(Не)сложные грани искусства

Квай-Гон шёл по узкому, длинному коридору медленно, будто к ногам прилипла патока. Сердце поднималось к горлу, оглушительно стуча в ушах. Пальцы дрожали, поэтому Квай-Гон стиснул их на пакете, стараясь отвлечься. Они с детьми собрали маленький подарок для Оби-Вана из фруктов, сладостей и открытки. Улыбнувшись своим мыслям, Квай-Гон почти забыл о волнении, а потом перед ним возникла деревянная дверь со странной надписью, которую было сложно прочитать. Он замер, почти задыхаясь. По виску скатилась липкая капля, а спину окатило ледяными мурашками. Не чувствуя рук, он медленно поднял ладонь и коснулся костяшками тёплого дерева. Стук был таким тихим, что он сам едва его услышал, зато это придало смелости. Сделав глубокий вдох, Квай-Гон постучал ещё раз и замер, обратившись в слух. На несколько мгновений повисла напряжённая тишина, а потом… — Войдите, — глухо и как будто неохотно раздалось из палаты. Сердце пропустило удар. Квай-Гон сглотнул густую слюну и потянул дверь на себя. Она открылась без труда, даже не скрипнула, пропуская его в белоснежную палату, у окна которой стояла больничная кровать и какие-то аппараты, издающие мерный писк. — К… Квай-Гон? — неверяще прошептал Бен. От звука родного голоса, окончательно подломились колени. Квай-Гон почти дополз до стула у кровати и вцепился пальцами в ладонь, протянувшуюся ему навстречу. Бен сидел на постели в ореоле солнечных лучей, как когда-то сидел на подоконнике его студии. — Б-Бен… — прошептал Квай-Гон, всё ещё стараясь рассмотреть его через пелену, застилавшую глаза. Только когда осторожная рука выпуталась из его хватки и коснулась щеки, он понял, что плачет, роняя крупные слезы на белоснежный халат. — Т… Ты пропал… В ответ, Оби-Ван странно задышал, а затем качнулся вперёд к Квай-Гону, почти падая с кровати в его объятия. — Я знаю, мне так жаль, Квай-Гон, — зашептал он, куда-то в плечо. Хотелось обнять его со всей силы, расцеловать это виноватое лицо и свернуться в его руках, чтобы никогда не отпускать. — Что с тобой случилось, солнышко? — спросил Квай-Гон, позволяя слезам катиться по щекам. Оби-Ван лишь вздохнул, цепляясь пальцами за халат, будто стараясь спрятаться от жестокого мира. Он долго молчал, а когда, наконец решился на ответ, то просто покачал головой, притягивая Квай-Гона ближе, вынуждая сесть на больничную кровать. — Это не важно. Главное, ты нашёл меня, — улыбнулся он, прижимаясь ближе. — Ты можешь обнять меня крепче. Мне не больно, — между делом заметил он. Послушно обхватив его двумя руками, Квай-Гон снова уткнулся в его макушку. — Я так испугался, когда ты пропал, сначала я решил, что ты просто бросил меня… Вывернувшись из его объятий, Оби-Ван ухватил его лицо в свои ладони, заглядывая в самую душу своими прекрасными глазами. — Я бы ни за что не покинул тебя, Квай-Гон! Ни за что! Квай-Гон накрыл его губы поцелуем, оборвав на полуслове, и Оби-Ван тут-же ответил, скользнув языком по кромке зубов. Под зажмуренными веками вспыхнул ослепительный свет, а когда Квай-Гон открыл глаза, Бен растворился в утренней дымке. Несколько мгновений он осоловело моргал, пытаясь прийти в себя. Вокруг него сжимались стены с синими обоями, грозя раздавить его тело, кое-как разместившееся на узкой кровати. Рядом на столе под лучами рассветного солнца белели альбомные листы, изрисованные вдоль и поперёк цветными карандашами. Только коснувшись бумаги, Квай-Гон, наконец, вспомнил: он дома у Бена, переночевал в его кровати, сегодня нужно идти к нему в больницу. С трудом поднявшись на ноги и хрустнув, кажется, абсолютно всеми костями в своём теле, Квай-Гон потянулся, почти доставая кончиками пальцев до потолка. Возможно, это был пророческий сон. Нужно проверить это как можно скорее. Всё ещё чувствуя нежный поцелуй на губах, Квай-Гон поправил одежду, в которой спал, и уверенно вышел из комнаты. Пора готовить завтрак.

***

Сжимая в руке пакет, Квай-Гон уверенным шагом зашёл в больницу, направляясь прямиком к стойкам регистратуры. Помедлив пару секунд, он выбрал самую молодую из сидящих девушек. Возможно она не будет так строга к выполнению больничных правил, как другие. — Здравствуйте… — он кинул мимолётный взгляд на бейджик девушки. — Кейтлин, я хотел бы навестить Оби-Вана Кеноби, мне сказали, что он в… Ожоговом отделении. Голос дрогнул, но Квай-Гон быстро взял себя в руки, стараясь ласково улыбаться, чтобы произвести впечатление. Кейтлин кивнула и быстро застучала пальцами по клавиатуре. — Да… Мистер Кеноби лежит у нас уже неделю, его состояние стабилизировалось, но… — она нахмурилась, вчитываясь в информацию на мониторе, а затем подняла сочувственный взгляд на Квай-Гона. — Здесь сказано, что посещение запрещено всем, кроме родственников, но Вы можете передать подарок, как сделали его коллеги. Прикусив губу, Квай-Гон постарался выглядеть как можно более несчастным и смущенным. Мысль пришла ему в голову ещё прошлым вечером, но звучала настолько сюрреалистично, что он постарался забыть её в ту же секунду. — Дело в том, что я… — он осторожно огляделся по сторонам, а затем наклонился к девушке, облокотившись на стойку регистрации. — Его муж. Кейтлин вздернула бровь, быстро бросила взгляд на компьютер, а затем снова на Квай-Гона. — Но тут не сказано… — Он работает в полиции, — вздохнул Квай-Гон так, будто это всё объясняло. Напряжённо стиснув руки в замок он потупился. — Конечно, сейчас люди более толерантны, чем, хотя бы пару лет назад, но от каких-то бытовых предрассудков избавиться очень сложно. Я вынужден был терпеть неделю, потому что боялся пересечься с кем-то из его коллег и случайно сломать его карьеру, — почти шёпотом закончил он, а затем поднял на Кейтлин умоляющие глаза. — Пожалуйста, я сойду с ума, если не увижу его. По сочувственному взгляду Кейтлин, он понял, что попал в яблочко. Девушка задумчиво посмотрела на монитор, щелкая кнопками. — У вас есть… кольцо, документы, хоть что-то? Скорбно опустив плечи, Квай-Гон покачал головой, украдкой потирая безымянный палец. — Вы не представляете, как бы я хотел носить кольцо на людях, — с тоской ответил он. — Но это вызовет вопросы. А документы… Они есть дома, я могу принести их в следующий раз… Тяжело вздохнув, она щелкнула мышкой. — Хорошо, я укажу, что документы вы предоставили. Когда Вы будите посещать его в следующий раз, принесите свидетельство о браке мне, я внесу его в программу. Вся информация тут конфиденциальна, поэтому вам и мистеру Кеноби не о чем волноваться. Квай-Гон улыбнулся, стараясь передать всю силу своей благодарности. — Спасибо Вам большое, — прошептал он, стараясь сморгнуть набежавшие от эмоций слезы. — Не стоит, — ободряюще улыбнулась она. — Всё будет хорошо. Второй этаж, палата, 212. В гардеробе вы сможете взять халат для посетителей. Кивнув ей, Квай-Гон торопливо отошёл, уткнувшись в носовой платок. Иногда он перегибал палку стараясь кого-то обмануть. Хотя он и правда переживал за Оби-Вана всё это время, пусть и по другому поводу. Избавившись от пальто, он накинул на плечи белый халат, а затем направился к лестнице. В ожоговом отделении было тихо. Врачи изредка сновали туда-сюда, но на Квай-Гона никто не обращал внимания. Около крыла с палатами пациентов располагалась ещё одна стойка с хмурой медсестрой, раздражённо перебирающей бумаги. — Эм, простите… — Чего Вам? — бросила она, не поднимая головы. — Мне нужно в палату 212 к Кеноби. — Ну, так идите, — пожала плечами медсестра, махнув рукой. Не собираясь испытывать удачу, Квай-Гон тут же оставил её в покое. С каждым шагом по узкому, длинному коридору сердце будто поднималось к горлу, оглушительно стуча в ушах. Пальцы начали дрожать, поэтому Квай-Гон стиснул их на пакете, стараясь отвлечься. Утром они с детьми сходили на маленький рынок, где продавали фрукты, и набрали для Оби-Вана лучших яблок. Квай-Гон также купил две пачки шоколадного печенья, одну Оби-Вану, другую близнецам. А потом, дома, они втроём рисовали открытку с полицейской машиной и Оби-Ваном, который сражается со своей болезнью. Квай-Гон слишком привык рисовать Бена, поэтому в пару штрихов поправил детский рисунок, придав ему больше сходства с оригиналом. Лея была в восторге. Улыбнувшись своим мыслям, Квай-Гон почти забыл о волнении, а потом… «Палата 212» Он замер, снова почти задыхаясь от подпрыгнувшего сердца. По виску скатилась липкая капля, а спину окатило ледяными мурашками. Не чувствуя рук, он медленно поднял ладонь и коснулся костяшками тёплого дерева. Стук был таким тихим, что он сам едва его услышал, зато это придало смелости. Сделав глубокий вдох, Квай-Гон постучал ещё раз и замер, обратившись в слух. На несколько мгновений повисла напряжённая тишина, а потом… — Войдите, — глухо и, как будто неохотно раздалось из палаты. Сердце пропустило удар. Квай-Гон сглотнул густую слюну и потянул дверь на себя. Она открылась без труда, даже не скрипнула, пропуская его в белоснежную палату, у окна которой стояла больничная кровать и какие-то аппараты, издающие мерный писк. — К… Квай-Гон? — неверяще прошептал Бен. От звука родного голоса, окончательно подломились колени. Квай-Гон почти дополз до стула у кровати и вцепился пальцами в ладонь, осторожно протянувшуюся ему навстречу. Реальность рассыпалась на куски, бросаясь в глаза отдельными фрагментами. Широкая больничная постель с лежащим на ней телом, укрытым простыней. Перебинтованная голова и половина лица. Голубые глаза без ресниц. Бинты на шее и руках. Воспаленное пятно на лбу. Торчащие отовсюду трубки. — Б-Бен… — прошептал Квай-Гон, всё ещё стараясь рассмотреть его через пелену, застилавшую глаза. Только когда осторожная рука выпуталась из его хватки и коснулась щеки, он понял, что плачет, роняя крупные слезы на белоснежный халат. — Т… Ты пропал… В ответ, Оби-Ван странно задышал, вызывая протестующий писк в одном из аппаратов, но двинуться не смог. — Я знаю, мне так жаль, Квай-Гон, — зашептал он ломающимся голосом. Хотелось обнять его со всей силы, расцеловать это виноватое лицо и свернуться в его руках, чтобы никогда не отпускать, но Квай-Гон до дрожи боялся навредить. Поэтому он аккуратно коснулся неповреждённой скулы Оби-Вана и, наклонившись над ним, прижался губами к забинтованной макушке. — Что с тобой случилось, солнышко? — спросил он позволяя слезам катиться по щекам. Оби-Ван лишь вздохнул, цепляясь пальцами за его халат. Он долго молчал не глядя на Квай-Гона, рассматривая белоснежное окно. — Как… ты меня нашёл? — в конце концов отстранённо спросил он. Чувствуя себя больным сталкером, Квай-Гон опустил глаза, и вернулся на стул. Слезы высохли, а расстояние между ними теперь, казалось, могло измеряться в тысячах километров. — Я… не удалил номер Леи из истории звонков, — ответил он. Оби-Ван тяжело вздохнул, почти всхлипнул и вдруг повернулся обратно. — Что ты знаешь? Квай-Гон вжал голову в плечи, стараясь казаться меньше. Неожиданно, идея лезть в чужую жизнь, пусть даже с благими намерениями показалась не такой хорошей, как была изначально. Бен имел право на свои секреты. — Я знаю всё, — виновато ответил он, поднимая глаза, потому что Бен заслуживал хотя бы этого. — Твоё имя, про твою работу, про соседей и детей. Я… спал в твоей кровати. На лице Бена отразилась целая гамма эмоций, от страха до боли и странной жалости. Вот только гнева, которого заслуживал Квай-Гон, там не было. Снова отвернувшись, Бен обнял себя правой рукой и поежился. — Наверное, я теперь выгляжу чертовым неудачником. Квай-Гон нахмурился, разглядывая его внезапно хрупкую фигуру. — Чт… — Мог бы стать звездой, танцевать, не только в клубах, но и на Бродвее, в мюзиклах… В кино, — перебил его Бен, не своим голосом. — Но после смерти Энакина, — он сжал губы, качая головой. — Я просто не мог бросить близнецов, а для опеки нужно было иметь хорошую, стабильную работу. — Бен… — Вот только у меня не получилось оставить танцы, просто… Это ведь моя жизнь, это то, какой я есть, настоящий. А теперь я даже танцевать не смогу. — Бен. — Кто посмотрит на покалеченого урода? — Оби-Ван! — в конце концов почти крикнул Квай-Гон, схватив его пальцы, царапающие сами себя. Повернувшись к нему лицом, Оби-Ван сморгнул прозрачные слезы. — Что?! — Я буду смотреть на тебя, — выдохнул Квай-Гон против своей воли. Он давно понял, что людям не очень нравится когда за ними следят, и не собирался признаваться в этом Оби-Вану, но… Он заслуживал честности. — С момента как я увидел тебя в первый раз, я хочу смотреть на тебя любого. На сцене, в гримёрке, на улице, в моей студии, у себя дома, с детьми… Где угодно, я хочу смотреть на тебя. Шмыгнув носом, Оби-Ван поджал губы. — Но ведь… Квай-Гон вдруг поднялся со своего стула и сел на край постели Оби-Вана. — Если ты мне позволишь, — закончил он. — Если простишь за то, что я без спроса влез в твою жизнь. Рассмеявшись сквозь слезы, Оби-Ван покачал головой. — Я… хотел познакомить тебя с детьми в прошлую среду. Пригласить на ужин, или… Не знаю, — он снова подал Квай-Гону более-менее уцелевшую правую руку. Квай-Гон притянул её к своим губам, оставив поцелуй на тыльной стороне ладони. — Они чудесные, хотя тебе нужно поговорить с Люком о том, что не стоит без спроса открывать дверь незнакомцам. Фыркнув, Оби-Ван болезненно поморщился. — Я надеялся что Йода приглядит за ними. Кивнув, Квай-Гон опустил голову, осторожно прижавшись лбом ко лбу своего Бена. — Лея очень хотела выглядеть взрослой, но позволила мне помочь. — Хм? — Оби-Ван поднял брови, будто не до конца улавливал суть разговора. — Вчера я сходил с ними в магазин, приготовил ужин и уложил спать. Всё для того, чтобы мне сказали, где тебя держат. Лениво усмехнувшись, Оби-Ван качнулся в ответ, выдыхая в самые губы. — Меня не держат, просто так выш… Ауч! Тише, осторожнее. Квай-Гон тут же шарахнулся прочь, отдёрнув руки. — Прости! С досадой покачав головой, Оби-Ван вздохнул. — Тебе не за что извиняться, Квай-Гон, просто… Левый бок пострадал сильнее всего. На языке вертелось миллион вопросов, но Квай-Гон не собирался снова всё портить излишним любопытством. Вместо этого он потянулся к пакету, который случайно уронил на пол. — Мы… собрали для тебя немного фруктов и… Вот, — он достал открытку, протягивая её Оби-Вану. В глазах того моментально встали новые слезы. — О-оу, — умилительно прошептал он, рассматривая картинку и читая пожелания от Люка и Леи. — Мой телефон сгорел, а здесь такие строгие правила, что мне даже не разрешили позвонить им, когда я очнулся после операции, — пожаловался он, а затем поднял на Квай-Гона нахмурившиеся брови, точнее то, что от них осталось. — Кстати, а как ты сюда попал? Квай-Гон тут же отвёл взгляд, чувствуя как к щекам подбирается румянец. — Я… Эм, сказал им что я твой муж. — Ты что?! — воскликнул Оби-Ван, уставившись на Квай-Гона изумленными глазами. Дернув плечом, Квай-Гон продолжал разглядывать палату и пищащие приборы. — Кажется, в следующий раз мне нужно будет где-то достать поддельное свидетельство о браке, но у меня есть пара связей… Если ты не против, — виновато закончил о, искоса взглянув на Оби-Вана. Тот всё ещё пытался справиться со своим удивлением, а затем вдруг истерично хихикнул. — Поверить не могу, что ты сказал людям, что женат на стриптизёре, которого знаешь от силы полгода. Квай-Гон моментально вскинулся, лишь в последний момент, по сияющим глазам Оби-Вана понимая, что это ловушка. — Ты гораздо большее, Оби-Ван, — укоризненно сказал он. — А ещё у меня есть с собой телефон. — Я могу позвонить Люку и Лее? — Оби-Ван тут же забыл о чем они говорили, вцепившись в ладонь Квай-Гона. Довольный тем, что удалось его отвлечь, Квай-Гон улыбнулся. — Конечно.