Племя Ворона

      Марго ни единой секунды не думала о том, куда полетит. Туда же, где и была до недолгого и не особо удачного знакомства с общиной подобных себе. На крышу небоскрёба, принадлежащего Сергею Разумовскому. Домой.       Да, никакие слова Яра, наполненные иронией, и никакие собственные сомнения не могли заставить белую ворону перестать считать домом место, где жили Серёжа и Олег - те единственные из ныне живущих на Земле, кто действительно был её друзьями. Её семьёй.       Пришлось потратить время, чтобы восстановить гнездо на крыше после  разорения, совершённого Вестаром. Внутренне посмеиваясь, Марго даже нашла вокруг гнезда с дюжину вырванных ею у неразумного у птенца-слётка перьев.              Первой же ночью, проведённой в, уже ставшем привычным, доме, белая ворона впервые за много лет увидела себя во сне не птицей, а человеком. Девушкой в белом платье, идущей по окрашенному в золото осеннему лесу. Босые ноги осторожно ступали по мокрой от росы траве, руки бережно раздвигали ветви деревьев, пока, наконец, она не оказалась у невысокого, но бурного водопада.       Марго было знакомо это место. Оно находилось в Карелии, и однажды ворона встречала здесь рассвет.  Тогда восходящее солнце удивительно красиво окрасило водопад в розовый,  сейчас же он был золотым, как и закат за спиной девушки.       На самом берегу горной реки, рождённый водопадом, стояла другая девушка. На вид ей было лет четырнадцать, она была худенькой и стройной, как тростник. Изгибы её изящного, не совсем ещё сформировавшегося тела легко угадывались под белым льняным платьем до пят, с украшенными изящной серебристой вышивкой лифом и рукавами. Её коса, спадающая ниже талии, была белоснежной, и Марго напряглась, ощутив странный, незнакомый прежде трепет в груди.       Но гадала о том, кого видит, она лишь до того момента, когда треск ветвей заставил деву вздрогнуть и обернуться. Та же форма губ, тот же овал лица... - Мама... - само собой вырвалось у Марго обращение, которое она никогда не имела возможности адресовать кому либо.       Конечно же, она никогда не видела свою мать, а та не могла видеть её взрослой, но знание того, кто перед ней, словно само по себе родилось в сердце девушки.       Однако, красавица не замечала свою, словно бы прибывшую из будущего, дочь, она смотрела куда-то за её спину, даже, словно бы, сквозь неё. И когда Марго резко повернулась, заглядывая через собственное плечо, то поняла, что именно привлекло её внимание...       Из чащи надвигалась тьма. Она напоминала собой облако тёмного дыма, и всё, что оно поглощало, будь то зелень травы или золото заката, теряло краски, блекло, умирало... - Мама! - повторила Марго, уже куда более испуганно, даже почти надрывно. Но та не слышала. И, на расстоянии вытянутой руки от неё клубы угольно-чёрного дыма стали уплотняться, превращаясь во вполне себе осязаемую субстанция, которая, в свою очередь, обретала всё более явные очертания человеческой фигуры.       Глаза беловолосой девы округлились не то от восторга перед неизвестным, не то от страха перед ним же, но, скорее, от того и другого разом.       Вскоре перед ней уже стоял высокий и худой мужчина, которого, впрочем, сложно было назвать человеком. Это было существо, чёрное, как и дым, из которого оно произошло, с головы и до самых пят. С человеческим, в общем-то, лицом, но носом таким длинным и кривым, что он, скорее, напоминал клюв ворона, и глазами, чёрными и блестящими, как отполированный обсидиан, совершенно лишёнными белков. Вместо волос с его головы на плечи спадало некое подобие длинных сальных чёрных перьев. Подобные служили ему и одеждой, хаотично торча из разных частей его тела, а самые длинные, как ни странно, из кистей рук, свисая до самой земли, подобно рукавам Пьеро из сказки о Буратино, которая так же была в детской коллекции книг Марго, добытых для неё дедушкой.       От этого создания, кем бы оно ни было, исходило ощущение опасности, и юная мать Марго тоже явно испытывала его. Но показала она это всего лишь одним неловким шагом назад и сжатыми в кулаки руками.       Человек-птица же, в свою очередь, приблизился к ней, поднимая руки, на протянутых ладонях которых из красновато-сизого дыма материализовался венок из колючих ветвей терновника и алых ягод калины. Он надел его на беловолосую голову девы, и сок красных ягод закапал на её волосы, лицо и платье, подобно крови. А потом произнёс, со всей возможной для его жуткого, хриплого, напоминающего карканье голоса ласковостью: - Мити, возлюбленная невеста моя...  Кажется, именно в этот миг девушка начала осознавать весь масштаб беды, в которую она попала. Её пухлые розовые губы распахнулись с судорожным вздохом, а светло-лиловые глаза наполнились праведным ужасом и слезами. - Нет... - вырвалось у неё, и она попыталась было убежать, но терновые ветви, из которых был сплетен венок на её голове, вдруг зашевелились, разрастаясь, превращаясь в жуткие путы, в несколько мгновений обвившие её плечи, грудь и руки, впивающиеся шипами в нежную кожу сквозь тонкую ткань платья. Пейзаж вокруг изменился. Не было больше цветов и зелени, не было золотого заката и чистой бирюзовой воды. Теперь вокруг, на голой, словно бы выжженой, земле, стояли мёртвые деревья, небо стало кроваво-красным, как от огненного зарева, а вода в речке и водопаде почернела, как сажа. - Суженая...предназначенная...моя... - прокаркал Чёрный Человек довольно, и коснулся вымазанной соком калины бледной девичьей щеки. Та зажмурилась и отвернулась, дрожа и плача. - Не твоя. Не твоя. Не твоя. - шептала судорожно она. Марго не могла ничего сделать, она кричала, но изнутри не вырвалось ни звука, а ноги словно приросли к месту.       Слёзы, текущие из глаз беловолосой красавицы, стали черны, как смоль. Её нежное, румяное личико посерело, как у покойника, кожа стала тонкой, как пергамент, под ней стала видна паутина чёрных сосудов. Прекрасные лиловые глаза тоже почернели, а из широко распахнутого в беззвучном  крике рта хлынула болотная вода, и вылетел, прямо в сторону Марго, рой мух, мигом облепивших её всю... - Каааррр! - Белая Ворона проснулась от собственного надрывного крика, и буквально вывалилась из своего тёплого гнезда на ночную прохладу. Не отдавая себе отчёта, и плохо контролирую собственное тело, она обратилась в человека, и плюхнулась лицом вниз на холодный бетон крыши, задыхаясь.       Вся её кожа зудела, словно по ней всё ещё ползали, как по мертвецу, жирные мухи, а желудок сводил судорогой, будто они же копошились внутри.       Едва сумев отползти подальше от гнезда, девушка не выдержала, и её вырвало. Очевидно, тем самым проклятым супом, который прошлым утром ела в гнезде стаи. Первой едой, которую вкусило её человеческое тело за более, чем два года. Так бывало почти всегда, когда она пыталась есть людскую еду  после обращения, с непривычки, что ли. А сейчас ещё и не принесло особого облегчения, ибо она была совсем голая, а с неба хлестал холодный дождь.       Чутьё подсказывало, что близится рассвет, но низко висящие чёрные тучи, почти касающиеся крыши небоскрёба, не давали увидеть этого. Марго встала на дрожащие, подкашивающиеся ноги, попыталась обратиться обратно в ворону, но не смогла, и упала снова, на колени, ободрав их до крови.       Из груди вырвалось судорожное рыдание, и она сама испугалась этому бесконтрольному проявление чувств. Было ужасно холодно, больно, и страх от кошмарного сна всё ещё не желал отпускать.       На пару мгновений Марго пожалела о том, что на ней нет тёплого и мягкого плаща Яра.       Бросив отчаянный взгляд в сторону своего тёплого, сухого, скрытого от ветра и дождя гнезда, она поразилась тому, насколько мал вход в него для человека. Только рука и пролезет...       Как же она ненавидела это своё тело! Ворона практически всегда сможет найти укрытие,  но даже если и не найдёт, у неё есть тёплый пух под перьями, способный согреть её в ненастье. У человека - лишь голая кожа. Это существо совсем не приспособлено к выживанию в диких условиях!       Вода хлестала в лицо и стекала по нему, смешиваясь со слезами, капала с заплетённых Айлой и Златкой косичек. Нужно взять себя в руки и собраться с силами. Это всего лишь страшный сон, их было много в её жизни. Ей с детства снились враги, о которых ей говорил дедушка, и которых она не знала в лицо. И они каждый раз принимали всё более ужасные облики. Ей снился дедушка, велящий ей бежать, прятаться, и кричащий о том, что враги рядом, что они ищут её. Его мёртвые глаза были подёрнуты белого плёнкой, гниющая плоть сползала с костей, а внутри копошились личинки.  Ей снилась стая неразумных диких ворон, снова и снова рвущая её там, во дворе детского дома, где её нашёл Серёжа, и она, как наяву, снова ощущала ту боль.       Но никогда прежде Марго не видела во снах отца или мать так ясно и чётко. Лишь размытые, неясные силуэты.       А этот чёрный пернатый человек...кто он такой...что он такое?       Ужас сковал сердце и заставил дыхание сорваться. Девушка схватилась за горло и закашлялась. Страх...страх преследовал её всю жизнь, сколько она себя помнила. Дней, когда она совсем его не испытывала, было не так много. И большая их часть пришлась на то время, что она провела с Серёжей и Олегом.        "Ты была для них лишь домашним питомцем" - Вспомнились Марго слова Яра. Нет, он не прав! Они были её семьёй, единственной, что у неё была с тех пор, как умер Микко. И её место - рядом с ними. Любым путём...       И как только она подумала о них, вспомнила их лица, их смех, как силы начали возвращаться к ней. Но это были не те двое серьёзных и деловых мужчин, которыми они были теперь, а те мальчишки, которыми они были в те счастливейшие в её жизни месяцы... Мальчишки, которые остались в прошлом, как бы больно ни было это осознавать.       Снова встав, и схватившись за ограждение крыши, насквозь мокрая и стучащая зубами Марго, наконец, смогла обратиться назад в ворону. Такую же мокрую и замёрзшую, какой была её человеческая форма. В то раннее утро она так и не смогла больше сомкнуть глаз, трясясь от холода и страха даже, когда зарылась в своё тёплое и уютное гнездо.        Прошло ещё несколько дней. Таких же дождливых, холодных и одиноких. Да, именно одиноких, ведь после всего одного дня в стае, пусть даже и совсем недружелюбной к ней, в большинстве своём, она вдруг ещё острее стала ощущать своё одиночество, свою чуждость этому миру.       Был поздний вечер, моросил противный дождь. Марго возвращалась в гнездо на ночлег, но какое-то внутреннее чутьё велело ей спуститься вниз, и поискать чего-нибудь для утепления гнезда в мусорных баках в закрытом заднем дворе башни Vmeste. Она сидела на бортике огромного бака, клювом перебирая мусор, брезгливо отбрасывая одно, и бросая на асфальт другое, чтобы позже подобрать и унести с собой, как вдруг железные ворота открылись, и двор осветил свет фар.       Чёрный внедорожник въехал на территорию, но вместо того, чтобы, как обычно, сразу заехать внутрь, на подземную парковку, остановился. Передняя дверь открылась, и Марго услышала мужской голос: - Я тут покурю, ты не против? - Опять боссу сказал, что бросил? - хмыкнул другой голос, тоже мужской, но более грубый. - Угу, блять. - последовал ответ.       Из автомобиля вышел мужчина в чёрном плаще. Отойдя на несколько метров, он прикурил от зажигалки, нервно сунул сигарету в рот и тут же глубоко затянулся.       Свет фар осветил его лицо, когда он поднял его, глядя вверх, и морщась от капающего дождя.       Воронье сердечко Марго пропустило удар. Она забыла про все "сокровища", найденные в мусорке, и валяющиеся теперь вокруг на асфальте. Это был Олег. Олег Волков! Сейчас, или никогда!       Олег опешил, когда на него налетела белая птица, задев крылом щёку, и приземлилась прямо на плечо. Он шарахнулся в сторону, выронил сигарету. - Какого... - вырвалось у него. Он взмахнул рукой, пытаясь стряхнуть птицу, но она цепко ухватилась за ткань его плаща и удержалась, лишь ещё несколько раз громко каркнув.              Волков скосил глаза, глядя на эту непрошенную гостью широко распахнутыми глазами, и часто моргая. Потом молча поднял руку к плечу, предлагая вороне перепрыгнуть на неё, что она тут же и сделала.       Олег рассматривал птицу некоторое время, даже не слышала окликов своих спутников, и, наконец, пробормотал: -  Да быть не может... - Каррр! - ответила Марго, и принялась теряться головой о его руку. - Марго, ты?  Чёрт, да, это ты... - Волков нервно рассмеялся, и погладил её по влажным от дождя перьям, перебирая их, совсем, как тогда, годы назад. - Вот Серый охренеет.  - Волк, ты там чего... Серьёзно? Чаек кормишь? Они и так все окна засрали! - из авто высунулась недовольная, небритая, и совершенно квадратная физиономия здоровенного мужика средних лет. - К окулисту сходи! - возмутился Олег. - Это ворона. Серёгина ворона. Пошли скорее, я хочу увидеть его лицо!  А как хотела этого Марго! Но всё оказалось немного не так, как она ожидала...       Олег, с Вороной на плече, поднялся на лифте на самый верх башни, в пентхаус, и приложил карточку с личным кодом, чтобы войти в запретную для большинства обитель друга-миллиардера.       Офис Разумовского был огромен, с панорамным окнами, из которых открывался потрясающий вид на город. И современная техника и мебель в нём весьма гармонично уживались с произведениями искусства.       Хозяин вскочил с дивана, едва услышав звук открывающейся двери. Одетый в строгие белую рубашку и чёрные брюки, но совершенно босой, взъерошенный, и с диким взглядом. - Час ночи! - заявил он. - Где тебя черти носят? - Дела, Серёж. - спокойно ответил Олег. - Я не давал тебе поручений! - Это личные дела. - Ты же знал, что у меня встреча с акционерами. Знал, как я нервничаю в такие моменты, когда ты не рядом! - Разумовский говорил достаточно тихо, но его слова звучали громче самого отчаянного крика. - Я не могу быть всегда с тобой рядом. Я говорил это уже сто раз. Корпорация твоя, ты этого хотел, не я. Знал же, на что идёшь. - всё так же спокойно и терпеливо произнёс Волков. - И вообще...Серёж, ты что, серьёзно, ничего не замечаешь?       Собиравшийся было продолжать спор, Сергей вдруг закрыл уже открывшийся рот, и, наконец, обратил взор на плечо Олега.       Очевидно,  Марго выглядела так себе - грязная, мокрая от дождя, взъерошенная птица. Всё впечатления от её жалкого вида отразились у миллиардера на лице. - Серьёзно? - буркнул он. - А мне вороненка купить не дал, тогда, в Англии... - Так то был не тот воронёнок, Серый! - Олег чуть не смеялся. - Не тот...а это, типа, тот? - приподнял бровь Разумовский. - И что это должно значить?       И тут Марго уже не выдержала. Она вспорхнула с плеча Волкова, и перелетела на плечо Сергея.  Совсем, как много лет назад, прижалась к его щеке, ласкаясь, теребя за волосы и ухо.       Тот, сначала, брезгливо отклонился от грязного, и пахнущего помойкой создания, но потом, очевидно, в груди что-то щёлкнуло, и ожили воспоминания. Ворона ощутила, как заколотилось его сердце, и с губ сорвался судорожный вздох. - Чтоб я сдох, Олег... - прошептал парень в полнейшем шоке, осознавая. Рука сама собой поднялась, чтобы погладить Марго. - А я о чём? - Волков просиял. - Я же не спятил, да? Это она? - Это она. - подтвердил своим голосом Сергей. - Марго... Как ты нашла нас? Прошло столько лет! Сколько? Шесть? Семь? - И главное, она узнала! Так бывает, вообще? - Олег подошёл ближе, и теперь они ласкали птицу уже в две руки. Та нежно тыкалась им в ладони головой, подставляла спину для поглаживаний, и просто не верила в то, что это не очередной сон. Что, спустя столь бесконечную череду лет они снова были втроём...       В ту ночь миллиардер Сергей Разумовский и Олег Волков, его друг и начальник охраны корпорации Vmeste словно снова стали семнадцатилетними мальчишками. Они хохотали, отмывая Марго в раковине, потом завернули её в полотенце, и хохотали ещё громче, фотографирую на телефоны "шаверму с воронятиной".       Потом они все вместе дурачились на большом диване, совсем, как тогда в детском доме, и парни не переставали удивляться тому, что ворона нашла их. - Они вернее собак, выходит. - пробормотал Олег, перебирая пальцами белые перья Марго. - И умнее. - ответил на это Сергей. - А я ещё побоялся в Москву её взять. Думаю, Марго и там бы не потерялась, даже, если бы я её выпускал. Это особенная птица. Я атеист, но это тот случай, когда я готов сказать, что нам её послали высшие силы.       Несколько недель для Марго прошли в эйфории и неверии. Ей казалось, что она вот-вот проснётся, и всё это окажется не более, чем очередным сном. Как давно она не испытывала такого счастья, такого спокойствия и удовлетворения.       В первую неделю специально для неё был установлен просторный стеклянный вольер, занявший немалую часть одной из стен пентхауса Разумовского. Он был во много раз больше той клетки, в которой она жила в детском доме, и в нём было всё, что нужно для обеспечения комфорта белой вороны. Но в вольере она находилась только, когда Сергея и Олега не было дома, в остальное время ей позволяло свободно летать по всему просторному помещению, служащему Разумовскому и домом и офисом одновременно.       Теперь ей не нужно было искать себе пропитание, а она уже и забыла, каково это, не думать ежедневно о том, чем бы набить пустой желудок. Ей не нужно было больше беспокоиться о крове и обогреве, и о том, как бы не стать жертвой хищников, злобных неразумных сородичей или жестоких людей. Друзья, с которыми она, наконец, воссоединилась, дали ей всё это. И они любили её, что бы там не говорил вожак стаи Детей Ворона. Жизнь Марго стала размеренной, расслабленной и максимально уютной.       Она могла часами дремать, нахохлившись, на установленном для неё насесте рядом с рабочим местом Серёжи, пока он работал, или, если он позволял, на его плече. А именно работой молодой миллиардер занимался большую часть своего времени. Он часто разговаривал с ней в процессе, делился рабочими мыслями и идеями, далеко не все из которых она, даже не окончившая нормально школу, могла понять. Конечно, он не ожидал от вороны ответа, но иногда долго и задумчиво глядел на неё, и вдруг заявлял что-то типа: - "Да, ты права, это полная хрень!" или  "Не смотри на меня так, я всё равно сделаю, как решил".       Олег так же был совсем не против общества Марго, и частенько сажал её себе на плечо, когда разговаривал с кем-то по телефону, просто бродил взад-вперед возле окна, или плюхался на диван для просмотра очередного хорошего кино или пары-тройки серий сериала. Один или с Серёжей, когда как. Но вороне в такие моменты всегда перепадали лакомые кусочки от тех вкусностей, что парни брали с собой.               Однако,  прошёл месяц, половина следующего, и эйфория Марго начала сходить на нет, открывая неприглядную правду - реальность всё же заметно отличается от того, о чем она, на самом деле, мечтала, все эти годы.       Живя в небольшой комнате Серёжи и Олега в детском доме, белая ворона почти всегда имела возможность выбраться из не самой удобной клетушки, и вылететь в форточку, чтобы некоторое время наслаждаться полётом, небом и свежим ветром на воле. Здесь же, в роскошном пентхаусе небоскрёба Марго жила, как в золотой клетке. У неё было всё - тепло, кров, еда и забота, но не было самого ценного - свободы. Пусть офис Разумовского и был просторным, его было явно мало для нормальных полётов. Белая ворона затосковала по небу, по треплющему перья ветру, по любованию миром с высоты. По ласковому солнцу, и даже по дождю и снегу. Но как она, соглашаясь жить здесь со своими друзьями, не подумала о том, как ей будет не хватать воли, так и они, судя по всему, не осознавали её нужды в ней. Да и друзья, всё же, были уже не теми, какими она их помнила...       Нет, Сергей всё такой же задумчивый и погруженный в себя, но при этом эмоциональный, с настроением, способным измениться в считанные секунды. Всё такой же изящный, хрупкий, порой кажущийся ещё совсем юным в свои двадцать пять.       Олег тоже всё такой же молчаливый, редко проявляющий эмоции, часто хмурящийся, язвящий и любящий поворчать. Разве что накачавшийся, возмужавший, и выглядящий куда брутальнее и опаснее.       Но вот взаимоотношения парней друг с другом уже не особо напоминали прежние...       Белой Вороне понадобилось много времени,  чтобы точно убедиться в том, какие именно отношения связывают Разумовского и Волкова теперь. Больше деловые, больше дружеские, и жива ли между ними всё ещё та юношеская влюблённость?       Большую часть времени, оставаясь наедине, мужчины говорили о работе, и в такие моменты Сергей был явным "боссом", а Олег смиренно принимал это. И довольно редко они проводили время расслаблено и непринуждённо, как друзья. А что до тени былых нежных чувств, то в первый месяц Марго могла уловить её лишь мельком, в мимолетных прикосновениях, взглядах, и не более того. Они и спали, в основном, в разных комнатах. Но на второй месяц после её воссоединения с ними, ей всё же довелось стать свидетельницей внезапной, но весьма бурной любовной сцены. Её инициатором стал подвыпивший на очередном светском мероприятии Разумовский, а Волков, который, между прочим, сопровождал его туда, как телохранитель, просто не нашёл в себе сил устоять, хотя, очевидно, пытался. Они ввалились в пентхаус, едва вернувшись, целуясь и раздевая друг друга на ходу, а потом занялись любовью на кожаном диване, не зажигая свет. Нежно, как и годы назад. Но во всём этом сквозило какое-то отчаяние. Чувствовалась попытка удержать что-то, что ускользает, как песок сквозь пальцы.       Марго стало не по себе от нахлынувшего нехорошего предчувствия. И оно только усилилось, когда наутро Олег был мрачнее грозовой тучи, а Серёжа печальнее дождливого осеннего неба за окном, и они словно избегали друг друга. Да что, чёрт возьми, происходит между ними?       Ближе к концу октября Сергей, наконец, показал то, над чем работал в последний месяц. В один из вечеров, когда Олег лежал на диване, залипая в телефон, а Марго сидела на подлокотнике, теребя клювом лямку на его худи, Разумовский вдруг включил совсем недавно установленный большой жидкокристаллический экран на стене, и, с помощью ноутбука, вывел на него изображение мультяшной девушки с белыми волосами, мило улыбающейся и моргающей большими кукольный глазами.       Волков лениво приподнялся на локтях, чтобы узнать, что происходит. - Марго. - громко и чётко произнёс Серёжа, и белая ворона тоже встрепенулась. - Покажи погоду на завтра. Мультяшная девушка моргнула, и произнесла красивым, звенящим голоском: - Одну секунду, Сергей. После чего исчезла и действительно, не более, чем через секунду на экране появился прогноз погоды, и всё тот де милый голос озвучил его: - Завтра, днем двадцать седьмого октября, в Санкт-Петербурге два градуса со знаком плюс, порывистый ветер до двадцати метров в секунду, ближе к вечеру ожидается дождь. - Представляю, виртуальный помощник Марго.  - улыбнулся миллиардер. - Она почти готова и скоро я введу её в функционал соцсети. - Забавно. - сказал Олег и кивнул на ворону. - Ты её типа хуманизировал? - Отчасти... - Разумовский задумчиво посмотрел на птицу, в свою очередь таращившуюся на него. - А отчасти это реальная девочка из моего детства. Я тебе не рассказывал о ней. Это ещё за год до твоего перевода в наш детский дом было. - Интересно. Ну-ка поподробнее. - Волков отложил смартфон и сел. Марго же напряглась, а её воронье сердце пропустило удар. - Мне было десять, и я в лагере, во время футбола, левую руку сломал. - начал Сергей и Олег сказал: - Это я помню. Даже, когда я уже пришел, она у тебя ещё плохо сгибалась в локте. - Да, перелом был тяжёлый, мне локоть собирали по частям. Но это не суть. Когда я лежал в больнице, туда привезли девочку лет шести-семи. Настоящую альбиноску. Уж не знаю, какими маргиналами были её родители, но она была грязная, будто её из погреба достали, дикая, и даже не знала своего имени. Называла себя Белоснежкой. - Ну, это дичь, конечно. - пробормотал Волков. Марго же вся затрепетала. Он помнит... – А хорошенькая такая была, просто куколка. - Сергей улыбнулся собственным воспоминаниям. - Ну меня чёрт и дёрнул познакомиться. А она меня испугалась. Я просто зашёл к ней в палату, шоколадку стою протягиваю, а она как заорёт дурью. Словно призрак увидела, ей богу. Я тогда и сам испугался неслабо, меня оттуда медсестры чуть ли не выкинули, а девчонку долго успокоить не могли. Олег громко хрюкнул. – Да уж, пикапер из тебя так себе и сейчас. - подколол он. – Не знаю, что она там увидела. Как не знаю, и как её звали на самом-то деле. Так хотелось найти, узнать, что с ней стало... - Сергей покачал головой. - Чем-то зацепила, понимаешь? Марго громко каркнула и перелетела ему на плечо, тут же уткнувшись клювом в шею.       "Маргарита Петровна Чернова! Вот как меня звали" - хотелось воскликнуть ей, перекинувшись в человека, и заключив его в объятья своих человеческих рук. Но она не могла...       Могло ли быть так, что если бы он нашёл её, они выросли бы вместе, как два человеческих ребенка? Вряд ли, в те годы её терзал иррациональный страх перед Серёжей, порождённый глупым детским видением. А через несколько лет она встала на крыло, и это событие тоже, так или иначе развело бы их, даже если бы она поборола страх.       А как бы Марго этого хотела! Как бы хотела  в ушедшем детстве быть Серёже сестрой, подругой, болтать с ним обо всём, играть вместе, гулять по улицам города. И как бы она хотела сейчас, когда ему грустно и одиноко, садиться рядом и обнимать, утешать добрыми словами. Но он человек. А она белая ворона... – Да, ты права. - тихо сказал Разумовский, гладя Марго по лоснящимся перьям. - Я в честь тебя её назвал. Вы похожи. Будь ты человеком, ты была бы такой, правда?       В конце ноября, когда подходил к концу уже третий месяц пребывания Марго в её таком долгожданном, но снова не совсем оправдавшем надежд доме, её скучные, похожие один на другой дни, разбавили неожиданные гости.       Белая ворона дремала в своём вольере, в то время, пока Олега и Сергея не было дома, как вдруг её разбудил резкий грохот в кухне.       Птица встрепенулась, каркнув от испуга, и чуть не свалилась с насеста.       Послышалось ответное карканье, и она, оторопев, замерла. А затем шорох крыльев, и через приоткрытую дверь в офис-гостиную влетели две вороны. Одна была темнее, с большой чёрной манишкой,  вторая светлее, и в её оперении преобладал серый цвет, а манишка заканчивалась почти под самым клювом. – Ну вот, тётушка, а ты не верила! Я нашёл правильный путь! - услышала Марго в голове мужской голос, и поняла, что он принадлежит вороне с чёрной манишкой, юному самцу. – Ещё раз назовёшь меня тётушкой, и я тебе хвост выщипаю! Сюда-то ты путь нашёл, а если обратно не получится, ты подумал? - отозвалась мысленно женским голосом вторая ворона. – Получится. - сварливо ответил её спутник. - Смотри, а вот и она! Сидит за решёткой в темноте сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой. Вороны вспорхнули на полку, по которой были расставлены статуэтки, и смахнули одну из них на пол. Благо она была из металла, и не разбилась. – Вестар, Айла! - догадалась Марго, и опешила ещё сильнее. Вот уж увидеть их здесь она точно не ожидала! Вестар всё ещё был птенцом, хоть его хвост и стал заметно длиннее, а Айлу в птичьем облике она видела впервые, но голос узнала сразу. – Как вы сюда попали? - спросила белая ворона мысленно, и они услышали её так же, как и она слышала их. – Через вентиляцию, очевидно. - ответил Вестар, оглядываясь. - Нехилое гнездо себе твой дружок-человек отгрохал. Кстати, его нет дома, мы верно поняли? – Серый каземат из стекла и бетона. - презрительно ответила Айла. - Ох, не хотелось мне лезть сюда... – А я тебя и не звал. - пробурчал подросток. – Марго, вот скажи, тебе что, вправду хорошо здесь? Вот эта клетка - предел твоих мечтаний? - наконец, обратилась к белой вороне сестра Верховного. – Вы об этом спросить прилетели? - спросила Марго сварливо, уловив а её тоне то же, что слышала в тоне Яра во время их беседы - непонимание и неприязнь к её выбору.  - Спасибо, конечно, но не стоило беспокоиться. Вас Яр прислал? Хотел удостовериться, что без стаи я страдаю, и спросить, не передумала ли я? Нет, не передумала. – Дядя не знает, что мы здесь. Он бы ни за что нас не отпустил. - ответил Вестар. – Это он всё мозги выел ему и мне с тобой и этим небоскрёбом. - Айла кивнула на племянника. - Запал на тебя птенец, что уж поделать. Вестар возмущённо каркнул и клюнул её, получив в ответ крылом. - Только и говорил о том, что кроме тебя в этой башне обитает ещё одно Дитя Ворона. - продолжила Айла, сдерживая лапой новые попытки птенца-подростка ущипнуть её. Марго ощутила пробежавший по спине холодок. – Что? Почему я не ощущаю его? - пораженно спросила она. – Если бы это был кто-то матёрый, он легко бы сумел скрыться от тебя, ведь ты сама неопытна. Но не бойся, никого кроме тебя здесь нет. - заверила собеседница. - Яр сам прилетал сюда, чтобы проверить, и опытных ищеек из наших с собой брал. Они бы учуяли, если бы было, кого чуять, уж поверь! - Они просто искали недостаточно хорошо, Айла! Потому что изначально не верили в результат. А здесь точно есть кто-то, и он настроен недружелюбно. - Вестар подпрыгнул, зацепился лапами за вентиляционное отверстие вольера, и повис на нём. - Марго, тебе вправду лучше лететь с нами. Хочешь, я открою этот аквариум? Вообще-то Марго страстно желала вновь подняться в небо, но не призналась в этом, ответив: – Не стоит. И с чего ты вообще взял, что здесь кто-то есть?  Было странно, что Верховный собирал отряд для поиска кого-то, кто померещился зеленому птенцу. Вестар словно смутился, потупился и промолчал. – В нём дар всевидения проснулся.  - ответила за племянника Айла. - На нашу голову. Духи предков ему, якобы, показали этого твоего "соседа". Вот только он явно неверно понял то, что видел. - Да всё я верно понял! - возмутился птенец. - Я видел его крылья, я слышал его голос. Злобный голос. Он прячется где-то здесь, и в нём растут ярость и ненависть. - У мужчин взор затуманен, так мать говорит. Они не могут видеть по-настоящему. - осадила его тётка. - Тебе не стоит воспринимать его так серьёзно, разве Яр тебе не говорил? - Я вообще не понимаю, о чём вы! - пробурчала Марго. - Как и того, зачем вы, всё же, прилетели сюда, раз видения Вестара - бессмыслица. - Не бессмыслица!  - воскликнул тот. - Дар всевидения, общения с духами предков и самим Праотцом даётся только женщинам.  - ответила Айла. - Всевидящая - это всегда женщина, ещё никогда, ни в одной стае не было Всевидящего. - Но у мальчиков и прежде не раз просыпался дар! - раздражённо ответил Вестар. – Да. Но они либо перерастали его через пару лет, либо сходили с ума, одержимые голосами мёртвых. - бросила его тётка. - Уж постарайся войти в число первых. А то пока ты просто рвёшься стать тем, что из вторых. Чтобы овладеть даром всевидения, нужно быть принимающим, покорным, послушным и терпеливым. Мужчины же видят в этих качествах женское начало и находят их недостойными себя. А ты просто ещё не дорос до мужчины, мальчик. Вестар снова перелетел на полку и попытался отомстить Айле за её насмешки, но она была готова, и спихнула его на пол. – Я другого мнения. - заявил птенец, вернувшись, но приземлившись выше. - И пусть эти идиоты дразнят меня и называют девчонкой! Явижу то, что показывают духи, ясно и чётко, как вас сейчас. И они показали мне того, кто скрывается где-то здесь, рядом с тобой, Марго, и может быть опасен для тебя.  Поэтому мы и пришли...пойдём с нами, тебе не справиться одной, а стая тебя защитит. – Не справлюсь с кем, Вестар? - иронично спросила белая ворона. - С тенью? С пустотой? А стая...с чего ты взял, что они захотят защищать меня? В прошлый раз они почти единогласно были против моего присутствия. А особенно Всевидящая, к которой прислушивается большинство... – Я тоже не особо верю в россказни птенца о неведомом незнакомце, но в том, что твоё место в стае, он прав, как был прав и мой брат.  - сказала Айла, а потом добавила с сожалением: - Не держи зла на нашу с Яром мать, сестра! Ведана - мудрая хранительница тайн, и благосклонная мать. Но она слишком многое потеряла, слишком многих похоронила, и слишком многое видела. Она стала суеверной, а её сердце ожесточилось. Уверена, ты сможешь убедить её в своей нужности стае. – Серёжу и Олега мне не нужно убеждать в своей нужности! - мрачно ответила Марго. - С чего бы мне бросать их и дом, где меня любят просто за то, что я такая, как есть, чтобы что-то доказывать Ведане? – Вы - дети разных миров и разных богов. Они никогда не смогут быть твоей стаей! - воскликнула сестра Верховного. – Ты даже не можешь открыться им! Ты хочешь просидеть в клетке всю жизнь в обмен на то, что тебя кормят, и иногда гладят по головке?        Марго не хотела. И она готова была ответить на этот вопрос, не раздумывая. Однако, она не ответила, а лишь потупилась. Ей не хотелось признаваться, в том числе и самой себе,  что лучшей жизни она просто не знает. Что знает лишь две крайности - испепеляющее одиночество или золотую клетку. И из этих двух крайностей её сердце выбирало второе. В этой золотой клетке она, по крайней мере, чувствует себя любимой и нужной, её не отталкивали и не избегали. Слишком много презрения и издевок было в её жизни, чтобы выбрать их снова, лишь для того, чтобы быть, якобы, на своём месте. – Уходите. - сказала она, наконец. - Я была рада видеть вас, но если вы за мной пришли, то увы, зря. – Я тебе говорила, что так будет. - буркнула Айла, покосившись на племянника. - И Яр говорил. Её сердце не с нами. Пойдём. – Марго! - Вестар снова подлетел и повис на вольере, чтобы быть ближе. - Мы подождём.  А пока я буду присматривать за тобой. Птенец был так трогателен в этом проявлении заботы, что у белой вороны что-то дрогнуло внутри. – Спасибо, Вестар. - сказала она. - Уверена, ты однажды станешь мудрым и сильным Верховным. Тот некоторое время помолчал, и она ощутила внутри него горечь и борьбу. – Когда Предки дали мне право на вопрос, я спросил, суждено ли мне стать Верховным, как мои прадед, дед, отец и дядя. - не по юношески задумчиво и серьёзно произнёс он после. - И они сказали, что моя судьба иная. – Вестар! - окликнула Айла, перелетев на стол ближе к двери кухни. - Уходим. Я чую людей рядом. Её племянник бросил ещё один взгляд на Марго, и полетел следом. Буквально через несколько минут после того, как в кухне смогли последние шорох, дверь офиса открылась и вошёл Сергей. – Марго, я дома! - с порога крикнул он, а потом оглядел помещение, и удивлённо пробормотал: – Какого хрена? – Нет, ну ты видел? - смеясь, спросил Олег, пересматривая запись с камеры видеонаблюдения, установленной в офисе Разумовского.  – Кажется, к нашей Марго женихи заходили. – Не смешно. Они взломали вентиляционную решётку, опрокинули сахарницу, разбили два бокала и эти перья кругом... - Серёжа, в отличие от друга выглядел мрачно.  - Как вообще строители допустили возможность попадания птиц в вентиляцию? Олег, я хочу, чтобы это исправили.       Оплошность строителей действительно исправили уже на следующий день.  Новая вентиляционная решётка была металлической,  а не пластиковой, и крепилась надёжнее.       И где-то в глубине души Марго это опечалило. Ведь, не смотря ни на что, визит Айлы и Вестара вызвал в ней радостные и трепетные чувства. А новую решётку вороне взломать точно не по силам.       Но даже, если бы и было по силам, по пол дня глядя в окно, в последующий месяц Марго не видела за ним ни одной вороны...        Пришла зима,  и когда солнечных дней стало совсем мало, а за окном постоянно падал снег, тоска Марго только усилилась. Она ругала себя, мол "Чего тебе ещё надо? Тебе не нужно искать пропитание на улицах города, когда лапы немеют от холода, из-за снежной пелены не видно ничего на расстоянии в несколько метров, а ветер сносит так,  что того и гляди налетишь на что-то и разобьёшься?!", но ничего не могла с собой поделать. Во снах она видела ясное синее небо Италии, солнце и горячие пески Арабских Эмиратов, бесконечную гладь моря у побережья Турции и пальмы Сочинского Дендрария.       Сергей проводил дома заметно больше времени, чем до того, как выпал снег, но, видимо, питерская хандра захватила и его. Он кутался в халат, а иногда и в клетчатый палантин, постоянно таскал с собой чашку кофе размером с супницу, и был мрачен, как непроглядно серое небо за окном. Но всегда уделял внимание Марго, и никогда не прогонял её, если она прилетала посидеть на его плече, пока он работает.       Порой ворона смотрела в экран его ноутбука, силясь понять, что значат все эти коды и прочие составляющие деятельности её друга, но чаще всего это попросту убаюкивало её, и однажды она даже свалилась с его плеча, чем вызвала нешуточное веселье Олега, видевшего эту сцену от начала до конца. – Заметил, что Марго никогда не отвлекает тебя от работы. - пробормотал как-то Волков. – Если и прилетит к тебе, то не дёргает за волосы, не ходит по клавиатуре, не пытается оторвать ухо. Просто сидит. А вот если ты на диван приходишь, фильм глянуть, тогда начинает. – Я сто раз говорил, что эта птица умнее многих людей, с которыми я имею дело. - ответил Разумовский. – А ещё она гадит только в клетке. Никогда такого не видел. - задумчиво добавил Олег. – Не то, что ты. - проворчал Сергей. - Посуда в мойке с утра лежит. – Мог бы и сам помыть. Целый день дома был, а я уезжал по делам, которые, между прочим, ты мне и поручил. – Если что, я и сам работал, не отрывая жопы от стула. И вообще, знаешь что, Волк... – Что? – Будь Марго человеком, она давно бы и посуду перемыла, и пыль протёрла, и носки твои из под кровати достала, пока на них грибы не выросли. – Женился бы на ней, да? – Может, и женился бы... Интеллект у неё тоже всяко выше твоего. Олег тяжело вздохнул, отставил бутылку пива, и подошёл к окну. – Тебе бы действительно было неплохо девушку завести, Серёж. - вдруг заявил он. – Что? - тот опешил и даже стянул с головы наушники, чтобы убедиться, что не ослышался, хотя в них не играла музыка. – Тебе нужен кто-то, кто будет о тебе заботиться. – сказал Волков. – А то ты за своим компом даже пожрать забываешь. – Для этого у меня есть ты, разве нет? – странным голосом спросил Сергей. - Да, ты стал ворчливым и мрачным, как старый дед, но это я виноват, всю ответственность за свою безопасность на тебя свалил. А эти журналисты...сам знаешь. Да, не всегда бываешь рядом, но это ничего, я не злюсь, ведь ты ездишь по всей стране, и не только, по моим поручениям. И может ты и свин, раскидывающий шмотки по всему дому и не вытирающий за собой пол после душа, но ни в одном мишленовском ресторане не готовят так вкусно, как это делаешь ты. И вообще...мне никогда ни с кем не будет так...спокойно...безопасно...       Марго не понравилась эмоция, на краткий миг отразившаяся на лице Олега. Но ещё больше не понравилось то, что он ничего не ответил на эту пламенную речь. Он поморщился, пожал плечами, вернулся за бутылкой пива, небрежно взял её, и вышел из комнаты. И хотя он не хлопал дверью, Сергей вздрогнул от звука, с которым она закрылась. Некоторое время он растерянно смотрел Волкову вслед, потом что-то пробурчал, и плохо слушающимися руками вновь засунул наушники в уши, возвращаясь к работе.        Марго сидела на спинке стула, медленно моргая красными бусинками глаз, и внутри всё нарастало уже давно зародившееся беспокойство.       Это странное упадническое настроение всех троих немного рассеял новый год. А те несколько праздничных дней время Марго снова ощутила ту самую ностальгическую идиллию, напомнившую ей о новогодних каникулах в детском доме.       Серёжа и Олег вместе достали из шкафа, собрали и нарядили большую и красивущую искусственную ель, развесили гирлянды по стенам и большим панорамным окнам. Белая ворона тоже оторвалась по полной, беся их тем, что то и дело путала гирлянды и таскала блестящий ёлочный "дождик" по всему офису, в итоге, подвесив его под потолок, где так просто не достанешь.       Потом было любование новогодними фейерверками из окна, просмотр какой-то типичной праздничной передачи на одном из федеральных каналов, речь президента, бой курантов, открытие бутылки шампанского с криком "ура!", полупьяные дурашливые танцы со швырянием друг в друга мишуры, и, наконец, любовный порыв, настигший парней прямо на ковре возле дивана.        Ещё дня три после этого и Олег, и Сергей оставались дома, валяясь в постели до обеда, а потом до ночи смотря сериалы, лениво растянувшись на диване, и уминая вредную еду из ресторана доставки.          Марго всё время была вместе со своими друзьями. Сидела на плече Олега, вырывая наггетсы и картошку фри из его руки буквально в паре сантиметров от рта, дремала на груди лежащего на диване Серёжи, убаюканная стуком его сердца, и млеющая от того, как его пальцы нежно и аккуратно перебирают её пёрышки. Она хотела, чтобы такие дни были обычным делом, а не исключением из правил. Хотела бесконечно слушать их расслабленные разговоры обо всём и ни о чём, без боли, обид и ругани, хотела ощущать единство их душ, а не пугающие странную прохладу. Хотела, чтобы они любили друг друга и её вечно. Но даже в эти идеальные дни ей снилось небо...       Когда новогодние праздники закончились, всё вернулось на круги своя. Сергей снова погряз в работе, а Олег стал редко появляться дома. И в то время, когда это происходило, их общение сводилось к деловым разговорам и скупым эмоциям.  Праздничное чудо рассеялось,  словно его и не было.              А потом пришёл февраль. И вместе с пронизывающим ветром, низкими серыми тучами и слякотью он принёс с собой момент, которого Марго боялась больше всего, и о котором старалась даже не думать.       Был поздний вечер, и ворона дремала в своём вольере, как вдруг грохот входной двери и крики в холле резко разбудили её, напугав, и едва не заставив свалиться с насеста.       Потом резко распахнулась дверь офиса, и вошёл Олег, одетый в длинный кожаный плащ, и рявкнул: – Марго, свет! В его голосе звучала такая ярость, что белая ворона чуть было не метнулась включать его, забыв, что у неё только клюв и лапки. А потом вспомнила, что имя Марго здесь носит не только она. – Добрый вечер, Олег! - звенящим голоском заявила виртуальная помощница, чьё изображение тут же появилось на настенной электронной панели. Тёмный офис озарил белый свет светодиодных светильников. – Олег, послушай меня! - следом в офис влетел Серёжа, на ходу пытаясь стянуть клетчатый шарф, обмотанный вокруг шеи. – Давай ты ещё раз всё хорошо обдумаешь, идёт? – Я думал почти весь прошлый год! – ответил Волков твёрдо. – И обдумал так хорошо, что лучше и быть не может! – Хочешь, другую должность тебе найду? Зарплату повышу? Квартиру в другом районе куплю?  – в голосе Разумовского звучала мольба. – Может, тебе отпуск нужен? Я всё оплачу, ты не переживай...я... – Да засунь ты себе свои деньги в... – крикнул Олег, но осёкся, увидев ужас и отчаяние в синих глазах Сергея. – Как ты не поймёшь? Да не нужны мне повышения и бабки твои. И тачки, и брендовые шмотки, и хаты. Меня всё это душит. Я задыхаюсь! Это не та жизнь, которой я хотел, Разумовский! Не жизни твоего цепного пса или твоей...содержанки, ёб твою мать! Рыжий нервно рассмеялся. – Значит, вот как ты это видишь, да? – спросил он горько. – Я же как лучше хотел. Дать тебе то, чего ты заслуживаешь, цели в жизни, комфорта, ощущения семьи... – Подачки из жалости, потому что отлично понимаешь, что без тебя я бы вагоны разгружал, да? – прищурился Олег. – Я тоже понимаю. Институт бросил, только армия за плечами, сила есть, ума не надо. – Волк, нет! – Сергей схватил его за предплечье.  – Я готов дать тебе всё, чего ты пожелаешь, потому, что люблю тебя. Любовь, это не жалость. У Волкова вырвался судорожный вздох и он увернулся от его руки.  – Вот сейчас банальщину скажу, Серёж. – уже спокойнее и тише сказал он. – Но если любишь, отпусти меня. В глазах Разумовского плескались океаны боли, и они уже были готовы пролиться слезами на побледневшие щёки. Он порывисто отвернулся, как раз за миг до того, как это произошло. – Сирия, значит? - спросил он бесцветным голосом. - Ты же понимаешь, что это за место... – Думаю, даже лучше тебя. - отозвался Олег мрачно. – Понимаешь, что это безумие? Это тебе не Call of Duty... – Ребёнком меня считаешь? – Идиотом. – Сомнительный, но тоже комплимент. – Скажи честно, Волк... – произнёс Сергей горько.  –...ты разлюбил меня, да? Я же не слепой, ты давно отдалился, избегаешь меня. Когда ты в последний раз целовал меня? Неделю назад? Две? А клятву забыл уже? Вместе навсегда... Волков громко цокнул языком, подошёл к нему, и крепко обнял сзади, зарывшись лицом в медь его волос. – Я надеялся, что будет не настолько больно, если заранее дистанцироваться. – тихо ответил он, спустя некоторое время. – И как? Помогло? - иронично спросил Разумовский. – А ты как думаешь? – Олег с болезненной нежностью коснулся губами его шеи сбоку. - Серёж...я всегда поддерживал тебя, что бы ты там ни выдумал, что бы ни решил. Гордился всеми твоими достижениями, разделил с тобой большую часть из них. Разве нет? – Да. – натужно признал Сергей. – Потому что любил, люблю, и буду любить тебя, даже когда ты несёшь херню и ведёшь себя, как маленькая девочка. – продолжил Волков. – Но ты  уже достиг всего, о чём и мечтать не мог. И теперь я прошу тебя поддержать меня. Мой выбор и моё решение. Дать мне самому достичь чего-то, узнать, кто я на самом деле, чего я стою. Может и ты, однажды, будешь гордиться мной. – Да я уже горжусь! – Разумовскмй резко обернулся, и вцепился в плащ на его груди. - Ты во много раз смелее и сильнее, чем я. Ты всегда меня защищал... Ты... – он зажмурился, словно пытаясь собраться с духом. – Когда ты уезжаешь? – Завтра вечером. - ответил Волков. – И ты сказал только сейчас!  – Я и сам узнал только сегодня утром. Но, оно и к лучшему. Без лишней тягомотины. – Олег, а что, если когда тебя не будет рядом, со мной что нибудь случится? Ты де понимаешь, что теперь у меня куда больше врагов, чем в детстве. И не надо советовать других. Тебя никто не заменит. Ты же обещал... – Серёж, вот не надо этого, хорошо?  – Олег посмотрел на него пронизываюшим насквозь взглядом. –  Не пытайся манипулировать. Ты хорош в этом, но это не тот случай. Я всё решил. Не надо как тогда, когда я в армию уходил...давай не будем снова ссориться перед отъездом и ты не будешь молчать несколько месяцев в ответ на мои сообщения. Я буду писать так часто, как смогу. Не смогу в мессенджерах, буду бумажные письма слать. – Я просто не хочу потерять тебя. – голос Сергея дрогнул. – Вот и всё. Это ведь не просто армия, это страшнее, там пекло, Олег... Волков выругался, и крепко прижал к себе. Разумовский не выдержал, и его плечи задрожали от сдерживаемых рыданий. – Я вернусь.  – прошептал Олег. – Может быть, не к этой жизни, но к тебе обязательно. Может быть, другом человеком, но всё так же любящим тебя. Куда бы меня не занесло, откуда бы мне не пришлось возвращаться. Даже с того света, чёрт возьми! – Не надо. – всхлипнул Разумовский. – Не говори так, пожалуйста. Олег прижал ладони к его щекам, и поцеловал его. Серёжа ответил на поцелуй с горечью и отчаянием, будто пытался напиться им напоследок, как путник у оазиса в пустыне.       Марго смотрела на это, не в силах шелохнуться. Олег уезжает...в Сирию. Очевидно, на контрактную службу, наёмником. Даже у неё, так мало смыслящей в людской политике и войне холодок пробежал по спине.       Эмоции, которые она испытывала в этот момент, вырвались наружу в виде громкого «карр!», одновременно испуганного и возмущённого. – Блин, про Марго забыли. – нервно пробурчал Олег, оторвавшись от Сергея, который тут же издал разочарованное рычание. Подойдя к вольеру, Волков открыл дверцу, и протянул вороне руку, приглашая перепрыгнуть на неё с насеста.  Но вместо того, чтобы сделать это, птица вдруг больно укусила парня за пальцы. – Блять! – тот отдёрнул руку, и даже отскочил на шаг назад, ошалело моргая, и глядя на выступившие в месте укуса капли крови. –Укусила! Его удивление было вполне оправданным, ведь Марго за все прошедшие месяцы ни разу взаправду не кусала ни его, ни Серёжу. Белая ворона, на самом деле,  не хотела кусать так сильно, но не сумела сдержаться от того, чтобы показать своё отношение к опрометчивому решению Олега. Разумовский громко фыркнул. – Видишь, даже Марго понимает, что люлей тебе прописать надо, герой хренов.        Разумеется, ничто и никто не смогло помешать Волкову поступить так, как он задумал, и уже на следующий день он уехал. Прощание было тяжёлым, и хотя Сергей всю ночь провёл, нежно прижимаясь к своему возлюбленному в постели, наутро он был мрачен, и не пожелал обнять того напоследок уже у двери.       Марго тоже прощаться не пожелала, и когда Волков снова попытался взять её на руку, улетела от него на противоположную сторону комнаты, и села на плечо Разумовского. – Ну надо же…всегда на его стороне, курица белая. – пробурчал с нотками обиды Олег, бросив короткий взгляд на Серёжу, в свою очередь, дёрнувшего уголком рта в невесёлой усмешке, и потрепавшего ворону во шее. –Что ж, присматривай за ним, Марго. – Карр! – ответила та, взмахнув крыльями. «Я-то присмотрю!»       Как бы то ни было, без Олега этот дом опустел, и это стало понятно уже в ближайшие дни. Вроде бы, с виду ничего не поменялось, но словно что-то не так. Как будто холоднее стало, не так уютно.       И Серёжа поменялся. Даже когда они с Олегом сильно ссорились, он не выглядел таким потерянным, таким подавленным как теперь, когда его и вовсе не было рядом. Марго замечала, что он порой бесцельно слоняется по комнате, мечется, как зверь в клетке, не зная, куда себя деть, что у него не клеится ничто из того, за что он берётся, всё валится из рук. Из-за этого миллиардер впадал в ещё большее уныние, ведь он привык быть продуктивным, и многого от себя требовал.       Порой он сажал Марго себе на плечо, и подолгу стоял у окна, разговаривая с ней. И, уверенный, что безмолвная, неразумная птица не понимает его, выкладывал ей всё, что было на душе, то, что порой и личному дневнику не доверяют.       Размовский рассказывал, что без Олега не может чувствовать себя цельным, говорил, как без Волкова пусто внутри, что без него он может только существовать, но никак не жить. Марго никогда никого не любила такой любовью, но всё равно по её маленькому птичьему телу пробегала дрожь от тех боли и одиночества, которыми были наполнены его слова. Зачастую Сергей говорил, что видит кошмары по ночам, заставляющие его вскакивать в холодном поту, и сетовал на то, что вороне не понять его, ведь вороны, наверняка, даже не знают, что такое «сны». «Ещё как знают!» -хотелось ответить Марго, но увы, она не могла, как не могла сказать и сделать кучу других вещей, которые очень бы хотела.       Ей хотелось взять лицо Серёжи в свои человеческие ладони, хотя она никогда и ни с кем не делала этого, и, глядя в глаза, сказать, что она с ним. Что она не бросит его, не отправиться на другой конец света искать себя, и своё место  жизни. Ведь её место здесь. Хотелось сказать, что она любит его. Нет, не так, как они любили друг друга с Олегом.  Иначе, но от того не менее преданно и нежно.       Февраль подошёл к концу, наступил март, но Сергею не становилось легче. Он спал всё меньше, иными ночами не спал совсем. Работать старался, но тоже с небольшим успехом, и каждая неудача вдруг стала приводить его в бешенство. Он швырял ручки, чашки с кофе, разбил ноутбук. Он срывался на подчинённых, отменял встречи и презентации буквально за пару часов до начала, теряя крупные суммы, но, совершенно не беспокоясь об этом. И «забраковывал» одного за другим всех претендентов на место главы своей службы безопасности – должность, которую при нём занимал Олег.       А потом Марго стала всё чаще замечать Разумовского с бокалом, а то и бутылкой вина. Он начал пытаться утопить боль в алкоголе, не найдя иных способов. Он мог не есть и не спать сутками, при этом, не забывая выпивать, почти перестал выходить из офиса, веля говорить всем партнёрам, журналистам и прочим интересующимся, что он болен. И Марго вдруг, с ужасом, осознала, что подчинённым и приближённым Сергея, в большей степени, наплевать, что там с ним происходит. Всем людям, окружавшим его, кроме Олега, было всё равно, что у него на душе, о чём он думает, чем живёт, и что его терзает. Лишь бы платил деньги. А это он пока делал без задержек.       Только единожды одна из сотрудниц среднего возраста робко поинтересовалась, не вызвать ли боссу врача, раз ему нездоровиться, но услышав твёрдое «нет», тут же отступила, не став вникать.       Дошло до того, что однажды утром Марго проснулась в своём вольере, и, повернувшись, с ужасом увидела, что Серёжа всё там же, где был и вечером – за своим рабочим столом. Только уже не сидит, тупо уставившись в монитор, а лежит головой на столешнице, а рядом стоит почти пустая бутылка красного вина.       Дверца вольера не была заперта, и птица моментально выпорхнула из него, бросившись к другу. Он приземлилась на стол рядом с ним, и принялась громко, взволнованно каркать, лупя его крыльями по голове и дёргая за волосы. Одно успокаивало – дышит…       В своей жизни и своих странствиях Марго видела немало падших людей, которых алкоголь сбросил на самое дно жизни. И их судьбы всегда наводили на неё отчаяние и ужас. Было жутко от мысли о том, сколь многого они лишились, того то у них было, и того, что могло бы быть… Из-за какого то грёбанного пойла! «Серёжа, что же ты делаешь? Остановись! Сопьёшься!» -мысленно вопила она, теребя клювом пальцы парня. – Да не сопьюсь, отвали ты уже! – внезапно раздражённо воскликнул Разумовский, вскинув голову. Марго замерла. Замер и Сергей. Глаза в глаза. Широко распахнутые голубые и крохотные алые бусинки… – Блять. – только и смог выдавить миллиардер, ошалело моргая, и проводя рукой по лицу.  А потом добавил: - Я схожу с ума. Мне уже мерещится, что ты на меня ругаешься Марго. Та, в свою очередь, не могла шелохнуться от шока. Что это было? Невероятное совпадение? Или нет? Перед глазами, как наяву, предстала сцена многолетней давности. Детская больница, палата, рыжий мальчик с шоколадкой в руке…И слова, которые он произнёс, обращаясь к ней, не раскрывая рта. – Всё-всё, не смотри так. Я сегодня больше не буду пить. – сказал Разумовский, заметив пронизывающий насквозь птичий взгляд. – Знаю, не покормил тебя вчера. Прости, исправлюсь…