* * *
Двери особняка медленно вернулись в исходное положение, словно ими управляли потусторонние силы. Солдаты замерли в прохладном полумраке парадной. — Ну и ну… Не ожидал… Что ты мне устроишь… Кардио-сессию с утра пораньше, — произнёс Зак, шумно дыша. — Фитнес… В любой непонятной ситуации… Это по-нашему! — Спасибо. То есть, пожалуйста, — несвязно отозвался Клауд, не зная, воспринимать ремарку как упрёк или как комплимент. — Я просто устал там стоять, если честно. Сефирот, скорее всего, пошёл на второй этаж направо, там… — Погоди, — перебил Зак. Его дыхание полностью восстановилось — наверное, знаменитая СОЛДЖЕРская регенерация в действии — и теперь он, уперев руки в бока, вертел головой, осматривая мрачные своды. — Это же целый дворец! — И? Нам надо найти командира. Тифа сама нам сказала, что последний раз он был замечен здесь. — Успеем. Надо вначале здесь всё обойти. Вдруг он где-то недалеко спрятался! Зак всем своим видом напоминал ребёнка, который впервые в жизни ворвался на Площадь привидений в «Золотом блюдце». — Держу пари, когда ты мелкий был, ты этот дом вдоль и поперёк облазил, да? — Пару раз всего. Никогда не знаешь, откуда могут выскочить призраки. Зак развернулся к Клауду всем корпусом и вопросительно поднял бровь. В полумраке парадной глаза СОЛДЖЕРа слегка подсвечивали пространство вокруг радужки бирюзовым неоном, контрастируя с архаичной атмосферой особняка. Клауд не мог заставить себя отвести взгляд. Нечеловеческая… потусторонняя красота. — Клауд? — Прости, я завис. У тебя так глаза светятся… — Это всё мако. Ты же знаешь, у всех СОЛДЖЕРов так. Что ты там про призраков говорил? — А, да… Знаешь, я много раз слышал поговорку: «Кто умирает в Нибельхейме, остаётся в Нибельхейме. Его дух никогда не вернётся в планету и будет бродить по дому Шинры во веки веков!» — Серьёзно? — Ну… — Клауду изо всех сил хотелось верить, что это была лишь очередная дворовая выдумка. С другой стороны, вдруг именно поэтому молодёжь стремилась покинуть деревню любой ценой? — Тихо! Ты слышал? Клауд помотал головой и инстинктивно попятился. — Вон там, справа! — Зак в два прыжка оказался у арки, ведущей в другой зал, и прильнул ухом к деревянной двери. В этот момент из зала донёсся тихий шум, похожий на лязг закрывающейся молнии на одежде. Эти звуки было не перепутать ни с чем. — Только не говори, что у меня глюки, — Зак согнулся, пытаясь разглядеть хоть что-то через замочную скважину. — У-у-у… Клауд, глянь. Это и есть ваши… «призраки»? Клауд последовал за напарником. Глазу открылась часть коридора, где целой стайкой порхали тыквы. У каждой на «лице» красовалась зловещая ухмылка, а ко дну крепилась прозрачная пелеринка, которая покачивалась от каждого движения. — Они самые. Увидишь — лучше беги. — Зачем бежать, когда рубанул — и всё? — Потому что дыхнёт на тебя, и будешь полдня ходить, как будто веселящего газа глотнул. А ты думал, почему они «дурилки» называются? Зак резко хохотнул, и его голос пошёл гулять эхом в тёмных перекрытиях. — «Дурилки»! Ну вы, местные, чудные, конечно. Мы таких пачками в пещерах вырезали, это же обычные монстры. — А ты докажи, что обычные. Призраки они. Мы от них в детстве только и бегали. Они ещё испарялись на глазах и через стены проходили. — Через стены проходили? Клауд угрюмо покивал. — М-да. Вот это уже не так весело. Но теперь-то мы уже взрослые. Сильные. Храбрые! И вместе нечего бояться… Правда? Прозвучало неубедительно. Неужели СОЛДЖЕРам всё-таки бывает страшно? Наверное, не стоило рассказывать о нибельхеймской байке. Впрочем, с Заком он действительно был готов идти сквозь огонь, воду и медные трубы. — Правда.* * *
Солдаты переходили из одного помещения в другое, собирая на себе паутину. В предметах роскоши не было недостатка: изящные подсвечники и расписные вазы в спальнях, гобелены и акварель на стенах, мебель с ручной резьбой, старинные переплёты бесчисленных книг — но всё было тронуто временем, потускневшее, забытое и утопленное в матовой тишине особняка. В оранжерее доживали свой век причудливые растения — розетки из сизых цилиндрических листьев с колючками. Клауд раньше видел такие только на картинках в нибельхеймском травнике, но название благополучно забылось, и в голове вертелось только что-то похожее на «суккубы». Извлекать из памяти многочисленные названия животных, растений и ингредиентов для зелий всегда было нелёгкой и нелюбимой задачей. В одном из коридоров обнаружилось высокое зеркало, заключённое в орнамент из вьющихся серебряных стеблей. Клауд уже давно снял доконавший его шлем и теперь наконец-то мог оценить степень помятости своих вихров. Лицо в отражении пугало острыми чертами. Бледная кожа и вовсе казалось бесцветной. Клауд отвернулся. Может, зеркальная поверхность и врала, но гадать не хотелось. Поиски привели солдат в парадный зал — огромное, пустое, залитое мягким светом пространство. Воображение тут же начало рисовать кружащиеся в вальсе пары. Одна из стен была полностью отдана под витражное окно, уходившее от пола в самую высь. Через цветное стекло пробивалось солнце, оставляя на паркете тёплую мозаику из жёлто-зелёных и медных сполохов. Напротив витража, в самом затенённом углу, стоял рояль — когда-то роскошный чёрный, а теперь покрытый графитово-серым слоем пыли, как и всё остальное в этом доме. Клауд и Зак переглянулись. — Ты умеешь играть? — Ты умеешь играть? Парней разобрал смех. С самого первого дня знакомства они продолжали случайно выпаливать что-то хором, словно читая мысли друг друга, и Клауд в такие моменты всегда испытывал острое мимолётное ощущение счастья. Зак ответил первым. — Нет, я умею только махать мечом. А ты? Давай, удиви меня. Клауд огляделся в поисках чего-нибудь матерчатого, чтобы вытереть крышку, прежде чем за неё браться. Сгодилась только занавеска — ещё немного разрушения дом даже не заметил. Пальцы зашевелились над клавишами, пробуждая мышечную память, и спустя считанные секунды зал, уже успевший остыть от голосов и шорохов, наполнился звуками вновь: Клауд играл. — Ого-о-о! — не сдержал восхищения Зак. — Признавайся, откуда так умеешь? — Это всё Тифа. Она играет на пианино. Проситься к ней в ученики было как-то неловко, поэтому летом я часто просто стоял у неё под окнами и слушал, как она играет. Вот эту мелодию чаще всего. Я потом убегал в нашу заброшенную школу — там стояло пианино, я пытался подбирать на слух, и вот… — Блин, ты играешь, это так круто… — Ну, не знаю… Непривычно было слышать в свой адрес похвалу, тем более за какой-то пустяк — подумаешь, мелодия, тут не надо большого ума — всего-то повторить её раз сто. Но беспокойство по поводу исчезнувшего командира заставило вернуться к реальности. — Зак, я думаю, пора идти дальше. — Точно. Погнали!* * *
Последним местом в особняке, где предположительно мог скрываться Сефирот, действительно оказалась спальня на втором этаже. Её отличала каменная кладка полукругом — потайная дверь. Клауд в детстве силился разглядеть хоть что-нибудь через щели, но тщетно. Теперь же в проёме обнаружились ступени, уходящие по спирали в тёмную неизвестность подвала. Легче не стало. Зак стоял рядом и не сводил глаз с лестницы. Слишком много тревоги у него на лице. Слишком много вещей, о которых Клауду никто не хотел рассказывать. За здравомыслие своего командира он тоже ручался всё меньше. — Сефирот явно не в себе, если он открыл эту дверь и спустился вниз, — Клауд, наконец, заставил себя сказать хоть что-то вслух. — Страшно? — Зак перевёл глаза на сослуживца. Страшно — это было слабо сказано. У Клауда в животе была чёрная дыра, готовая засосать его изнутри, а колени подгибались от одной только мысли о том, что могло скрываться там, под землёй. — Я пойду. Ты ждёшь здесь, — скомандовал Зак. — Если он сбежит от меня, ты перехватишь. — Так точно! Зак скрылся во тьме тоннеля, предусмотрительно прикрыв за собой дверь. Забавно, как его недавно смущали нибельхеймские привидения — и с какой образцовой решительностью он говорил буквально минуту назад. Настоящий СОЛДЖЕР. Всё ради миссии. Только бы он вышел оттуда в целости и сохранности… Впрочем, пока они исследовали особняк, тыквы-дурилки ни разу не показались на глаза. То ли парням просто повезло, то ли сам факт присутствия СОЛДЖЕРа заставлял призраков держаться подальше. Но теперь, когда Зака не было рядом… Клауд потёр лицо руками и отставил винтовку, съехавшую с плеча. Нужно срочно что-то сделать. Как вариант, изучить содержимое комнаты — вдруг это поможет отвлечься. Вниманием Клауда вскоре полностью завладел книжный шкаф. Какие-то книги были не старше, чем сам особняк, другие насчитывали несколько столетий. Как же хотелось прочитать их все! За каждым корешком скрывались истории, манящие тайнами мира и поражающие глубиной воображения авторов, добрая половина которых уже давно вернулась в Планету. Если бы Клауд не горел желанием стать элитным солдатом, то он, возможно, работал бы в библиотеке или в книжном магазине. И стал бы специалистом по мифам и легендам, которые только были созданы человечеством, потому что в них, в отличие от обычной жизни, было возможно всё. Один переплёт резко выделялся на фоне других своей строгостью: аскетичный чёрный, без какой-либо текстуры и отделки. Ни имени автора, ни названия — на обложке замысловатый крест, сложенный из тонких серебристых линий и кругов. Клауд пролистал книгу веером: порядка двух сотен страниц в идеальном состоянии. Титульный лист гласил: «Генезис. Том 1. Книга Бытия». Генезис… Тот самый Генезис? Был когда-то такой СОЛДЖЕР первого класса. Главный стиляга Шинры, вечно щеголял в красном кожаном плаще и с книгой в руках, откуда он к месту и не к месту зачитывал свои любимые стихи. Впрочем, понимал их, кажется, только сам Генезис. Ну и, может, Сефирот немного. Неудивительно, что Генезис ещё и свои книги пописывал на досуге — если, конечно, это было именно его авторство, а не какого-то тёзки, забытого в веках. Клауд ещё раз взвесил «Книгу Бытия» в воздухе, затравленно огляделся, будто кто-то мог в любую минуту оттащить его от шкафа, выбрал ещё несколько корешков наобум и переместился на кровать, поближе к свету.* * *
Дверь в подвал медленно заскрежетала. Зачитавшись, Клауд дёрнулся от неожиданности, но тут же спрыгнул с кровати и подхватил ружьё. Из прохода показалась растрёпанная копна обсидиановых волос. — Клауд, это я, — простонал Зак. Вместе с ним в комнате появился еле уловимый запах сырости и тлена. — А Сефирот? Ты нашёл его? — Нашёл. Он не выйдет. Потом расскажу, давай выбираться отсюда. Клауду не терпелось выяснить детали, но напарник был прав: поисковая миссия была окончена — по крайней мере, пока что — и пора было возвращаться наружу. Клауд оглядел спальню последний раз на предмет забытых вещей. Книга с крестом обнаружилась на ковре рядом с кроватью — должно быть, упала, когда Клауд вскочил на ноги. Он всё откладывал её, не смея погрузиться в новый мир текста, и так и не успел начать. Раз так, почему бы не взять её с собой. Пусть это будет его новый трофей. Когда солдаты снова оказались на улице, солнце светило уже по другую сторону горы. Этот особняк, да и сама деревня точно способны на какие-то махинации со временем: отряд находился здесь всего лишь третий день, а событий произошло — на целую неделю потянет. К слову о событиях, Клауд всё ещё жаждал подробностей о подвале дома Шинры, но Зак, как назло, продолжал молчать, даже когда парни приблизились к центральной площади. — Что мы будем делать дальше? — поинтересовался Клауд, пытаясь вытащить из товарища хоть какие-то слова. — Предлагаю вернуться в гостиницу, привести себя в порядок, и… А-а-а совсем забыл! Клауд распахнул глаза. Сейчас Зак скажет, что им предстоит вернуться в особняк за какой-нибудь оставленной вещью, и придётся опять бродить в этих постылых коридорах. Но Зак легко рассмеялся, как будто это не он только что брёл мрачнее тучи. — Отставить панику. Ты мне писал утром, что приглашаешь в гости к маме, а я закрутился и забыл ответить. Да, да, да, конечно, да! Я согласен! Спасибо! Глаза Клауда округлились ещё больше. Он весь день пребывал в уверенности, что, раз его сообщение было прочитано и не отвечено, это был безнадёжный случай. Где это было видано, чтобы пехотинец приглашал СОЛДЖЕРа в гости. Клауд выдохнул и улыбнулся. — Зак… Тебе спасибо!