Если наступит завтра

С каждым днём людей становилось всё меньше и меньше, что всё больше настораживало меня, и я всегда держал на готове своё своеобразное оружие в виде подаренного ножа. Спустя пару недель в приюте остались единицы, из которых половина – взрослые, а из детей большая часть – младшие, ведь они почти всё время проводили тут из-за особого контроля над собой. Я был одним из немногих, кто "выжил" из старших. Нас теперь от силы человек пять из кучи народу, которая раньше заполоняла целый этаж с избытком. Всё это навивало панику и неосознанный страх за свою жизнь, но с этим, видимо, ничего уже не сделаешь. Люди пропадают везде без исключений, это крутят в новостях, которые можно подслушать из кабинета, где собираются все оставшиеся учителя и воспитатели. На улицах творился какой-то хаос из странного кровавого месива, которое можно увидеть даже из привычного окна в комнате. Мы сидели словно в какой-то крепости, где забарикодировали все входы и выходы, спасаясь от страшной эпидемии. Это, честно говоря, было больше похоже на дешёвый и плохо отснятый фильм про зомби-апокалипсис. Только вот одна загвоздка – это всё реально. Хотелось заснуть и проснуться в привычном мире, с живой семьёй, да хотя бы живыми сиротами, которых я успел узнать. Я даже толком не прожил жизнь, чтоб гнить в аномальной пандемии опасного вируса. Все твердят, что он передаётся воздушно-капельным путём, но наверняка заблуждаются, ведь если бы это было так, то, как минимум, в Японии бы ни осталось ни единой живой души. Хоть я не медик и не учёный, но это очевидно. Они ошибаются, ведь если бы всё было настолько плохо, то воздух был бы заражён везде и вся. Но ведь, так называемых, "выживших" осталось не меньше нескольки тысяч. Да, может это и ничтожное число по сравнению от заражённых, но ведь есть хотя бы какой-то шанс, да и мало кто попадался на радары, чтоб они могли зафиксировать всех. Оставшихся намного больше, чем говорят скудные ряды ведущих телевиденья, которые уже перешли на радио для безопасности собственной жизни, не находясь в огромной телевизионной башне. Я не мог поверить в то, что такое происходит наяву и, черт побери, обязательно со мной. С каждым годом моя жизнь становится всё более непредсказуемой и сумашедшей, но далеко не в лучшую сторону. Может это всё глупый сон и ничего этого нет? Но, к сожалению, это жестокая реальность, которая застаёт в расплох с такими переворотами. Оставаться в приюте не хотелось, ведь гнить тут до конца своих дней в планы не входило, да и всё равно это не вечно, всё равно кому-то придётся выходить. Тут невозможно прожить дольше месяца, ведь, во-первых, еда не бесконечна, ходить за ней придется, но и в ближайших точках она тоже вскоре кончится, поэтому не обойдётся без жертв, во-вторых, я сомневаюсь, что тут всё настолько прочно, что до нас не доберутся спустя недолгое время. Смысла оставаться тут с каждым днём было меньше и хотелось незаметно сбежать. Хотелось хотя бы почувствовать на языке еду, которую организм не получал несколько дней точно. Движения давались с трудом, но что ещё делать? Надо отсюда выбираться, чтоб позорно не сдохнуть, да и не быть принудительно выгнанным за припасами. Лучше уж помереть от какой-то там инфекции, чем от истощения. Я быстро продумывал план до мелочей, чтоб прийти к лучшему из нескольких исходов. В идеале нужно найти какой-нибудь бункер, а лучше группировку, чтоб остаться там, а в худшем исходе уйти в мир иной на месте. На следующий день я аккуратно выскользнул из комнаты, уходя подальше от посторонних глаз, захватив с собой свое хоть какое-то оружие, чтоб можно было обороняться, если не предоставится возможности скрыться. Взрослые пока не заметили моё отсутсвие, что играет на руку. Я забрался на пожарную лестницу со второго этажа и стал бегать глазами по улице. Всё просто кошмарно, это точно не какой-то боевик? Потому что это до жути сильно не него похоже. Это зрелище навивало ужас и желание уйти обратно, что сейчас уже сделать нельзя. Эти люди.. Они выглядят ужасно. Я впервые смотрю на них не через стекло и это жутко. Их тела начинают гнить, несмотря на то, что все в один голос твердят, что они живы. Они живы сейчас, да, но с таким быстрым разложением их тела протянут только несколько дней, а дальше это будут уже буквально живые мертвецы. Я не мог оторвать взгляд от этого кошмара, хоть и еле сдерживался, чтоб не скривиться от отвращения. В сознание меня вернули знакомые голоса, которые с громким эхом шагов приближались со стороны окна. Вот же ж блядство. Я тут сильно долго стою или это они меня быстро потеряли? Больше склоняюсь к первому варианту, но сейчас на долгие раздумия времени уж точно нет. Я быстро опустил голову вниз и, заметив под собой мусорные баки, которые хоть немного, но смягчат падение вздохнул и отпустил лестницу, но меня кто-то ухватил за руки. Мне кричали о том, что я вообще с дубу рухнул и идиот, но сейчас было плевать. Я резко развернулся, насколько хватило сил, и пнул человека в живот. Может это неправильно, но совесть мучать будет потом. Меня отпустили, и я полетел вниз, упав точно куда хотел, но только сильно ударился спиной и ногами. Я быстро выбрался, игнорируя боль, потому что сейчас точно не до неё, и ко мне уже по-тихоньку стали подползать эти люди. Я рванул вперёд, куда глаза глядят и пытался по возможности оббегать заражённых, чтоб не попасться. Я бежал, что есть мочи, но силы не бесконечны, особенно на ослабленный организм. К горлу подступила тошнота и закружилась голова, от чего я потерял весь возможный ориентир. Боль по всему телу возобновилась, словно ударной волной, и я просто неосознанно стал падать вперёд. Сознание покидало меня стремительно и последнее, что я заметил перед собой – до боли запомнившиеся рыжие волосы, которые мелькнули буквально на считанные секунды, а следом только одна темнота. Мысли и волнения о себе перестали мелькать, только ноющая боль, которая отрезвляла, но не давала опомниться от бессознательного состояния. Может я ошибся в своих догадках, кто был последним человеком, которого я успел увидеть. Может это вообще какой-то из нелюдей? Да и откуда мне вообще знать, хороший он или явно не светит в товарищи. Обмороки – хреновая штука, особенно, когда сейчас было самое неподходящее в мире время для него. А что, если я уже мёртв? Это будет полнейший позор и провал, но пока этого не узнаешь никак.