Attack on Titan 4: Between Hammer and Anvil

The Cause of Anxiety — Эрен, мы не виделись год, — Елена, Оньянкопон и другие пленные марлийцы стояли напротив нас, одетые в пиджаки. Над нами кружили чайки, а с моря дул свежий, прохладный ветерок, — с тех пор, как ты поднял корабль на плечи, — она протянула ему руку, — надеюсь, мы отлично поладим. — Нет, — перед Эреном встал Леви и поднял руку в жесте остановки, — больше вы с ним общаться не будете. Эта встреча — максимум, на что мы согласились. — А большего и не нужно. Сегодня замечательный день. Мы достроили порт и встречаем первого заграничного гостя из единственной страны, дружественной Парадизу — Хидзуру. Киёми Азумабито — посол по особым поручениям. Через несколько часов мы прибыли в Митрас, где начались переговоры с нашими единственными друзьями в новом мире. Надеюсь, пока что единственными. Мы зашли в один из множества залов дворца. Позади меня стоят Ханджи, Хистория и Леви. Слева от меня — Микаса и Эрен. Наконец-то мне не нужно фиксировать детали собрания: этим займётся писарь из Военной Полиции. А я могу нормально участвовать в переговорах, как и полагается одному из главных офицеров Разведкорпуса. Раньше-то меня особо и не спрашивали. — Сей фамильный герб вам ничего не напоминает? — леди Азумабито, женщина в годах, одетая в белый костюм, показывает нам три скрещённых меча, обведённых в круг, на чёрной мантии. — Это же... — задумчиво и немного испуганно проговорила Микаса, схватившись за правое запястье. — Покажи им, Микаса, — уверенно сказал Эрен. — Но... мама велела мне хранить его в тайне, — кротко ответила она. — Мне-то ты показала ещё в детстве. И, получается, берегла до этого дня. Смелей. Микаса собралась с духом, вышла вперёд и стянула рукав. Послы удивлённо ахнули: — Этот символ передавался из поколения в поколение в семье моей матери. Она велела оставить такой же моим детям. Леди Азумабито подошла к Микасе и взяла её за плечи, немного опустив голову: — О, какой отважный и благородный поступок. Прошло более ста лет с тех пор, как сын сёгуна, к которому восходит род Азумабито, решил перебраться на Парадиз. Он был довольно дружен с императором Фрицем. После Титанической войны Хидзуру, как проигравшая нация, утратила влияние в мире, и из-за воцарившегося хаоса единственный прямой наследник сёгуна остался заперт на острове. В вас течет кровь пропавшего правителя нашей родины. Вы — надежда государства Хидзуру. Во время перерыва в коридоре началось бурное обсуждение происходящего. Комендант Пиксис поспешил успокоить начавших волноваться офицеров: — Одну вещь можно сказать наверняка. Для внешнего мира мы всего лишь малые дети, делающие первые шаги. Так что сейчас нам следует сидеть молча и слушать. Мы начали возвращаться в зал. — Микаса, — вдруг спросила Хистория, — почему ты показала метку только Эрену? Ведь никто не знал, что у тебя на запястье. — Да как сказать... — смутилась та. — Что-то ты повеселела, — заметил Эрен. — А как же иначе? — Хистория взялась за руку Микасы, — Ведь нам обеим по наследству досталась не самая простая ноша, — она легонько стукнула её в живот, — в паре с Микасой мне вообще никто не страшен! — Эй, а я тут просто для украшения, да? — с ухмылкой спрашиваю я. Хистория отрывается от Микасы и крепко меня обнимает: — Ну, не такой крутой, как она, но... — Издеваешься? — я смеюсь и обнимаю её в ответ. Мы заняли места за длинным столом и продолжили обсуждение. За множество столов позади нас сели офицеры всех трёх ветвей армии. Мы с Хисторией оказались напротив друг друга, на дальних краях стола. И всё-таки мне пришлось вести записи. Конечно, писать в дневнике, это одно, но строчить всё, что говорят люди, и когда они заканчивают предложение, а ты пишешь второе слово — совсем другое. — Сегодня исторический день для нашей страны. Эта встреча едва ли могла случиться без участия Зика Йегера, который помог организовать наши переговоры. Сейчас я бы хотела пересказать вам содержание нашей беседы. Мы согласились тайно встретиться при условии, что он сведёт нас с госпожой Микасой. Он передал мне ваше "устройство пространственного маневрирования", рассказал, что оно работает на "пламенном льде", минерале, который добывают только здесь, и предложил следующую сделку: в обмен на помощь в исполнении его плана Хидзуру снова сможет стать одной из ведущий держав. Хотя, пока что неизвестно, насколько велики запасы ископаемых на острове. Но если он окажется прав, в наш индустриальный век это может стоить ненамного меньше золота и серебра. — Я для вас только предлог... — мрачно заявила Микаса. — Елена говорила, что переговоры пройдут гладко... — таким же мрачным тоном начала Ханджи, — Азумабито не упустят возможности нажиться. — Хорошо, — громко сказала Хистория, — так о чём же вы договорились с Зиком Йегером? — Как вы уже знаете, Зик Йегер утверждает, что у него есть план, обязательной частью которого является помощь нашей страны. Он описал три условия, при которых Дрожь Земли поможет защитить остров, — все присутствующие (кроме меня, конечно же) взялись за листки, лежавшие перед ними. — Первое — испытание Дрожи Земли на практике. Достаточно продемонстрировать миру всего лишь часть её разрушительного потенциала. Второе — вмешательство Хидзуру. Мы должны довести военную мощь Парадиза до того уровня, на котором необходимость в Дрожи Земли не пропадёт сама собой. И, наконец, на протяжении всего этого времени вам придётся передавать силу Прародителя и титана королевской крови. Вот и всё условия. Зик собирается передать Звероподобного титана потомку королевского рода, которому придётся сделать побольше наследников, пока тринадцатилетний срок не истёк. Мой почерк превратился в набор едва различимых закорючек. Я отложил карандаш и увидел на лицах каждого из офицеров смятение. Мне же хотелось послать и старуху, и обезьяну куда подальше. Тринадцать лет, да? А потом что? Потом Хисторию сожрут. И как мне в таком случае жить? Как я справлюсь без неё? У нас с ней никого не осталось. И когда не станет её, я, только-только осознавший свои жизненные приоритеты, обозначивший свои планы, лишусь этого всего, и снова окажусь замкнутым в клетке своих мыслей и безысходности. В такой клетке я оказался после смерти родителей, в такой клетке я окажусь после смерти Хистории. Нет. Я не должен дать этому случиться. Но и сказать об этом прямо здесь я не могу. Я ощутил влажность на руках. Посмотрел на них: пальцы едва заметно подрагивали от волнения. Я посмотрел на жену: она прикрыла глаза, размышляя. — Всё ясно, — вдруг сказала она, — я готова унаследовать Звероподобного титана. По крайней мере, если без Дрожи Земли нам не выжить. В моём горле застрял крик. Эрен вскочил и закричал: — Если он думает, что после падения Стены и жизни под пятой титанов мы ради своего спасения станем растить собственных детей на убой, то пусть он даже не надеется, что я однажды поддержу его план! Опасно ставить наше выживание в зависимость от Дрожи Земли. Пока у нас ещё есть время, нужно искать другие варианты. Разве это не будет самым лучшим выбором? После переговоров мы с Хисторией поспешили покинуть Митрас. Я вёл Искру к нашему дому. Всю дорогу мои руки била мелкая дрожь, а дыхание яростно дрожало. Я не мог смириться с мыслью, что моя жена будет мертва через тринадцать лет. Более того, не просто умрёт. А будет съедена титаном. Нашим ребёнком. И я ничего не могу с этим поделать Когда мы вошли в дом, я крепко запер дверь и повернулся к Хистории. В её глазах стояли слёзы. От них мне захотелось в ту же секунду что-то сломать. Но она бросилась ко мне, прижалась и громко зарыдала. Она пыталась что-то сказать, но не могла из-за нахлынувших слёз. Я с трудом смог отвести её наверх, в нашу спальню. С трудом успокоил. Вскоре она просто тихо хлюпала и смогла начать говорить: — Томми... прости... я не... не могла... по-другому... — Я не позволю... если придётся, я сам стану титаном. Я замолчал и лишь гладил её. Ярость мешала мне сказать что-то ещё. Всегда в своих проблемах я мог найти виноватого. Конечно, иногда таковым оказывался я, но принимать это выходило без труда. Мои родители погибли из-за прорыва стены Мария. Многие мои друзья-кадеты погибли из-за прорыва стены Роза. Эрд, Петра, Оруо и Гюнтер погибли из-за Женской Особи. Мик, Нанаба и Гергер погибли из-за проникновения титанов за стену Роза с помощью Звероподобного. И сам я едва не погиб из-за них. Он же и убил почти всех разведчиков. А сейчас... сейчас я не мог понять, кого винить в том, что Хистория согласилась забрать Звероподобного титана. Её саму? Зика и леди Азумабито? Елену? Кого мне винить теперь? И кого мне нужно убить, чтобы это предотвратить? В дверь вдруг громко постучали. Я вскочил с кровати: — Побудь здесь, ладно? Я ненадолго. — Нет... — она привстала на коленях, — а что, если это кто-то из офицеров? — Тогда я поднимусь и скажу об этом. А ты постарайся привести себя в порядок на такой случай, хорошо? Она кротко кивнула, а я спустился, глянул в глазок и открыл дверь. На пороге стоял Эрен. — Том, нам нужно поговорить. — Конечно, проходи, — я отошёл в сторону, пропуская его в дом, но он лишь отрицательно мотнул головой. — Это ненадолго. Давай здесь, на террасе. Я пожал плечами и вышел на улицу. Мы сели за белый круглый столик напротив друг друга. — И что ты обо всём этом думаешь? — сразу спросил он. — Много чего. И всё никак додумать не могу. — Где Хистория? — Наверху. Она... — я тяжело вздохнул, не зная, как продолжить фразу, — я сам заберу Звероподобного. И... — Вам нужно сделать ребёнка прямо сейчас, — сказал он, не обращая внимания на высказанное мной решение. — Это её защита на ближайшие девять месяцев. Но все должны думать, что отец — кто-то другой. Не ты. Я вскочил, схватился за стол и смог дать выход своей ярости: — Что, сука?! Кто ещё, если не я?! Какого хера моя жена будет рожать от.. от кого-то другого?! — Я не сказал, что она должна родить не от тебя, — спокойно продолжал он, — я сказал, что все должны так думать. — И почему это? Почему мы не можем сказать, что мы женаты? — Для твоей же безопасности. Если все будут знать, что муж и отец детей королевы — один из лучших солдат на Парадизе, те, кто против нас, могут решить, что ты станешь помехой в их планах. И избавиться от тебя. Да даже если они захотят сделать это с... другим кандидатом, им будет легче сделать это с кем угодно, но не с ветераном Разведкорпуса. Я не нашёл, что ему ответить и молча опустился обратно на стул. Эрен воспринял это, как моё согласие и встал. Только теперь я понимаю, что мне нет смысла забирать Звероподобного: тогда условия управления Дрожью Земли, а именно соприкосновение Прародителя и титана королевской крови, не будут выполнены. А разделения на трёх участников в этом... ритуале, наверное, не предусмотрены. — Найдите того, кто сможет быть лживым отцом для вашего ребёнка, — он направился к выходу с террасы. Я вскочил вслед за ним. — А... наш ребёнок... он ведь будет думать, что его отец — не я... Эрен обернулся, уже стоя на земле: — Всё закончится раньше, чем он войдёт в возраст осознания. Он продолжил идти и больше не оборачивался. — Что это значит? Эрен?! Я не шёл за ним. Это не нужно. Даже если я сильно захочу, он не ответит мне. Да и это неважно. Теперь у меня другая проблема. Смириться с тем, что мою жену весь мир видит, как жену какого-то другого человека. Кого-то мелкого. Кто будет совсем ненужной фигурой на сцене. Она решила сделать своим лживым мужем одного из работников её приюта. Она заметила его ещё давно: они вместе росли, и когда-то он кидал в неё камни, а сейчас, наверное, почувствовал вину, и стал работать у неё, стараясь не показывать себя. Вместе мы поехали к нему. Она чувствовала себя ужасно: истерика была всю ночь, и лишь под утро она заснула. Я так и не смог сомкнуть глаз, и пока она спала, я осушил треть бутылки виски, и жара усугубляла моё ужасное состояние. Наверное, я начинаю понимать Гергера, того еще алкоголика. Как же мне хотелось запереться от всего мира, от всех проблем, за секунду навалившихся на меня. Мы седлали лошадей и отправились к приюту. Остановились у одного из амбаров. В её глазах я видел грусть и ужасную усталость. Мы вошли внутрь, и она окликнула работника. Он поднял взгляд и удивлённо посмотрел на неё, после чего осмотрел меня. Хистория обратилась к нему по имени, но не смогла найти слов. Я подошёл ближе: — Разговор есть. Поехали, — обратился я к нему хриплым голосом. Он отнёс вилы к дальней стене и молча пошёл за нами. Я посадил его сзади себя, и мы отправились домой. На террасе мы сели за стол, и я решил сам всё объяснить: — Нам нужно, чтобы ты прикинулся мужем королевы и отцом её детей, — нет смысла подводить его к основной теме. У меня нет на это ни времени, ни желания. Фермер опешил и удивлённо осмотрел нас. Хистория кивнула, подтверждая мои слова: — Тебе не нужно будет делать ничего особенного. Просто в случае чего придерживайся легенды. Ты же помнишь о нашем детстве, да? Он стыдливо опустил взгляд и пробормотал: — Да... извини меня... извините, всмысле... — Я.. да... прощаю. Том... — она посмотрела на меня, — расскажешь ему? Я кивнул и посмотрел на стушевавшегося фермера: — А теперь слушай: она пришла к тебе в сопровождении солдата Разведкорпуса и предложила стать её мужем и отцом её детей. Сейчас ты живёшь с ней и помогаешь в повседневных делах, а потом будешь помогать воспитывать ваших детей, и не претендуешь на какое-либо королевское звание. Понял? Он быстро закивал. Я резко встал и быстрыми шагами направился к нему. Он вскочил с места и испуганно прислонился к стене. Несмотря на то, что он был на полголовы выше меня, я подошёл к нему вплотную, но никак не касался его, лишь пристально смотрел в глаза. — Том, ты что... — пролепетала Хистория. — А ещё ты будешь защищать её во что бы то ни стало. Даже ценой своей жизни, ясно? Потому что если вдруг так станется, что она умрёт, а ты — нет, то я лично тебя закапывать буду, ты понял меня? Его тело била мелкая дрожь. Он продолжал испуганно кивать. Я ощутил мягкое касание на своей руке. — Том... — Хистория потянула меня к себе, заставляя отойти от испуганного фермера. — Прости, — я повернулся к нему, — переборщил. Но я надеюсь, ты действительно меня понял. После очередной нашей ночи вместе прошло около четырёх недель. Её начинало тошнить, поднималась температура. Всё это время и в Митрасе, и дома я был рядом с ней, как приставленный от Разведкорпуса личный охранник королевы, и ни у кого не возникало никаких вопросов. Её врач заключил, что она беременна. Было очень тяжело слышать, что она назвала отцом не меня, но с этим мне придётся смириться, тем более, это неприятное чувство было смешано с неописуемой радостью: я скоро стану отцом. И матерью моего ребёнка будет девушка, которую я люблю больше всего на свете. Конечно, эта беременность, можно сказать, вынужденная: в ситуации, в которой оказались все члены правительства и армии Парадиза, очень сложно решиться на детей, и если жизнь за Стеной ещё была более-менее размеренна, то теперь каждый день ощущалось тупое чувство опасности. Через пару месяцев Ханджи и Леви на очередном собрании рассказали нам о самой важной новости: — Мы получили ответ Азумабито. От них нам помощи ждать не стоит. Они рассчитывают на монопольный доступ к ресурсам острова и не помогут в торговле с другими странами. К тому же, остальные страны хотят, чтобы мы и дальше оставались в положении дьяволов. Они объединятся и не будут воевать друг с другом. Она повторила это и когда мы прибыли к Эрену и остальным, которые по их же инициативе занялись постройкой железной дороги. Но теперь Ханджи, раскинув руки, объявила: — Давайте сами к ним съездим! Зачем же ещё нужен Разведкорпус? На небольшом паровозе мы ехали прямиком в сторону заката. Армин вёл его, а мы сидели в открытом вагончике-повозке и обсуждали наш план: проникнуть в Марли, чтобы основать там опорный пункт. — Да уж, теперь ясно, какой план был у Ханджи, — Саша тихо хлопнула в ладоши. — А заодно можно распробовать настоящую марлийскую кухню! — Да-а, и что нам брать с собой? Не хватало, чтобы там схватило живот, — заявил Конни. Саша начала загибать пальцы: — Лекарства от живота, зубная щётка и что-нибудь из нашей кухни. — Вы что, не слушали Ханджи? — хмыкнула Микаса. — Может быть, когда другие страны узнают, что мы хотим мира, что-нибудь наконец изменится? — произнёс Армин, смотря в сторону заката. — Нам бы только выиграть побольше времени, — начал Эрен. — Мне осталось всего пять с небольшим лет. Скоро придётся выбирать, кто унаследует моего титана. — Его заберу я, — сказала Микаса. — Ты явно не подходишь, — вмешался Жан, — мы до сих пор понятия не имеем, кто такие Аккерманы. И вообще, у тебя впереди полно дел с Хидзуру. О каком титане может идти речь? Ты не подходишь по уйме причин. — И кто его возьмёт? — Да хоть я, — Жан указал на себя большим пальцем, — начнём с того, что я... — Я заберу его, — сухо сказал я, перебив Жана, — если не Звероподобного, тогда его. Всё равно мне потом без Хистории не будет смысла что-то делать дальше. А так мне хотя бы не придётся дожидаться естественного конца. Повисла мрачная тишина, нарушенная Эреном: — Я не хочу передавать титана никому из вас. Я слишком вами дорожу. Больше, чем кем-либо. Пожалуйста, проживите подольше. Я потупил взгляд и опустил голову. — Что?! — Вскричал Жан. — Слышь, ты чего засмущался?! И не стыдно тебе вгонять нас в краску?! — Извините... — пробормотал Эрен. — Жан, это просто закат, — сказал Армин, — из-за него мы все покраснели. — Ясно... — Жан нахлобучил шляпу на голову, — ну, раз закат, ничего не поделаешь. Плохое настроение начало проходить. Отчего-то появилось ощущение надежды. Что ещё не всё потеряно. Что всё будет хорошо. Bells Resounding Madly — Ханджи сказала мне, что я переведён в Военную Полицию, — я встал перед Хисторией, сидевшей за столом с чашкой чая, — по королевскому указу. И как это понимать? — А как это ещё можно понять? Ты теперь не являешься капитаном отряда Поддержки. Теперь ты официально личный телохранитель королевы и капитан её охраны. — Но с чего это вдруг?! — я непроизвольно повысил голос. — Чем тебя Доук не устраивал?! — Да потому что он не мой муж! — вскочила Хистория. — И если тебя там застрелят, что со мной будет, а?! Ты обо мне подумал?! От титана ты уклонишься, но не от пули! — А кто ими командовать будет?! Их же там перебьют без меня! — Что тебе важнее?! Звание или жена?! Что, совсем похрен на меня?! Ну давай, возвращайся обратно! И увидит тебя ребёнок только на фотографии! Ну?! Чего ты встал?! Я сглотнул слюну. Моё сердце схватил резкий испуг. Пугала даже не ссора с Хисторией. С улицы был слышен цокот множества копыт. Кому понадобилось ехать сюда в такой час, и такой большой группой? Что-то здесь нечисто. — Тихо, — спокойно сказал я, обернувшись ко входу. Хистория затихла, а я потянулся к револьверу в кобуре под моим пальто, — иди в подвал, ладно? — я посмотрел в её лицо и увидел, что гнев ушёл, уступив место волнению. Но слёзы никуда не ушли. Я осторожно направился к двери. Нет, ничего не будет хорошо. Сначала снова придётся заняться грязной работой.