***
Из «Уолмарта» они вышли, когда уже стемнело. Счастливый Люк нёс свой конструктор, не собираясь с ним расставаться ни на секунду, Квай-Гон с двумя большими шоперами старался идти медленнее, подстраиваясь под его шаги. Лея, в рюкзачок которой Квай-Гон убрал только Лолу, немного дулась из-за этого, но послушно держалась рядом, позволяя взять себя за руку. Когда они наконец добрались до дома, у подъездной двери их ждал щуплый старик в твидовых штанах и зелёном свитере крупной вязки. Он опирался на свою клюку и, кажется, спал на ходу, но стоило им подойти ближе, как темные глаза открылись и уставились на Квай-Гона знакомым проницательным взглядом. — Добрый вечер, Лея, Люк. Кто с вами это? — спросил старик, склонив лысеющую голову. Квай-Гон немного устал притворяться, что его здесь нет, когда все вокруг о нём говорят. Вот только, если быть честным, на выставках что-то подобное происходило постоянно, когда гости разговаривали о его картинах с Тал, а не с ним. — Это друг Оби-Вана, — честно призналась Лея. — Друг, — странно крякнул старик, переминаясь с ноги на ногу. — Не коллега? Друг, сказала ты? — Нет, не с работы, — ответила Лея. Как будто это было важно. — Что ж, немой он, раз не говорит? — старик неожиданно лукаво прищурился, взглянув Квай-Гону в лицо. — Моё имя — Квай-Гон Джинн, я правда друг Оби-Вана. Хочу помочь его семье. Пошамкав беззубой челюстью, старик повернулся в сторону двери и открыл её, пропуская Квай-Гона с детьми вперёд. — Йода меня кличут. Живу здесь, на первом этаже. За домом и жителями его я присматриваю, — сказал старик, когда они вошли в подъезд. — Если хочешь помочь, то одних детей оставлять нельзя. Нельзя! — повторил он, стукнув палкой, когда Лея развернулась, чтобы начать спорить. — Не знаем мы, надолго ли заболел Оби-Ван. Однако Люку и Лее поддержка нужна. Стар я слишком, не поспеваю за молодёжью. — Ты не стар, Йода! — внезапно возмутился Люк, стараясь выглянуть из-за своей коробки. — И Квай-Гон позаботится о нас, не волнуйся. Йода хмыкнул, а затем снова взглянул на Квай-Гона. — Так это? — Конечно, — ответил Квай-Гон. У него не было совершено никакого плана, ещё пару часов назад он просто хотел убедиться, что с Беном всё в порядке. А теперь он был уверен, что до тех пор, пока Оби-Ван в больнице, он ни за что не оставит Лею и Люка в одиночестве.***
— Вам не обязательно делать то, что говорит Йода. Многие думают, что он сумасшедший, — как будто невзначай заметила Лея, раскладывая продукты в холодильник. — Мне он не показался сумасшедшим, — пожал плечами Квай-Гон, разогревая в сковороде замороженные овощи. В другой комнате Люк во всю разбирался со своим конструктором, перед этим громким шёпотом предупредив Квай-Гона, что не стоит соваться на кухню, Лея этого не любит. Однако Лея промолчала, когда Квай-Гон взялся за ужин, лишь подсказала, где они хранят посуду и специи. — Я не… понимаю, зачем вы возитесь с нами. Причуды богатых? — всë-таки спросила Лея, усевшись за кухонный стол. Оказалось, что кофейный столик они доставали только с приходом гостей, в остальное время пользуясь большим столом у стены. Рассмеявшись, Квай-Гон добавил масла. — Возможно. Умеешь хранить секреты? — заговорщески подмигнул он. Лея поджала губы, но кивнула. — Большинство взрослых не понимают, что они делают и зачем. К сожалению, я в их числе. — Оби-Ван всегда знает, что делает, — тут же вздернула носик Лея. — Угу-м, — хмыкнул Квай-Гон, перемешивая овощи. Несомненно, дети понятия не имели о второй работе своего отца. Не видели его безбашенной ухмылки со сцены, когда безликая толпа расстилалась у его длинных, стройных ног. Не знали о жадном до чужих аплодисментов блеске глаз. Не представляли, как красиво может изгибаться его тело, сияющее в лучах софитов. Брызнувшее масло обожгло большой палец, Квай-Гон с шипением отдернул руку. — Больно? — моментально вскинулась Лея. — Нужен пластырь или лëд? — Нет, всё в порядке, Лея, спасибо, — посторался улыбнуться Квай-Гон, успокаивая боль в холодной воде. — Я… задумался, извини. Недовольно поджав губы, Лея села на место, а затем потянулась к своему рюкзаку и достала коробку с Лолой. Дети не знали Бена. Но они знали своего отца, Оби-Вана. Его улыбку, с которой он встречал их после школы, тепло его объятий, его заботу. Квай-Гон чувствовал себя чужаком, который из жизни Бена, без спроса хотел попасть в жизнь Оби-Вана. Грешником, покусившимся на запретный плод. Возможно, это было неправильно. — Думаешь, Оби-Ван будет против того, что я останусь с вами? — как можно более непринуждённо спросил он у Леи. Та долго молчала, бездумно тыкая на кнопки Лолы. — Думаю, нет, он не будет против, — в конце концов вздохнула она. — Люк, да и я тоже, мы… чувствуем людей: хороший человек или плохой. И вы… — прикусив губу, Лея все-таки посмотрела ему в глаза. — Вы — хороший. Оби-Ван будет рад, что вы нам помогаете. Нахмурившись, Квай-Гон в последний раз перемешал овощи и снял их с огня. — Тогда почему ты… — Хорошие люди тоже могут делать плохие вещи, — пожала плечами Лея. — Из нас двоих Люк доверчивый. Я — нет. Не сдержавшись, Квай-Гон улыбнулся. — Конечно, принцесса. Мне очень сложно завоёвывать твоё доверие. Твёрдо кивнув, Лея вдруг потупилась. — Ну, вы на правильном пути, — пробубнила она так тихо, что Квай-Гон мог бы подумать, что ему показалось. — Привет! Я — голосовой помощник Лола! Давай скорее знакомиться, как тебя зовут? — внезапно ожила Лола, сияя всеми цветами радуги. — Принцесса Лея, — ответила Лея, бросив на Квай-Гона лукавый взгляд.***
Закончив с ужином, они в шесть рук помыли посуду, а потом дети пустили Квай-Гона в святая святых этого дома — свою комнату. Здесь было так много всего, что Квай-Гон на секунду замер, осматриваясь. Двухэтажная кровать с мягкими пледами и игрушками на ней, компьютерный стол у окна, множество гирлянд, развешанных на бежевых стенах и шторах песочного цвета, целая полка для фотографий, вперемешку с открытками, пушистый зелёный ковёр на полу, который выглядел как настоящая трава. Квай-Гон вдруг представил Оби-Вана, вернувшегося после обоих своих работ. Наверное, он устало садится на пол, а затем играет с Люком и Леей, или просто лежит с ними, обсуждая прошедший день, пока дети заплетают ему маленькие косички в рыжих волосах. Будто подслушав его мысли, Люк тут же потянул его вниз, к конструктору, который успел разложить на низком столике с широкой столешницей. Судя по остаткам проводов и изоленты, валяющимся повсюду, это было что-то вроде его рабочего места. — Разве вам не нужно спать? — осторожно спросил Квай-Гон, рассматривая уже построенный каркас будущего космического корабля. — В выходные Оби-Ван разрешает нам сидеть подольше, — беззаботно отмахнулся Люк. Он мог и соврать, но Квай-Гон ни за что в жизни бы этого не понял по огромным, искренним голубым глазам. Поэтому, пожав плечами, Квай-Гон присоединился к нему, стараясь не сломать хрупкую конструкцию своими внезапно ужасно неуклюжими пальцами. Лея тем временем установила Лолу на столе, а затем включила компьютер, щелкая мышкой в опустившейся уютной тишине. В конце концов она нашла что искала, с торжествующим «Вот!», и Квай-Гон вместе с Люком подняли головы от кабины пилота. — Хм? — «Департамент полиции Бруклина, вынужден сообщить, что Оби-Ван Кеноби был госпитализирован в центральную, городскую больницу Нью-Йорка… ожоговое отделение», — дрогнувшим голосом закончила она. Моментально нахмурившись, Квай-Гон поднялся на ноги. — Ожоговое? — он склонился перед монитором, чтобы самостоятельно прочитать письмо. Строчки скакали перед глазами, складываясь в совершенно не связанные слова. Такие как «… полностью покрывает страховка…», «…департамент полиции выражает благодарность за службу…», «…выписывает чек…», и множество другой, бесполезной информации, за которой скрывалось что-то по-настоящему страшное. — Всё плохо? — нехарактерно тонким голоском спросила Лея, заставив Квай-Гона очнуться от наваждения. Оказывается, дети внимательно следили за его реакцией. Судя по глазам Леи, в которых стояли слезы, и крайне серьёзному лицу Люка, он совершенно не справился со своей ролью невозмутимого взрослого. Сглотнув комок в горле, Квай-Гон открыл рот, тщательно подбирая слова. — Я не… — вздохнув, он снова бросил взгляд на монитор. — Если Оби-Ван в больнице, значит, какими бы ни были его… Что бы с ним не случилось, врачи уже делают всё возможное, чтобы он поправился. Нам нужно только подождать… — Я ненавижу ждать! — воскликнула Лея. Слезы, наконец брызнули из её глаз, покатившись по щекам. От неожиданности Квай-Гон замер на несколько секунд, не представляя, как успокаивать маленьких девочек, но затем он опустился на колени и раскрыл объятия, позволяя Лее уткнуться в своё плечо. Люк подошёл ближе, осторожно коснувшись спины сестрёнки. — Всё будет хорошо, Лея, ты ведь знаешь, что папа сильный, — тихонько сказал он ласково боднув каштановую макушку. — Он очень сильный, — кивнул Квай-Гон, забирая в свои широкие объятия и Люка. — Самый сильный из всех, что я знаю. Он очень вас любит и обязательно вернётся. Жизнь Бена походила на мозаику или лоскутное одеяло. Квай-Гону казалось, что он собирает её по частям, и чем дальше, тем более личных кусочков он касается, тем сильнее влюбляется в этого невероятного человека, который из талантливого танцора, Музы, вернувшей Квай-Гону Вдохновение, превратился в любящего отца, работающего в полиции (ну конечно же в полиции!), потому что тяга к справедливости у его дочери появилась не на пустом месте. И теперь, обнимая это старательно оберегаемое сокровище Оби-Вана, Квай-Гон, как никогда чувствовал, что он там, где должен быть. Уткнувшись губами в макушку затихшей Леи, он ласково улыбнулся и закрыл глаза, пока их сеанс обнимашек не прервала Лола: — Время, 22:00, пора спать, Принцесса! Вздохнув, Квай-Гон немного отстранился от детей, на лица которых медленно наползало смущение. — Простите… — Мы обычно не… Он лишь покачал головой: — Я понимаю. И… вам нужна поддержка, вы ведь дети. Робко улыбнувшись, Лея кивнула, а Люк, всё ещё нехарактерно серьёзный, предложил: — Вы можете остаться в комнате Оби-Вана. Я покажу, пока Лея умывается. С сожалением поднявшись с пушистого ковра, Квай-Гон послушно отправился за ним.***
В спальне Оби-Вана было… менее уютно, чем в детской. Он явно приходил сюда лишь для того чтобы поспать. По-спартански заправленная кровать, стол с ноутбуком да прикроватная тумбочка, на которой стояла большая рамка для фотографий, вот и всё, что находилось в комнате, хотя она была такой маленькой, что другие вещи сюда, наверное, просто не влезли. Люк включил ночник, осветивший скудную обстановку, а Квай-Гон поднял рамку, всматриваясь в счастливое лицо Оби-Вана на фото. Он был в новенькой полицейской форме, обнимал Люка и Лею у входа в Центральный парк, улыбаясь ярко, будто солнышко. На секунду у Квай-Гона подломились колени, поэтому он медленно опустился на кровать, бегая взглядом по лицу и глазам своего Бена, пытаясь запомнить, сохранить в памяти этот момент чистого, искреннего счастья, чтобы потом выразить его в миллионах картин. — Эм, если вам что-то понадобится… — прервал тишину Люк, заставив вздрогнуть пойманного на месте преступления Квай-Гона. — Всё хорошо? У вас странное лицо, — нахмурился Люк. Квай-Гон тряхнул головой, не выпуская из рук драгоценную рамку. — Д-да, всё в порядке, у вас не будет, эм, карандаша, и, возможно, бумаги? — торопливо спросил он. Обычно он никогда не расставался со своим скетчбуком, но сегодня невозможно было подумать, что Вдохновение настигнет его в доме Музы, пока он помогает детям, с которыми только что познакомился. Люк удивлённо поднял бровь, но быстро сбегал обратно в детскую и принёс альбом для рисования с коробкой цветных карандашей. — Подойдёт? — Да, спасибо большое, — улыбнулся Квай-Гон. Его пальцы дрожали от нетерпения, но прежде нужно было пожелать Люку и Лее доброй ночи. Нужно быть ответственным взрослым. Убедившись, что Квай-Гону больше ничего не требуется, Люк убежал умываться, а сам Квай-Гон снова опустил взгляд на фотографию, рассматривая Бена и детей, ожидая, пока вода в ванной прекратит шуметь. После этого он с трудом отложил рамку на место и поднялся на ноги. В детской остались гореть только пара гирлянд. Люк и Лея, устроившись в своих кроватях, о чём-то тихонько разговаривали, но замолчали, когда Квай-Гон вошёл в комнату. — Вам будет удобно на кровати Оби-Вана? Она не слишком длинная… — задумчиво произнесла Лея. Квай-Гон наклонился над ней, поправив одеяло. — Ничего страшного, я помещусь, — ответил он, хотя не обратил на ту кровать совершенно никакого внимания. — Доброй ночи, Лея. Сонно моргнув, Лея кивнула, перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Распрямившись, Квай-Гон поправил одеяло Люку. — Ого, а Оби-Ван не может дотянуться и залезает ко мне, — хихикнул тот, наблюдая за Квай-Гоном лукавыми глазами. — Есть плюсы у большого роста… И минусы, — хмыкнул он, представляя, как Оби-Ван забирается к сыну и возится с ним некоторое время, пока слезать ему становится совершенно лень, поэтому он засыпает в обнимку с Люком. — Доброй ночи, Люк. — Спокойной ночи. Спасибо что нашли нас, — улыбнулся Люк, коснувшись руки Квай-Гона. — Спасибо, что доверились мне, — почти прошептал Квай-Гон, а затем ушёл из комнаты, чтобы всю оставшуюся ночь посвятить рисованию Оби-Вана и его маленькой семьи. Лишь под утро, рухнув на скрипнувшую узкую кровать, он вдруг понял, что это постель Оби-Вана, от которой всё ещё пахло его телом, потому что, ну, кому в голову придёт перестилать простыни, когда хозяина нет дома? Спустя несколько секунд борьбы с приличиями, чувствуя себя совершенным извращенцем, Квай-Гон позволил себе зарыться в мягкую подушку носом и глубоко вдохнуть запах шампуня вперемешку с мускусным запахом пота. Если на секунду забыть про реальность, если представить другой, лучший мир, то Квай-Гон мог бы почувствовать, как Оби-Ван обнимает его со спины, скользнув к груди своей широкой ладонью, переплетает их ноги, прижимается губами к загривку, дышит в затылок, жарко усмехаясь. — Засыпай, Квай-Гон, — прошептал знакомый голос. И Квай-Гон послушно провалился в сон.