Бракованная

      Никакого семейного ужина. Дом пуст, Уилл остался у Майка, у Джойс ночная смена. Хоппер пытается заставить их поесть, но Анжелу тошнит от одной мысли о еде; Эл, кажется, тоже.       — Может, хотя бы вафли? И много-много крема? — уговаривает он Эл.       Метаморфоза с удрученным лицом поражает: за несколько секунд угрюмая коротко стриженная девчонка становится Джейн. Улыбается так, что появляются ямочки на щеках.       Прежде они выводили Анжелу из себя.       Жаль, что она не ценила их. Жаль, что не понимала, как сильно её, на самом деле, тянет к этим ямочкам, к этой светлой коже, не поддающейся загару.       Мгновение проходит. Эл качает головой и повторяет, что не голодна и что лучше поспать.       — Ты не расскажешь, что с ней произошло? — спрашивает Анжела, не надеясь на ответ, но показывая, что плевать она хотела на дрессировку молчанием, которую весь Хоукинс ей устраивает.       Хоппер чешет затылок.       — Ежедневная тренировка пошла не по плану.       — Очень конкретно.       — Ты была там, — говорит Эл, спускаясь с лестницы, ступенька за ступенькой вниз. К Анжеле. Глядя прямо в глаза. — Ты видела, что произошло. Ты… почему ты сделала это?       — Она сделала что? — напрягается Хоппер. — Почему ты не сказала Оуэнсу, что это не просто совпадение?! Эл!       — Оуэнс не разбирается в этом.       — Эл…       — Почему ты сделала это?       — Она сделала что?       Анжела выдерживает взгляд.       (Анжела тонет)       — У тебя был пистолет. Ты стреляла. Не в меня. Просто в воду. Ты… не промахнулась. Почему?       — Это было бы слишком просто.       (Анжела опять не знает ответа)       — А сейчас всё достаточно сложно? Или ты выкинешь что-то ещё? Вроде переезда в мой город по поддельным документам? Откуда ты вообще узнала, что я здесь?       — Я не знала. Я просто ехала.       Должен прозвучать доводящий до ярости вопрос зачем, но Эл смотрит, не мигая, и делает глубокий вдох. Она краснеет, и Анжела не уверена, что это — хороший знак. Хотя и находит это… очаровательным? А потом Эл разворачивается на пятках и поднимается по лестнице, будто за ней бегут демоны.       За ней бежит Хоппер. И то, не бежит.       Сперва он смотрит на Анжелу с яростью, а затем разворачивается и поднимается по лестнице медленно, надеясь, что Эл, успокоится. Наверху не хлопает дверь, поэтому, может, его предположение работает.       Джейк был прав: план — отстой.       Анжела думает об этом, заправляя ставший ненавистным диван, укладывая подушки, чистя зубы, переодеваясь, принимая душ из кипятка и проклятий — почему вода в этом доме такая горячая?!       В плохом настроении она ложится спать.       Полупустой дом кажется отвратительно тихим. Неужели Хоппер не спустится вниз? Анжела скрипит зубами, ворочаясь на диване, затем тянется к плееру, который обещала никогда не включать, вставляет в него купленную кассету и перематывает; ей нравится момент, когда заиграет случайная песня.       Идея оказывается дурацкой, Анжела вспоминает, что ненавидит случайные песни, когда слышит: You act as if you just don't care You look as if you're going somewhere* Ты действуешь так, как будто тебе просто плевать Ты выглядишь так, как будто собираешься куда-то       Она выключает раздражающий плеер, надеясь никогда больше не включать и долго пялится в потолок. Хоппер не спускается, чтобы пожелать доброй ночи или смерить злым взглядом.       Анжела редко мучается бессонницами (ночи в больнице после удара роликами ни в счёт), но они выводят из себя. Она не знает, зачем поднимается наверх.       После первой ночи, проведенной без спроса в постели Джейн, она сюда не приходила. Но её вновь посещает странное чувство, будто всё это было и не раз: она стоит перед дверью в спальню Эл, уверенная, что та распахнется.       (что ей позволят войти)       В темноте коридора она не сразу замечает Хоппера. И он смеряет злым взглядом. И жестом требует спуститься вниз. И спускается сам.       Это неловко. Это тяжелая ночь после тяжелого дня, после места, в котором они с Эл каким-то образом оказались вдвоем. Места, в котором в руке Анжелы оказался пистолет. После тёмного пространства, в котором Анжела всё-таки нажала курок.       (опять)       — Я не стану больше спрашивать, зачем ты приехала, Анжела, — шипит Хоппер. — Но я не могу не спросить, какого черта ты по ночам шастаешь возле спальни моей дочери.       Они пялятся друг на друга.       — Какого. Черта. Ты. Делаешь. Возле. Спальни. Эл.       Спальни Джейн.       — Я купила пистолет, чтобы убить её, — отвечает Анжела спокойно.       (её трясет)       — После того, что она сделала с моим лицом… с моей жизнью… после года восстановления, отрешённых взглядов родителей и друзей, операций, от которых меня отговорили, потому что ни одна из них не дала бы нужного результата, ночей, проведенных в больнице… я мечтала найти Джейн и пристрелить.       Хоппер опирается руками на столешницу и смотрит на Анжелу (не на шрам).       — Почему ты молчишь?! Я приехала, чтобы убить твою ненаглядную дочь! Я была уверена, что ты мертв! Я была уверена, что захочу убить её, увидев!       Ей тоже приходится опереться на столешницу. Их разделяет стол. Анжела думает, что в ином случае Хоппер бы её ударил.       — Но не захотела.       — Это потому, что ты забрал мой пистолет!       В темноте у Хоппера такие глаза, что Анжела сбивается с мысли. Он не злится. Он пытается понять. Действительно пытается понять.       — Ты сказал «не захотела». Откуда ты можешь знать, чего я хочу?!       — Видишь ли, я — коп. Я могу понять, когда человек хочет убить. И когда убить не хочет. Это базовые навыки хорошего копа. Иногда они спасают жизнь.       — Ты ничего обо мне не знаешь!       — Может быть. Энола — имя сестры твоей матери? Которая упала среди ночи с лестницы в доме твоих родителей? В протоколах допроса твой отец то был дома, то не был. Твоя мать путалась в показаниях. Я говорю это не для того, чтобы уязвить или на что-то намекнуть. Я уверен, в твоей семье принятые решения осуществляются сразу, без долгих размышлений. Я уверен, что ты бы попыталась. У тебя бы не получилось: Эл — не жертва. Но я тебя видел, Анжела. Чего ты хочешь от неё на самом деле?       — Пошёл к черту! Ты не имеешь права раскапывать историю моей семьи! Ты ничего не знаешь обо мне, о моем отце. А я хочу уехать. Из этого города, из этого дома. И мне плевать на сказки о маньяке, которыми вы меня пугаете целых два дня. Слышишь?       — Прекрасно. Твоя отремонтированная машина на парковке. Дождись хотя бы утра. Ты всё-таки несовершеннолетняя. И не в том состоянии, чтобы садиться за руль в моём городе.       Анжела вылетает из кухни, удерживаясь от того, чтобы хлопнуть дверью. Её колотит. Холодная вода приносит кратковременное облегчение; сквозь шум Анжела слышит голоса. Может, вернулась Джойс? Анжела надеется, что это — Джойс.       (Анжела знает, что это — Эл)