это моё призвание? Ведь, не попробуешь — не узнаешь. А если нет — всегда можно сказать, мол, я пыталась, но не вышло. Будет ли в таком случае жаль потраченных лет? Несомненно. Более того — мне уже их жаль, хотя я ещё даже никуда не поступила, но обещание есть обещание… Я ведь люблю маму и папу. И сделаю для них это, даже если не хочется. — Извините, — эту фразу я сегодня повторила, наверно, с десяток раз, только недовольные взгляды учителей не помогали перестать мечтать, и уже спустя пару минут я снова погружалась в мир, где мы с Ято шли вдвоём вдоль аллеи, разговаривали, а потом и держались за руки. В своих фантазиях я даже почти представила, как он целует меня, но остановилась: мне ещё встречаться с ним сегодня, а я уже как на иголках! Буду снова смущаться — того и гляди Ято чего заподозрит! Я должна быть спокойной, уверенной, дружелюбной, но ненавязчивой. Одним словом — обычной! Той Хиёри, которую все знают. Жаль, нельзя быть собой. Той, которая перед сном грустит, что он — Бог, а она — человек. Той, которая так беззаветно и искренне любит, что от одной мысли о нём просыпаются бабочки в животе. Той, которой Ято никогда не скажет: «Люблю». И той, которая специально просит его передать что-нибудь за ужином в гостях у Кофуку, лишь бы хоть на миг коснуться его руки. Как надоела эта маска! Вот бы снять её, показать себя настоящую, во всём раскрыться. Но страшно… Он и так считает нашу связь губительной, а тут, чего доброго, и вовсе разрежет узы. А быть без него я не хочу… Пусть лучше так: буду любоваться им на расстоянии, ждать нашей встречи и представлять в мечтах, пока остальные и не подозревают, как разыгралась моя фантазия. Зато рядом. Зато с ним. Пусть и не так близко, как хотелось бы.***
— Ладно, ребят, я пойду, наверное? На часах было восемь вечера, и на улице стемнело. Завтра выходной и на уроки мне не надо, однако мама будет ужасно ругаться, если я вернусь позже девяти… Нужно закругляться. — Но ведь Ято ещё нет, — Юкинэ вскочил из-за стола, чтобы меня остановить. — Он вот-вот придёт, подожди ещё немного. Ято будет ужасно ругаться, если ты пойдешь одна — он же всегда тебя провожает! — А если не уйду сейчас — маменька точно озвереет, а уж она в гневе — страшнее любого злого Бога, поверь! — я подмигнула мальчику. — Не волнуйся, я как дойду — напишу. А ты не теряй времени — занимайся, пока всё в памяти свежо. А то знаю я — ещё несколько дней и мне придётся всё заново рассказывать, а я эту тему по геометрии ещё на уроках не любила. Я погладила Юки по светлым волосам, переведя взгляд на внимательно смотревшую какую-то передачу Кофуку. — Эй, я пошла. До завтра? — спросила я чуть громче, привлекая внимание хозяйки дома. Но она лишь кивнула, ближе пододвинувшись к телевизору: ещё чуть-чуть и её нос упрётся в экран. — До встречи! — ещё громче крикнула я Дайкоку, который мыл посуду и, кажется, не услышал меня за шумом воды. Ну да ладно, разуваться и снова проходить в дом не буду — он не обидится. Тем более мы утром увидимся. А мне спешить нужно. — Давай я тебя хоть до забора провожу, — напялив явно не свои по размеру шлёпанцы, Юки вышел на улицу, глубоко вдохнув свежий весенний воздух. — Фух, тут хорошо! — Ты только за границу храма не выходи, а то Ято точно голову открутит. Но не тебе, а мне. Что позволила, — я засмеялась, но вот Юкинэ шутку не оценил. — Ну да, я же постоять за себя не умею. Я же маленький! — он насупился, сейчас и впрямь больше походя на ребёнка. — Ладно, пока. Пойду заниматься, а то, помимо того, что маленький, буду ещё и глупый. — Ну не серди-и-ись! — протянула я, хватая уже отвернувшегося от меня паренька за руку. — Я же не это имела в виду. Ты же знаешь. — Знаю. Ты, может, и не это, зато остальные… — его настроение резко ухудшилось. — А, ладно, забей! Не забудь написать, как будешь дома. — Хорошо, — я испытывала ужаснейшее чувство вины, и от этого захотелось плакать. — До встречи! И не обижайся, пожалуйста. Но Юки только махнул рукой: то ли в знак согласия, то ли потому, что не хотел это больше обсуждать, а я, за неимением других вариантов, поплелась в сторону дома, снова и снова прокручивая про себя только что случившуюся ситуацию. И ведь угораздило такое ляпнуть, а? Юкинэ и так всегда крайне раздражителен после прохождения особо сложной школьной темы, а тут я ещё со своими шутками. Ну не дура ли? Однако окончательно провалиться в самокопание мне не дали вскоре раздавшиеся за моей спиной шаги. Я заметила их не сразу, а когда начала отчётливо различать шелест, с которым обувь дотрагивается от асфальта, не испугалась. Мало ли кто за мной идёт. Это же Токио — тут всегда полно людей! Но когда из поворота в поворот шаги не приближались, но и не отдалялись — стала переживать. И даже будто бы ненароком обернулась проверить, знакомый ли меня преследует, однако по очертаниям фигуры и одежды никого из тех, кто жил неподалёку, не узнала. И пошла чуть быстрее. Понимая, что и преследователь прибавил шаг. Снова ускорилась, а шаги позади перестали быть такими тихими, наоборот — превратились в торопливые. Стало страшно. Я знала, что бежать — не лучший вариант. Я довольно быстрая, но на коротких дистанциях, а до моего дома ещё километра два — я точно выдохнусь. Сейчас наиболее правильно было бы идти дальше как ни в чëм не бывало, а когда дом покажется на горизонте — припустить что есть духу! Но только кто же знал, что преследователь не один… — У тебя зажигалки не найдётся? — вдруг раздался голос справа от меня, от чего я так и подпрыгнула: из проулка между двумя пятиэтажными домами вышел паренёк на вид лет двадцати. — А если ещё и сигаретка будет — я тебя и вовсе расцелую. — Простите, не курю! — мой голос дрожал, а во рту так першило, что я удивилась, как вообще смогла произнести фразу целиком и не запнуться. — Жаль, — однако парень, теперь окончательно вышедший под свет фонаря, не выглядел раздосадованным, — тогда, может, конфетку для моего друга? Он с утра ничего не ел! В этот момент сзади подошёл тот самый провожатый, следовавший за мной от самого проспекта, — разглядев его, я поняла, что он многим старше своего дружка, отчего стало ещё тревожнее: молодые парни, бывает, пристают к девочкам, пытаются задеть, но чаще всего на словах это и заканчивается. А вот если в такие дела замешан взрослый… Вряд ли ему настолько нечего делать, чтобы вести ненужные беседы со школьницей. Пытаясь не показывать тревоги, я постаралась вроде как непринуждённо снять одну лямку рюкзака, чтобы в случае опасности было удобнее выхватить телефон из переднего кармана. — Увы, ничего. Я бы с радостью, правда! — я развела руки в стороны, отступая от тёмного проулка. — Могу дать немного денег — тут автомат с батончиками недалеко, сможете подкрепиться. — О, ты очень щедра, — паренёк облизнулся, когда я скинула с плеча и вторую лямку. — И как зовут эту милую принцессу? Он внимательно наблюдал, как я трясущимися руками достаю кошелёк. Второй же мужчина пока не проронил ни слова и по-прежнему стоял сзади: было лишь слышно, как шуршит его куртка, в остальном же я почти не обращала на него внимания. — Хиёри, — почему-то сказала правду я, хотя можно было и соврать. Но в такой ситуации я будто забыла все имена, кроме своего. — Было приятно познакомиться. Я протянула незнакомцу пару крупных купюр и, положив их на его ладонь, уже собиралась идти, обрадовавшись, что смогла откупиться. Однако почему-то напоследок всё же глянула на того второго взрослого мужчину, который… стоял сейчас посреди улицы и совершенно беззастенчиво, с противной улыбкой на лице, самоудовлетворял себя, глядя на моё тело. Ни капли не стесняясь, не пытаясь прикрыться. Получая удовольствие не только от процесса, но и от того, что я это увидела. И тогда внутри меня будто что-то щёлкнуло: бросив рюкзак на землю, я кинулась бежать, надеясь, что эти извращенцы не на столько глупы, чтобы преследовать меня посреди мегаполиса, где буквально на соседней улице вовсю кипит жизнь. Однако ошибалась. Последнее, что помню перед тем, как я упала и стесала об асфальт руки и ноги — как кто-то толкнул меня, вцепился в волосы, а после как этот кто-то, зажав мои рот и нос рукой, потащил меня в темноту. Я хотела кричать, звать на помощь, но из-за того, что не могла толком дышать, сил с каждой минутой оставалось всё меньше. Внутри бурлил адреналин, страх теперь стал самым настоящим ужасом, а сердце било о рёбра с такой силой, что я каждый раз вздрагивала от нового удара. Я пыталась бороться. Но их было двое, а я — одна. И любые мои попытки царапаться, пинаться и брыкаться были пресечены. Даже освоенные приёмчики великого Тоно не подействовали: в них был толк, когда я становилась полудухом, но в своём теле я была довольно хрупка. Правда, руку, что зажимала мой рот, в итоге удалось укусить, и я даже успела что-то выкрикнуть, однако тут же была за горло прижата к стене, окончательно лишённая возможности дышать. А ещё — слышать, ведь от нехватки воздуха в ушах появился гул от стука пульса в висках. Оставалось лишь смотреть. Смотреть, как старший мужчина продолжал своё ужасно мерзкое действо, глядя, как его дружок спустил мне юбку до колен. А ещё, как молодой парень, что удерживал меня силой, второй рукой потянулся к ширинке, при этом ехидно, я бы даже сказала, нахально ухмыляясь. Казалось, мир вот-вот рухнет. Не знаю, как насчёт всего, но мой — точно! Ведь то, что они собирались сделать — я всегда этого ужасно боялась! И, каждый раз слыша историю о том, как домогались до кого-то из знакомых девочек или женщин, вздрагивала от того, что это не просто вырезка из сводки новостей, не выдумка автора книги или фильма — это реальность нашего времени. Да, я порой удивляла себя храбростью и ниоткуда взявшейся силой духа, но это всё, когда речь заходила о чьём-то спасении. Не знаю, во мне будто другая Хиёри включалась, и, кидаясь на помощь близкому, я не думала о страхе. Сейчас же он меня буквально сковал. И некуда было деться. Невозможно спрятаться. Я была совершенно беззащитна и, колотя по воздуху руками и ногами, уже не надеялась на спасение. Пока не появился Ято… Не знаю, откуда он взялся! Кажется, несколько секунд или даже минут будто бы прошли мимо моего сознания, и, когда смогла глубоко вздохнуть, я уже сидела на земле, возле всё той же стены. А он колошматил подонков что есть мочи, с почти что звериным оскалом. И мне бы его остановить — убьёт же! Но вот Ято сам перестал, оставляя их, постанывающих и скулящих от боли, лежать позади. — Хиёри! Ты цела?! — подбежав, он помог мне подняться. В его глазах было столько страха! — Они ничего тебе не сделали? — Нет… наверное нет. Я будто была во сне и до конца не понимала, что происходит. Но когда захотела сделать шаг — почувствовала скованность в районе коленей и опустила взгляд. Моя юбка всё также была опущена вниз — я стояла перед Ято в одном нижнем белье. И от этого внутри будто прорвало плотину. Я зарыдала, почти что падая в его объятия: от страха, от боли, от унижения. Однако он не предпринимал попыток меня приободрить, ничего не говорил, не старался как-то приукрасить случившееся пресловутым: «Всё будет хорошо». Ято просто поглаживал меня по спине и волосам, прижимал к себе и иногда выдыхал мне в плечо горячий воздух, который немного согревал меня. Ведь, несмотря на теплый вечер, — я дрожала. Ято давал мне выплакаться. Не знаю, как долго это продолжалось. Я даже начала забывать, что было, постепенно проваливаясь в его спасительное и даже убаюкивающее тепло, как у меня над ухом раздалось: «Лежать!» — и этот возглас был таким… жутким! Я подпрыгнула и сразу в ужасе отпрянула от Ято, правда, в следующий же миг поняв, что слово это направлено не мне: те двое, что напали на меня, предприняли попытку подняться, дабы скрыться. Но не тут-то было: стоило Ято это произнести, они тут же прижались к земле, точно напуганные щенки. — Замечу, что вы дёрнулись — хребты сломаю. Мне это ничего не стоит, и наказать меня не смогут. Мало того… у меня прямо руки чешутся, — он говорил это вполоборота, поэтому я видела лишь половину лица Ято в этот момент. Но даже эта картина внушала одновременно и тревогу, но в тоже время какое-то благоговение перед его силой. Именно сейчас я будто бы заново поняла: передо мной не просто парнишка. А Бог! — Я хочу домой, — дрожавшими руками натянув юбку до талии, я вцепилась в Ято, чтобы не упасть — меня ужасно шатало. — Можно мне… домой? — Конечно, но сначала — где твой телефон? Надо заявить на этих мерзавцев… — Нет! — я перебила его, с ужасом представляя последствия такого решения. — Ято, умоляю тебя! Никто не должен знать! — глотая слёзы, я шептала это ему в ухо. — Если родители узнают… А в школе! Я не хочу, чтобы все на меня пальцем показывали. — Но они должны быть наказаны! — Ято же, в отличие от меня, шептать не собирался и даже снова бросил взгляд на двух лежавших мужчин. — Ты хочешь, чтобы они ещё на кого-нибудь напали? В его теперь стальных глазах была непоколебимость, но я продолжала умолять. И в итоге он сдался. — Если я ещё хоть раз увижу вас поблизости, если хоть одним ухом услышу, что вы снова до кого-то домогались… Таким добрым уже не буду, — сев рядом с ними на корточки, Ято переводил взгляд с одного испуганного лица на другое. — И, кстати, — он достал свой сотовый и сделал несколько снимков, — у меня теперь есть ваши портреты, так что в случае чего… я покажу их кому следует. Это понятно? Оба закивали, а я продолжала стоять в стороне, обхватив себя руками и мечтая о горячей ванне. — Можно попросить тебя пойти в сторону дома? Я догоню буквально через минуту, — Ято кивнул на выход с проулка, и я подчинилась. Хотя отправляться куда-то одной сейчас было до чёртиков неприятно. Но мои тревоги ушли на второй план, стоило отойти подальше: тишину нашего спального района разрезал крик. Я даже вздрогнула от неожиданности, но Ято почти сразу оказался рядом, накидывая на меня свою спортивную кофту и отдавая брошенный мною ранее рюкзак. — Что произошло? — испуганно пискнула я, медленно перебирая ногами — они будто не до конца меня слушались. — Ты не поверишь! — он загадочно улыбался. — Я хотел было уходить, протянул одному из них ладонь, чтобы попрощаться, а у него… рука сломалась, представляешь? До чего хрупкие мужики пошли… Ему бы к доктору, кости проверить. — Ты сломал… ему… руку? — меня это не пугало, а больше удивляло. — Не-е, говорю — она сама, — теперь Ято улыбался ещё сильнее. От этого улыбка появилась и у меня на устах. — А второй так спешил помочь товарищу, что упал и ударился головой об асфальт… три раза. Вот незадача! Сегодня явно не их день. Теперь мы оба засмеялись. Приобняв меня, Ято не торопился, шёл вровень со мной. А когда мы наконец дошли до дома, отказался забирать олимпийку. — Оставь пока себе. Так у меня будет повод снова тебя навестить, — он стоял так близко, что я видела каждую отросшую щетинку на его щеке, каждую веснушку, каждую крапинку в глазах. — Ты и так можешь меня навещать. Без повода, — глубоко и ровно вздохнув, я наконец вернула самообладание. — Как я выгляжу? Не сильно заплаканная? — Ты прекрасна, — протянул Ято, тоже не сводя с меня глаз, — как и всегда. Только-только успокоившись, я вновь начала волноваться. Но теперь по иному поводу. — Честно? — и почему я спрашиваю? Когда он мне врал? — Честно-честно. Ты очень красивая. Самая красивая… — Ято приблизился ещё чуть-чуть, буквально на миллиметр, который мог быть не заметен при иных обстоятельствах, но сейчас я будто ощутила тепло от его кожи. И даже вкус его поцелуя — тот самый, что чувствовала во сне… — Мне такого никто не говорил, — прошептала я, понимая, что выдыхаю воздух в его губы. — Странно, — он еле заметно пожал плечами, — наверно парни не решались сделать тебе комплимент. Ведь если ты отошьешь — самооценка мигом бухнется вниз. Он мне подмигнул. — А ты, значит, не боишься? — сердце снова гулко колотилось в груди, а ладони так вспотели, что захотелось вытереть их об юбку. — Неа, — самоуверенно произнёс Ято, дотронувшись до моих губ своими, но так легко, что мы пока могли разговаривать. — А, считаешь, должен? — Не думаю, — глаза закатывались от удовольствия, от его близости, от его аромата. — Тебе можно… всё.***
— Хиёри, ну как можно быть такой раззявой? Под ноги же надо смотреть! Как теперь в школу со стёсанными коленками? — мама обрабатывала мне раны после падения, а папа заваривал чай. — В следующий раз, прошу, будь внимательна! — Прости, мам. Ну тот камень на дороге будто из ниоткуда взялся. Я не хотела вас расстраивать, — я состроила грустную мину. — Вы же не сердитесь? — Нет, дорогая, — папа поставил рядом со мной чашку дымящегося напитка, — но ты ведь могла серьезно пострадать. Сломать что-нибудь, в конце концов. Меня это рассмешило: сразу вспомнилось прощание Ято с теми уродами. Но я тут же поспешила спрятать улыбку, иначе родители бы не так меня поняли. — Знаю, ещё раз простите! Ранки на коленках и локтях ужасно щипали от антисептика, но я стоически терпела. Потому как думала совершенно о другом — о том, что произошло каких-то десять минут назад. Мы с Ято целовались! Ещё утром я даже мечтать о таком не могла и с упоением вспоминала сон, где мы танцевали, а уже вечером… Как же это было прекрасно! И как бы хотелось, чтобы те минуты длились… пусть не вечно, но очень долго! — Хиёри! Милая! — мама вывела меня из размышлений, щëлкая пальцами у меня перед глазами. — Дорогой, давай отвезём её в больницу, сделаем МРТ. По-моему, она ударилась головой. Мама выглядела обеспокоенной и умоляюще смотрела на папу. А тот, в свою очередь, без промедления «включил доктора» — как я это называю. — Вполне возможно! — он пальцем приподнял мне одно веко, потом второе. — Ты чувствуешь тошноту? Головокружение? Нарушение координации? Может… — Папа, со мной всё хорошо! — я уже начала жалеть, что по приходе не прошмыгнула в свою комнату и не обработала ссадины сама. — Просто задумалась. День был тяжёлый, в школе много задали. Можно я пойду? Пожалуйста? Ещё до их ответа я поднялась, показывая, что намереваюсь отправиться наверх. — Но, может… — но мама никак не хотела отставать и даже потянулась к телефону: скорее всего предупредить коллег, что мы скоро приедем в больницу. — Нет! — громче и резче, чем хотелось бы, запротестовала я. От этого родители даже вздрогнули. — Простите. Но я правда устала. Можно я приму ванну и после пойду спать? А завтра, если почувствую недомогание, обещаю в этом сознаться. Договорились? Я широко улыбнулась, наблюдая, как они переглядываются. — Только дверь в ванную не закрывай, ладно? — маме эта идея явно не понравилась, но она её приняла. — Я буду заглядывать иногда, ты не против? Мало ли… — Не против, — было проще согласиться, чем спорить. — И да, спасибо за заботу. Я люблю вас! — И мы тебя, доченька! Мама чмокнула меня в щёку, а папа погладил по спине. И пусть я чувствовала некоторую вину за ложь, отправилась наконец в ванную, ожидая той минуты, когда коснусь горячей воды. Ведь несмотря на замечательные события вечера, из головы не шли и другие… От этого я до сих пор дрожала. Нужно было расслабиться и забыть тех извращенцев, как страшный сон. И надеяться, что больше в такую ситуацию я никогда не попаду.***
Я пробыла в ванной не меньше часа. Мама целых два раза заглядывала, проверяя, что я не потеряла сознание. Меня это немного смущало. Не то чтобы я стеснялась — она и как мать, и как доктор, видела меня голую много раз. Однако же в последнее время я начала более трепетно относиться к своему телу. Может, это потому, что я повзрослела? Не знаю… Но в зеркале я уже не видела немного угловатую школьницу — там передо мной представала девушка с красивыми изгибами и женственными формами. И показывать эту самую девушку кому бы то ни было я не стремилась. Хотелось, чтобы видом этого тела наслаждался кое-кто один… И я совершенно точно знала кто. Кстати, выйдя из ванны и проследовав в свою комнату, я очень хотела написать о том, что произошло вечером, и о нашем с Ято поцелуе, однако снова вспомнила, что личный дневник утром так и не нашла. От этого немного расстроилась, вновь задумавшись, куда же он мог деться, однако почти сразу меня отвлёк стук в окно. Я немного испугалась, что не мудрено, если вспомнить свалившееся сегодня на голову несчастье. Но спустя мгновение сердце радостно подпрыгнуло. — Ято? — в комнате горел свет, и от этого через стекло было сложно различить, что происходит за окном. Но его глаза буквально пронизывали тьму улицы, а ещё улыбка… От этого мне сразу стало приятно на душе. — Заходи! Я тихонько приоткрыла окно. — Ты чего домой не пошёл? — посильнее затянув узелок на полотенце, которое сейчас было на мне заместо одежды, я невольно сглотнула от смущения. — Переживал, — коротко ответил Ято, спрыгивая с подоконника. — Думал, вдруг тебе станет хуже. — Ты прямо как мои родители, — я закатила глаза. — Да всё со мной в порядке. Правда. Мама надо мной поколдовала, видишь? Я чуть-чуть подняла край полотенца, продемонстрировав коленки: сейчас они выглядели не такими воспалёнными. — Всё равно меня колотит! — он плюхнулся на кровать, причëм так, будто делал это уже миллион раз. — Как представлю, что было бы, не окажись я рядом. — Не надо, пожалуйста, — закрыв глаза, я попыталась не идти вслед за его фантазией и не начать думать об этом самой. — Давай сменим тему. А то меня аж затошнило. Присев рядом, я силилась завести другой разговор, но в голову ничего не приходило. Поэтому решила спросить хоть что-нибудь. — Что завтра делаешь? — повернув голову, я изучала его профиль, почему-то вспоминая, как этот парень, сейчас выглядевший милым и безобидным, ещё недавно колотил моих обидчиков. — Мы с Юки обещали Эбису помочь в одном деле. Нас не будет весь день, — Ято немного поник, но после приободрился. — Но вечером можем увидеться! Я бы очень хотел. — И я, — в горле встал ком от того, что я собиралась спросить. — А ты… ты хотел бы встретиться всеми вместе или… или только со мной. Ну… вдвоём? Кажется, я в который за сегодня раз покраснела, по крайней мере, кровь к лицу прилила точно. И как унять это смущение? А ещё сердце так бухает в груди, будто хочет вырваться. — С тобой, — он тоже невероятно смущался, сжимая и разжимая пальцы. — Я могу прийти в гости, когда закончу с делами? Как же дрожит его голос! — Можешь даже сегодня не уходить, — ляпнула я, только потом осознав двусмысленность своих слов. От этого захотелось шлёпнуть себя по лбу, но я сдержалась. — В смысле… я не хочу пока спать. Можем поболтать. — Было бы здорово! Я только Юкинэ напишу, — Ято и впрямь достал телефон, начав набирать смс. — Я пока выйду в коридор, а ты переоденься. Замёрзнешь ведь! Он мне подмигнул, поднявшись с кровати. А я ощутила, как в животе будто затянулся тугой узел, который, по ощущениям, после начал опускаться ниже и ниже… — Хорошо, — пискнула я, невольно соединив колени, понимая, что испытываю возбуждение — отчасти новое для меня чувство. — Я тебя позову. — Буду ждать. А после Ято так на меня посмотрел. Будто понял, что я испытываю. Это что, у меня на лице написано?! О, чëрт… Главное, чтобы он не решил, будто я легкомысленная. Или… пусть бы наоборот? «Так, Хиёри! Отставить подобные мысли!» — подумала я про себя, потянувшись за пижамой, лежавшей на одной из полок шкафа. — «Ещё слишком рано. Ты к такому не готова. Вы только сегодня поцеловались, а ты уже думаешь о большем!». Но как же хотелось забыть о нравственности и просто отдаться желанию! В конце концов, мне уже семнадцать — многие мои подруги давно встречаются с мальчиками, и нет в этом ничего постыдного. Однако Ято не был обычным парнем. Я боялась его разочаровать, боялась ошибиться в словах или действиях. Ведь очень дорожила его ко мне отношением. Пусть всё идёт, как идёт. Медленно, но верно. Может, так и лучше! Наслаждаться этим периодом, получать от него кайф: эти переглядки, застенчивые касания, смущённый смех, неуверенные, может даже неловкие поцелуи… В этом есть своя прелесть. А дальше — будь что будет. Главное, чтобы Ято был рядом.***
— Доброго утра, — прошептал он, без раздумий целуя меня в губы. — Как прошёл понедельник? — Тяжело, — поджав губы, я двинулась в сторону дома, уже ненавидя эту дорогу. Когда же каникулы и я смогу погулять по городу? — Снова домашкой завалили? — Ято сморщил лоб. — Не переживай. До экзаменов всего две недели! — В том то и дело! — остановившись, я закрыла лицо ладонями. — Мне кажется, я ничего не сдам. С каждым днём чувствую себя всё глупее. На самом деле было ощущение, что все эти лишние задания и знания, которые преподаватели пытаются впихнуть в нас в последние дни, будто не улучшают, а усугубляют ситуацию. Я, конечно, понимаю, что мозг — не жëсткий диск компьютера, но, кажется, и у него память может кончиться. У меня так явно сейчас это и происходит. Ещё чуть-чуть и я, наверное, забуду, как ходить или держать палочки для еды. — Глупости! Ты ведь знаешь, — обняв меня, Ято прислонился подбородком к моему плечу, — всё получится. Это всего лишь мандраж. Тебе надо расслабиться. — Ага, расслабишься тут! Нам сегодня столько задали, что будет хорошо, если я вообще спать лягу. А то, может, всю ночь просижу… — я вновь двинулась дальше. — Неужели учителя не понимают, что нам нужен отдых? — Им это не нужно, — Ято покачал головой. — Но вообще, жёстко конечно. Тебе бы и вправду отдохнуть… О! Идея! Он резко остановился. — Давай прямо сейчас пойдём погуляем? А? Недолго, — он заранее предвидел, что я начну нудеть про нехватку времени. — Один час ничего не изменит, в худшую сторону так точно. Купим мороженое… Смотри, какая погода! Она и вправду была чудесная: солнце, тепло, а ещё сакура вовсю цвела. Да и зелень была такой буйной, что воздух даже такого крупного мегаполиса, как Токио, будто стал чище. Красота, ничего не скажешь! — Ну я не знаю… — очень хотелось согласиться, но внутри сидела та послушная Хиёри, которая твердила, что такое поведение не предусмотрительно. Однако и Ято не сдавался. — Всего час, давай, — он снова поцеловал меня: ласково, нежно, при этом проводя рукой по волосам. — Я скучаю по тебе. Ну пожалуйста. И как тут устоять? После такого я для него всё что угодно готова была сделать! Хитрец… Знает ведь, что против его голубых глаз я устоять не в силах. — Идёт, — я засмеялась, потому что Ято исполнил «победный танец», а после, взяв меня за талию, оторвал от земли и начал кружить. — Эй, только не урони меня. Там ещё с прошлого раза коленки не зажили. Он тут же остановился. — Я никогда не сделаю тебе больно, — сейчас в его глазах была уверенность и серьёзность. — Обещаю. — Я верю, — я даже представить не могла иного. — Ладно, отсчёт в шестьдесят минут пошёл. И куда мы отправимся?***
Несмотря на тяжёлый понедельник, остаток недели прошёл как нельзя лучше. Поняв, что учиться после хорошей прогулки намного легче, мы с Ято взяли за привычку делать это после моих уроков. И каждый раз он меня чем-то удивлял: то покажет неподалёку пруд, о котором я и не знала, то мягкую игрушку принесёт… И при этом он постоянно меня провожал! Даже когда мне просто нужно было сходить в магазин, и я случайно об этом проговаривалась — он тут же бросал всё и мчался ко мне. Переживал. А я волновалась, что Юкинэ начнёт обижаться. Мы решили пока никому не рассказывать о том, что встречаемся, поэтому пока Ято апеллировал свою заботу обо мне — беспокойством. Мол, он боится, что те подонки могут попробовать напасть второй раз чисто из мести. Пока что мальчика это устраивало, но надолго ли его хватит? Однако Ято моих волнений не разделял. — Я провожу с ним все вечера, да и пока ты в школе — мы вместе. Не думай об этом, — так он говорил. А я всё равно ощущала вину. У меня-то, кроме Ято, есть друзья и родственники, а у Юки очень мало тех, кому можно открыться, и Ято — самый близкий, самый родной для него. — Я не буду, если пообещаешь в ближайшее время выделить ему целый день и тоже сводить куда-нибудь. Мне ты каждый день культурную программу устраиваешь, а он дома сидит… Нехорошо это. — Я подумаю… чтобы над этим подумать, — Ято пробирал смех, но, поджав губы, он пытался это скрыть. — Эй! Обижусь! — я тоже надула губы, но по-настоящему. — И что тогда? — всё же в Ято иногда проглядывало самодовольство. — Перестану давать тебе себя целовать, — поразмышляв, хихикнула я, наблюдая, как его глаза округлились. — Ну нет! Этого я допустить не могу. Хорошо, я свожу Юки куда-нибудь на следующей неделе. Идёт? — подставив мне щёку, Ято ждал ответа. — Идёт, — чмокнув в неё, я побежала вперёд, будто бы убегая, а он начал догонять, но всегда оставался чуть позади, словно у Ято никак не получалось. Давал фору, и мне от это было приятно. Так мы и провели половину субботы: просто гуляя. Мама, правда, постоянно звонила и проверяла, всё ли в порядке, а ещё недвусмысленно намекала, что стоит ещё позаниматься, но я заверяла, что всё идёт по плану, и переключалась на Ято. Слушала его голос, всматривалась в каждую черточку лица, дотрагивалась до руки, вдыхала его запах. Я словно именно в этот самый миг была на своём месте, там, где мне и нужно быть. Рядом с тем, с кем мне было приятно и говорить, и молчать, и гулять, и стоять на месте под сенью деревьев, кто умел развеселить меня и отвести от грустных мыслей. Кто был дорог мне, как, наверное, никто на свете. Кого я очень-очень любила… — Спасибо за прекрасный день, — мы в который раз за неделю прощались у моей двери, и я в который раз понимала, что не хочу домой. — Надеюсь, будем гулять почаще. У меня скоро каникулы. — Очень этого жду, — подмигнув, Ято подошёл сзади и начал разминать мне плечи и шею. — Можно тебя кое о чëм попросить? — О, сейчас ты мог бы приказать взломать отцовский сейф и отдать тебе все деньги — и я бы согласилась! Только не останавливайся! Какой же кайф я испытывала! Даже глаза закатились. — Не, я, конечно, учту, — он засмеялся, и я вместе с ним, — но я о другом. Ляг сегодня спать пораньше, пожалуйста. Хватит уже сидеть зубрить — ты скоро учебники будешь знать лучше их авторов! — Пораньше? — это звучало заманчиво, тем более массаж очень меня расслаблял. — Но тогда завтра я сяду за повторение. — Пусть, — он перешёл к массажу спины в районе лопаток. — Но сегодня дай себе отдых. Очень тебя прошу. Ято остановился и убрал руки, отчего я расстроилась. Но после, повернув к себе лицом, поцеловал — и расстройство как рукой сняло. — Тогда спокойной ночи, Ято. И до понедельника, — я смотрела ему в глаза и улыбалась, как дурочка. Но не могла остановиться. — Спокойной ночи, Хиёри! Я люблю тебя. Я уже хотела было повернуться и уйти, когда до меня вдруг дошло что он только что произнёс. И так и застыла вполоборота: с бешено колотящимся сердцем, гулом в ушах и моментально появившейся на лбу испариной. Ято тоже не шевелился. Кажется, он не собирался признаваться в чувствах — это само собой получилось. И теперь он ждал моей реакции. А я словно застыла! Так странно: мечтала об этом моменте так долго, а сейчас растерялась… И что мне ответить? Что сказать?! «Правду», — подсказало сознание, и, глубоко вдохнув, сама не веря в это, я ответила: — И я люблю тебя, Ято, — а после снова кинулась к нему для теперь уже намного более страстного, чем прежде, поцелуя. Я ощущала себя на вершине мира. И, казалось, счастливее меня в тот момент никого быть не может. Это невероятно! Он любит меня! Это взаимно! И что могло пойти не так? Жаль, я не представляла, что счастье может разрушиться намного быстрее, чем я думала. И что падать с той самой вершины будет ох как больно…