***
Тайлера здесь нет. Он исчез, когда я стал пить таблетки, и что-то странное поглотило меня. Я будто попал в персональный ад, откуда невозможно сбежать. Тут нет ни чертей, ни пыточных инструментов, ни котлов с кипящим маслом. В моём аду есть работа, рутина и пустота, бесконечная и всепоглощающая. Рядом со мной никого нет. Все меня бросили: Тайлер снова исчез, а Марла не выдержала жизни с «больным» (кто тут ещё болен?!) человеком и ушла, не сказав ничего на прощание. Никто в новенькой квартире меня не ждёт. Даже хозяйские рыбы не выдержали моего общества и умерли, все до одной. Я отравляю жизнь всем, каждый, кто сталкивается со мной, оказывается по уши в дерьме или умирает, или сперва тонет в дерьме, а потом уже подыхает от мук. Да я сам свою жизнь отравляю и схожу с ума, готовясь наброситься с кулаками на каждого встречного. Ходить тяжело: ноги от таблеток будто ватой набиты. Их невозможно нормально переставлять, шаги ощущаются как прогулка по какому-то болоту. Оно, по идее, должно быть тягучим и засасывать каждого, кто в него попал. Но асфальт почему-то отказывается засасывать меня и оставляет гнить заживо в аду, где нет моего Тайлера, клуба, групп поддержки и Марлы. Мне некуда идти, чтобы успокоиться. Собрания перестали быть подходящим вариантом: теперь каждый живой знает, что никакого рака у меня нет и не было. Эти смертники вычитали правду в газетах, где писали о сумасшедшем, чуть не взорвавшем здание. Никто теперь не станет смотреть на меня с сочувствием для всех я теперь просто псих, пытавшийся убить туевую кучу людей. Иногда я вижу людей из групп поддержки. Некоторые из них смогли победить болезнь и теперь смотрят на меня с отвращением и страхом. Они все осуждают меня, глубоко несчастного человека, потерявшего всё: дом, девушку, надежду и, что главное, Тайлера, свою опору. Он сотворил много херни, я пытался его убить, но жизнь без него перестала приносить хоть какое-то удовольствие. Еда потеряла вкус, мир краски, а музыка звуки. Всё ушло вместе с Тайлером. В неожиданных местах я по-прежнему нахожу его вещи или хотя бы то, к чему прикасалась его рука. Я хотел было их выкинуть к чертям, но не смог, я и прикоснуться к ним не рискую. Каждый день я нахожу что-то новое, иногда и то, чего раньше у Тайлера не видел — от упаковок с солью до неиспользованной взрывчатки (хотя, признаюсь, иногда я не могу с точностью сказать, чьи это вещи — мои или всë же Тайлера). Они остались лежать на своём месте, словно дожидаясь возвращения Тайлера вместе со мной. А я чувствую его присутствие. Он где-то здесь. Смотрит на меня, дышит мне в спину, касается меня, что-то шепчет. Но я-то прекрасно знаю, что он не вернётся. Я снова перестал спать. Тогда с Тайлером, как ни странно, я научился снова спать спокойно. Он охранял мой сон, укрывал меня от внешнего мира, моё подсознание. А теперь всë вернулось на круги своя. Мир вокруг меня стал точно таким же, каким был до Тайлера и Марлы. Около них жизнь чувствовалась совсем иначе. Но теперь их нет. Иногда, проходя мимо прачечных, церквей и супермаркетов, на долю секунды я замечаю в толпе незнакомцев то Марлу, то Тайлера. На ту же долю секунды меня с головы до ног пробирает дрожь, мне хочется закричать, побежать к ним, начать рыдать, как потерявшийся ребёнок, но после я понимаю, что это лишь плод моего поехавшего воображения, моя неспособность отпустить прошлое. Я начал снова просматривать каталоги с мебелью. Покупка ненужных вещей утоляет мою тоску, я начинаю чувствовать себя живым как никогда. Снова заедаю каждодневный стресс фаст-фудом. Боль подавляю сигаретами, к тому же начал пить. Я — воплощение всего того, что Тайлер презирал. Мне стыдно перед ним за то, как я себя запустил, несмотря на то, что я понимаю, что он меня уже не осудит. Мешки под глазами становятся всë темней, в глубине волос проступает седина, а взгляд стал пустым — я больше не могу смотреть на себя в зеркало. С таким жизненным репертуаром, конечно, никто не проявляет желания со мной говорить, делают это, и то по нужде, лишь коллеги и начальство. Я вижу, что они боятся меня. Каждую ночь, во снах, ко мне приходит Тайлер. Я могу его коснуться, почувствовать. Но он никогда ничего не говорит. Лишь смотрит на меня такими глазами, что мне становится страшно. Я всегда поражался выразительности его глаз, как будто в них отражаются все его эмоции и мысли, так как внешне Тайлер этого никогда не выражал. Я так любил его глаза. Тайлер, где же ты? Он где-то совсем-совсем рядом. Я чувствую его присутствие, но всё не могу найти. Я мечусь по городу из угла в угол в отчаянных поисках. Нет никого даже приблизительно похожего на Тайлера. Да разве может существовать похожий человек? Не может! Тайлер был единственным идеальным человеком среди гниющего общества. Только у Тайлера были эти прекрасные голубые глаза, имеющих лишь один недостаток — моё убогое отражение. Только у Тайлера имелись эти светлые волосы, похожие на солому, их хотелось трогать вечно, пока пальцы не сотрутся в кровь, до костей. Только у Тайлера было идеальное тело без тренажорных залов и дерьмовых протеиновых батончиков. Ни один человек физически не сможет приблизиться к этому идеалу. Я не исключение из правил, потому что я худший и самый жалкий человек. Похожих на Тайлера людей нет. Я знаю и понимаю правду, но не могу не искать ему замену. Мне нужно вернуть вкус и цвет жизни, здоровый сон и чувство собственной нужности. Один Тайлер мог подарить всё. Ему не приходилось делать много: достаточно было просто коснуться меня, чтобы я «ожил» и перестал барахтаться в болоте потребления и бесконечной самоненависти. Мне нужно пойти к врачу, выпросить у него рецепт на таблетки, «разжижающие» разум и забыться. Такие капсулы точно существуют, они мне необходимы, как воздух, если не больше. Я не могу без Тайлера, потому что слишком хорошо его помню. Нужно стереть его улыбку, глаза да и факт существования из памяти раз и навсегда. Самостоятельно это сделать не выходит: Тайлер чересчур яркий, его невозможно забыть. Он глубоко во мне засел и отказывается убираться. Таблетки, таблетки, таблетки… Я мечтаю о них. Работаю ради них и стараюсь забить ими все мысли. Жаль, что в них всё время возникает Тайлер и его слова о том, насколько я ничтожен и жалок, раз бегу от проблем. Мне не нужно этого напоминать: я сам прекрасно знаю правду. Разбираться я с ней не могу, потому что до сих пор остаюсь трусом. Мне легче сбежать, закинувшись таблетками и разрушив способность вспоминать прошлое, где был Тайлер, мой Тайлер. Мне не удаётся записаться к врачу, ведь какая-то часть меня не хочет расставаться с Тайлером. Он же единственное светлое, что было в моей жизни. Ничего не способно снова вдохнуть в меня радость и способность наслаждаться. Даже покупки стали приносить тошноту, но не спокойствие. Однажды вечером кто-то свыше решает жалиться надо мной: он посылает мне Тайлера, живого, улыбающегося во все зубы и смеющегося хриплым голосом. Я вижу Тайлера и не верю своим глазам: ну не может этот человек так беззаботно сидеть в баре и жаловаться на работу. Тайлер никогда не жалуется, он материт и поливает дерьмом, но никогда не жалуется. А этот Тайлер поступает не так, как нужно. Может он и не Тайлер вовсе? Тогда почему у него идентичная внешность, манера говорить и улыбка? Это точно Тайлер, он вернулся ко мне! Только его прекрасные голубые глаза изменились в худшую сторону: они стали карими, почти что чёрными. Он ловит мой пристальный взгляд, ведь я даже не пытаюсь отвести глаза при зрительном контакте, и вижу, как он смущён, не знает, куда себя деть, иногда оборачивается и перепроверяет, по-прежнему ли смотрю я на него. Тайлер бы себя так не вёл. Он бы уставился в ответ; это стало бы для него этакой игрой. Я перевожу дух, считаю до десяти и закрываю глаза. Мне хотелось избить его, чтобы лицо изменилось до неузнаваемости, и этот человек, которому не повезло иметь столь невообразимую схожесть с Тайлером, потерял свой облик навсегда. Но я лишь нервно закурил, продолжая бесцеремонно разглядывать его, улавливая каждую неточность в повадках и взгляде, и с каждой секундой ненавидел его сильней. Кто бы ты ни был, ты не достоин находиться в теле Тайлера. Никто не достоин. Он собрался уходить, и я решил идти за ним, хоть и сам себе не мог ответить, для чего это делаю. Через несколько секунд после его ухода я подорвался и пошёл за ним так, чтобы он меня не заметил. Мои ноги шли за ним сами, а в голове смешались сотни разносортных мыслей, заканчивая вариантами убийства этого человека, которому просто не посчастливилось оказаться в теле Тайлера Дердена, что, конечно, вряд ли поможет мне вычеркнуть его лицо из памяти. Я шёл, не замечая грубых плеч прохожих и их неодобрительных взглядов, будто они знают, что я хочу сделать, не замечая ничего, кроме статной спины Тайлера. Он шёл в развалочку, прямо как Тайлер, совсем не подозревая, что смерть преследует его, дышит ему в спину, бредёт за ним. Я чувствовал, что с каждым шагом становлюсь всë ближе к сумасшествию. Мне нужно узнать, кто это и почему он так похож на Тайлера, иначе я окончательно свихнусь. Шли мы долго, порядка двадцати минут, и, вроде как, он меня не замечал. Вскоре он зашёл в подъезд, видимо, своего дома, и неожиданно скрылся от меня, я не успел зайти за ним. Я простоял здесь ещё какое-то время, бессмысленно вглядываясь в окна, пока не начался проливной дождь. Я запомнил адрес улицы, хоть и почти не помнил, какими дорогами сюда шёл. Обратно я плëлся, почти не чувствуя почвы под ногами. В мою память врезались глаза этого человека, которые я уже возненавидел всеми остатками души. Это точно были не глаза Тайлера. У него они гораздо выразительнее, живее и покорили меня с первого взгляда, в то время как эти не выражали ничего, были пустыми, почти мёртвыми, и тёмными, как бездна, в которую я нехотя окунулся, как когда-то в глаза Тайлера, вот только эффект был обратный. Оказавшись в трясине глаз подлинного Тайлера, мне хотелось жить, я ощущал себя свободным и счастливым, но погрузившись в глубину глаз Тайлера, незнакомого мне, я теряю себя, снова и снова. После встречи с Тайлером я перестал ходить на работу и мне, естественно, пришло уведомление об увольнении. Но мне плевать. Все мои мысли, моя жизнь по новой были заняты Тайлером, вернее сказать, обоими Тайлерами, их глазами, и мне стало не до работы и любых других забот. Теперь я отбросил идею закидываться таблетками, ведь понял, что Тайлер в любом его виде мне жизненно необходим, и глупо было бы отказаться от возможности насытиться им вновь, хоть я и осознавал, что воплотить прошлое я не смогу даже частично, да и мнения «копии» Тайлера я не спрашивал, и с уверенностью нельзя сказать, как он отреагирует на меня: нездорового человека, не имевшего ничего за душой, не спавший два месяца к ряду и выглядящий, как живой мертвец. Я принялся действовать. Я не даю Тайлеру проходу и следовал за ним по пятам. Он меня не видел: я слишком хорошо прятался и ходил тихо, как зверь на охоте. Однако Тайлер чувствует моё присутствие и время от времени рассеянно озирается по сторонам. Взгляд его неправильных карих глаз испуганный и напряжённый. Я видел, как сильно дрожит его губа, а вены на шее пульсируют Этот Тайлер боится, хотя и не должен! Он обязан смело выпрямить спину и потребовать от меня выхода из укрытий. Но этот Тайлер боится и всегда торопится уйти подальше, но от меня невозможно сбежать. Я почти не ем, пусть и сижу в кафе, где работает Тайлер. Он снова делает это «неправильно». Слишком слащаво Тайлер улыбается, слишком приторно сладко общается с клиентами, слишком мило подмигивает одиноким девушкам посетительницам. У Тайлера аккуратно подстрижены ногти, волосы зализаны каким-то дешёвым гелем, а рубашка и штаны идеально сочетаются друг с другом. Смотрю, как Тайлер работает. Он старается, не смеет плеваться в еду посетителей. Никому не грубит и не ссыт в супы, хотя и возможности у него есть. Тайлер носит специальную форму, рубашка которой идеально-белая. Смотришь, а глаза кровью наливаются и вытекают из глазниц. А как Тайлер теперь общается? Да это же какой-то позор! Он никого не перебивает, его голос тихий, а сам Тайлер чуть ли не шепчет, жутко смущаясь. Он робеет перед всеми, но особенно сильно перед девушками. С каких это пор? Почему Тайлер так дрожит перед теми, кого раньше за людей не считал? Он смотрит на тех же девушек и накаченных парней не с усмешкой и лёгким презрением, а искренним обожанием. Его не должно быть. Тайлер обязан вести себя иначе. Глядишь на этого нового Тайлера, а от его идеальности блевать тянет. Как он мог докатиться до такого? Как он смог позволить себе стать одним из потребителей, которых он ненавидел и презирал? Мне хотелось и хочется схватить Тайлера за ворот его идеальной рубашки и хорошенько треснуть, чтобы выбить всю дурь и заставить прийти в себя. Это бы точно помогло, ко мне бы вернулся мой Тайлер. Он мне необходим, я хочу, чтобы он снова был со мной. Сейчас Тайлер вертит головой, оглядываясь по сторонам, а после немного наклоняется к коллеге и что-то ей шепчет. Наверняка он жалуется на меня. Точнее, его беспокоит чувство, будто за ним постоянно следят. Глупый. Я слежу за ним непостоянно, а только в те моменты, когда он делает милость и покидает свою вшивую квартирку. Туда доступа у меня нет. Но это ненадолго. Совсем скоро я найду способ проникнуть в его дом и стану смотреть, как он неправильно живёт. Ловлю на себе перепуганный взгляд Тайлера. Он немного дрожит, а лицо его приобретает нездоровый бледный оттенок. Вообще, он почти всегда есть у этого Тайлера, потому что он вечно боится всего: девушек, других мужчин, не получить зарплату в срок и преследования. Голову Тайлера морочат те проблемы, которые должны быть лишь у потребителей и таких жалких слизняков как я. Тайлер всё смотрит. Изучает меня. Я не выдерживаю и улыбаюсь, обнажая пожелтевшие зубы. О да, Тайлер, посмотри, до чего я докатился, когда ты исчез из своей жизни! Получше всмотрись в моё безобразное лицо! Запомни его таким! А потом хорошо подумай над тем, кем ты стал, до чего докатился! Почему ты отворачиваешься от меня, Тайлер? Не нравится моё лицо? Так это ты меня довёл! Бросай свою поганую работу, набей кому-нибудь лицо и забери меня с собой. Вижу, как Тайлер прикрывает рот и снова поворачивается к коллеге. Неужели, моя внешность спровоцировала тошноту? Тайлер стал слишком нежным и мягким, аж до безобразия. Ну ничего. Я это исправлю. По окончанию смены я дожидаюсь его за углом кафе, предварительно надев кепку и неприметно закутавшись, как раньше не одевался, в голове продумывая план действий, которого, по сути, не было — в конце концов я решил отдаться течению своей судьбы, будь, что будет. Тайлер, в чëртовой гавайской рубашке, выходит из кафе, заметно уставший, но такой же сияющий, будто ему действительно нравится его работа, хотя я-то видел, как он расстраивается из-за каждого грубого клиента и вечно возникающих непредвиденных проблем. Он идёт по привычному направлению в сторону квартиры, которое я успел запомнить также чётко, как и путь к своему дому. На этот раз по какой-то причине он шагает в спешке, будто знает, что за ним следят, но не решается обернуться. Наконец, мы подходим к дому. Я замечаю, как он достаёт ключи, но тут же роняет из-за дрожащих рук. Неужели он что-то знает? Я уже успеваю передумать сделать то, что собирался, но тут же из подъезда выходит другой человек, и я понимаю, что это мой шанс, возможно, единственный. Я успеваю забежать в подъезд до Тайлера, пока тот ищет упавшие ключи, и встаю за дверь. Сердце бешено колотится, оно почти готово выпрыгнуть из грудной клетки, когда через полминуты наконец появляется Тайлер, меня не замечая, торопливо заходит в лифт, и я в тот же миг вхожу вместе с ним. Тайлер заметно смутился, но ничего не сказал из-за врождённой вежливости. Мои руки дрожали, я, видимо, очень громко вдыхал и выдыхал, как от одышки. Вот он, Тайлер. Так близко. Мы поехали на шестой этаж в полной тишине. Всë-таки он ни о чём не догадывается, понял я. Через несколько секунд я наклоняюсь к уху Тайлера и шепчу: — Знаешь первое правило Бойцовского клуба? Тайлер поворачивается и смотрит на меня, как на дерьмо. Он ничего не отвечает, и, когда лифт оказывается на шестом этаже, мимолётно забегает в квартиру и закрывает за собой дверь, так, что я даже не успел понять, что происходит. Зато теперь я узнал номер квартиры. Я думал, что от нервов и полученного адреналина у меня получилось бы заснуть, однако не смог. Всю ночь меня переполняли эмоции от того, насколько близко ко мне был Тайлер, я почувствовал его запах, его дыхание, его быстрые нервные движения. Однако я сразу понял, что это не тот Тайлер, как будто я изначально этого не понимал. Что-то подсказывало мне, что это совсем не он. Я не чувствовал то же, что чувствовал находясь около него в первый раз, в нескольких сантиметрах от него, в самолёте, не знаю, как это объяснить. И взгляд его вечно испуганных глаз лишь в очередной раз убедил меня в этом. Мне нужен другой Тайлер, а не эта прилизанная версия прямиком из какого-нибудь «IKEA». Нужно отказаться от сопляка и продолжать искать моего Тайлера, который не станет унижаться перед кем-либо, робеть и дрожать, как обоссанный щенок от каждого косого взгляда. Пора бросать эти преследования. Возвращаться на работу и искать Тайлера в барах или на пляжах, а не в кафе, где работают смазливые мальчики. Но существует ли мой Тайлер? Определённо он есть. Но разве я смогу его снова встретить? Смогу, но когда. Через месяц? Два? Год? Десять лет? Да я успею окончательно сгнить к тому времени. Мне необходим мой Тайлер прямо сейчас. Плевать какой ценой. Я готов отдать всё, что имею, лишь бы снова коснуться его и услышать этот властный голос, не говорящий сумму заказы, а объясняющий, какой я кусок дерьма. Что, если я не смогу найти своего Тайлера? Это вполне возможно, как бы я не отрицал правду. Тайлер ведь ушёл и не оставил после себя никаких зацепок или хотя бы намёков. Вполне возможно, что он валил в какую-нибудь Канаду, где нашёл кого-то лучше меня. Нет! Нет! Или всё же да? Я не понимаю. Я запутался и очень устал искать правду, гадать, где бродит мой ангел. Думаю, схожу с ума и кусаю губы. Они превращаются в фарш, а кровь от них течёт на мой подбородок и в рот. Это не мерзко, а хорошо: кровь во рту у меня была и в чудесные времена «Бойцовского клуба». Вот бы они вернулись, я так сильно по ним скучаю. Сейчас я готов отмотать время назад и позволить проекту «Разгром» выполнить свои планы. Тогда бы Тайлер не злился и не бросил бы меня. Каким же куском дерьма я был! Какой же я жалкий идиот! Меня сводит с ума всё. А особенно тот приторный Тайлер. Он будто специально ведёт себя. Как примерная сучка, чтобы напомнить мне, чего я лишился по собственной глупости. Он явно издевается надо мной! Ублюдок! Ему бы сломать ровный нос и огреть головой о бетонный пол. Наверное, только так можно вправить мозги таким «сладким мальчикам», чтобы их наивный мирок разрушился… Мне плевать на остальных, я хочу чтобы «сладкий» Тайлер сбросил свою розовую личину и стал нормальным и снова хорошенько избил меня до кровавых соплей. Резко подрываюсь, понимая, что я могу вернуть своего Тайлера. Для этого нужно просто немного попотеть и проникнуть в голову сопляка. Тот выглядит сильным, но он слишком труслив и явно испугается кого-то бить. Такие приторные мальчики всегда наращивают мышцы для понтов, но ничем не могут пользоваться. Какие же они жалкие твари… Я должен убрать из их числа Тайлера и вернуть его на истинный путь, чтобы мы снова были вместе счастливы. Трясу головой. Улыбаюсь и стараюсь не смеяться. Всё гениальное просто! Я уже представляю, как буду избивать «неправильного Тайлера» и исправлять его внешность. Заставлю его сожрать весь гель для волос и что-нибудь сделаю с этими неправильными карими глазами. В статьях об органах Джека писали, что под всеми карими глазами скрываются голубые, нужно просто убрать лишний слой. Однако если я порежу радужку Тайлера — он наверняка ослепнет и уже не будет собой. Значит, необходимо придумать другой способ, более надёжный. Перед глазами маячат яркие цвета: чёрный, красный и жёлтый. Меня озаряет, и я уже не сдерживаю смеха. Какой же я идиот! Люди из Германии давно придумали, как можно осветлить неправильные глаза. Для этого достаточно просто вколоть чернила от ручки в радужку и немножко подождать. Тогда «магия» сработает! Всё-таки опыты немецких солдат были не так уж бесчеловечны. Они открыли мне дорогу, чтобы снова увидеть моего любимого Тайлера. Для исполнения моего плана нужно проникнуть в квартиру Тайлера, связать его и уже потом менять. В подъезд проникнуть не так уж и сложно, а вот в саму квартиру… Придётся либо вламываться, либо забираться через окно, либо напроситься в гости. Последние два пункта точно невозможны, а над первым придётся хорошенько так попотеть. Но результат определённо стоит того. Теперь я готовлюсь основательно. Перед повторной попыткой тщательно продумываю план действий: сначала захожу в супермаркет за необходимым, беру верёвки, полотенца, и, соответственно, много ручек и несколько шприцев. Смотря на кассиров, у меня возникает чувство, будто они знают, что я собираюсь сделать, и уже готовы вызвать полицию, и конец своего века я проведу в тюрьме, где точно не будет Тайлера. Нет, я ведь не собираюсь его убивать. Я просто хочу вернуть своего Тайлера. Под напором их взглядов я снова начинаю сомневаться в своих намерениях, но все-таки понимаю, что это мой единственный способ найти покой, смирение, и плевать, какие последствия это может иметь. Я подождал неделю, чтобы Тайлер успел расслабиться, однако по-прежнему сопровождал его до дома, хотя тот, я заметил, иногда стал оглядываться, и поэтому я держал большее расстояние между нами. В назначенный день я наконец собрался действовать. Тщательно подготовился, собрался с мыслями, и, минута в минуту, дожидался его около кафе. Я жутко нервничал, ведь понимал — сегодня, возможно, ещё один решающий день в моей ебучей судьбе. Если так подумать, я ведь не знаю, как отреагирует Тайлер, и не могу с уверенностью сказать, что это поможет мне. Не было бы легче просто пырнуть в него ножом где-нибудь за переулком, закончить всë раз и навсегда? Тогда я больше не увижу его мерзкое лицо, жалко походящее на настоящего, любимого и презираемого мною Тайлера, может быть, так я начну спать спокойно, вернусь к подлинной жизни… Хотя, я был действительно жив только рядом с Тайлером, пока знал, что он где-то тут, под самым сердцем. А теперь я не знаю, где он, и, боюсь, никогда не узнаю. Но вдруг успокоение ко мне придёт только таким образом? Я не могу решить, ведь не знаю последствий, и это давит на меня! Так или иначе — бездействовать я тоже не могу. Пора хоть что-то решить в судьбе своей жизни, которая мне не принадлежит. Пока я ждал Тайлера, успел перебрать в голове сотни других вариантов, о которых и так думал не один раз, но ни к чему не пришёл, выбрав оптимальный вариант — решил таки сделать то, что собирался. Пусть всë будет так, как должно. Терять мне нечего. Наконец, Тайлер выходит, я иду за ним так же, как и в прошлый раз. Он идёт неспеша, не оглядываясь, не так напряжённо, как тогда, значит — ничего не подозревает. Хотя я не перестаю ждать подвоха, не может всë быть так легко и просто. Вдруг за углом меня уже ждёт полиция? Вдруг он нападëт на меня, и, напоминать о Тайлере, кроме воспоминаний, будут ещё и шрамы на теле, которые в какой-то степени сложнее спрятать, чем воспоминания. Тем не менее мы беспрепятственно доходим до дома. Я захожу за Тайлером в подъезд, затем — в лифт. Руки дрожат, я снова ощущаю его запах, ни капли не похожий на тайлеровский. Он вглядывается в меня, возможно, пытается вспомнить, и в конце концов вспоминает, потому что, когда лифт останавливается на нужном этаже, он мигом оттуда вылетает, но я успеваю его схватить и вытащить из кармана ключи. Вот только я не учитываю то, что он начинает кричать как резанный. Тайлер сопротивляется, вырывается, пытается меня укусить, но я сумел затащить его в квартиру и, как я думал, закрыть дверь. Было то самое время, когда с работы домой возвращаются соседи, поэтому этого невозможно было не услышать. Я паникую, но решаю довести дело до конца, пока есть время. Честно сказать, спустя время, не могу сказать, на что я тогда надеялся — на то, что всë будет легко и просто? Логично, что этот недоносок станет сопротивляться, решит, что я собираюсь его убить. Но я думал… В общем, уже не столь важно. Я не смог его связать, слишком уж он отпирался, зато получилось прижать его к стенке. Из кармана я достал шприц, в который предварительно залил чернила, на что потратил около тридцати ручек, чтобы наверняка. Я попытался залить их в глаза, однако этот мелкий ублюдок уворачивался, пинал меня, и при этом продолжал орать. Пути назад не было — я понимал, что мне крышка, — но так или иначе решил закончить начатое, чего бы мне это не стоило. Я уверен, что попал в глаз, так как Тайлер упал, скукожился и начал кричать ещё пуще прежнего, а я стоял и смотрел на него, ожидая эффекта. Тайлер мерзко скулил, как побитая мелкая псина, он закрывал глаза руками и не унимался. Голос, этот прекрасный голос исказился в противном визге, и мне пришлось закрыть уши, чтобы из них не хлынула кровь. Ничего, ничего… Нужно было немного потерпеть, чтобы оказаться в объятиях моего Тайлера, а не прилизанной версии. Её необходимо было уничтожить, стереть с лица грязной Земли очередное несовершенство, чтобы его заменило нечто прекрасное. Тайлер звал на помощь, умолял убрать от него «конченного психа». А мне хотелось реветь, упав на колени. В мои руках был шприц, в глотке ком, а из глаз текли слёзы. О, Тайлер, Тайлер! Как ты можешь звать кого-то на помощь? Как ты смеешь отвергать меня? Я же так стараюсь для тебя, а ты мешаешь! Ну как можно не понимать, что без меня ты навечно останешься сопляком? Немощным и жалким сопляком, каким я был до встречи с тобой! Тайлер, не кричи! Соседи стали ломиться в дверь, как ненормальные. Они хотели помощь этому сопляку. Какие же они все идиоты! Не ему, а мне необходима помощь! Это меня нужно вытаскивать отсюда и запихнуть в дом, где сидел Тайлер! А сейчас «милого» Тайлера спасать не нужно: я ему помогал… Спасал, пытался превратить его в идеального человека. Он должен был быть благодарен мне! Какая-то девушка за ломилась активнее всех. Она постоянно повторяла дерьмовое имя Тим и умоляла его ответить. До меня не сразу дошло, о каком Тиме она кричала. Тут нет человека с таким именем… Здесь лишь я и Тайлер, пищащий от боли и пытающийся встать на ноги и напасть на меня. Потом меня будто прошибло током. Я вспомнил, что Тайлера люди почему-то называли слащавым именем Тим, а девушки коверкали и без того дерьмовое имя, превращая его в блевотное «Тими». Нормальный Тайлер ударил бы любого, кто бы попытался изнасиловать его имя, а этот улыбался, как кусок идиота. Нужно смыть дерьмо с его глаз и ушей. Чернила идеально подошли. Тайлер называл меня ублюдком, пытался сперва сбежать, а после пробовал дать отпор. Однако у меня были преимущества. Например, у меня работало сразу два глаза, а не один, и боль не сковывала. Тайлер снова упал, стал ползти, и я перевернул его. Сел сверху и покрепче схватил шприц. Чернил в нём почти не осталось, я не смог рассчитывать нужное количество, когда впрыскивал их в первый глаз. Так что мой Тайлер будет с гетерохомией. Или как там это дерьмо называется? Тайлер сперва угрожал, а после стал ныть, умоляя меня остановиться. Он спрашивал, чем заслужил такую пытку. Меня это вывело из себя. Как он смеет делать вид, будто не бросал меня? Будто он не стирал свою личность и не превращался в смазливого щенка? Будто это не он сводил меня с ума? — Тайлер, всё будет хорошо! — Старался я заверить его, чтобы он прекратил насиловать мои несчастные уши. Кажется, из них уже ручьями лилась кровь. Ну кто бы мог подумать, что крепкий мужчина способен так отвратительно верещать? Этими воплями преспокойно можно пытать солдат или должников. Я старался прицелиться, чтобы попасть иглой прямо в радужку. Мне не нужны были проколотые зрачки. Всё равно они не посинели бы. Это же со школы известно — чёрный поглощает все цвета. Тайлер брыкался, как какой-то бык, проклинал, умолял и звал на помощь. Он смел называть меня «конченным психом», говорил, будто я собираюсь убить его! Идиот! Да как я могу убить Тайлера? Я лишь однажды совершил подобную ошибку и больше не позволю ей случиться! — Успокойся, сын сучий! — Я предпринял попытку выдавить из себя мягкую интонацию, чтобы успокоить Тайлера. Меня ударили по со всей силы лицу, от чего я умудрился выронить шприц, и тот отлетел в сторону. Кажется, именно в эту же секунду соседи выбили дверь. Среди толпы людей я заметил полицейских и скорую. Они стали оттаскивать меня от Тайлера, пока тот рыдал, выл и умолял спасти его. — Я хочу тебя спасти, а ты, блядь, позвал этих тварей, — с моих губ сорвался громкий нервный смех. Тайлер не ответил, он дрожал и глядел здоровым глазом прямо в мою прогнившую насквозь душу. Губы. Его побледневшие губы слабо двигались, будто желая спросить: «За что ты так со мной?» — За что?! Это твоя вина! Твоя! Зачем ты бросил меня, Тайлер?! Зачем?! — Во всё горло завопил я. На меня смотрели, как на ненормального, не подозревая, что я напал из самых чистых и благородных намерений. Для них я останусь больным ублюдком, а смазливый Тайлер — бедной несчастной жертвой… Примерно то же самое я и рассказал настоящему Тайлеру, оказавшись в психиатрической больнице, — пусть мне и тяжело даётся вытаскивать из заблудшей памяти фрагменты не особенно таки далёкого прошлого, — а Тайлер внимательно меня слушал, иногда кивал и как-то странно улыбался. Изначально меня хотели посадить за нападение и умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью, однако перед этим отправили на осмотр к психиатру, и тот вынес вердикт — я психически болен. Он поставил диагноз, название которого я забыл, и меня отправили сюда. Тот Тайлер, который на самом деле некий Тим, выжил, но почти полностью ослеп на один глаз. Я не стал сопротивляться своей судьбе — я знал, что дорога так или иначе приведёт меня к Тайлеру. Так и оказалось. За время, проведённое здесь перед следующим слушанием в суде, меня чем-то напичкали, и я перепугался, что из-за этого не смогу увидеть Тайлера, отпирался, бросался с кулаками на врачей, в конце концов оказавшись в смирительной рубашке. Мой гнев выплеснулся слезами — я безостановочно рыдал, пока не выплакал всë, что можно было. На следующем слушании я увидел Тима. Вот только я его не узнал. Я видел мужчину с повязкой на глазу от проведённой операции, но лицо совсем не мог вспомнить — это не было то лицо, ранее похожее на Тайлера, из-за которого я сходил с ума. Я увидел лишь запуганного мужчину, блондина, с зелёными глазами (вернее, одним) и почти женскими чертами лица. Это не мог быть он, я не верил в это. Но передо мной действительно был тот Тайлер, которого я тогда уверенно признал за своего. А следующей ночью ко мне пришёл Тайлер. Именно он, и не кто иной. Он сидел на краю моей скрипучей койки, смотрел на меня сквозь красные очки и улыбался. Долгое время мы молча смотрели друг на друга и не смели пошевелиться. Приподнявшись, я обнял его и снова разрыдался. Хоть и Тайлер не стал меня за это попрекать, я точно знал — вот он, мой Тайлер, тот, которого я так долго искал и наконец нашёл. Теперь ты здесь. Со мной.***