Он был слаще времени

      Когда Морис возвращалась в Междумирье, она была уверена в том, что сумела справиться с подобием травмы, которую получила несколько дней назад. Она считала, что всё позади, несмотря на некие физические отклонения в виде следов на запястьях и синяках на ногах. Ей казалось, что её ментальное здоровье полностью восстановилось за то время, пока девушка прибыла в Эрессии, в другом мире. Морис ошиблась, разбивая свои планы на мелкие осколки. Она всей душой хотела поговорить с Ашрой, разузнать всё о преступниках, может, помочь их найти и наказать. Затем девушка собиралась рассказать всё Матильде, которая могла помочь, как физически, так и морально. Но страх выходить из дома всё разрушил в пух и прах. Сердце неосознанно начинало колотиться быстрее в тот момент, когда Морис подходила к двери, а дыхание срывалось, переставая быть ровным и спокойным. Она глубоко вдыхала, пытаясь отставить дурные мысли, но все попытки прийти в норму и выйти на улицу были тщетны и провальны. Девушка громко выругалась, ударяя кулаком по двери. — Сволочь!       Ненавидящее чувство росло внутри, превращаясь в нечто более серьёзное и, казалось, осознанное. Мир вокруг перестал быть безопасным и мирным, он перестал быть таким, каким раньше представляла его Морис. Девушка всегда думала, что слухи, которые ходят по Поэне, просто выдумки ради шума, но после того, как она сама оказалась жертвой, эти мысли перестали посещать голову. Стены будто начинали сужаться, сильно давить на молодой организм, физически полный сил и энергии, но вот морально — целиком разбитый и опустошённый. Какая была мораль всего произошедшего? Чему судьба хотела её научить, подбросив ужасное испытание, с которым не дано справиться всем? — Я справлюсь. Я смогу. Точно смогу. — Морис рухнула на кровать, начала неразборчиво шептать, пытаясь убедить саму себя в том, что она сильная и сумеет пережить всё. Сейчас её главной задачей было выйти на улицу, посмотреть в глаза своему страху и понять, что на самом деле он незначителен и неважен.       Девушка уныло застонала, показательно хныкая и позволяя себе вести себя, как ребёнок, которому не купили леденец. Все люди по-разному справляются с определёнными трудностями жизни, но, к сожалению, не у всех получается побеждать проблему. Некоторые считают верным просто смириться с тем, что произошло, и жить дальше. В случае контрабандистки — это был самый лучший и верный исход событий. Так бы сказал Джодах.       Морис, сразу после прибытия домой, разобрала портфель и переоделась из платья в более удобную одежду: светлую майку, пахнущую чем-то приятным, и серые спортивные штаны, которые девушка опустила чуть ниже пупка. Отвыкшая от холода Поэны контрабандистка частенько дрожала, покрываясь мурашками, но куртку осознанно не надевала, доказывая себе, что мороз ей нипочём. В портфель аккуратно были сложены комплект нижнего белья, который Морис нашла на тумбочке в замке, светлая рубашка и её рисунки: все, кроме портрета Седрика. Его девушка подарила очкарику, на что он мило улыбнулся и поблагодарил гостью, поместив работу в рамку для картин. Все рисунки создавали маленькую стопку, наверху которой лежал портрет, из-за которого Морис виновато поджимала губы, чувствуя себя нехорошо и, будто, обмануто. Мозг искренне не знал, что делать с его изображением, а сердце говорило повесить на стене над столом. Она решила послушаться того, кто действовал, основываясь на чувствах и настоящих желаниях.       Сейчас, лёжа на кровати и вновь вспоминая его, Морис подняла взгляд, упираясь в светлую стену, которую украшал чёрно-белый, невыразительный рисунок того, кто был одновременно так близко и далеко. Голова ошарашенно загудела, заставляя мысли заткнуться и перестать думать о нём. Резкий стук по дереву вывел девушку из мыслей, заставляя ту вскочить и подбежать к двери. Она уже хотела открыть, но машинально остановилась, ощущая, как руки начинают трястись, а голова кружиться, погружаясь во мрак и начиная болеть сильнее, чем до этого. За дверью слышалось громкое мужское дыхание, которое заставило Морис отпрянуть, застыв в метре от преграды, некой защиты. Она попятилась назад, упираясь ногами в удобную кровать. Предположила, кто мог быть за дверью. А если это кто-то плохой? Кто-то, кто навредит? Кто-то из тех мразей или хуже? Девушка начала чаще дышать, задыхаясь и представляя разные картины, которые могут развернуться, будь за дверью враг. Она переживала, испуганно бегая глазами по комнате, будто, ища спасения, которого не было.       Дверь с характерным скрипом открылась, а девушка сделала глубокий вдох, ожидая извращённого и явно зверского продолжения. В голове закрутилась сценка, как её прижимают к стене, избивают до потери пульса, насилуют, пока она молебно просит прекратить, а потом оставляют одну. Умирать, чувствуя унижение и боль, распространявшуюся по телу острыми клыками. Словно яд, мысли пропитывали клетки тела, не давая успокояться. Картинка перед глазами помутнелась, из-за чего Морис не сумела понять, кто перед ней. Силуэт был мужским, будто, приятным и добрым. Сладкий запах исходил от гостя. Девушка закрыла глаза, зажмурилась, чуть успокив бешеное сердце, вновь их открыла, услышав знакомый голос: — Эй, все в порядке? Морис! — Сан-Фран подошёл ближе, потрёс контрабандистку за плечи, приводя в себя. Буквально давая наполнить лёгкие воздухом.       Девушка молча наблюдала за его лицом, которое потихоньку собиралось в едино, будто пазл. Пульс становился менее быстрым, а ужасающие воспоминания покидали голову вместе с болевыми ощущениями чуть ниже живота. Морис негромко всхлипнула, оживая. Она накрыла ладонями лицо, простояла так на протяжении нескольких секунд, после чего посмотрела на мужчину. Её щёки были бледны, а глаза чуть покраснели. — Что произошло?       Его мягкий голос, не такой, каким он обычно разговаривал с другими, давал ощущение спокойствия и тепла. Он обхватил девушку за плечи, усаживая на кровать. Сам Фран сел на корточки, взглядываясь в опущенное и, казалось, разбитое лицо. Он вопросительно приподнял бровь, не понимая, что могло случится, но при этом старался не давить, а просто быть рядом, позволяя помолчать. Атмосфера была умиротворённой, а мысли полностью занялись мужчиной, вспоминая то, какие красочные моменты их связывают. — Я.. — Голос дрогнул, не давая продолжить. Морис глубоко вдохнула, сжимая руки в кулаки. — Мне страшно здесь находиться, Фран.       Мужчина дрогнул, услышав то, как она говорит его имя. Они договорились, что Морис больше не будет использовать именно эту форму, не на людях точно. Он склонил голову, от чего аромат шампуня ударил девушке в нос. Такой знакомый и вкусный запах кокоса, давно сидящий где-то внутри. — Морис.. Я не знаю, что ты ощущаешь, но, — Фран взял себя в руки, осознавая, что сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений. Он сосредоточился на её чувствах и эмоциях, которые должны были стать лучше благодаря ему. Он был обязан ей помочь, — я понимаю, что ты можешь чувствовать и чего бояться. Ты представить себе не можешь, как я испугался за тебя, когда ко мне пришла Ашра, а потом, — ему стало тяжело говорить. Его дыхание сбилось, а кровь в венах начала горячо пульсировать, напоминая о тех событиях, которые Франу пришлось застать. Увидеть всё своими глазами. Морис неуверенно протянула ему свою руку, внимательно слушая всё, что он говорит. Она ощутила прикосновение тёплой ладони к своей. Девушка обхватила её двумя руками, стараясь дать магу ощущение защиты, дать ему то, чего у самой Морис не было даже сейчас, рядом с ним. Он взглянул в её глаза, проникая вовнутрь, читая все её мысли, кроме одной, самой желанной и невозможной. Облизнул губы, продолжая говорить, — увидев ту картину, я, честно говоря, опешил, но затем осознал всё и был готов разорвать им глотки, несмотря на правила и гуманность. Хотя, о чём я.       Фран усмехнулся, после чего скривил губы в фальшивой улыбке. — Я не знала. — Это всё, что она смогла произнести. Морис думала, что больше и не нужно. Сейчас говорит он.       Маг сел рядом с девушкой, прерывая их контакт в виде соприкосновения рук и взглядов. Морис повернулась к нему, оглядела опущенные брови, пустые глаза и тонкие губы. Он хотел что-то сказать, но не решался. Боялся. — Иногда я вспоминаю то, как мы проводили время вместе, Морис. — Быстро выпалил Фран то, что девушка не ожидала услышать. Она отвела от него внимательные глаза, призадумалась, отчего ему стало труднее. — Мне кажется, тогда я действительно был счастлив. Мы с тобой были счастливы. — Мы прервали нашу связь, Фран, решив остаться друзьями, не больше. — Морис была по-особенному серьёзна и спокойна. Её голос не дрожал, аккуратно разъяснял, стараясь не сделать хуже. — Мне нравилось быть любовниками, но это было трудно. Для меня.       Мужчина понимающе кивнул, расслабляясь. Эти слова давно сидели у него внутри, желая выбраться наружу. Выдалась прекрасная возможность поговорить об этом, заставив голову думать совсем о другом. И в правду, ей стало намного легче, благодаря тому, что Фран сумел её отвлечь. Может, и не лучшим способом, конечно. Мужчина тихо что-то пробубнил, после мило улыбнулся. По-настоящему. — Тебе нужна помощь? — Нет. Я справляюсь. — Она нехотя соврала. Не было желания навязывать свои проблемы другим, заставлять их помогать против воли. — Тогда, пойду, наверное. — Он встал с кровати, поправляя одежду и делая один шаг к двери. — А ты для чего приходил-то?       Маг открыто разглядывал комнату, примечая определённые детали. Безусловно, он в ней уже бывал и не раз, но обычно его не привлекала мебель Морис или приятный ковёр. Чаще Франа интересовало что-то более интимное и сокровенное, что давалось только ему. — Просто проведать. Видишь, оказывается не зря. — Удивительно. Сам гарант меня навещает. — В лёгкой издёвке сказала девушка, смотря, как меняется его выражение лица, но не от слов, а от портрета, висящего на стене.       Фран небыстро приподнял уголки губ, затем спросил, указывая пальцем на работу. — Вновь уселась за рисование? Симпатично. Кто изображён? — Плод фантазий. — Она прикусила нижнюю губу, решив опустить первый вопрос, который был риторическим. Морис посчитала ненужным рассказывать магу о Джодахе, Боге. Он бы, скорее всего, не понял и начал задавать вопросы, что совсем не привлекало девушку. — Ясно. — Он развернулся на пятках, после негромко отчеканил. — Если что, кричи.       И ушёл, оставив Морис одну. Опять. Желание окликнуть Сан-Франа ради продолжения хотя бы банального диалога возрастало. Она полностью осознавала, что не хочет говорить именно с магом, ей просто не хотелось оставаться в одиночестве, наедине со своими поганными мыслями. Голова начала заполняться воспоминаниями, хорошо запомнившимися грубыми прикосновениями и резким толчком внутрь. Органы сжались в один огромный ком, давя и разрывая. Мозг говорил перестать думать об этом, а сердце проносило каждое чужое и гадкое дыхание одним тяжёлым ударом. Девушка облакотилась на стену, чувствуя приятно холодное проникновение внутрь через немного загоревшую кожу. Воспоминания остужались, превращаясь из жарких камней в тёплые пушинки, мягко оседавшие на черепную коробку. Она тяжело выдохнула, понимая, что стала настоящим параноиком и нытиком. — Я схожу с ума.. — Ты не болтаешь обо мне, значит, не сходишь, прелесть.