Прозрачно-свежий ветер с гор

- Я ведь твой дядя! - Так ведь не отец же! Вэнь Нин с искренним недоумением смотрел на Лань Юаня, в то время, как последний прилагал все душевные силы к тому, чтобы не опустить со стыда глаз перед этим незамутненно чистым, огорошенным его признанием в любовных чувствах взглядом. - Даже не брат! - А-Юань, это такая шутка? – неуверенно улыбнулся Вэнь Нин тому малышу, которого когда-то собственноручно кормил с ложечки нарочно для него прибереженным вкусненьким. - Даже не двоюродный! – упрямо гнул свое Лань Юань, терять которому теперь стало совсем нечего. - Пожалуйста, скажи, что ты пошутил. – без преувеличений, взмолился Вэнь Нин, готовый поклясться, что ему бросилась краска в лицо. Но это было невозможно, по той простой причине, что он был мертв. Точнее говоря, все-таки не был, но в полном смысле живым Призрачный Генерал был еще меньше. - Прошу тебя, объясни мне, что тебя так смущает. – взмолился в свою очередь самый частый гость скромной хибарки на краю Облачных Глубин, в полнейшем душевном раздрае не обращая долженствующего внимания на то, сколь явно окрасились румянцем вечно снежно-белые щеки. – Мы были с тобой знакомы во времена, о которых я толком вообще ничего не помню, и проведенное нами вместе время было совсем кратким. Мне сейчас лет почти столько, сколько теперь всегда будет тебе, Вэнь Нин. Уже очень скоро я стану старше тебя, нет, нет, пожалуйста, не возражай, это так. Совсем вскоре я превращусь во взрослого мужчину, а потом в старика, но не ты, сколько бы тебе на самом деле не было прожитых лет. А потом я умру, а, может быть, прямо завтра погибнешь ты, или наоборот я, откуда такое заранее знать, тем более при полной опасностей жизни, которую мы ведем, нарочно выискивая встречи со злом, и… Лань Юань задохнулся от переполняющих его эмоций, осекся на полуслове, не сумел договорить и замолк, низко опустив голову. Вэнь Нин слушал его, открыв рот и дрожа готовым сорваться с ветки осенним листом, от холода, которого не мог ощущать. Он всю жизнь был очень робким, тихим и неуверенным в себе человеком, в этом отношении его смерть не изменила ничего. Точно так же и при жизни он был бесстрашен до самозабвения, когда нужно было помочь, укрыть, защитить тех, кого он любил. Но он всегда следовал за старшими, сам никого не вел за собой. А любовь – это как? Идти с кем-то рядом, плечом к плечу? Спать бок о бок… Или любить, так, как об этом говорит А-Юань, значит идти друг другу навстречу, всю жизнь, сколько отпущено или пока не умрет любовь? Ему-то откуда такое знать! И что ему теперь делать?.. Относительно опомнившись, Призрачный Генерал закрыл рот и тут же открыл обратно, собираясь сказать что-нибудь, чего в итоге так и не придумал. - Прости. – пролепетал бедный влюбленный юноша, стремглав вскакивая на ноги и ураганом метнувшись к выходу, но замер на миг на пороге. Ничего из этого не имело тогда никакого смысла, если он не договорит. Если так и не скажет того, что так хотел ему сказать и как знать, будет ли еще когда-нибудь такая возможность. – Я... Люблю.. Тебя… Не как дядю, даже не надейся! В последней фразе прозвучало столько неприкрытой обиды, так по детски непосредственно и откровенно, что Вэнь Нин чуть было не бросился вслед за Лань Юанем, чтобы утешить того, успокоить, обнять… Обнять?! После того, что А-Юань ему о себе рассказал? Застав его совершенно врасплох. Призрачный Генерал громко застонал, хватаясь за голову и кулем валясь обратно на пол, испытывая колоссальное желание побиться об него лбом. Например, до утра напролет. Он ведь тоже любил Лань Юаня. Этого, повзрослевшего и почти сравнявшегося с ним годами, а не того, который его милая пухлощекая кроха А-Юань, что он, разумеется, любил тоже, но в воспоминаниях и иначе. Просто любил, как любил свою несчастную покойную сестру, без такого, о чем никому не расскажешь. Или все-таки он не любил его, не так любил, как подросшему А-Юаню захотелось, не в том смысле? Что ни говори, это один и тот же человек, та кроха и этот юный воин. Это он ни капли не изменился за десять с лишним лет и внешне останется таким до конца своих дней, как Лань Юань верно заметил. Точно во всем этом одно, не заговори тот обо всем этом, он бы ни о чем таком не задумывался никогда вовсе. И жил себе дальше не в пример спокойней! Горестно замычав, Вэнь Нин все-таки треснулся лбом об пол. Только толку-то было с этого. Давно уж остановившемуся сердцу умолкнуть не прикажешь, особенно после того, как его неосторожно разбудили. *** - Не называй меня дядей. В сказавшем это волевом, решительном молодом мужчине сложно было с первого взгляда признать неуверенного в себе юношу, каким он был несколько лет назад, притом, что нельзя было сказать, чтобы он существенно изменился внешне. Разве что не носил больше волосы распущенными, а собирал на затылке, как делал до того дня, когда его лишили души. Жизни. Сердца. - Дядя. – с трудом пряча улыбку, все равно отчетливо отразившуюся в голосе, еще раз счастливо поддразнил его Лань Юань, шагающий рядом с ним бок о бок. – Нисколечко тебя это обращение не старит, Вэй Ин просто пошутил. Ну и я шучу тоже. - Представь себе, и я. - Признаюсь, я себе сейчас представляю немого другое. - Насколько немного? – весело хмыкнул Призрачный Генерал, чувствующий себя с некоторых пор живым, как никогда прежде. Упомянутая пора была ночная, тоже у него в хижине. Первая, но отнюдь не последняя. - Очень-очень сильно! Горный прохладный ветерок весьма кстати студил все ярче разгорающиеся алым щеки украдкой поглядывающих друг на друга молодых людей. Которые, лишь только убедились, что поселение, где они накостыляли расшалившимся демоническим сущностям, осталось в достаточной мере позади и некому стало за ними подглядывать; тягуче-сладко припали друг к другу губами и надолго остались в жарких объятиях друг друга. - Помнишь, как ты пошутил, про то, что ты комнатной температуры? - Разве это пошутил не ты? - Я?! Я бы никогда не сказал такого, мне бы и в голову такое не могло прийти! - Да, верно, это сказал я, после вырвавшихся у тебя удивленных слов о том, что я теплый. - Я был неправ, Вэнь Нин. Ты горячей, чем огонь. Доказывать это не сходя с места Призрачному Генералу не было нужды, но нужно быть камнем, чтобы после такого устоять перед искушением, что само падает в руки. Благо докладывать начальству о том, чем они вдвоем занимаются, помимо исполнения своих служебных обязанностей, было некому, кроме умеющего хранить тайны ветра в горах. *** Странно, что никто, начиная с самого Вэнь Нина, словно бы не увидел того, что кровь, хлынувшая по мечу, который он старался удержать ничем не защищенной ладонью от удара по близким Вэй Усяню людям, была ярко-красной. Живой. А не черной, как у мертвецов, которым Призрачный Генерал никогда не был. Была живая боль, как когда ему в голову были забиты гвозди. Не продолжай Вэнь Нин оставаться человеком, ничего этого не могло бы быть.